He reflected awhile, rubbing his nose and cheeks, then skirted to the left, stepping gingerly and testing the footing for each step.	Он постоял немного в раздумье, потирая нос и щеки, потом взял влево, осторожно ступая, перед каждым шагом ногой проверяя крепость наста.
Once clear of the danger, he took a fresh chew of tobacco and swung along at his four-mile gait.	Миновав опасное место, он засунул в рот свежую порцию табака и зашагал дальше со скоростью четырех миль в час.
In the course of the next two hours he came upon several similar traps.	В ближайшие два часа он несколько раз натыкался на такие ловушки.
Usually the snow above the hidden pools had a sunken, candied appearance that advertised the danger.	Обычно его предостерегал внешний вид снежного покрова: снег над озерцами был ноздреватый и словно засахаренный.
Once again, however, he had a close call; and once, suspecting danger, he compelled the dog to go on in front.	И все-таки один раз он чуть было не провалился, а в другой раз, заподозрив опасность, заставил собаку идти вперед.
The dog did not want to go.	Собака не хотела идти.
It hung back until the man shoved it forward, and then it went quickly across the white, unbroken surface.	Она пятилась назад до тех пор, пока человек не подогнал ее пинком.
Suddenly it broke through, floundered to one side, and got away to firmer footing.	И тогда она быстро побежала по белому сплошному снегу; вдруг ее передние лапы глубоко ушли в снег; она забарахталась и вылезла на безопасное место.
It had wet its forefeet and legs, and almost immediately the water that clung to it turned to ice.	Мокрые лапы мгновенно покрылись льдом.
It made quick efforts to lick the ice off its legs, then dropped down in the snow and began to bite out the ice that had formed between the toes.	Собака стала торопливо лизать их, стараясь снять ледяную корку, потом легла в снег и принялась выкусывать лед между когтями.
This was a matter of instinct.	Она делала это, повинуясь инстинкту.
To permit the ice to remain would mean sore feet.	Если оставить лед между когтями, то лапы будут болеть.
It did not know this. It merely obeyed the mysterious prompting that arose from the deep crypts of its being.	Она этого не знала, она просто подчинялась таинственному велению, идущему из сокровенных глубин ее существа.
But the man knew, having achieved a judgment on the subject, and he removed the mitten from his right hand and helped tear out the ice-particles.	Но человек знал, ибо составил себе суждение об этом на основании опыта, и, скинув рукавицу с правой руки, он помог собаке выломать кусочки льда.
He did not expose his fingers more than a minute, and was astonished at the swift numbness that smote them.	Пальцы его оставались неприкрытыми не больше минуты, и он поразился, как быстро они закоченели.
It certainly was cold.	Мороз нешуточный, что и говорить.
He pulled on the mitten hastily, and beat the hand savagely across his chest.	Он поспешил натянуть рукавицу и начал яростно колотить рукой по груди.
At twelve o'clock the day was at its brightest.	К двенадцати часам стало совсем светло.

Yet the sun was too far south on its winter journey to clear the horizon.	Но солнце, совершая свой зимний путь, слишком далеко ушло к югу и не показывалось над горизонтом.
The bulge of the earth intervened between it and Henderson Creek, where the man walked under a clear sky at noon and cast no shadow.	Горб земного шара заслонял солнце от человека, который шел, не отбрасывая тени, по руслу ручья Г ендерсона под полдневным безоблачным небом.
At half-past twelve, to the minute, he arrived at the forks of the creek.	В половине первого, минута в минуту, он достиг развилины ручья.
He was pleased at the speed he had made.	Он порадовался тому, что так хорошо идет.
If he kept it up, he would certainly be with the boys by six.	Если не убавлять хода, то к шести часам наверняка можно добраться до товарищей.
He unbuttoned his jacket and shirt and drew forth his lunch.	Он расстегнул куртку, полез за пазуху и достал свой завтрак.
The action consumed no more than a quarter of a minute, yet in that brief moment the numbness laid hold of the exposed fingers.	Это заняло не больше пятнадцати секунд, и все же его пальцы онемели.
He did not put the mitten on, but, instead, struck the fingers a dozen sharp smashes against his leg.	Он несколько раз сильно ударил голой рукой по ноге.
Then he sat down on a snow-covered log to eat.	Потом сел на покрытое снегом бревно и приготовился завтракать.
The sting that followed upon the striking of his fingers against his leg ceased so quickly that he was startled, he had had no chance to take a bite of biscuit.	Но боль в пальцах так скоро прошла, что он испугался.
He struck the fingers repeatedly and returned them to the mitten, baring the other hand for the purpose of eating.	Не успев поднести лепешку ко рту, он опять заколотил рукой по колену, потом надел рукавицу и оголил другую руку.
He tried to take a mouthful, but the ice-muzzle prevented.	Он взял ею лепешку, поднес ко рту, хотел откусить, но не мог - мешал ледяной намордник.
He had forgotten to build a fire and thaw out.	Как же это он забыл, что нужно разложить костер и оттаять у огня.
He chuckled at his foolishness, and as he chuckled he noted the numbness creeping into the exposed fingers.	Он засмеялся над собственной глупостью и тут же почувствовал, что пальцы левой руки коченеют.
Also, he noted that the stinging which had first come to his toes when he sat down was already passing away.	И еще он заметил, что пальцы ног, которые больно заныли, когда он сел, уже почти не болят.
He wondered whether the toes were warm or numbed.	Он не знал, отчего проходит боль, оттого ли, что ноги согрелись, или оттого, что они онемели.
He moved them inside the moccasins and decided that they were numbed.	Он пошевелил пальцами в мокасинах и решил, что это онемение.
He pulled the mitten on hurriedly and stood up. He was a bit frightened.	Ему стало не по себе, и, торопливо натянув рукавицу, он поднялся с бревна.
He stamped up and down until the stinging returned into the feet.	Потом зашагал взад и вперед, сильно топая, чтобы отогреть пальцы ног.
It certainly was cold, was his thought.	Мороз нешуточный, что и говорить, думал он.

That man from Sulphur Creek had spoken the truth when telling how cold it sometimes got in the country.	Тот старик с Серного ручья не соврал, когда рассказывал, какие здесь бывают холода.
And he had laughed at him at the time!	А он еще посмеялся над ним!
That showed one must not be too sure of things.	Никогда не нужно быть слишком уверенным в себе.
There was no mistake about it, it was cold.	Что правда, то правда - мороз лютый.
He strode up and down, stamping his feet and threshing his arms, until reassured by the returning warmth.	Он топтался на месте и молотил руками, пока возвращающееся тепло не рассеяло его тревоги.
Then he got out matches and proceeded to make a fire.	Потом вынул спички и начал раскладывать костер.
From the undergrowth, where high water of the previous spring had lodged a supply of seasoned twigs, he got his firewood.	Топливо было под рукой - в подлесок во время весеннего разлива нанесло много валежника.
Working carefully from a small beginning, he soon had a roaring fire, over which he thawed the ice from his face and in the protection of which he ate his biscuits.	Он действовал осторожно, бережно поддерживая слабый огонек, пока костер не запылал ярким пламенем. Ледяная корка на его лице растаяла, и, греясь у костра, он позавтракал.
For the moment the cold of space was outwitted.	Он перехитрил мороз хотя бы на время.
The dog took satisfaction in the fire, stretching out close enough for warmth and far enough away to escape being singed.	Собака, радуясь огню, растянулась у костра как раз на таком расстоянии, чтобы пламя грело ее, но не обжигало.
When the man had finished, he filled his pipe and took his comfortable time over a smoke.	Кончив есть, человек набил трубку и спокойно, не спеша, выкурил ее.
Then he pulled on his mittens, settled the ear-flaps of his cap firmly about his ears, and took the creek trail up the left fork.	Потом натянул рукавицы, поплотнее завязал тесемки наушников и пошел по левому руслу ручья.
The dog was disappointed and yearned back toward the fire.	Собака была недовольна - она не хотела уходить от костра.
This man did not know cold.	Этот человек явно не знал, что такое мороз.
Possibly all the generations of his ancestry had been ignorant of cold, of real cold, of cold one hundred and seven degrees below freezing-point.	Может быть, все поколения его предков не знали, что такое мороз в сто семь градусов.
But the dog knew; all its ancestry knew, and it had inherited the knowledge.	Но собака знала, все ее предки знали, и она унаследовала от них это знание.
And it knew that it was not good to walk abroad in such fearful cold.	И она знала, что не годится быть в пути в такую лютую стужу.
It was the time to lie snug in a hole in the snow and wait for a curtain of cloud to be drawn across the face of outer space whence this cold came.	В эту пору надо лежать, свернувшись клубочком, в норке под снегом, дожидаясь, пока безбрежное пространство, откуда идет мороз, не затянется тучами.
On the other hand, there was keen intimacy between the dog and the man.	Но между человеком и собакой не было дружбы.

The one was the toil-slave of the other, and the only caresses it had ever received were the caresses of the whip-lash and of harsh and menacing throat-sounds that threatened the whip-lash.	Она была рабом, трудом которого он пользовался, и не видела от него другой ласки, кроме ударов бича и хриплых угрожающих звуков, предшествующих ударам бича.
So the dog made no effort to communicate its apprehension to the man.	Поэтому собака не делала попыток поделиться с человеком своими опасениями.
It was not concerned in the welfare of the man; it was for its own sake that it yearned back toward the fire.	Она не заботилась о его благополучии; ради своего блага не хотела она уходить от костра.
But the man whistled, and spoke to it with the sound of whip-lashes, and the dog swung in at the man's heels and followed after.	Но человек свистнул и заговорил с нею голосом, напомнившим ей о биче, и собака, повернувшись, пошла за ним по пятам.
The man took a chew of tobacco and proceeded to start a new amber beard.	Человек сунул в рот свежую жвачку и начал отращивать новую янтарную бороду.
Also, his moist breath quickly powdered with white his moustache, eyebrows, and lashes.	От его влажного дыхания усы, брови и ресницы мгновенно заиндевели.
There did not seem to be so many springs on the left fork of the Henderson, and for half an hour the man saw no signs of any.	На левом рукаве ручья Г ендерсона, по-видимому, было меньше горных ключей, и с полчаса путник не видел угрожающих признаков.
And then it happened.	А потом случилась беда.
At a place where there were no signs, where the soft, unbroken snow seemed to advertise solidity beneath, the man broke through.	На ровном сплошном снегу, где ничто не предвещало опасности, где снежный покров, казалось, лежал толстым, плотным слоем, человек провалился.
It was not deep.	Здесь было не очень глубоко.
He wetted himself half-way to the knees before he floundered out to the firm crust.	Он промочил ноги до середины икр, пока выбирался на твердый наст.
He was angry, and cursed his luck aloud.	Эта неудача разозлила его, и он выругался вслух.
He had hoped to get into camp with the boys at six o'clock, and this would delay him an hour, for he would have to build a fire and dry out his foot-gear.	Он надеялся в шесть часов уже быть в лагере среди товарищей, а теперь запоздает на целый час, потому что придется разложить костер и высушить обувь.
This was imperative at that low temperature-he knew that much; and he turned aside to the bank, which he climbed.	Иначе нельзя при такой низкой температуре -это, по крайней мере, он знал твердо. Он повернул к высокому берегу и вскарабкался на него.
On top, tangled in the underbrush about the trunks of several small spruce trees, was a high-water deposit of dry firewood-sticks and twigs principally, but also larger portions of seasoned branches and fine, dry, last-year's grasses.	В молодом ельнике, среди кустов, нашлось хорошее топливо - не только прутья и ветки, но и много сухих сучьев и высохшей прошлогодней травы.
He threw down several large pieces on top of the snow. This served for a foundation and prevented the young flame from drowning itself in the snow it otherwise would melt.	Он бросил на снег несколько палок потолще, чтобы дать костру прочное основание и чтобы слабое, еще не разгоревшееся пламя не погасло в растаявшем под ним снегу.
The flame he got by touching a match to a small shred of birch-bark that he took from his pocket.	Потом достал из кармана завиток березовой коры и поднес к нему спичку.

This burned even more readily than paper.	Кора вспыхнула, как бумага.
Placing it on the foundation, he fed the young flame with wisps of dry grass and with the tiniest dry twigs.	Положив ее на толстые сучья, он стал подкладывать в огонь сухие травинки и самые тонкие сухие прутики.
He worked slowly and carefully, keenly aware of his danger.	Он работал медленно и осторожно, ясно понимая грозившую ему опасность.
Gradually, as the flame grew stronger, he increased the size of the twigs with which he fed it.	Мало-помалу, по мере того как пламя разгоралось, он стал подкладывать сучки потолще.
He squatted in the snow, pulling the twigs out from their entanglement in the brush and feeding directly to the flame.	Он сидел в снегу на корточках, выдергивал хворостинки из кустарника и клал их в костер.
He knew there must be no failure.	Он знал, что должен с первого раза развести костер.
When it is seventy-five below zero, a man must not fail in his first attempt to build a fire-that is, if his feet are wet.	Когда термометр показывает семьдесят пять ниже нуля, человек должен без задержки разжечь костер, если у него мокрые ноги.
If his feet are dry, and he fails, he can run along the trail for half a mile and restore his circulation.	Если ноги у него сухие, он может пробежать с полмили и восстановить кровообращение.
But the circulation of wet and freezing feet cannot be restored by running when it is seventy-five below.	Но никакой пробежкой не восстановишь кровообращение в мокрых, коченеющих ногах при семидесяти пяти градусах ниже нуля.
No matter how fast he runs, the wet feet will freeze the harder.	Как быстро ни беги, мокрые ноги будут только еще пуще мерзнуть.
All this the man knew.	Все это человек знал.
The old-timer on Sulphur Creek had told him about it the previous fall, and now he was appreciating the advice.	Тот старик с Серного ручья говорил ему об этом осенью, и теперь он оценил его совет.
Already all sensation had gone out of his feet.	Он уже не чувствовал своих ног.
To build the fire he had been forced to remove his mittens, and the fingers had quickly gone numb.	Чтобы разложить костер, ему пришлось снять рукавицы, и пальцы тотчас же онемели.
His pace of four miles an hour had kept his heart pumping blood to the surface of his body and to all the extremities.	Быстрая ходьба со скоростью четырех миль в час заставляла его сердце накачивать кровью все сосуды на поверхности тела.
But the instant he stopped, the action of the pump eased down.	Но как только он остановился, действие насоса ослабело.
The cold of space smote the unprotected tip of the planet, and he, being on that unprotected tip, received the full force of the blow.	Полярный холод обрушился на незащищенную точку земного шара, и человек, находясь в этой незащищенной точке, принял на себя всю силу ударов.
The blood of his body recoiled before it.	Кровь в его жилах отступала перед ними.
The blood was alive, like the dog, and like the dog it wanted to hide away and cover itself up from the fearful cold.	Кровь была живая, так же как его собака, и так же, как собаку, ее тянуло спрятаться, укрыться от страшного холода.

So long as he walked four miles an hour, he pumped that blood, willy-nilly, to the surface; but now it ebbed away and sank down into the recesses of his body.	Пока он делал четыре мили в час, кровь волей-неволей приливала к конечностям, но теперь она отхлынула, ушла в тайники его тела.
The extremities were the first to feel its absence.	Пальцы рук и ног первые почувствовали отлив крови.
His wet feet froze the faster, and his exposed fingers numbed the faster, though they had not yet begun to freeze.	Мокрые ноги коченели все сильнее, пальцы оголенных рук все сильнее мерзли, хотя он еще мог двигать ими.
Nose and cheeks were already freezing, while the skin of all his body chilled as it lost its blood.	Нос и щеки уже мертвели, и по всему телу, не согреваемому кровью, ползли мурашки.
But he was safe.	Но он спасен.
Toes and nose and cheeks would be only touched by the frost, for the fire was beginning to burn with strength.	Пальцы ног, щеки и нос будут только обморожены, ибо костер разгорается все ярче.
He was feeding it with twigs the size of his finger.	Теперь он подбрасывал ветки толщиной с палец.
In another minute he would be able to feed it with branches the size of his wrist, and then he could remove his wet foot-gear, and, while it dried, he could keep his naked feet warm by the fire, rubbing them at first, of course, with snow.	Еще минута, и уже можно будет класть сучья толщиной с запястье, и тогда он скинет мокрую обувь и, пока она будет сохнуть, отогреет ноги у костра, после того, конечно, как разотрет их снегом.
The fire was a success.	Костер удался на славу.
He was safe.	Он спасен.
He remembered the advice of the old-timer on Sulphur Creek, and smiled.	Он вспомнил советы старика на Серном ручье и улыбнулся.
The old-timer had been very serious in laying down the law that no man must travel alone in the Klondike after fifty below.	Как упрямо он уверял, что никто не должен один пускаться в путь по Клондайку, если мороз сильнее пятидесяти градусов.
Well, here he was; he had had the accident; he was alone; and he had saved himself.	И что же? Лед под ним проломился, он совсем один и все-таки спасся.
Those old-timers were rather womanish, some of them, he thought.	Эти бывалые старики, подумал он, частенько трусливы, как бабы.
All a man had to do was to keep his head, and he was all right.	Нужно только не терять головы, и все будет в порядке.
Any man who was a man could travel alone.	Настоящий мужчина всегда справится один.
But it was surprising, the rapidity with which his cheeks and nose were freezing.	Но странно, что щеки и нос так быстро мертвеют.
And he had not thought his fingers could go lifeless in so short a time.	И он никак не думал, что руки подведут его.
Lifeless they were, for he could scarcely make them move together to grip a twig, and they seemed remote from his body and from him.	Он едва шевелил пальцами, с большим трудом удерживая в них сучья, и ему казалось, что руки где-то очень далеко от него и не принадлежат его телу.