Мыш притих и поклялся, что больше не будет. Но я ещё с полчаса ворочалась, прежде чем в это поверила, и лишь тогда провалилась в глубокий сон.
И снова знакомая поляна. Порхающие над верхушками трав светлячки. Тихий шелест крон наверху. Манящий и буквально умоляющий зайти внутрь старый дом. Мерно плещущие волны на лесном озере. И вьющаяся под ногами узкая тропка, на которой вдруг появилось нечто странное.
Я замерла на середине шага, внезапно обнаружив, что в моем уютном сне без всякого на то моего желания появился посторонний объект. Внешне он выглядел как огромная черная гора, перегородившая проход к озеру. Но стоило только пошевелиться и с хрустом наступить ңа попавшуюся под ноги веточку, кақ «гора» неожиданно ожила и стремительно развернулась, демонстрируя ужасающе знакомую, свирепо оскаленную и до жути реальную морду.
– Нет! – сипло вскрикнула я, отшатнувшись и в ужасе уставившись на поднявшегося с земли пса. – Тебя не должно здесь быть. Ты мертв!
Зверь бесшумно обнажил клыки и пригнулся, опалив меня горящим взглядом янтарно-желтых глаз.
Я не собиралась его сюда пускать. Я даже не думала о нем, когда засыпала. Да что там… до сегодняшнего момента я была совершенно уверена, что больше никогда его не встречу и старательно давила глупую мысль, что убила его лишь потому, что не смогла поступить иначе…
И вот он снова стоял у меня на пути.
Снова скалил зубы и готовился прыгнуть.
Живой. Ужасающе реальный. И до того страшный, что я снова, как и в первый раз, попятилась, одновременно с этим лихорадочно ища выход из ситуации. От невольного испуга сердце зашлось в диком галопе, в голове зашумело, во рту неожиданно пересохло. Да, я действительно его боялась. До дрожи. До трясущихся коленок. B том числе и потому, что точно знала: собака не должна была сюда попасть. Если это страх Шэлы… ладно, даже если это и мой страх тоже… то ему все равно не было сюда ходу. Никогда и ни за что, потому что я поставила на свой собственный сон отменную защиту. Однако зверь ее словно не заметил. Вернее, он порвал ее, когда за мной охотился. Более того, сперва преследовал меня в чужих снах, а сегодня явился сюда… словно в действительности это было не воплощение чьего-то кошмара, а нечто намного более серьезное. Нėчто, что каким-то образом прокралось в университет, прикрывшись сознанием маленькой девочки. Нечто, чего не заметил при обязательной проверке мудрый учитель. Нечто, с чем сама я никогда прежде не сталкивалась и что в эту самую секунду готовилось меня убить.
Судя по всему, вчера я его не уничтожила, а всего лишь выдавила за пределы чужого сна. Более того, я ударила его и должна была поранить, но на звере не виднелось ни царапины. Он по-прежнему выглядел свирепым и полным сил. Он с легкостью мог меня догнать и ударить. Он оказался гораздо сильнее моей защиты. Εго даже сейчас ничто не сковывало. А значит, сражаться с ним здесь, в средоточии своей силы, было не только бесполезно, но и опасно.
Я неожиданно заметила, как один за другим исчезают рискнувшие приблизиться к чудовищу светлячки, и покрылась испариной. А затем увидела, как то же самое происходит и с травой, и с кустами, которых медленно подбирающийся зверь успевал коснуться. Нутром ощутила, как рядом с ним рассыпается на куски созданный мною мир, и со всей ясностью поняла: надо бежать. В какой-то другой сон. Там, где мне помогут. И где найдется существо намного более сильное и опасное, чем вознамерившийся уничтожить меня злобный пес.
– Красавчик… – выдохнула я, когда в моей голове молнией мелькнула единственно-верная догадка.
Мир вокруг меня мигнул. И ещё до того, как оставшийся без добычи зверь недовольно взревел, я провалилась в темноту.
На этот раз меня занесло в горы, прикрытые толстыми шапками из ослепительно белого снега. А точнее, на плато между скалами, где любил проводить во сне время один хорошо знакомый мне дракон. Его сон был настолько красочным, ярким, всегда до дрожи похожим на реальность, что каждый раз, приходя сюда, я мысленно поражалась умению Красавчика структурировать свои мысли и завистливо вздыхала, надеясь, что однажды смогу создать нечто подобное. Блистающее в вышине солнце в его сне выглядело совсем как настоящее. От снега исходил легкий холодок. Гуляющий между скалами ветер отчетливо завывал. А в воздухе стоял привкус морозной свежести, запах нагретого камня и едва ощутимый привкус дыма, который исходил от лежащего на камнях хозяина.
В своем сне Красавчик был совсем не таким, как мы привыкли видеть его в реальности. Здесь он казался таким же настоящим, как солнце, небо и скалы вокруг. Огромный, покрытый переливающейся на свету изумрудно-зеленой чешуей змей был великолепен. От почти черных, источающий сизый дымок ноздрей до кончика золотисто-зеленого хвоста, который лениво гулял по снегу и взметывал в воздух пушистые снежинки.
Вдоль боков дремлющего дракона, под самым гребнем, вились две узкие золотые полоски, означающие, что дракон еще довольно молод. Широкие крылья были сложены, одним из них дракон прикрывал морду от солнца. И столько в его позе было ленивой грации и какого-то хищного, воистину звериного обаяния, что даже я, уже не раз видевшая его в этом обличье и именно поэтому подарившая ему такое необычное имя, невольно замерла от восхищения.
Α затем позади раздался шум упавшего тела, и снег с хрустом промялся, когда следом за мной в чужой сон вторгся опасный чужак.
– Красавчи-и-и-ик! – во весь голос взвыла я, пугая горное эхо, и что было сил помчалась к неохотно приоткрывшему веко дракону. – Красавчик. Вот ты где… ай!
Моя нога запнулась о спрятанный под снегом валун, и я с воплем грохнулась, едва не утонув с головой в сугробе. Но в последний момент успела извернуться, шмякнулась на живот и, проехав на пузе оставшееся до дракона расстояние, из последних сил выдохнула:
– Красавчик, помоги! Кажется, меня хотят съесть!
Дракон поднял голову и недоверчиво посмотрел куда-то за мою спину. Кожистые веки опасно сощурились, золотистые радужки потемнели, сползшее набок крыло приоткрыло жутковатую пасть, а которой угрожающе блеснули клыки. А затем Красавчик приподнялся и жарко выдохнул:
– КТО? ПОСМЕЛ?
Я с трудом села и, повернувшись, ткнула пальцем в замершего на дальней скале пса.
– Он.
Дракон утробно заворчал, поднимаясь с нагретой его телом земли, стряхнул с себя чудом не растаявшие снежинки, а я в это время торопливо наябедничала:
– Третий день меня преследуėт, гад. И ещё ты знаешь… я почти уверена, что у него блохи!
– Что-о-о?! – в голос взревел Красавчик и едва не встал на дыбы.
Я поспешно отползла в сторону.
– Конечно, как им не быть? Смотри, какая шерсть! Грязный, нечесаный… фу. Представляешь, а ведь они и на тебя могут перепрыгнуть!
От рева дракона задрожала земля под ногами. Застывший наверху пес сперва растерянно рыкнул, но когда рассмотрел дракона во всей красе, благоразумно попятился. И я, испугавшись, что он сейчас исчезнет, не придумала ничего лучше, как вскочить на ноги и во весь голос, перекрывая бешеный рев Красавчика, заорать:
– И ещё у него глисты! Слышишь?! И чума. И холера. А еще наверняка лишай. Опоясывающий! Нет, стригущий! Он вообще ужасно заразный!
– Ыы-ы-ыр-рр! – услышав про такие страсти, запаниковал драқон и наконец-то выпустил в зверя широкую струю огня, от которой даже у меня опасно затрещали волосы. Затем под ногами снова задрожала земля. Где-то с грохотом стали рушиться скалы. Еще через миг пространство вокруг нас заволокло густым черным дымом. А сквозь неистовый рев бесчинствующего змея прорвался гораздо более слабый, но не менее свирепый и негодующий рык попавшего под раздачу пса.
Впрочем, я недооценила боязнь дракона подхватить какую-нибудь болячку. Когда дым рассеялся, то оказалось, что Красавчик не просто выжег пространство на сто шагов в округе. Как выяснилось, он еще расколол и обрушил вниз ближайшую скалу, оставив от нее лишь крохотный островок, окруженный потоками алой лавы. Снаружи его окружил полупрозрачный купол, накрывший этот участок пространства словно колпаком. Но там, внутри, на крошечном уцелевшем островке, вокруг которого бурлила лава… все еще стоял дымящийся, хрипло дышащий, но почти невредимый зверь, при виде которого меня снова бросило в дрожь.
– Да он что же… неубиваемый совсем?!
– Зато не заразный, – рыкнул сверху успокаивающийся дракон. – Я его про-де-зин-фи-ци-ро-вал.
– Вижу, – механическим голосом уронила я, изучая потрепанного, но ничуть не сдавшего пса. – Только не понимаю, что конкретно ты с ним сотворил.
Красавчик неожиданно смутился.
– Я тоже не знаю. Просто захотелось нас с тобой обезопасить. И я обезопасил. Α уж что с этим чудищем делать дальше, понятия не имею. Но думаю, будет лучше, если ты его отсюда заберешь.
– Не могу. Он, похоже, способен перемещаться по снам, как и я.
– Чего? – недоверчиво замер Красавчик.
Я огорченно кивнула.
– Позавчера я видела его у Шэлы. Потом у Терьена. Сегодня этот лохматый кошмар пришел ко мне… причем вчера я даже пыталась его утопить, но он не умер! И вообще, мне отчего-то кажется, что этот пес – совсем не то, чем кажется.
Дракон задумчиво выдохнул из ноздрей два облака дыма.
– То есть, ты даже не знаешь, кого сюда привела?
– А ты знаешь?!
– Посмотри, как скручивается над ним воздух и как плавится скала: он ее пытается поглотить и за этот счет восстановиться, – проурчал мой костяной друг. – Поэтому я не смог его убить. И поэтому не сможешь ты: здесь, во сне, он практически неуязвим.
– Разве такое возможно? – поежилась я, покосившись на зверя, с трудом балансирующего на обломке скалы.
– Да, – не обрадовал меня Красавчик. – Если, конечно, уметь поглощать магию, заложенную в чужом сне. Но на это способно лишь одно известное мне создание. А значит, это не твой страх, Аль. Это – пожиратель снов. И ты, похоже, его добыча.
Глава 10
Час от часу не легче…
Мало мне было эль Гарра, проблем с катализатором и уникальными папоротниками… так теперь еще и пожиратель снов на мою голову свалился! У нас, в Хотаре, этих созданий называют «тоэрани». Порождения магии снов. Живучие, неуязвимые и жестокие существа, которым знакомо лишь одно чувство – голод. Считается, что пожиратели живут в наших снах, питаются людской энергией, перебираются от одного донора к другому, предпочитая магов обычным людям. И если они намертво к кому-то присосутся, то с легкостью могут убить. Причем это будет тихая, почти незаметная смерть.
Во сне.
Именно так в свое время умерла моя мама.
Говорят, чтобы питаться, тоэрани принимают облик самого сильного нашего страха: чем больше эмоций жертва выплеснет во сне, тем больше пищи будет для пожирателя. А страх – на редкость сильная эмоция. И очень стойкая, поэтому способна подпитывать тоэрани годами, если не десятилетиями.
Моя мама скрывала свой дар. Отношение к сноходцам и сейчас весьма настороженное, а лет двадцать назад в самом разгаре была «охота на ведьм», поэтому мама предпочла не обращаться к магии, чтобы не выдать себя. Α еще она очень боялась быть преданной, поэтому мы жили скромно и очень обособленно. Ровно до тех пор, пока в нашу родную деревушку, расположенную на окраине Хотара, не пришел отец. Говорят, он был неплохим бытовиком, и свой второй дар я унаследовала именно от него. Как его звали и зачем он приехал в Хотар, мама не говорила. Но я знаю, что родители прожили вместе почти два года, и она всегда вспоминала об этом времени с улыбкой. А когда родилась я, случилось то, чего мама так боялась: она выдала себя. Подсмотрела чужой сон. Случайно, наверное. А может, в надежде, что отец поймет? Но он, к сожалению, не понял. И вскоре ушел, оставив жену с новорожденной дочкой на руках. Больше я о нем не слышала, а мама за последующие несколько лет постепенно ослабла и буквально высохла от горя.
Я тогда не знала, почему, и не догадывалась, что в ее снах уже в это время обосновалась посторонняя сущность. Мерзкая, жадная, не погнушавшаяся принять облик дорогого для матери человека. Тоэрани годами пил ее магию. Медленно истощал ее, пока в один далеко не прекрасный деңь ей стало нечего ему отдать.
Она умерла, когда мне исполнилось шестнадцать. Просто угасла у меня на руках. И лишь перед самой смертью решилась открыть правду, наказав никому и никогда не раскрывать нашей тайны. Я тогда ничего толком не умела. Мой магический дар был катастрофически слаб. О магии снов я и вовсе имела очень смутное представление. Но оставаться в Хотаре после похорон было опасно, ведь пожиратель снов мог теперь взяться за меня. И я решила, что не повторю ее судьбу. Любой ценой, но найду способ развить свой дар. И раз уж о нем нельзя было говорить открыто, я решила, что буду искать информацию тайно. Именно здесь, в Каррамском магическом университете, куда, как обещали, сможет поступить даже очень слабый маг-бытовик…
С тех пор прошло много лет. Я сумела закончить университет с отличием, познакомилась с Красавчиком, нашла в лице мастера Тайнура не только учителя, но и друга. У меня появилось собственное дело. Я заработала определенную репутацию. Все только-только наладилось. И вот теперь на моем пути снова объявился проклятый тоэрани…
Обхватив руками голову, я в полнейшей растерянности уставилась на обезвреженное драконом существо.
Вот почему мне не удалось его уничтожить – он просто вытянул энергию из чужого сна и восстановился.
Вот почему его никто не заметил – прицепившись к сознанию Шэлы, этот лохматый кошмар мог годами дремать, потихоньку истощая ее дар и ничем другим себя не проявляя.
И вот почему он меня преследовал – для таких как он нет лучше и ценнее добычи, чем такие как я.
– Я ограничил пожирателю доступ к своему сну, – сообщил Красавчик, негодующе пыхнув дымом. – Питаться здесь он больше не сможет. Но и я ничего не смогу с ним сделать. Если сниму барьеры, он уйдет, и мы даҗе не будем знать, к кому.
Я сумрачно кивнула.
– Его жертвой может стать любой адепт. Или преподаватель.
– Οсобенно ты.
У меня внезапно охрип голос.
– Да. У меня от него нет защиты. Если уж ты не можешь его уничтожить… что будем делать, друг мой?
– Понятия не имею.
Я прикусила губу. Зверь, словно почувствовав, что речь идет о нем, набычился и оскалил зубы, сверля меня яростным взглядом. Огромный, свирепый, запертый в клетке из магии дракона, но по-прежнему не сдавшийся, только и ждущий возможңости напасть. Более того, когда мы встретились взглядами, он даже попытался прыгнуть, но поставленный драконом купол упруго прогнулся и отбросил зверя обратно.
– Сколько продержится защита? – наконец, спросила я у заметно успокоившегося дракона.
Тот неопределенно повел крылом.
– До тех пор, пока я смогу ее подпитывать.
– А пожиратель не сумеет ее повредить?
– Εсли бы он мог, то уже попытался бы. Но ему для питания она, как видишь, не подходит. Энергия не та. А вот твою он бы наверняка погрыз с большим удовольствием.
Я поежилась. А потом заметила, как потихоньку плавится скала под когтями зверя, и замерла.
– Красавчик, ты оставил ему подпитку!
– Я торопился, – недовольно пробурчал дракон. – Если бы ты сразу сказала, что притащила сюда пожирателя, я бы его просто в тиски заковал, оставил без энергии, и мы бы от него избавились. А так он будет жить, пока внутри остается хотя бы капля магии… хорошо, что ее там не очень много.
– Что будет, когда он доесть скалу?
– Он умрет, – спокойно отозвался Красавчик. – Без пищи ему долго не продержаться. День-два… максимум три. Надеюсь, ты не собираешься его отпускать?
– Нет, – вздохнула я. – Я хочу жить и ещё больше хочу знать, что нашим адептам ничего не угрожает.
– Правильный подход, – оскалился дракон и только тогда улегся обратно на землю, поджав под себя лапы и накрывшись крыльями как плащом. – Не волнуйся, Аль. Отсюда твоему пожирателю не вырваться. Иди, занимайся адептами, а я за ним присмотрю.
Я благодарно чмокнула дракона в нос.
– Спасибо. Ты настоящий друг.
Красавчик польщено заурчал и смежил веки, больше ни о чем не волнуясь. А я, прежде чем вернуться к себе, с нежностью на него посмотрела и подумала, что здесь, в этом сне, огромный изумрудный дракон смотрелся на редкость гармонично. Именно здесь он был настоящим. Прекрасным. И его массивная фигура на удивление хорошо вписывалась в здешний суровый пейзаж.