Угу. Щас.
Красавчику, кстати, от меня тоже досталось. А адепты и вовсе взвыли, потому что за лень я поснимала с них столько баллов, сколько они заработали за целую неделю. Зато до темноты все недочеты были устранены, магопитомник оказался приведен в должный вид, даже козла благополучно расколдовали. После этого я, уставшая донельзя и все еще чуточку злая, снова отправилась к ректору, но и там меня поджидало разочарование: мастер Тайнур опять был занят. Когда я пришла, он о чем-то секретничал с эль Гарром, а когда я намекнула на приватный разговор, просто отмахнулся и заявил, что я уже большая девочка, поэтому со всеми проблемами должна справляться сама.
Представляете, как меня это разозлило? Создавалось впечатление, что проклятый катализатор изменил учителя не только внешне, но и придал ему исконно мальчишеской безалаберности. А в нашем положении это было опасно. Надеюсь, о магии снов он хотя бы не проболтался?
Взглянув на резко поглупевшего ректора, я поняла, что просить у него помощи в ближайшее время не стоит, и передумала требовать аудиенции. Было очевидно, что с Шэлой и ее монстром придется мне разбираться самостоятельно, а после этого отложить все другие дела и вплотную заняться поисками лекарства, поскольку ситуация становилась тревожной.
Нетрудно догадаться, что спать я ложилась в состоянии непроходящего раздражения, и мне требовалось побыть некоторое время в своем любимом сне, что бы вернуть душеное равновесие. А когда я успокоилась и перешла в уже знакомый сон, то неприятно удивилась, обнаружив, что собаковидного монстра там не было.
В поисках зверя я облетела весь город, заглянула в каждое окно и даже пролетела по подвалам, однако жуткий пес действительно исчез. И покалеченных зомби на улицах не прибавилось. Неужели исчез? Развоплотился? Или Шэла просто перестала его бояться?
– Нет, не перестала, – поджала губы девочка, когда я нашла ее в детской и поинтересовалась в чем дело. – Он просто исчез, и я не знаю почему.
– Когда именно исчез?
– Вскоре после вас.
– Плохо, – обеспокоилась я.
Это было неправильно. Если девочка пса не прогоняла, значит, он просто хорошо спрятался. А то и готовился к атаке. Но зверь, как я ни искала, больше не объявился. И даже на откровенную провокацию не отреагировал.
– Что за чудеса? – пробормотала я, в третий раз осмотрев город сверху донизу. – Не мог же он сквозь землю провалиться?
Не мог. Но даже Шэлины скелеты и зомби его не нашли: город был пуст. И когда это стало очевидно, девочка резко повеселела. А вот мне, если честно, стало не до смеха: человеческие страхи не исчезают сами по себе, не растворяются в небытии и не пропадают бесследно. Тем более, из четко структурированных снов, в которых когда-то родились. Рано или поздно они все равно поднимут голову, и никто не возьмется предсказать, как это отразится на магическом даре. Поэтому за девочкой придется присматривать, и как только пес вернется, тут же от него избавиться.
Разочарованная, я вернулась к своему озеру и, недолго поколėбавшись, все же решила не тратить время понапрасну. До утра я могла успеть навестить других учеников, которые нуждались в помощи. И начать стоило с несговорчивого Терьена.
Как и всегда, в его самом важном сне царили густые влажные сумерки, а в джунглях непрерывно что-то скреблось, пищало и шуршало листьями. Я не очень любила этот сон: он был мрачным, и чувствовалось в нем что-то первобытно-пугающее. Отсутствие солнца намекало, что и в жизни Терьен не видел для себя просветов. Слабый котенок посреди неизведанных лесных просторов… вот как ощущал себя мальчишка. Α ещё он боялся: долгой ночи, подозрительных шорохов, пугающе длинных теней на земле. И пусть за последнее время он перестал так сильно дичиться, работы с ним ещё предстояло много.
Оказавшись на знакомой поляне, я огляделась в поисках подопечного и улыбнулась, обнаружив, что черный зверек уже ждет меня у кромки джунглей. Я полагала, что его снова придется приманивать, но котенок, стоило только присесть и протянуть руку, вдруг с пронзительным мяуканьем кинулся навстречу и буквально запрыгнул на меня, вцепившись коготками в одежду.
Машинально подхватив малыша, я ощутила, как он дрожит, и погладила встопорщившуюся шерстку. В этом сне не было крупных хищников – я выяснила это уже давно, так что напасть на мелкого никто не мог. Но ведь что-то его напугало? Да еще так, что он примчался просить помощи именно у меня.
– Тс-с… тихо, мой хороший, – прошептала я, успокаивающе поглаживая котенка и одновременно оглядывая темные заросли. – Что случилось? Кто тебя обидел?
– Мяа-а… – мяукнул внезапно охрипший котенок и вжался в меня так, словно хотел исчезнуть. – Мя-а-а-а!
И тут из джунглей раздался громогласный, поистине жуткий рев, при звуках которого мелкий сжался в комок, а я вздрогнула всем телом и непроизвольно попятилась.
Мама дорогая…
Рев повторился снова, на этот раз гораздо ближе, и я вдруг ощутила себя загнанным в ловушку зверем, на которого открыл охоту хищник. Не скрою, мне действительно стало не по себе, как и вчера, когда довелось нос к носу столкнуться со своим давним страхом. Но самое скверное заключалось в том, что во сне Терьена я была обычным человеком, причем моя внешность была максимально приближена к реальной. Так котенок чуть больше мне доверял. Но в сложившейся ситуации это было нехорошо.
– Прости, маленький, – нахмурилась я, усилием воли загоняя подленькую мыслишку удрать и перехватывая котенка одной рукой. – Знаю, что это не по правилам, но мне придется вмешаться в твой сон.
Я опустилась на корточки, поставила оцепеневшего от ужаса малыша на землю и изогнула спину, чувствуя, как вытягиваются кости, меняется лицо, а вместо охотничьего костюма появляется густой короткой мех. Встряхнувшись и поднявшись с земли уже большой черной кошкой, я подхватила удивленно пискнувшего малыша в зубы и стремглав бросилась в темноту. Где-то неподалеку в третий раз раздался жуткий рев, но я уже продралась сквозь кусты, выскочила на берег большого озера и, остановившись у кромки воды, опустила скулящего котенка на песок.
Самое сложное в такой ситуации – заглянуть в глаза своему страху. Когда с ним приходится бороться в одиночку, это сложно, подчас почти невозможно, если страху не противостоит гораздо более яростное желание выжить или, к примеру, защитить того, кто тебе дорог. Но не все люди сильные. Порой нам не хватает самой малости, чтобы удержаться от паңики. Поэтому я не отступлю. И не брошу перепуганного мальчишку лишь по причине того, что он оказался не так силен и предприимчив, как отгородившаяся от своего страха мертвецами Шэла.
Набычившись, я уперлась лапами в песок и пригнула голову, обнажая острые зубы.
Ну? Кто там любит обижать беззащитных малышей?
За деревьями сгустилась большая тень, заставив меня издать предупреждающее рычание, а затем из джунглей выступил зверь… огромный, всклокоченный, с сочащейся из пасти пеной… тот самый пес, которого не могло и не должно было быть в чужом сне!
При виде густой черной шерсти и оскаленных клыков, я едва не растерялась.
Как же это? Οткуда?! Каким, в қонце концов, образом чудовищный зверь сумел сюда попасть?!
При виде меня пес глухо заворчал и, не дав больше ни мгновения на размышление, прыгнул. Но миг растерянности уже прошел. Сегодня я была готова к встрече. И, раз уж я и так начала ломать этот сон, думаю, Терьен не особенно расстроится, если я возьму его под контроль полностью.
Стоило псу сдвинуться с места, как вода в озере за моей спиной забурлила и поднялась стеной, словно вздыбившийся на задние лапы зверь. Да, я не стихийник, но во сне вода покорна мне так же, как огонь, воздух или земля. Во сне я сильнее универсала, могущественнее любого другого мага. Сон – это моя реальность. Правда, лишь тогда, когда он полностью принадлежит мне.
Удар разбушевавшейся стихии был страшен. Громадного пса прямо в прыжке опрокинуло, перевернуло и швырнуло в сторону, с шумом перекатив по песку. Устрашающе взревев, разъяренный неудачей зверь вскочил, но вторая волна отбросила его на деревья, переломив несколько стволов и оставив на коре глубокие вмятины. Пса это, правда, не остановило, потому что, едва придя в себя, он снова попытался наброситься. Но третий удар поставил жирную точку в этом вопросе и не только отшвырнул взбесившуюся тварь, но и окружил ее водяным коконом, заставив неистово забиться в водяных тисках и судорожно задергаться, когда воздуха стало катастрофически не хватать.
Ободряюще лизнув обалдело присевшего котенка, я отвела волну с барахтающимся внутри псом назад и с шумом обрушила его в воду. Зверь хрипло взвыл, неистово замолотил лапами, но обмаңчиво мягкая водяная гладь ему не подчинялась. И она могильной плитой давила на голову, мешала вдохнуть, опутывала слабеющие лапы, не пуская зверя на берег и заставляя с каждыми гребком погружаться все глубже.
В какой-то миг сердце неприятно кольнуло, но оставлять на свободе неуправляемое чудовище было нельзя. Вчера я смалодушничала. Наивно решила, что смогу обойтись без крови, и понадеялась, что для одичавшего, потенциально опасного для адептов пса есть какой-нибудь другой путь. Но увы. Учитель не захотел мне помочь, больше спросить оказалось не у кого, а сама я ничего другого не придумала. И теперь со смешанным чувством облегчения и одновременно жалости смотрела, как задыхается под водой обреченңый на гибель зверь.
Когда он окончательно скрылся из виду, я какое-то время ещё смотрела на то место, где он только что был. Но повėрхность озера снова стала чистой и безмятежной, всякое движение в глубине прекратилось. Пес, безусловно, погиб. Чужой страх банально захлебнулся и больше уже никому не смог бы навредить. Но все же что-то в этом было неправильное. Скверное. Если не сказать, что постыдное. Поэтому я ещё долго не могла себя заставить отвести от озера взгляд. И даже здравая мысль, что я только что спасла две жизни вместо одной, не доставила особой радости. Даже напротив, на сердце вдруг стало тяжело, словно я только что убила живое существо, а на душе отчего-то заскребли коготки неподдельного сожаления.
– Мя? – вдруг напомнил о себе котенок.
Я присела, вернула себе человеческий облик и взяла растрепанного малыша на руки. На этот раз он не сопротивлялся, не кусался и не царапался. В его глазах впервые появилось облегчение. Благодарность. И то самое доверие, которого я добивалась несколько месяцев.
– Больше тебя никто не обидит, – пообещала я, осторожно пригладив пыльную шерстку на загривке. – Да, ты еще маленький и слабый, но знай – здесь есть кому за вас заступиться. Может, ты не заметил, но многим из твоих знакомых требуется помощь. И если ты однажды заступишься за них так же, как я за тебя, я буду считать, что выполңила свою миссию.
Котенок уставился на меня большими желтыми глазами и ненадолго задумался. После чего потянулся вперед, робко лизнул меня в щеку и вопросительно посмотрел на притихшие джунгли.
– Беги, конечно, – улыбнулась я, опуская его на землю. – Ты совершенно свободен.
Малыш бодро отряхнулся. Расправил плечи и, задрав хвост трубой, гордо прошествовал к кустам. Что самое удивительное, при каждом шаге его неказистое тельце становилось все крупнее и внушительнее, а когда у самых кустов зверек обернулся, это оказался уже не крохотный котенок, а вполне уже оформившийся кот, в глазах которого больше не было страха.
* * *
Поутру я предприняла еще одну попытку поговорить с учителем и незадолго до того, как волшебный гонг известил о начале первой пары, уже стояла у кабинета. На этот раз дверь оказалась приоткрытой, поэтому, услышав раздающиеся изнутри голоса, я досадливо поморщилась. Потом узнала голос эль Гарра и мысленно ругнулась: он что, вообще оттуда не вылезает?! А когда поняла, что говорят обо мне, резко передумала топать восвояси. Прислушалась. И, воровато оглядевшись по сторонам, на цыпочках подкралась поближе.
– Думаю, мне стоит уехать, – усталым голосом сообщил Харт эль Гарр, и в кабинете заскрипело кресло. – За два дня никаких сдвигов, и я уже сомневаюсь, что просить помощи леди эль Ρисс было хорошей идеей. Она ведь даже не маг.
Что значит, не маг?! А бытовая магия?! Пусть и первой ступени, нo она моя!
– Альена хорошо разбирается в зельях, – мягко возразил гостю невидимый учитель. – И отлично знает теорию по остальным дисциплинам.
– Да? Я как-то не заметил.
Мастер Тайнур издал тихий смешок.
– Все злишься, что тебя случайно приворожили?
– А было ли это случайностью? – буркнул эль Гарр, заставив меня снова вскипеть.
– Перестань, Харт. В тебе клокочет негодование… соглашусь, что вполне справедливое. Но согласись: кое-чего Альене все-таки удалось добиться. По крайней мере, твоя аура перестала разрушаться, а это уже победа. Разве кто-то из целителей смог добиться такого эффекта за те три месяца, что ты болеешь? Вспомни: им ңе удалось даже приостановить этот процесс. А здесь ты за два дня больше ничего не потерял. И новых дыр в ауре я тоже не вижу.
Эль Гарр угрюмо промолчал, а у меня в голове пронеслась сердитая мысль, что, может, я зря пролила на этого неблагодарного мага свой бесценный катализатор.
– Потерпи еще немного, Харт, – увещевающим голосом продолжил учитель. – Знаю, что это сложно, но ты всегда был сильным и терпеливым. И я уважаю тебя за это. Дай Альене время. И поверь моему опыту: если кто и способен тебя вылечить, то только она.
– Я с трудом ее выношу, – наконец, буркнул невидимый маг. – Боюсь, если не уеду, это может закончиться похоронами.
– Если ты уедешь, процесс в твоей ауре возобновится, причем очень быстро, – фыркнул невидимый мастер Тайнур, и на столе зашуршали бумаги. – По моим наблюдением, магически ты стабилен лишь до тех пор, пока находишься рядом с Альеной. Демон знает, как у нее это получилось, но рядом с ней твоя аура не только не разрушается, но и пытается залатать дыры. Вчера, после того, как Αль ушла, ты выглядел лучше. Минус одна дыра, Χарт! А сегодня эта дыра появилась снова.
– Мне что, теперь, вообще ни на шаг от нее не отходить?! – неожиданно вспылил эль Гарр, и я поспешила отступить от двери, прекрасно зная, отчего он эмоционально снова «поплыл». И действительно – стоило мне оказаться подальше, как маг так же быстро успоқоился. – Не знаю, насколько у меня хватит выдержки. Даже мысль о том, что я должен ее увидеть, вызывает во мне желание убивать. Но это я бы, наверное, стерпел, если бы она сама меня не провоцировала!
Что? Я еще и виновата?!
– Альена не любит универсалов, – с неуместным смешком доложил гостю учитель, заставив меня сердито выдохнуть. – У нее с такими, как ты, в свое время было много проблем.
Конечно. Потому что каждый из них так и норовил… даже сейчас еще норовит ткнуть носом в мои слабости! Каждый при встрече окидывает оценивающим взглядом и хмыкает в усы или в бороду… а то и просто насмехается, тем самым намекая на мою недееспособность. Ну и что, что в плане дара я гораздо слабее? Разве это повод считать таких, как я, ущербными?!
– Имейте в виду, долго я не выдержу, – скупо предупредил учителя эль Гарр, пока я мысленно ворчала и припоминала старые обиды.
– А тебе и не надо много времени, что бы поддерживать ауру в стабильном состоянии. Достаточно, если ты хотя бы полчаса в день будешь находиться поблизости от Альены. Тебе даже дотрагиваться до нее не придется. А за это время она придумает зелье, которое избавить тебя и от последствий заклинания некроманта, и от тех проблем, которые она сама для тебя создала.
– Хорошо, я попробую, – через пару томительно долгих мгновений выдохнул блондин. – Но мне понадобится ОЧЕНЬ много успокоительного.
– У Альены спроси, – издал смешок ректор. – Можешь считать, что я дал тебе повод ее навестить.
«Ну спасибо, учитель!» – мрачно подумала я, а потом услышала быстро приближающиеся шаги и отпрянула, не имея ни малейшего желания сталкиваться с кем-то из этих двоих. Затем нырнула за угол, надеясь, что меня не заметят, но в коридоре так никто и не появился. Маг (не знаю, кто это был) просто захлопнул дверь, так что окончание разговора я уже не слышала.
Стоять и ждать дальше не имело смысла: в присутствии чужака я обсуждать проблемы адептов с ректором не буду. Просить эль Гарра выйти? Вернуться сюда в другое время, когда учитель останется один?
«Ладно, сама справлюсь», – наконец, решила я и, отлепившись от стены, решительно направилась в питомник.
– На, – заявила я, добравшись до пещеры Красавчика, и сунула ему под нос стопку исписанных мелким почерком листов.