- Тысяча благодарностей, обязательно запомню, только мы сейчас не об этом, - нетерпеливо отмахнулась я. - Слушай, ну ты же сама все время ноешь, как устала от этих дурацких развалин и хочешь жить как белый человек, что бы это ни значило. И что такого ужасного в том, чтобы луну-другую посидеть на постоялом дворе? А потом я тебя не только в столицу отведу, но еще и половину своей доли сокровищ отдам. Согласна?
- Ну пипец ты наивная! - закатила глаза эта невозможная особа. - Ладно, Игги твой на всю голову трёхнутый, так теперь и ты туда же! Нету там никаких сокровищ. Не-ту. Ноу. Найн. Нон. Сказки это в пользу бедных, и до тебя это не доходит тупо потому, что полный играй гормон случился и мозг в отключке валяется! Лучше бы...
- Все, хватит, - оборвала я, потому что мне уже окончательно надоело слушать ее глупости. - Чем языком молоть попусту, лучше ногами шевели. Или хочешь на морозе ночевать, да еще и с пустым брюхом?
- Ага, а по существу возразить нечего, да? - Обрадовалась сестрица не пойми чему. - Один ноль в мою пользу! Кстати, одеяло в моей сумке и я тебя под него все равно не пущу, можешь губешки не раскатывать!
Можно подумать, я стала бы спрашивать у нее разрешения.
Глава 2
Каменная Рука вовсе не была убогим городишком, что бы там не болтала моя злая на язык родственница. Даже наоборот. С недавних пор, он по праву считался величайшим городом северных земель: прочные стены, широкие улицы, да и золотой квартал никак не хуже столичного, с домами в три этажа и танцующим фонтаном работы самого Ормстейна Резчика. Правда, фонтан этот большую часть года стоит замерзший и до смешного похож на груду немытой посуды в тазу, но это уже так, сущие пустяки. У других, вон, и такого нету.
Помнится, Ингвар упоминал, что по праздникам на главной площади вокруг знаменитого фонтана устраивают неплохую ярмарку, но до ближайшего праздника было две седмицы с гаком, а значит, нам там делать нечего. Вместо этого, я сразу же от городских ворот свернула направо, в узкий переулок, ведущий к дому господина Кольбейна.
Этот господин Кольбейн - суетливый низкорослый толстяк с маленькими выпуклыми глазками, - служил городским казначеем, а потому считал себя важной птицей. В тот раз он принял нас в совершенно пустом зале, восседая на возвышении в богато украшенном кресле. Смешной такой, ну прямо воробьиный Император. Ингвар тогда сделал нам с рыжей знак обождать у двери, а сам в три шага пересек "тронный зал" и навис над казначеем, как голодный коршун. О чем они говорили я не расслышала, но спеси у господина Кольбейна заметно поубавилось. Ни отдохнуть, ни напиться он так и не предложил, но хотя бы согласился подержать у себя наших лошадей, что уже было неплохо: на незнакомую дорогу только последний дурак верхами сунется. А теперь нам его одолжения и вовсе без надобности: на том постоялом дворе, куда я собиралась устроить сестрицу, в придачу к комнате полагалось отдельное стойло и две меры овса в день. Так чего добру пропадать?
Памятуя прошлый холодный прием, к парадной двери я даже соваться не стала. Вид-то у нас после руин был, прямо скажем, не очень-то представительный. Еще прогонят, чего доброго. Но встретили нас, как ни странно, приветливо. Даже слишком.
Едва мы подошли к задней двери, как на крыльцо выскочила румяная девица в небрежно зашнурованном парчовом платье и защебетала:
- Ой, это взаправду вы? Прям не верится! Да проходите же, ваши милости, проходите! Покорнейше просим в дом! Ах, так неловко, такие гости и через заднюю калитку... Проходите, прошу вас! Ох, мамочки, честь-то какая!
Рассудив, что с хозяином объясниться будет проще, чем с этой заполошной, я ухватила за руку застывшую столбом рыжую и потащила в дом.
А там, в просторной светлой кухне уже выстроились, наверное, все, кто был в доме: дряхлый старик с мокрым полотенцем в руках, две перепуганных девчонки в застиранных серых платьях, неопрятная толстуха в заляпанном чем-то красным несвежем переднике и худой мальчик в дорогой бархатной курточке, похожий на голодного мышонка.
- Милости просим, высокородные госпожи, - проблеял старик, уперев глаза в пол и комкая в руках и без того измятое полотенце. - Покорнейше прошу извинить наше невежество. Мы люди простые, к гостям знатным непривычные. За господином казначеем уже послали. Не угодно ли обождать в совещательной комнате?
- Угодно, да. И принесите вина и фруктов, что ли, - лениво обронила сестрица прежде, чем я успела ей помешать.
- Как пожелает высокородная госпожа, - склонился в поклоне старик и распахнул перед нами дверь, ведущую из кухни во внутренние комнаты.
"Совещательная комната", куда нас проводили, была не в пример уютнее памятного тронного зала: приземистый круглый стол темного дерева, окруженный изящными резными креслицами с пухлыми винно-красными подушками на сидениях, мягкая шкура на полу и настенные драпировки цвета жирных сливок. Не успели мы с Эйрин усесться, как на столе появился тонкогорлый кувшин, украшенный цветной эмалью, два серебряных чеканных кубка и огромное блюдо нарезанных яблок, политых медом.
- Это что еще за фигня? - тут же напустилась рыжая на застывшего в ужасе старого слугу, - Тебя где учили фуршет накрывать, в блокадном Ленинграде?
У несчастного сделалось такое лицо, будто он вот-вот рухнет без чувств.
- Ах, милая сестра, прояви же милосердие! Северные земли суровы и не балуют изобилием фруктов, особенно среди зимы,- проворковала я самым нежным голосом, на который только была способна.
Пинок, которым я ее наградила под столом, нежным не был, но, видят предки, она его заслужила. Мы здесь не для того, чтобы пугать чужих слуг.
- Прекрасная госпожа так добра! - Раздался знакомый тонкий голосок. - Этот недостойный посмел вас огорчить? Ах, ну что за возмутительное невежество! Разве в нашей глуши найдешь достойного слугу? Уверяю вас, госпожа, я тотчас же, своими собственными руками... только скажите! Одно словечко, госпожа, и все тотчас будет исполнено!
Господин казначей, во всем своем птичьем великолепии, почтительно застыл у двери, будто не смея войти в собственную комнату. И это вместо того, чтобы вытолкать наглых самозванок взашей? Да что тут вообще происходит?
Тут в потоке бессвязных извинений выдался просвет, куда я и вклинилась:
- Ну что вы, не нужно никого наказывать! Мысль о том, что этот добрый человек пострадал из-за пустой прихоти разобьет нежное сердце моей доброй сестры. Не так ли, дорогая сестрица?
- Пофигу. В смысле, как скажешь, - обиженно буркнула та, потирая ушибленную моим сапогом лодыжку. - Я вообще молчу.
- Простите мою торопливость, - перешла я к самому важному, - но оставим обмен любезностями и поговорим о деле. Неполную луну назад я и мои спутники оставили вам троих лошадей. Уверена, они пребывают в добром здравии и мы сможем их забрать. Прямо сейчас.
По лицу господина Воробья пробежала гримаса, будто его кишечные колики одолели, но тут же сменилась прежней угодливой улыбочкой:
- Могу ли я предложить вам вина, прекрасная госпожа? Ах, до чего же вкусное это вино! Умоляю, попробуйте хотя бы глоточек!
Надо же, умоляет он! А в прошлый раз мне в этом доме даже сырой воды не дали, хоть я и просила. Что, старый сыч, сонного зелья туда намешал? Или похуже чего?
- Вы очень добры, - я решительно поднялась и сделала рыжей знак сделать то же самое. - Сейчас мы очень торопимся, но в следующий раз всенепременно угостимся.
- Как пожелаете, прекрасная госпожа, как пожелаете, - закивал господин Сыч, но с места так и не сдвинулся. Так и стоял в дверях - ни обойти, ни перепрыгнуть.
- Тогда, быть может, вас не затруднит дать нам пройти? - закинула пробный камешек я, уже всерьез примериваясь к кувшину.
Выглядел он достаточно тяжелым, чтобы им можно было оглушить, но на грохот слуги сбегутся и что тогда? От всех сразу, пожалуй, не отобьемся.
- Как прикажете, госпожа. Как прикажете, - опять закивал наш не в меру гостеприимный хозяин, и вид у него был такой, что сразу понятно стало: костьми ляжет, а с места не сдвинется.
Ну ладно, сам напросился!
- Рыжая, а ну замри, -скомандовала я. - У тебя здоровенный паук на ноге. Вроде, не ядовитый, но мало ли.
- Ну вот, опять ты мной помыка.... -возмутилась было моя недалекая сестрица.
И тут до нее дошло.
- Уииииииииииииии! - завизжала она, взлетая на столик.
Я едва успела подхватить за узкое горлышко наше единственное оружие прежде, чем оно вдребезги разлетелось об пол.
Надо признать, визжала она великолепно. Господин казначей застыл, как громом пораженный, и, похоже, не замечал, как я крадусь к нему вдоль стены, но вдруг дверь отлетела к стене, едва не сбив меня с ног, и в комнате сразу стало тесно от крепких парней в неприметных темных плащах.
- Господин Колльбейн, мое почтение, - лениво протянул из-за широких спин незнакомый мужской голос. - И моя искренняя благодарность в придачу. Надеюсь, наши лошади готовы? Почему бы вам, любезный, лично в этом не убедиться? Ну же, не стойте так. Идите. Не смею вас задерживать.
Это кто же тут у нас такой наглый почтенного господина из его же дома отослал, будто мальчишку-посыльного?
Так сразу и не понять. Одет он был дорого, но неброско, по-дорожному. Не молодой, высокий, слегка плешивый и, сразу видно, до крайности желчный. И еще, я определенно уже где-то видела этот тонкогубый рот, чуть перекошенный на правую сторону.
- Мое почтение высокородным госпожам! - поприветствовал он нас, вот только сказано это было так, что сразу становилось понятно: никакого почтения мы от него до самой смерти не дождемся. - Мое имя Вемунд, и я удостоен чести служить личным посланником Его Императорского Величества для особо важных поручений. Здесь и сейчас мне предстоит исполнить высочайший приказ отыскать вас и лично доставить во дворец.
- И кто же, по-вашему, мы такие? - подозрительно спросила я.
Если это все-таки недоразумение, то лучше сразу все прояснить.
- Вы госпожа Эльга, а это госпожа Эйрин, - невозмутимо откликнулся этот странный человек, - наследницы Эгиля Справедливого, правителя западных земель, ныне именуемых Вольным королевством.
Я даже не удивилась.
Милый дядюшка давно уже правил не только Забреднями, но и всем Приболотьем безо всяких званий, а уж после того, как граница Империи сдвинулась на другую сторону гор, ему сами предки велели взять осиротевшую западную провинцию под свою руку. А уж влияния, денег и людей у него хватит, чтобы удерживать эти земли хоть до скончания времен.
- Должен заметить, что отыскать вас стоило немалых усилий, -сухо обронил господин Вемунд, располагаясь в кресле и делая своим людям знак удалиться, - и отняло непозволительно много времени. Приготовления к свадебным торжествам уже, должно быть, идут полным ходом.
И опять ничего удивительного. Дядя давно спит и видит, как бы меня продать подороже.
- Печальнее бессмысленного труда только обманутые ожидания, - в тон ему процедила я, усаживаясь напротив. - Полагаю, ваши лошади давно готовы. Можете идти, любезный. Не смею вас задерживать.
С таким же успехом я могла дерзить ближайшей стенке.
- Упрямство не делает вам чести, госпожа Эльга, - господин посланник даже глаза прикрыл, будто наша беседа успела его утомить. - Вы окажете нам всем поистине неоценимую услугу, если оставите девичьи капризы и примите свою судьбу с достоинством, подобающим будущей Императрице.
- Ты чего, совсем того? Сейчас же соглашайся! - Гадюкой зашипела мне в ухо сестрица, к которой наконец-то вернулся дар речи. - Немедленно! Только попробуй упустить этот шанс и я... я не знаю, что с тобой сделаю!
- Будь добра, помолчи, - попыталась я урезонить свою не в меру заботливую родственницу и вновь повернулась к господину посланнику: - Вам, должно быть, известен способ добраться до Столицы минуя дороги. Нет? Ну тогда я просто не знаю, как вы собираетесь куда-то меня отвезти против моей воли.
- Мне достаточно известно о вашем, так называемом, ремесле, - невозмутимо парировал мой собеседник. - Достаточно... эмм.. скажем так, немного ограничить вашу подвижность, и вы будете следовать по той дороге, которую выберу для вас я.
- О, да вы знаток! - Я откинулась на спинку кресла и торжествующе улыбнулась. - В таком случае, я просто обязана показать вам мое, так называемое, ремесло во всей его... эмм... скажем так, свободе от глупых условностей, придуманных недоучками, которые за всю жизнь носа с торговых трактов не высовывали, но почему-то мнят себя проводниками.
- Нет, ну вы только посмотрите на эту... эту... да у меня просто слов нет! - снова влезла моя непонятливая сестрица. - Ей тут целую Империю предлагают. На блюдечке! С золотой каемочкой! А она выеживается. Так, все, к черту драму, слушай маму, ну то есть меня! Немедленно соглашайся! Не-мед-лен-но! Да я бы...
- Ты бы лучше молчала, чем нас обеих позорить, - зло огрызнулась я, теряя остатки терпения. - Империю дарят, как же! Запрут в четырех стенах с десятком родовитых куриц да вышивание какое-нибудь всучат, чтоб не скучала.
- Много ты понимаешь, - отмахнулась сестрица, и мечтательно закатила глаза: - Это же другая жизнь. Другой уровень. Тебе такое и не снилось! Наряды, драгоценности, балы...
- Сплетни, интриги, невыносимая скука и сотня тысяч правил, без которых шагу не ступить, - в тон ей подхватила я. - Яд в вине, едкий щелок в супе и толченое стекло в пироге с голубями. Ах да, еще десятки крепких рук, всегда готовых подтолкнуть с балкона, и по взведенному самострелу за каждой второй драпировкой.
- Так смотреть надо, что жрешь и где шляешься! - провозгласила рыжая с видом мудреца, принесшего свет совершенного знания в этот темный и глупый мир.
- Поразительная глубина мысли для столь юной особы, - притворно восхитился господин посланник и моя наивная сестрица раздулась от гордости, будто жаба по весне:
- Что, съела? Вот господин Вермут...
- Господин Вемунд, - имя посланника я специально произнесла очень медленно и отчетливо, - может говорить что угодно. От этого ума в твоей голове не прибавится.
- Это ты можешь болтать что угодно, - отмахнулась Эйрин, - а я поеду к Императору. Господин Вермут, я же тоже наследница, или как?
- Истинно так, госпожа, - с готовностью подтвердил этот старый хитрец. - Без всяких сомнений, вы также сможете занять при дворе достойное вас место.
- Ты соображаешь, что творишь? - прикрикнула я, но эта курица и бровью не повела.
- Жизнь свою устраиваю, - почти пропела она. - Ай, ну что тебе опять не то? Вечно ты... Ой, все, некогда мне. У меня свадьба скоро. Столько дел, столько дел... тебя не приглашаю, нефиг своей кислой рожей праздник портить. Эй, Вермут, или как там тебя! Чего стоим, кого ждем? Вперед, вперед столица ждет и все такое. Чао какао, страдалица! Будешь в наших краях забегай в гости. Где дворец ты по-любому знаешь.
Господин посланник с поклоном распахнул дверь, и эта дуреха прошествовала мимо него, высоко задрав подбородок. Это, наверное, чтоб корона воображаемая не слетела.
Стыдно признаться, но в тот момент я была так зла на нее, что думала только об одном: как несправедливо, что я не увижу, как вытянется эта самодовольная рожа, когда она все-таки поймет, во что вляпалась.
На пороге господин посланник немного замешкался. Ровно настолько, чтобы тихо обронить через плечо:
- Это не мое дело, но... бывают приглашения, которые лучше не принимать.
Да уж знаю, не дура.
Я ведь теперь не человек, аходячий ключ к дядькиному наследству. Ну, все теперь. Отбегалась Эльга. Даже если вообще дорогу в столицу забуду, в покое меня уже не оставят. Кто-то непременно захочет выслужиться перед императором, сделав его жену единственной наследницей самовольно отколовшиеся земель и после Эгилевой смерти вернуть их под крылышко империи. Но еще больше будет тех, кто захочет дядькино королевство себе, а это для меня еще хуже: один пес ведь пришибут, только сначала еще и родить заставят от кого следует. Нет, я, конечно, запросто могу на ту сторону узлов сбежать и ящера лысого меня кто там достанет, но еще непонятно, что гаже - оказаться кем-то вроде племенной кобылы, или всю оставшуюся жизнь торчать среди руин, гоняя топором диких тварей.