- Данни, можно вопрос? - наклоняясь ко мне, уточнил дракон.
- М? - отозвалась задумчивая я.
Мое внимание сейчас было полностью поглощено изучением процесса воздействия яда василиска на нервную систему человека. Правда, меня очень волновал еще и тот вопрос, как записавший эти данные ученый сумел их так скрупулезно отследить, вплоть до летального исхода жертвы, коий происходил через три дня и в жутких муках. Осознание глубины морального падения ради научного прогресса ввергло мою персону в шок. Я отложила талмуд и растерянно уставилась на дракона.
- Давно это безобразие длится? - Дорхе улыбнулся и кивнул на замершего с книгой в руках Листа.
Листик глядел на Ульку, как глядит приблудный пес на кость, которую так хочется сцапать, но высокий забор и злой хозяин с веником сводят на нет все попытки. Я была с драконом солидарна насчет того, что это "безобразие". Причем форменное безобразие, доставляющее моей подруге немалое удовольствие. Девица с садистским наслаждением дразнила несчастного Севу, доводя того до нервной трясучки. И все же упорно делала вид, что щенячья нежность в глазах алхимика ей незаметна.
- Все четыре года учебы, - пожав плечами, сообщила я.
- Мда, - протянул дракон. - Тяжелый случай с нашей коровой.
Я снова глянула на сладкую парочку. Лист засел в углу комнаты, трепетно обнимаясь с огромным географическим справочником, прикрываясь им, словно щитом, от нас с Дорхе. Алхимик был хмур, суров и задумчив. Улька расселась в кресле, забросив ногу на ногу и мечтательно накручивая локон на палец. Солнце играло в ее светлых волосах, и вся Ульяна Нагорэ выглядела соблазнительно и романтично. Ни дать ни взять героиня одного из романов, хоть сейчас хватай и на обложку приколачивай. Перевела взгляд на Листа. Мда. Сева походил на филина, разбуженного соловьями еще до захода солнца и зло следящего за всем вокруг из своего дупла. Всклокоченные вихры темных волос, мантия мятая, одна дужка очков сползла с уха, лихорадочный блеск в глазах. Жуть.
- Он ищет подходящего момента, - вздохнув, призналась я.
- Для чего? - хохотнул Дорхе.
- Для признания.
- Гы! - выдал дракон. - И что, за столько времени случай так и не представился?
- Видимо, нет.
- Все еще сложнее, чем показалось сразу.
- Он боится, что Уля его не воспримет всерьез и откажет.
- Я поддерживаю его опасения, - кивнул дракон. - Листа хорошо в саду возле грядок с клубникой ставить, а к людям выпускать только ночью, дабы оных не пугать.
- Злой вы.
- Что есть, то есть. А вот парня жаль, - веселился Дорхе. - Совсем одичал без женской ласки.
Хмуро глянула на дракона, но тот лишь подарил мне одну из своих незабываемых улыбок и вновь принялся изучать принесенные Лукьяном письма. Решив не лезть на рожон и не нарываться на обмен колкостями с Дорхе (в этом споре пальму первенства все равно дракон урвет), я снова принялась шуршать страницами справочника. Другого, по травкам. Меня только начала захлестывать волна развития и становления культуры изготовления ядов, как Дорхе, снова устав от чтения, решил почтить мою персону своим вниманием.
- А позволь узнать, над чем это ты так усердно слепнешь со дня приезда?
Протянула руку к тому самому, ввергнувшему меня в шок талмуду, и сунула под нос дракону жуткую статью про муки от укуса василиска. Дорхе пробежал взглядом по странице, нахмурился, недоверчиво глянул на меня:
- Я знал, что алхимики странные ребята. Но теперь понял, что вы еще и жуткие.
Дорхе отнял у меня книженцию и, со злостью захлопнув оную, решил уточнить:
- Тебе кошмаров мало?
- Мне учиться нужно, - вздохнула я. - А я застряла в столице с этой лицензией. Бездельничаю.
- И читаешь жуть всякую, - вставил дракон.
- Это справочник по ядам, - не согласилась я. - Зная особенности симптомов отравления, можно быстрее нейтрализовать яд и спасти пациента.
Дорхе покивал. Потом, закинув руки на спинку дивана, уставился в окно. Такой задумчивый и сосредоточенный. Я снова попыталась заняться чтением, но взгляд сползал на дракона. Ровный, правильный профиль, складка у губ из-за часто появляющейся на лице дракона желчной усмешки. Волосы собраны в хвост на затылке. Дорхе не красив ни по человеческим, ни по драконьим меркам. Лицо нервное, с резкими чертами, тонкие губы, слишком явные скулы. Но, несмотря на это, Ярвиолас Дорхе привлекателен. Как это у него получается? Быть красивым без явной красоты...? Загадка, стоящая наравне с историей создания мира. Одним словом- непостижимая.
- А если мы организуем тебе практику? - отмер дракон, поворачиваясь ко мне.
- Что, простите? - я смущенно отвела взгляд.
Надеюсь, то, как я на него пялилась, дракон не заметил. А то я прямо как Лист. Разве что вид у меня чуть вменяемее. Я надеюсь.
- Это мы обсудим чуть позже, - ухмыльнулся дракон, поднимаясь с дивана. А потом в сторону Севы понеслось: - Лист, а вы в булочной долго на пирожки пялитесь?
- Что? - Сева недовольно высунулся из-за своего укрытия. - Вы это о чем?
- Я? Я ни о чем, - хохотнул дракон. - Просто если долго смотреть в витрину, можно и без сладкого остаться.
И Дорхе пружинистой походкой покинул наше почтенное собрание. Сева недовольно убрал на полку свой верный справочник, Улька рванула ко мне с очередной статьей с городскими сплетнями. А я? Я попрощалась с приобретением новых знаний.
***
Дом мастера Рьяве располагался в мастеровом квартале, неподалеку от городской лечебницы. Невысокий и хмурый, он робко притаился за частоколом из двух раскоряченных яблонь и трех чахленьких слив. Петляя по переулкам и закоулкам, мы, как оказалось, прошли мимо этого строения трижды. И только обойдя его по кругу, поняли, что данная территория не заброшенный сквер, а двор жилого дома.
После той нашей беседы с Дорхе, дракон во время ужина заявил, что нашел нам место для полезного проведения времени и усугубления близорукости и сколиоза, коими мы и до этого страдали в полной мере. Мне вручили бумажку с адресом и сообщили, что мастер Рьяве выразил жгучее желание с нами познакомиться и провести экскурс в мир "взрослой" алхимии. Мастер Рьяве некогда служил в дозорной башне ковена сумеречных стражей, где с ним и познакомился Дорхе. И вот, с самого утра, мы отправились к мастеру Рьяве с визитом.
- И там кто-то живет? - сверившись с табличкой над калиткой и записанным на листочке адресом, уточнил Листик.
- Забор есть, сад есть, значит, и хозяин есть, - кивнула я, заходя во двор.
Территория оказалась не такой уж и заброшенной, и то, что мы с улицы приняли за сорняки, при ближайшем рассмотрении оказалось грядками с травами. В тени деревьев мята, мелисса, душица и прочие ароматные растения разрослись до размеров огромных кустов, закрыв дом до самих окон. Мы как раз шагали к дому по каменной дорожке, когда входная дверь открылась, показав нам, судя по всему, самого хозяина строения.
Мастер Рьяве был уже совершенно дряхлым стариком с абсолютно лысым черепом, украшением которого служили пара оттопыренных ушей немалого размера и мясистый, крючковатый нос. Тоненькая сморщенная шея пряталась в складках ворота мантии, а далее просторная одежда мешком свисала до самой земли, делая старика похожим на привидение.
- А я все гадал, когда же эта троица решится пересечь границы моих владений? - проскрипел старик, когда мы вплотную приблизились к дому.
Мы дружно поздоровались и, поклонившись мастеру, проследовали за ним в дом. Обитель алхимика была привычна нашим взорам и творящийся в ней легкий (а местами и очень даже тяжелый) беспорядок нас не шокировал. Всюду были книги. На полках, стопками на полу и столе, на подоконниках и на диване. Тут же в гостиной на огромном дубовом столе из толстых досок располагалась целая орда инструментов, начиная с элементарной клепсидры и заканчивая сложным увеличивающим механизмом для изучения мелких предметов, а так же тканей и жидкостей живых существ. Мы слаженно издали восторженный выдох и далее в дом двинулись, как в святилище.
- Приятно видеть столь сильное увлечение наукой в таком юном возрасте, -расплылся в беззубой улыбке Рьяве. - Как я понял, вы, сударыня - Данна Жваго.
И мне протянули сухонькую старческую руку. С трепетом сжала костлявые пальцы и поклонилась.
- Яр рассказывал о вас, - с улыбкой сообщил алхимик. - Он утверждал, что вы необычайно талантливы. - Мастер несколько преувеличил мои таланты, - смущенно отозвалась я. - Это маловероятно, - хохотнул старик. - Яр не склонен попросту расхваливать кого-то, если для этого нет причин. Я неопределенно пожала плечами. Уля и Листик двигались позади нас, а меня мастер Рьяве, взяв под руку, повел по дому сам. - Вы, как я понял, еще учитесь в Нуирской академии? - все так же неспешно семеня рядом со мной, уточнил мастер. - Да. Заканчиваю в следующем году. - А позвольте узнать, мастер Нука еще служит там? - уточнил алхимик. - Да. В звании куратора отделения алхимии, - подтвердила я. - Да вы что? - удивился старик. - Как летит время, я помню его еще аспирантом. Скажите, он все так же безумен? Я мягко улыбнулась старику, подводя его к креслу.
- Скорее, безумно предан науке, - пожала я плечами. - А наша братия редко вписывается в рамки нормы.
- Умно подмечено, госпожа Жваго, - засмеялся Рьяве. - Очень умно. И, чуть поразмыслив, мастер решил спросить: - А скажите, дитя, не дочь ли вы Загора Жваго? Как-то часто в столице я слышу этот вопрос. Хотя, наверное, стоит привыкнуть. От прошлого сбежать нельзя, в этом Дорхе прав. - Да, мастер. - Величайший был человек, - покачал головой алхимик. - Невинно обвиненный и убиенный.
Я потрясенно застыла, глядя на мастера Рьяве. Уля и Лист в это время как раз кружили по дому мастера, с благоговением изучая собрание книг на полках. Видя мое потрясение, алхимик сокрушенно покачал головой и произнес:
- Ни минуты не верил в тот бред, что говорили о вашем отце, - и, пристально глядя на меня, добил: - И вы, дитя, не верьте! Все это ложь... жестокая и подлая.
И все. С видом, будто ничего такого не было, мастер сам засеменил к столу и, кряхтя, принялся усаживаться в кресло.
- Мастер Дорхе говорил, что вы желаете провести время в столице с пользой, - расправляя складки мантии, произнес Рьяве. - А я всегда рад общению с новыми людьми. Ученикам рад в особенности, так что моя лаборатория и библиотека в полном вашем распоряжении.
Лист так хищно блеснул очками, что мне стало страшно и за дом мастера в частности, и за столицу в общем. Решив не тратить время зря, мастер предложил испить чайку в библиотеке, совместив общение и ознакомление с его коллекцией книг. Нужно ли говорить, что чай мы бросились готовить молниеносно? Уля пошла греметь посудой на кухню, судя по звону, долго искала чистую и пригодную для содержания в ней пищи. Я вышла во двор, сорвать мяту для чая, ну а мужчины с головой ушли в беседу на научные темы. Вскоре по пыльному дому мастера Рьяве поплыл аромат мятного чая, а мы направили свои стопы в закрома, хранящие знания.
Книги мастера поражали своим содержанием. Да за парочку из них наши духи-хранители повторно бы приняли мучительную смерть, только бы заполучить их в коллекцию своей библиотеки. Старик дремал в кресле, а мы с друзьями с головой закопались среди книжных полок. В той священной тишине, что царила в библиотеке, стук во входную дверь прозвучал громче взрыва. Мастер вздрогнул и растерянно огляделся, в процессе смешно жамкая своим беззубым ртом. Покряхтел, повздыхал и, с трудом выбравшись из кресла, побрел открывать дверь визитеру. А мы остались, быстро забыв про отсутствие мастера и с новой силой уйдя в мир книг.
- Коллеги!- донеслось вскоре до наших ушей. - А можно вас оторвать от важных дел?
Мы ввалились в захламленную гостиную Рьяве, томимые страшным любопытством. Мастер сидел в кресле, изучая смятый листок бумаги, у камина возвышался хмурый мужчина с выправкой военного и в форме городского стражника. Судя по нашивкам, не рядовой.
- А вот и мои стажеры, - улыбнулся старик. - А это, мои хорошие, глава отдела стражи по тяжким преступлениям. Явился, так сказать, за советом.
Мужчина смерил нас хмурым взглядом серых глаз и согласно кивнул. Мы тоже поклонились стражнику. Рьяве прибывал в том возбуждении, что обычно охватывало наших сородичей в порыве научного азарта.
- А вот вам, мои хорошие, и загадка, - прошамкал старик. - Имеем мы мужчину в самом расцвете сил, без видимой причины умершего от остановки сердца. Не болел, на сердце не жаловался. Анализ крови в наличии. Читаем, делаем допущения, задаем вопросы господину служащему стражи.
Значит, не ушел на пенсию старый алхимик, вот, значит, чем занят почтенный мастер Рьяве. Консультирует службу безопасности города. Странно, у них что, своего алхимика нет? Нам вручили затертый листок с каракулями формул. Судя по лицу стражника, для него все эти записи были не понятнее жабьего кваканья. А вот нам... Листик хмыкнул и передал записи Уле. Уля после прочтения - мне. Я повертела список найденных в крови веществ. Странно, очень странно.
- Яда здесь нет, - пожала я плечами. - Возбуждающее, тонизирующее... но вот вместе они уже представляют некую опасность для сердца.
- Значит, все же яд? - уточнил стражник.
- Мой дорогой господин Фархаш, - снисходительно улыбнулся Рьяве, - ядом являются почти все существующие в мире вещества. Смертельно опасными или же спасительно целебными их делает только доза введения в организм.
- Странная композиция веществ? - решила все же отозваться Уля.
Дело в том, что компоненты странным образом дублировали друг друга. Одно вещество содержалось в крови в гомеопатической дозе, а вот другого было в разы больше.
- А что, господа алхимики, - усмехнулся Рьяве, - не желаете ли прогуляться в морг? Собрать анализ крови, осмотреть пострадавшего?
Мастер глянул на нас. Мы замерли, преданно глядя на мастера, как гончие, которым показали лисий хвост. Подобная фраза могла ввергнуть в шок кого угодно, но не алхимиков и лекаря, проводивших почти каждый день в этом "веселом" заведении первые два курса учебы. Так что бледным остался стоять только мастер Фархаш. Он же и молвил, все так же потрясенно глядя на нашу возбужденную троицу:
- Иногда, мастер Рьяве, ваше братство пугает меня до холодных мурашек.
- Из того, что вы мне принесли, строить догадки бессмысленно, - развел руками старик, отбрасывая листок бумаги на стол. - Хотите ответ - терпите нашу компанию. Или наймите нормального лаборанта вместо того недоучки, что делал этот анализ.
Стражник смущенно потупился, а потом махнул нам на дверь, предлагая следовать за ним. Мастер Рьяве остался сидеть в своем кресле, с хитрым прищуром наблюдая за нашими поспешными сборами. Мы алхимики, у нас всегда с собой сумка, а в сумке есть... ой, чего там только нет. Так что мы похватали свою заплечную кладь и рванули следом за хмурым офицером, уже стоящим в саду под сливой.
- Госпожа Жваго, - окрик старика настиг меня уже в дверях. - Будьте внимательны, используйте весь тот багаж знаний, что имеете. Мне нужна полная картина и качественно собранная для анализа кровь.
Я согласно кивнула и выскочила в полуденную духоту следом за друзьями. День был душным и пыльным, не спасали даже многочисленные фонтаны, коими были утыканы скверы и площади. Песок и мелкие камешки противно скрипели под ногами, орали торговцы с переносными лотками, грохотали подковами кони, тянущие по каменным мостовым повозки с пассажирами и телеги с грузами. Ливассия была огромной, шумной и недружелюбной, смердели сточные канавы, голоса людей и нелюдей разносились раздражающей какофонией по улицам и переулкам, сливались в общее эхо и мчались вверх, растворяясь в небе. Толпа вечно куда-то спешила, толкалась и бранилась, люди угрюмо глядели по сторонам и норовили сказать гадость, но, разглядев мантию, глотали свои слова и шли дальше.
Нам троим вежливо улыбались и кланялись. Злобно глядя в след и скрежеща зубами. Магов не любили. В них нуждались, от них зависели, их боялись. И, как часто бывает, то, чего бояться, сначала раздражает, а потом рождает ненависть. Вот такие чувства вызывали и мы - маги. Люди осознавали нашу исключительность, особенность, посвященность в тайну. И их раздражало то, что мы знаем и умеем больше, наделены даром, сильнее, ловче. Это рождало в их душах зависть. Ту самую мерзкую, клокочущую, как выгребная яма с нечистотами, ту зависть, что заставляет обливать грязью того, кто лучше, радоваться его промахам. Та зависть, что пробуждает ненависть к богатому соседу, радость от того, что первую красотку города опозорили и бросили. Искать в поступках мага двойной смысл. Та зависть, что рано или поздно становится беспричинной ненавистью.