— Да вроде смотрела, нету.
— А ты вообще их покупала?
— Хм… Вот тебе и старческий склероз подкрался незаметно.
— Да ладно тебе, мам, ты у меня молодая и красивая.
— А ты у меня подлиза. Ты, кстати, почему ещё не в школе?
— Я сегодня иду к врачу снимать гипс, забыла?
— А не рано?
— Вот и посмотрят. Не переживай, я запишу все рекомендации. И даже улыбнусь врачу, обещаю.
— Я и не переживаю, — мама подошла, чмокнула меня в лоб. — Ты у меня умница.
— Да. Я у тебя умница.
========== Глава 5. ==========
Лечащего врача я не застал. А жаль, пропала заранее подготовленная речь. С другой стороны, мне все же сняли гипс, даже раньше положенного срока. Уж не знаю, каким образом медсестра определила, что уже пора, но она таки извлекла мою бедную конечность из гипсового плена. Конечность была жуткого трупного цвета, но, слава богу, ощущалась, а ещё теперь ее можно было почесать, чем я тут же и занялся, вполуха слушая рекомендации по ее дальнейшему эксплуатированию. Медсестра выдала мне направление на какие-то процедуры и отправила меня домой. Я коварно ухмыльнулся и домой не пошел, вместо этого пробравшись в приемное отделение, а дальше и в палату к моему дорогому соседушке Владлену, которому я в подарок припер полтора литра минералки и какую-то книжку про ментов, стыренную под шумок у батьки с тумбочки.
Как я и предполагал, после моей триумфальной выписки Владлену резко похорошело. С лица исчезло вечное кислое выражение, глаза блестят, человечки из капельниц больше не выглядят устрашающе. А когда Владлен ещё не видел, кто к нему пришел, он даже улыбался. Но я-то кому хочешь могу настроение подпортить.
— Ты? — почти прохрипел Владлен, всем своим видом ненатурально изображая предсмертную агонию. — Опять?
— Не опять, а снова, — гнусно захихикал я. — А ты по мне соскучился?
Владлен пробурчал что-то маловразумительное и попытался изобразить острый приступ эпилепсии. Пришлось сжалиться и рассказать, что я туточки только проездом. Ну то бишь проходом. Владлен воспрял духом и даже почти искренне поблагодарил меня за книжку и воду. Я щедро предложил ещё и свою компанию на ближайших два часа, но Владлен с тщательно скрываемым ужасом сказал, что не может принять такого подарка и он, так уж и быть, поскучает в одиночестве. Тут на пороге палаты замаячила та самая медсестричка, которая во время уколов любовалась великолепным видом моей великолепной задницы, и Владлен стал выгонять меня настойчивее, благоговейно-влюбленно косясь на медсестру. Видимо, за прошедшее время мой ушлый сосед каким-то неведомым мне способом, а может, как-раз таки с помощью черной магии и своих плетенных человечков, сумел добиться взаимности и теперь боялся, как бы соблазнительный я не заставил красавицу-сестру отвернуться от сомнительного него. Я счел себя достаточно благородным, чтоб не стоять у влюбленных на пути, хотя из природной вредности очень хотелось. Но Владлен напоследок одарил меня таким умоляющим взглядом, что я, в нескольких предложениях живописав сестре, какой Владлен замечательный товарищ, человек, поклонник вуду, которого ей надо держаться, ибо за ним, как за каменной стеной, ну и что, что ходить он пока не может, таки ушел.
А кинутая в меня Владленом бутылка все равно пролетела мимо.
***
С Глебушкой мы встретились в понедельник, после учебы. Он встретил меня возле школы, и мне очень-очень хотелось броситься к нему в объятия на глазах всех своих одноклассниц, крикнуть, что он мой парень, и демонстративно ущипнуть его за ягодицу. Но впечатлительный Глеб мог вполне прописать за такое в табло — что с него возьмешь, он вон даже отчима бьет, — так что я благоразумно не стал осуществлять свой коварный план. Правда, про обещание Глеба меня поцеловать не забыл и одарил его многозначительным взглядом, который он истолковал почему-то неверно:
— Тебе в туалет, что ли, надо? Так ты иди, я подожду.
Пришлось признать, что в пантомиме я не силен.
— Вот. — Глеб протянул мне какую-то бумажку. — Тут список адресов квартир, которые сдаются. Владельцам позвонил, сказали, можно приходить, смотреть. Подумал, ты составишь мне компанию.
— А то как же, — важно закивал я. — Тем более деньги-то на хату все равно у меня.
— Я тебе отдам, — тут же вскинулся Глеб. Ну что за манера воспринимать все всерьез? — С первой же зарплаты. Кстати, спасибо тебе большое, Клим. Ну, что с отцом поговорил. Он у тебя крутой дядька.
— А ты что, уже на заводе был?
— Да, с утра ещё, выхожу со следующей недели, сейчас нужно будет медкомиссию пройти, некоторые справки взять, короче, бумажная волокита. Но оно того стоит! График гибкий, занятость не очень большая да ещё и опыт. А если с преподом с кафедры договориться, это мне ещё и как зачет по практике пройдет. — Вид у Глебушки был слегка эйфоричный. Как мало надо человеку для счастья.
— Да, а все благодаря мне, — напомнил я, намекая на оплату поцелуем, но до моего окрыленного счастьем друга опять не дошло. Я философски пожал плечами, решив, что стребовать с него горячую благодарность могу и потом.
Вообще-то я думал, что найти квартиру — дело простое, и не понимал, нафига Глебу в листочке целых десять адресов. Оказалось, недооценил я сей процесс. А если б раньше знал, что это так весело, я бы ради интереса ходил разглядывать чужие жилплощади.
В первой квартире нас встретили очень радушно и даже напоили чаем. Сообщили, что место здесь тихое, спокойное, а то, что в соседней квартире полоумная бабка живет, которая имеет обыкновение на неугодивших ей соседей кидаться с топором — так это все неправда. Ни на кого она не кидается. Ну, разве что весной, когда у нее обострение. Ну, или когда настроение плохое. Мне квартира понравилась, а вот Глеб, к глубочайшему сожалению хозяйки жилплощади, не впечатлился. По второму адресу Глебушке отказали сразу, узрев рассасывающийся синяк на его физии. Видно, решили, что он жуть какой антисоциальный тип, с чем я был втайне согласен. В третьей по счету квартире жили двое алкашей, которые за «символические две тыщи рублей» готовы были уступить Глебу одну из двух комнат. Он почему-то опять не согласился. Четвертая квартира ему очень понравилась, там действительно было все, что ему нужно, включая адекватную хозяйку, которой, в свою очередь, мы с Глебом понравились не очень. Она почему-то решила, что Глеб врет, что будет снимать квартиру один, на самом деле мы тут будем жить вдвоем, устраивать пьянки-гулянки и водить девок.
— Бог с вами, какие девки? — возмутился я и, трепетно вздохнув, положил голову Глебушке на плечо.
Квартиру нам так и не сдали, а Глеб, отчего-то очень разозленный и уже не такой благодарный мне, как раньше, пообещал меня убить. Целовать, похоже, так и не собирался.
Жилплощадь он обрел на девятой попытке. Когда ему уже было пофиг, где жить, и это удачно совпало с флегматичным хозяином, которому было пофиг, кому сдавать. Так что Глебушка стал счастливым обладателем тридцати двух квадратов, а я — обладателем чувствительного толчка в спину, когда отказался отдавать ему деньги просто так и потребовал станцевать.
Хозяин выдал Глебу запасной комплект ключей и торжественно объявил, что заселяться можно уже с завтра. Глебушка просиял, кажется, представляя в лицах, что и как скажет своему отчиму, когда соберет свои манатки. Это, видно, улучшило его настроение, и он, временно забыв, как я его достал, предложил сходить в кафе или в бар — отметить, только скромно, желательно рублей на двести, потому что больше у него нет. Я, памятуя про обещанный поцелуй, согласился.
***
— Что это? — Глеб с недоумением уставился на выпавшие у меня из рюкзака таблетки. Я-то полез за дневником, чтоб показать, какой я весь из себя умный отличник, но случайно зацепил лежащие сверху таблетки.
— Снотворное, — равнодушно пояснил я, запихивая их обратно в рюкзак. Надо бы в другое место перепрятать.
— Ты что, плохо спишь?
— Другие варианты есть? — ухмыльнулся я. — Что, забыл про мое маленькое хобби?
— Ты… серьезно собрался? — как-то уже совсем невесело спросил Глеб. Все ему надо объяснять, как маленькому.
— Расслабься, я все равно никогда не довожу дело до конца. Зато наслаждаюсь процессом.
— Может, тебе к специалисту обратиться? — как-то уж совсем испуганно предложил Глебушка. Наверное, до него наконец дошло, что поехавший я не понарошку, а на самом деле. А ведь я его предупреждал!
— Это к психологу, что ли? Так я уже был. И не у одного. А школьный психолог меня вообще обожает, считает исключительно положительным мальчиком и любуется моими результатами на всякие там тесты, я везде вписываюсь в норму.
— Но твои эти желания — это ненормально, по-моему.
— Чувак, мы с тобой познакомились, когда ты собирался сигануть с моста, — напомнил я. Кто бы тут ещё рассуждал о нормальности.
— Я бы не прыгнул.
— Это тебя не оправдывает. А хочешь, расскажу, как я первый раз к психологу попал?
Глеб смерил меня подозрительным взглядом и заявил:
— Конечно хочу. Только отдай мне таблетки.
— Ещё чего! — возмутился я, прижимая к себе рюкзак.
— Серьезно. Не бойся, я тебе их верну. Просто завтра у меня переезд, и ты мне нужен здоровый. Желательно не блюющий целый день в туалете, ужравшись таблеток.
Я поколебался примерно с минуту, но потом все-таки решил, что это вполне справедливо, и отдал ему таблетки, удивляясь сам себе. Даже и не припомню случая, когда желание с кем-то встретиться перевесило бы во мне желание снова попытаться сдохнуть. Честно говоря, это даже немножечко пугало. Я такое чувствовать не привык.
— Ну, так и что там за история твоего первого посещения мозгоправа?
— А, мне тогда было пять, родители отправили меня погостить в деревню к бабушке и дедушке. Я там быстро завел себе друга — маленького утенка. После этого к психологу и повели.
— Что здесь такого? — недоуменно фыркнул Глеб, — многие дети играют с животными. А утенок это даже мило.
— Ага, — согласился я. — Вот только мой был дохлый. Ему кошка шею перегрызла, дед его за домом закопал, а я проследил и выкопал.
— Н-да.
— Что? Нам с Афанасием было очень весело. А психолог, между прочим, никаких отклонений у меня не нашла.
— Это она просто плохо искала.
========== Глава 6. ==========
Глебушкин переезд я все-таки пропустил, ибо долгие пешие прогулки на ветру даром не проходят. По сути, я позорно простыл и теперь возлежал на диване, глотая сопли и шмыгая носом ещё и от обиды — теперь меня точно не поцелуют. Хотя впервые мне до чертиков хотелось поцелуя. Не то чтобы я раньше никогда не целовался — я делал это и с девушками, и с парнями, и даже с неопределившимися (а кто ж знал, что тот клуб на окраине города окажется специфичным настолько?!), но ещё никогда я не испытывал такого желания. Я целовался, потому что, блин, ну все же целуются. Это весело, это приятно, это ощущение близости с кем-то… Но что-то мне подсказывало, что с Глебушкой это будет чем-то совершенно иным, особенным. Почти как в сказке про спящую красавицу. Короче, типичный я: сам себе придумал, сам себе жду с нетерпением, сам себе разочаруюсь, если вдруг что-то пойдет не так.
Глеб позвонил мне после обеда, чтобы спросить, во сколько у меня заканчиваются занятия — я ещё в прошлый раз успел ему поплакаться на нелегкую судьбу одиннадцатиклассника и кучу дополнительных курсов, которые были добровольно-принудительными, хотя вот лично мне они были совсем не нужны, я и без них умный.
— Я не в школе, — прогундел я. — И переезжать тебе придется самостоятельно, я не в состоянии.
Я в очередной раз шмыгнул носом. Обидно все-таки. Без меня переезжать будет даже и вполовину не так весело.
— Что ты с собой сделал, чудовище? — возмущенно рыкнули мне в ответ. — Таблеток нажрался?
— Да, — честно ответил я. — Противовирусных, мама дала.
— В смысле? — озадачился Глеб. Все-таки он немного туповат. Хотя есть в этом своя прелесть.
— В коромысле, — привычно огрызнулся я. — Простыл я. Самоубиение временно откладывается. Тем более, что нужные таблетки ты у меня отобрал, а других у меня нет.
— Лучше аскорбинку слопай.
— Чтобы убиться аскорбинкой, ею надо подавиться, — вздохнул я.
— Так, я все-таки зайду к тебе, — решительно сказал Глебушка.
Я был совсем не против, а очень даже за, и, конечно, тут же решил, что Глебушка влюблен в меня без памяти и ему претила сама мысль о том, что я могу с собой что-нибудь сделать, а приедет он только для того, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Может, он даже планировал меня поцеловать, но, увидев мою одутловатую сопливую простывшую физиономию, наверняка поцелуйный энтузиазм спрячет куда подальше.
— Зачем? — кокетливо поинтересовался я.
— За надом, — оборвал мои восторги Глеб. — Ты один?
— Да, — печально выдохнул я.
Ну, что поделать, когда я заболеваю, мой характер становится в пару раз паршивее обычного, и даже отчаянно любящая меня мама в такие дни старается смыться на работу пораньше, оправдываясь всякими незапланированными экскурсиями.
— Тебе что-нибудь нужно? — неуверенно спросил Глеб. — Лекарства, может, какие? Или апельсинов?
— Веревку, мыло, ананас, пол-литра «пепси», живого ежа, штангенциркуль и синюю изоленту, — с готовностью поделился я своими желаниями.
— Ну, раз ничего не нужно, жди. Буду через полчаса.
Совестливый Глебушка действительно появился через полчаса и даже притащил мне ананас. Консервированный, в жестяной банке, но я все равно впечатлился степенью его самоотверженности и даже полез обниматься, но меня, ввиду моей сопливости, отстранили и отправили обратно в постель. Последнее вызвало у меня массу ассоциаций, из-за чего выраженье на моем лице стало мечтательно-похабным, и Глеб поспешно добавил:
— Просто ложись, отдыхай.
Я послушно лег, а Глеб, помявшись, сел прямо на пол подле моей кровати, как будто стоящей в углу табуретки не заметил. Я бы предложил ему лечь со мной, да только он, скорее всего, не согласился бы.
— Значит, ты действительно болеешь, — помолчав, произнес Глебушка.
— Очевидно это так.
— И с тобой все в порядке.
— В относительном, — снова кивнул я и, не удержавшись, спросил: — А ты волновался за меня, да?
— Нет, — предельно серьезно ответил Глеб. — Надеялся, что ты все-таки сдох и мне не придется возвращать тебе десять штук.
— Ещё чего! — возмутился я. — Теперь я специально в ближайший месяц не сдохну.
— Договорились. Ладно, раз с тобой все в порядке, я пойду. Нужно собрать вещи, а ещё зайти в больницу за результатами анализов.
«Раз с тобой все в порядке». Мне тут же безудержно захотелось что-нибудь кошмарное с собой сделать, такое, чтобы Глеб тут остался надолго. Может быть, даже навсегда.
— Что, даже не поделишься своей пламенной речью отчиму?
— Так не было ее ещё, я только готовлюсь. Вечером позвоню, расскажу.
— Это ты зря без меня готовишься. Я знаешь, сколько интересных фраз знаю? С метафорами и прочими интересными вещами!
— Храни меня бог от твоих метафор, — содрогнулся Глебушка.
— Ты не знаешь, от чего отказываешься, — попытался убедить я. — Вот, к примеру, отчим тебе такой: «Ну и вали отсюда нахуй!», а ты такой: «С точки зрения банальной эрудиции, каждый локальный индивидуум стремится мистифицировать абстракцию, но мы не должны пренебрегать тенденциями парадоксальных иллюзий, а также мотивировать критерии абстрактного субъективизма. Так как ваш потенциальный уровень равен нулю и стремится к минус бесконечности, дальнейший разговор считаю нерентабельным». Потрясающе, да?
— Угу. Потрясает воображение и логику. Спасибо, я как-нибудь своими силами справлюсь. Закрой за мной дверь и ложись отдыхай уже, выздоравливай.
— Знаю я твои силы, — фыркнул я обиженно. — Небось, процитируешь малый петровский загиб — и всё, ничего необычного.
***
То ли из-за чудодейственного мамулиного порошка, то ли, что вероятнее, из природной вредности уже на следующий день я чувствовал себя гораздо лучше, даже насморк исчез, как будто не бывало. Я возрадовался и стал собираться в школу, то и дело поглядывая на свой телефон — Глеб вчера не позвонил, но написал, что позвонит и все мне расскажет сегодня. Стоит ли говорить, что все шесть уроков я сидел как на иголках? Очень уж мне не терпелось увидеть и услышать Глебушку. И потом, за ним был должок, и сегодня я намеревался его стрясти.