Антон потряс головой, прогоняя идиотские мысли. Костя прав, ему действительно надо было подумать, потому что все эти размышления гроша ломаного не стоили на практике. Секс всегда остается сексом, даже если и подается как простое средство спасения. Безусловно, кто-то бы обрадовался подобному исходу, но не зажатый в этом плане Антон. До сих пор нечто столь интимное воспринималось им с сильным волнением, если не сказать со страхом. Он, конечно, часто думал о своем первом разе, мечтал даже, но в реальности всегда пугался, когда альфы переходили отмеченную им границу. И это те, с кем Антон встречался, а не Костя, которого не поймешь, как и воспринимать-то. Он плюхнулся на кровать и попытался подумать о Косте в таком ключе.
Думать не получалось. Вот чувствовать себя полным идиотом — это да, удавалось на отлично. У Антона всегда были проблемы с фантазиями о настоящих людях. Для этого они были слишком уж… реальными. Такие мысли вызывали странный стыд, будто бы объект фантазии мог о ней узнать.
Короче говоря, Антон решил в очередной раз забить на проблему и просто дождаться ее решения. Ну, а что? Не говорить же ему Косте в самом деле, что он не против с ним… Да он прямо там и сдохнет от позора. В итоге на дискотеке Антон Костю старательно избегал, благо сделать это было несложно. Тот косился подозрительно, вроде бы пару раз пытался подойти и пригласить на медляк, но Антон ящерицей ускользал из клуба, под предлогом попить-подышать-пописать. На улице же Костя тактично держался на расстоянии, стоял в кругу альф и заговорить с Антоном не пытался. Все шло настолько ровно, что Антон расслабился. Вся эта тема с оборотническими метками для Кости тоже наверняка была смущающей, так что особо переживать, что он начнет как-то настаивать или торопить с решением не стоило.
В конце концов, ему все же приперло взаправду и нещадно. Так что Антон почти сбегал с крыльца, боясь расплескать пятьсот литров жидкости, которые он выхлебал после трех копченых рыбин, бессовестно им сожранных в одно лицо. И, конечно, именно этот момент выбрал Костя, чтобы его перехватить. Антон на несколько секунд залип, разглядывая его запястье с узкими кожаными полосками браслета. Серьезно, руки у Константина были очень красивыми: сильными, но в то же время аккуратными, с длинными тонкими пальцами и четко очерченными запястьями.
— Мы можем поговорить?
И нет. Прогнозы Антона не оправдались. С другой стороны, Костя никогда и не славился невероятной выдержкой. Взять хотя бы тот случай с окном во время Антоновой болезни.
— Конечно можем.
Мочевой пузырь распирало немилосердно, но Антон совершенно не был готов сообщать об этом Косте. Тем более, его не отпускала мысль о волчьем супер-слухе. Отливать, когда альфа может это услышать, было стыдно. Так что Антон покорно протопал на крыльцо пустующей сейчас школы и уселся на ступеньку.
— Послушай, — в этот раз, что удивительно, Костя начал без лишних размышлений и экивоков. Видимо, успел надуматься, — последнее, чего я хотел, — это чтобы ты начал меня избегать. Тош, серьезно, ты за кого меня принимаешь? Или думаешь, что я вот сейчас прям наброшусь на тебя и что? Изнасилую? Я просто предложил тебе один из вариантов. И, к слову, мне это не так уж легко далось, чтобы теперь еще и чувствовать себя полным дебилом и тварью. Ты можешь выбрать, — настойчиво произнес он. — Можешь отказаться или принять мое предложение. Можешь поискать кого-то еще — это твое право. Можешь вообще не прислушиваться к моим страхам и со спокойной душой езжать домой — закон сейчас на твоей стороне. Я прошу тебя только перестать шарахаться от меня, как от чумного. Мне кажется, я не сделал ничего, что могло бы так тебя напугать.
Костя был по-настоящему взволнован. Он еле заметно морщился и выдавал весь набор чувств непривычными для Антона интонациями. Откровенно говоря, он в этой ситуации был куда более уязвим. Антон мог проигнорировать предложение или ответить отказом и все равно оказался бы на коне. А Косте пришлось так раскрыться, да еще и ждать ответа, терпя беспочвенные Антоновы подозрения и игры в обиженного и оскорбленного.
— Извини, — Костя нахмурился и ощутимо напрягся, внимательно глядя на заговорившего Антона. — Закопался в себе и о тебе совсем не подумал. Вернее решил, что ты же альфа, для вас это должно быть как два пальца об асфальт. Был полным дураком и скотиной. Прости.
— Для нас не как два пальца. Для большинства из нас. И не в такой ситуации.
Антон хотел спросить, в какой именно ситуации, но вовремя прикрыл рот. Информации для него пока было достаточно. Усугублять то, что у них с Костей сложилось на данный момент, он не хотел. Медленно, но верно — это то, чем он собирался руководствоваться.
Они помолчали еще немного, а потом Костя двинулся к клубу. Вовремя, надо сказать, потому что Антона поджимало уже совершенно критично.
— Ты все-таки не слишком затягивай с решением. Ждать и догонять мне тяжело.
Он продолжал стоять спиной к Антону и даже не повернулся, но тот все же кивнул, что информацию услышал и принял к сведению. После ухода Кости Антон наконец-то отлил и счастливый, но замороченный вернулся в клуб. Он полностью ушел в себя, не танцевал и вообще не слишком обращал внимание на внешний мир. Ромка, видно, понял это и не приставал. А Антон с каждой секундой методичного въедливого обдумывания все отчетливее понимал, что, в общем-то, не против попробовать. Доводов «за» было довольно много, и это даже если отбросить тот факт, что исчезнут проблемы с бывшим. Костя Антону нравился, и, стоило уже признать, в том самом плотском смысле. Кроме того, было ясно, что альфа в любом случае сможет удержать себя в руках. Да и потом, никто ведь не просит идти до конца, Костя и сам это сказал. А уж выльется из предварительной близости что-то глобальное или нет, не так уж и важно. Получится — хорошо, не получится — Антон воспользуется всеми возможными связями. Должно же существовать что-то действенное теперь, когда бывший лишился поддержки рода.
— Потанцуем?
Антон даже вздрогнул от неожиданности. Он как-то подзабыл, что сидит в клубе, где вроде как танцуют. Судя по музыке и топчущимся парочкам, был медляк, на который его и приглашал стоящий напротив Костя. Антон покивал, поднялся и пошел следом за альфой на середину. Они танцевали и раньше. Не сказать, что Костя приглашал его на все без исключения медленные танцы, но со времени их примирения не было ни одной дискотеки, на которой Антон не потанцевал бы с ним. И все же сейчас все было не так. То ли он пытался вчувствоваться в Костю, то ли Костя танцевал с ним как-то по-другому, но Антон отчетливо ощущал разницу. Первое время он просто прислушивался к себе, а потом забил и расслабился. Было так хорошо. Спокойно и уютно. Даже ритм, в котором они двигались, был идеальным, не быстрым и не медленным. Костя по миллиметру притягивал Антона к себе, и тот был на все сто уверен, что заупирайся он, и Костя отступит, сделает их объятия ничего не значащими, чисто «танцевальными». Но Антон не был против. В какой-то момент он сам прижался максимально тесно и положил голову Косте на плечо и впал в какой-то транс. Очнулся от того, что Костя замер. Песня сменилась на быструю, и он, по всей видимости, чувствовал себя некомфортно с повисшим на нем омегой. Антон отстранился и улыбнулся. Вязкая дрема никак не хотела его отпускать, а духота только усугубляла положение.
— Я домой пойду, — сипло прокричал он Косте. — Рубит.
Тот кивнул и отошел. Антон отсигнализировал Ромке, что сваливает, и поплелся к дому. Ни усилившийся ветер, ни внезапно посвежевший воздух не привели его в чувство. Сил хватило только чтобы добраться до кровати. Антон впервые в своей жизни не смог даже раздеться. Словно кто-то снотворного ему подсыпал, долгоиграющего.
Зато на следующее утро он был как огурчик. Отчасти из-за того что выспался, отчасти потому, что на улице было свежо. Антон каждый раз поражался вот такой стремительности северной погоды. Вчера подыхали от жары, а сегодня на небе тучи, поганенько моросит дождик, а налетевший сиверко добивает своим холодом.
Дед от резкой смены погоды был не в восторге, ибо дела стояли, а сидеть просто так в доме он не любил. Но вариантов не было, и он то дремал в кресле, то смотрел очередной выпуск новостей. Поэтому и к зазвонившему телефону подскочил куда резвее внука. Оказалось, звонил дедов брат-омега, который к середине лета выехал с мужем в свой деревенский дом, в часе езды на допотопном рейсовом автобусе от их деревни. Сажать что-то уже не было смысла, так что пожилая пара изнемогала от безделья и приглашала деда погостить. Брат соскучился, а его муж-альфа страстно жаждал рыбалки и тихой охоты на белые грибы, которые уже пошли. Он тоже имел проблемы с сердцем, так что в одиночку в лес его никто не пускал, а супруг кормить комаров не любил. Вдвоем же с дедом можно было хоть с ночевой отправиться. Антона тоже приглашали, конечно. Он был семейным любимцем с самого детства, но все прекрасно понимали, что молодому омеге будет скучно среди стариков, и не настаивали. Дед взял время на раздумья и принялся старательно мусолить у себя в голове то, что, по мнению Антона, не стоило и выеденного яйца.
— Деда, езжай. Чего ты думаешь? Как раз три часа до вечернего автобуса. Только-только собраться и переправиться.
— А ты как? На кого я тебя оставлю? — подозрительно спросил дед.
— А зачем меня на кого-то оставлять? — вкрадчиво поинтересовался Антон. — Мне же не пять лет.
— В том-то и дело, — в тон ему ответил дед. — Было бы пять, я бы тебя с собой взял и всего делов.
— Окей, — Антон решил брать самым действенным оружием — логикой, — ну вот что, по-твоему, со мной может случиться?
— Не знаю. — Судя по недовольному лицу и суровой интонации, очень даже знал, но не говорил.
— Де-е-еда-а-а, — протянул Антон.
— Этот еще, Антипов, хвостом за тобой ходит…
Ага, вот в чем дело! Антон всегда удивлялся, как это дед, чурающийся омег и их сплетен, умудрялся всегда быть в курсе всех дел. Антон тяжело вздохнул и перезарядил логику.
— Я, конечно, твое беспокойство ценю, но не забывай, что мы в деревне. Только полный идиот тут что-то такое попытается провернуть. И ору я громко, если что. И Ромку ночевать позову. И дверь с окнами хорошенько закрою. А про Костю ты зря. Мы даже не встречаемся.
— А что?
— Ну… дружим?
— Знаю я эту дружбу, — проворчал дед, но было ясно, что сдался, поедет. А вредничает для порядка. — Не испугаетесь одни-то ночевать?
— Ой, езжай уже!
Дед хмыкнул и пошел собирать вещи. Антон в это время договорился о перевозке. Так что через полтора часа они уже были на середине реки. А через три с половиной безбожно искусанный комарами Антон спрыгивал на свой берег. Он вспомнил, что Ромку так и не предупредил, хотя ночевать в одиночку побоялся бы и в лучшие годы, поэтому по пути завернул к другу. Ромка пил чай с самодельным печеньем, которое божественно пахло на всю кухню, и вид имел предовольный.
— У меня дед уехал, — без лишних экивоков выдал Антон, с благодарным кивком принимая чашку. На вкус печенье оказалось даже лучше чем на запах. — Рецептиком поделишься?
— Поделюсь, — расслабленно протянул Ромка. Он всегда был вялым в дождливую погоду. — А чего уехал-то?
— В гости к родственникам. Обещал вернуться дня через два, но что-то мне сомнительно. Не отпустят они его так рано.
— Оки. Переночевать с тобой?
— Да. Одному ссыкотно.
Ромка хмыкнул и уполз собирать вещи и созваниваться с папой — предупреждать, что дома его не будет. Антон лениво хрупал печенье, поглядывая в окно. Взгляд то и дело залипал на углу Костиного дома. В голову лезли мысли о том, что вот сейчас-то, когда дед уехал, самое время… Мысли Антон старался не додумывать и вообще изо всех сил пытался переключиться на что-то постороннее, но замкнутый круг: темный угол дома — Костя — подходящее время, не желал разрываться.
— Гулять пойдем сегодня? — вывел Антона из размышлений Ромкин голос.
— В такую погоду?
— Ну, альфы собираются.
— Пойдем.
По большому счету, ему и самому идти не хотелось, погода все-таки была — дрянь. Антон уже представлял, как ему будет зябко от ветряной сырости, и даже немного поеживался, хотя в доме было тепло. И все же он без малейших колебаний собирался пойти: слишком хорошо понимал, каково сейчас Ромке. Лето заканчивалось, а с ним заканчивалось и время с Сашей. Отказывать другу в возможности побольше побыть с его альфой Антон не собрался.
— Мне только переодеться надо. — Одет он был холодновато для долгих посиделок на улице.
— Угу. Я заодно вещи к тебе закину.
Дребезжащий телефон они услышали еще из-за закрытой двери. Сердце у Антона ухнуло: он сразу подумал, что что-то случилось с дедом, так что домой буквально вломился — как только ключ не сломался.
— Тошечка, это папа, — прощебетал в трубке радостный папин голос. От накатившего облегчения Антон устало опустился на пол, жестами показывая Роме, что все в порядке. — Дед доехал, я с ним созванивался, так что не волнуйся. Как твои дела?
— Нормально, — просипел Антон, пересаживаясь в кресло. — Вы как?
— Да, — замялся папа, — все, в общем-то, тоже в норме. Но тут такое дело, сыночек, отца отправляют в командировку, и я еду с ним.
Отцовы командировки были не редкостью, и папа почти всегда сопровождал его, так что Антон не особо понимал, в чем причина просительного папиного тона.