— Это правильно. Ни к чему тебе долго жить, — пожал плечами Раймонд.
Антонио выхватил протянутую ему сигарету и теперь нервно жевал её, потому что зажигалку Раймонд спрятал в карман, якобы по рассеянности, а напомнить почему-то было стрёмно. Этот высоченный студент вообще вызывал смутную тревогу: Антонио не мог понять, надо ли соревноваться с ним в крутизне, или же, наоборот, разумнее попытаться к нему подмазаться, но это самому ему казалось каким-то подозрительным, ибо этот Раймонд был ещё и красавчиком. Антонио боялся красавчиков — во-первых, в их присутствии сложнее убедить себя в собственной неотразимости, а во-вторых, он реагировал на них как-то странно, и всегда пытался их высмеять, чтобы не выдать этого, в чём ни за что не признался бы самому себе. Решив делать что-то среднее, он, наконец, прикурил, потому что Раймонд сжалился и бросил ему зажигалку, после чего тоже оперся на бортик и стал торопливо курить, чтобы не сильно отстать. Он лихорадочно думал: нужно было срочно сказать что-нибудь крутое.
— А эта Эрика та ещё штучка, да? — протянул он наконец. — Такую недотрогу из себя корчит, умеет дразнить.
Тёмные глаза студента зыркнули на него настолько сурово, что Антонио чуть не проглотил сигарету, но теперь уже должен был договорить.
— Спорим, что на этом острове она станет моей? — пылко и пафосно выпалил он, из потенциального маньяка снова становясь мальчишкой. Раймонд успокоился, но отметил, что за Антонио надо приглядывать.
— А тебя наличие Коры не смущает? — насмешливо поинтересовался он, незаметно стряхивая пепел с сигареты на ботинки Антонио.
— Да Кора скоро окончательно пошлёт меня, она же всё делает, как Эрика говорит, а та ей всё время гонит на меня. Думаешь, почему? Ясно же, что она просто сама обо мне мечтает и завидует! — он самодовольно выпятил тощую грудную клетку.
Раймонд недоумённо посмотрел на этого петуха, и вдруг расхохотался, да так, что долго не мог остановиться.
— Что?! — возмутился Антонио. — Я серьёзно говорю! Спорим, вот хотя бы на… на мои очки от солнца!
— Высоко же ты её оцениваешь, — холодно заметил Раймонд, вытирая выступившие от смеха слёзы.
— Так спорим же! — капризно выкрикнул Антонио. Только что ножонкой не топнул.
— Грр. Прости, но это совсем не интересно, — поморщился Раймонд, — у тебя и очки дурацкие, и никаких шансов.
— Да не бойся ты проиграть, — мерзко осклабился Антонио. — Ты же ничего не теряешь!
— Но и не приобретаю. А теперь сгоняй-ка в трюм и принеси пару ящичков. Ну, шевели поршнями! А потом нырнёшь и выловишь из воды свой хабарик. Здесь никому не захочется с ним плавать, — железному тону было невозможно возражать.
Скрипя зубами, Антонио отправился в трюм. Ему не удалось впечатлить Раймонда, как он рассчитывал. Зато как тот за Эрику-то горой! Антонио досадовал и кумекал недоброе.
Сашка и Раймонд начинали терять терпение, так как Антонио надолго застревал в трюме, уходя за каждым следующим ящиком.
— Ты что там, картошку воруешь, что ли?! — не выдержал Раймонд.
— Не картошку… в смысле, ничего я не ворую! — пробурчал тот в ответ.
— Это он всё ящики полегче выискивает, — объяснил Санёк.
У Раймонда, однако, остались некоторые подозрения.
Пока всё это происходило, Кора успела затащить упирающуюся Эрику в море, и теперь та лежала на поверхности воды, раскинув руки и недовольно щурясь от солнца, а её длинные волосы расплывались во все стороны, как у русалки. Раймонд невольно загляделся на всё это и чуть не поймал лицом брошенный с катера ящик рома.
— Скажи ещё, что тебе не кайфово, — бросила проплывающая мимо Филька.
— Кайфово, — Эрика вернулась в вертикальное положение и поправила сползшую лямку от чёрно-фиолетового купальника. — Но я вполне могла бы обойтись и без этого.
Кора была изрядной пловчихой и описывала вокруг обширные круги, плывя кролем и брасом. Эрика умела плавать только «по-собачьи», и то почти топором. Филька принялась нырять за ракушками и каждый раз торчала под водой столько времени, что подруги начинали уже беспокоиться за её жизнь.
— Знаешь, меня жутко бесит твой Антонио, — призналась Эрика, скептически следя взглядом за плавающей вокруг подругой.
— Ага, меня тоже, — весело ответила та.
— Так ведь это ты его сюда привезла! Но он же не ходит за тобой хвостом и не читает тебе непрерывно мораль! Чего он до меня докопался? На каком, я спрашиваю, основании?!
— Видимо, ты не лезешь в его рамки, — объяснила Кора.
— Если так пойдёт и дальше, я ему эти его рамки на жопу-то натяну, — зловеще предупредила Эрика.
Остаток дня прошёл за купанием (которого Эрика, однако, старалась всячески избегать, предпочитая прятаться в тени и слушать плеер) и более и менее успешными попытками установки шести одноместных палаток: тётушка Фильки, видимо, ценила уединение.
Антонио горделиво расхаживал по берегу, непрерывно маяча перед Корой и Эрикой, прикорнувшими на полотенцах — одна на солнцепёке, другая в тени бананов, и девушки никак не могли понять, чего ему надо и почему Сашка, Раймонд и Филька о чём-то шепчутся и угорают. Наконец у этой троицы не хватило сил сдерживаться, и они разразились хохотом, а Филька даже распласталась на песке и принялась колотить по нему всеми конечностями. Антонио куда-то тихонько слился, а Кора и Эрика стали допытываться, что, чёрт побери, такое тут происходит. Парни ржали и отмахивались, а Филька еле выговорила, прерываясь на хохот и икание:
— Этот… ха-ха-ха!... ик!...контуженый…ик!...павлин…ха-ха!...булыжник…ха-ха-ха!...в плавки засунул! А вы…ик!... туда вообще не смотрите! Ха-ха-ха! Уж он тут и так, и эдак! Ха-ха-ха! Плясал! — она уже досмеялась до того, что билась, как выпрыгнувшая на берег придурочная рыба, тщетно пытаясь нормально вздохнуть.
Кора и Эрика ошалело переглянулись и тоже дружно начали ржать. Глядя на них, остальные развеселились ещё сильнее, так что дело чуть не кончилось массовой истерикой, а Филька так и вовсе слегка посинела.
— Нда… и почему меня всё это не удивляет, — подытожила Эрика, когда все уже начали успокаиваться и лишь изредка нервно похохатывали.
Антонио прятался в палатке и появился снова лишь через пару часов, уже без малейшего стыда и даже с некоторым укором на важной физиономии. Солнце клонилось к горизонту и перестало печь, а вот друзья как раз собирались начать — они развели костёр и ждали углей, чтобы пожарить на них шашлык, а потом зарыть в золу картошку. Филька была известным профи в этом вопросе и заранее замариновала мясо. Эрика в процессе не участвовала, зато охотно им руководила, уже попивая ром с пепси-колой. Когда солнце опустилось, её настроение заметно поднялось.
— Ты это вон туда поставь. А ты режь помельче. И не под этим углом. Ну, ребята, пободрее! И-и-и-и-и!
— А ты сама-то поготовить не хочешь? — ядовито осведомилась Кора.
— Я могу что-нибудь порезать, — согласилась Эрика. В итоге она порезала палец, и вторую половину огурца пришлось дорезать Раймонду, в то время как Кора гоняла на яхту за бинтами и перекисью.
— Я полагаю, твой вклад в общее дело на сегодня завершён? — уточнил Раймонд.
— Ага. А то что-то я притомился, — бодро сказала Эрика.
В итоге полбутылки рома было выпито, палец забинтован, салатик нарезан, шашлыки пожарены, а картошка зарыта. Весёлая компания и кислый Антонио с аппетитом принялись за еду и дальнейшее питие. Шашлык оказался обалденным, к тому же коктейль «Куба либре» отлично сказался на оживлённости беседы, и все хохотали без умолку. Не всегда врубавшийся Антонио тоже подхихикивал, дабы не выглядеть идиотом, что ему, впрочем, было недоступно.
Разговор, как водится, хаотично скакал с одной совершенно неожиданной темы на другую, поэтому пересказать его не представляется возможным. К большому удовольствию Эрики, завтра было решено не устраивать «лежбище тюленей», а пойти исследовать остров. Девушка поддержала эту идею, и вообще очень горячо выступала за отсутствие всякого режима — действительно, купания и загорания должны быть в удовольствие, зачем превращать их в ежедневную повинность. Кора, которая чувствовала, что несколько перестаралась с солнечными ваннами, была вынуждена с ней согласиться. Что до Раймонда, которого все уже давно называли Радя, то он оказался удивительно клёвым человеком, и всё больше нравился Эрике. Во-первых, с ним было так легко разговаривать, как будто они уже знакомы целую вечность, хотя обычно Эрика с трудом привыкала к новым людям. Во-вторых, это был, пожалуй, первый представитель мужеского полу, который её не бесил и не вызывал горячее желание свирепо защищать от его наглого вторжения своих подруг и их общее интимное пространство. С Сашкой, правда, тоже обошлось без драки, но он не в счёт, так как сразу был Филькин и вёл себя по-человечески. Совершенно случайно выяснилось, что Раймонд умеет играть на гитаре, и он обещал потом сбренчать. Эрика и Кора играть так и не научились, несмотря на некоторое количество попыток взяться за это дело с толком, зато очень любили петь забойные песни, так что заметно оживились. А вот Антонио скривился.
— Ну вот ещё. Представляю, как это будет скучно. Не люблю такую музыку.
— Правильно, ты же любишь один тыц-тыц и грёзы-морозы, лишь бы мозги не напрягать, — фыркнула Кора.
— Потому что их нет, — поддержала Эрика.
— Можешь окунуть голову в море и держать её там, пока мы не заткнёмся, — предложил решение Раймонд.
— И даже после этого. И даже всегда, — продолжила Эрика.
— Да, это заглушает звук, — пояснил очевидное Санёк.
— И возьми с собой вот это, — Раймонд ловко бросил Антонио печёную картофелину.
— Она как раз подходит. Вместо того булыжника, — снова начала ржать Филька.
— Заодно остуди её в воде, а то ещё запечёшь себе что-нибудь, — подытожила Эрика.
Антонио собирался делать вид, что не понимает намёков про булыжник, но оные поступили в несколько неожиданной форме, и он теперь не знал, как это осуществить. В качестве компромисса он растопырил ноздри и гневно засопел.
— Какого булыжника? Не понимаю, о чём вы, — выдал он в итоге, причём недоумение и презрение в голосе вышли неубедительно, и реплика получилась скорее жалобной. Эрика даже немного посочувствовала ему, ибо положение было совершенно безвыходным, и виноват в нём был только он сам. Теперь ему, конечно, будут долго припоминать этот булыжник, вот сумел же в первый день так облажаться.
Впрочем, бедного убогого уже оставили в покое, так как Раймонд взял гитару и стал настраивать, давая будущим рок-звёздам возможность дожевать картошку и допить колу: ром уже кончился, а вторую бутылку было настрого решено сегодня не открывать. Как-никак, 40 градусов. Наконец он взял первый аккорд, и начался развесёлый «квартирник» на свежем воздухе. Он выбирал такие классные песни, что Кора и Эрика к середине ночи совершенно осипли. У девушек, кстати, были, весьма приятные низкие голоса, а Эрика ещё и умела брать некоторые ноты и даже тянуть их, а также хорошо натренировалась в вокальных «фишках» любимых артистов. Так что Раймонд был вполне доволен её вокалом и всерьёз задумался, а не применить ли его в будущем на практике. Сам он тоже пел весьма недурственно, Эрике особенно нравились его рычащие и мурлычущие нотки. В общем, ребята оторвались по полной. Они даже иногда вскакивали и гарцевали по пляжу, улюлюкая и выделывая такие невероятные движения, что такому экстазу позавидовал бы любой индейский шаман.
Антонио долго сидел с обиженно откляченными губами, боком к костру, так что тень от его губ на песке напоминала задницу, а потом демонстративно ушёл в палатку, но периодически гундел оттуда, что ему не дают заснуть. Эрика считала это полной ерундой, потому что если уж Филька захотела действительно спать, так вон она уже и дрыхнет, не отходя от костра, и то и дело шевелит губами, подпевая им даже во сне.
Когда до рассвета уже оставалось всего ничего, друзья решили всё-таки немного отдохнуть. Все разбрелись по своим палаткам, Эрика зажгла фонарик и принялась разворачивать спальный мешок. Сквозь стенки палатки слышался шум прибоя.
Она успела улечься, выключить фонарик и даже немного задремать, когда входная молния расстегнулась и из темноты раздался жалобный голос Коры:
— Эрика! Можно, я буду с тобой спать?