Игнорируя посылку размером с коробку для обуви, я открыла верхний ящик комода, чтобы достать пару носков и черное кружевное нижнее белье, которое я не носила с того момента, как мы с Маршалом расстались. Вчерашний день я провела в тюрьме, и мне хотелось почувствовать себя красивой, черт возьми. Скользнув в белье, я сняла полотенце и натянула кофту через влажную голову. Потом взяла джинсы, с прошлого солнцестояния ставшие слишком тесными для того, чтобы носить их было комфортно. Я ничего не ела двадцать четыре часа, и они могли налезть. Молния пошла вверх с удовлетворяющей легкостью, и я улыбнулась. Я бы не стала рекомендовать тюремную пищу как средство похудеть, но если мой вес уменьшился, я не жаловаться не буду.
Держа носки в руке, я села на свою кровать и медленно выдохнула. Надевать их будет больно. А перекрасить ногти на ногах будет еще тяжелее. Может, Айви поможет мне с этим.
Крылья Маталины предупреждающе застрекотали. Адреналин резко подскочил, но она смотрела на дверь, а не на окно.
— Рэйчел? — позвала Айви. — Я сделала тебе сэндвич. Ты одета?
Бог есть, и он добр ко мне. Мой желудок заурчал, и я почувствовала себя в десять раз голодней. Я больше не слышала голоса Ника, но чтобы кто-нибудь уходил, я тоже не заметила. Все также сидя на кровати с носками в руке, я закричала.
— Заходи!
Айви вошла с опущенной головой, держа тарелку с двумя сэндвичами и миску сырных крекеров.
— Я сделала два, — сказала она, ее серый шелковистый голос был наполнен мягким состраданием, она подняла взгляд, ногой закрыв за собой дверь. — Выглядишь голодной.
Я настороженно посмотрела на сэндвичи с тунцом.
— Там нет бримстона?
Ее спокойные карие глаза встретились с моими, в них был только намек на сдержанное веселье.
— Нет. Но я могу принести тебе немного печенья, если тебе хочется.
Отрицательно качнув головой, я бросила носки и потянулась к тарелке. Я уже ела раньше печенье Айви. С добавкой в виде лечебного Бримстона. Они обостряли голод и ускоряли метаболизм. Как раз то, что нужно при большой потере крови, но сейчас у меня были синяки, а не кровопотеря.
— Нет спасибо, — усмехнувшись, сказала я. — Хочу поспать сегодня.
Но когда она опустилась в ногах моей кровати, я моргнула. Она останется?
Маталина взлетела, ее стрекозиные крылья непривычно сильно зашумели.
— Айви, если ты поговоришь с Рэйчел некоторое время, то я выскочу на минутку, чтобы посмотреть, не требуется ли Дженксу что-нибудь.
О, я поняла.
Айви улыбнулась сжатыми губами и поставила миску с крекерами рядом с маминой посылкой.
— Он на кухне с Джаксом.
— Спасибо.
Маталина положила рядом свое вязание и улетела под дверь.
Я не была в восторге от того, что каждый пытался за мной присматривать, но если это могло дать Маталине шанс поговорить с Джаксом, тогда я справлюсь с этим. Усевшись в изголовье, я вытянула ноги и поставила тарелку на колени.
— Ник все еще здесь? — спросила я, откусывая кусочек сэндвича с тунцом.
Резкий вкус майонеза коснулся моего языка, и я поняла, что не могу жевать пищу настолько быстро, насколько мне хотелось.
— Очень вкусно, — пробормотала я набитым ртом. — Спасибо.
— Пирс разговаривает с ним.
Ее взгляд был устремлен на мои духи.
Она подарила мне большую часть из них в нашей химической войне против ее инстинктов.
— Он попросил меня уйти. Сказал, что им надо обсудить их «джентльменские» дела.
— О, неужели? — сэндвич был невероятно вкусным, и я заставила себя жевать помедленнее.
— Я думаю, Пирс пытается выяснить, действительно ли вы расстались, — сказала Айви.
Мои глаза закатились, и я проглотила кусок.
— Расстались? Ему что, нужна неоновая вывеска об этом? — спросила я, но внутри, почувствовала раздражение. Расставание с Ником вовсе не означает, что я стала свободна для Пирса.
— Ты уверена, что в порядке? — спросила Айви, и я кивнула, мой рот вновь был полон.
— До того времени, как они найдут еще кого-то, знающего имя вызова Ала, — поправила я, запуская пальцы в миску с крекерами. Мои мысли вернулись к Алу, сказавшему мне, что завершит нашу сделку — и даже научит меня прыгать по линиям — если я скажу ему, кто продал меня Ковену. Забавно, как меняются вещи, когда дело касается моих знакомых. Множество людей знает имя вызова Ала, и какой человек, вызывающий демонов, не продаст час работы за амнистию? Но если я отдам Ника Алу, тогда совет будет прав, и я демон, торгующий человеческой плотью.
Айви взяла миску, и, выхватив несколько крекеров оттуда, я откинула голову назад и положила их в рот, тайком бросив на нее взгляд и гадая, не пришла ли она сюда, чтобы убедить меня отдать Ника демону и покончить с этим.
— Я всегда хотела попасть на Западное побережье, — сказала я, не желая, чтобы она поднимала эту тему. — Эй, я не рассказывала тебе, что каталась там на лодке? Я видела мост и все такое. Путь был короче, чем тогда, в Макино. Напротив Алькатраса есть большая шоколадная фабрика. А по пути мы разговаривали о жестоких и необычных наказаниях.
Айви не слушала, ее глаза застыли на посылке, которую прислала моя мать.
— Когда она пришла? — спросила я, пытаясь вытащить кусочки крекера, застрявшие между зубами.
Поерзав на моей кровати, она вспыхнула, глядя куда угодно, кроме посылки.
— Когда ты уезжала.
Уезжала, а не была в тюрьме. Я оценила это. Смахнув с себя крошки, я потянулась за оставшимся сэндвичем. Айви помолчала, а потом спросила:
— Ты не хочешь открыть ее?
Я улыбнулась с набитым ртом и пошевелила пальцами. Она хуже Дженкса.
Айви оказалась на ногах с необычайной быстротой, и я положила оставшуюся половину сэндвича обратно, чтобы подтянуть колени так плотно, как только было можно. Через стену до нас доносился приглушенный мужской спор, но мы проигнорировали его, Айви подсела ближе, так, будто было Рождество.
Коробка была легкой и пыльной на вид, словно ее только достали с маминого чердака, сразу же положили в движущийся с запада фургон, а потом в почтовом грузовике доставили мне. Предыдущие две коробки были точно такими же.
— Я, правда, сомневаюсь, что здесь еще одна Нэнси Дрю, — сказала я ей, принимая нож, который она мне протягивала. Черт возьми, она даже нож принесла с собой, чтобы разрезать скотч.
— Может быть, — отозвалась Айви. — Пятьдесят второй том еще не приходил.
Боже мой. Айви уже почти превратилась в фанатку Нэнси Дрю! Должно быть, те книги так и не дошли до молодых писателей — она просто сложила их под кровать. Развеселившись, я положила нож на комод и улыбнулась при виде нетерпеливого выражения ее лица. Ее руки осмотрительно лежали на коленях, напряженные. Я бы могла дразнить Айви и дальше, но ее счастливые эмоции слишком ценны для меня. Она почти вздохнула, когда я открыла крышку и заглянула внутрь.
— О, вещи из моего лагеря! — воскликнула я, вытаскивая рукописную записку матери и разглядывая лежащие под ней безделушки.
— О, смотри! — сказала Айви, просветлев. — Там есть книга!
Я оторвала взгляд от маминого письма и усмехнулась, она потянулась к пятьдесят второму тому Нэнси Дрю.
— Ты уже открывала ее, не так ли!
Айви не смотрела на меня.
— Не смеши меня. Зачем мне открывать твою почту?
— Ммм-ммм.
«Привет, Рэйчел, — прочитала я, в то время как она просматривала страницы с загнутыми уголками так, словно это была пропавшая книга из библии. — Я нашла это во время переезда к Дональду. Я могла либо выбросить это, либо отправить тебе. Скучаю по тебе, мама».
Отложив письмо в сторону, я улыбнулась. Большая часть того, что она присылала мне, было барахлом, но это…Я посмотрела в коробку. Хорошо, это тоже было барахлом, но это барахло было моим.
— Посмотри-ка на это, — сказала я, доставая кривобокий глиняный шар, раскрашенный в яркие цвета. — Я сделала ее для отца. Это держатель для дудки.
Айви оторвалась от книги.
— Ну, раз ты так говоришь.
Мои пальцы вжались во вмятины, которые я сделала, когда мне было двенадцать лет. Они были очень маленькими.
— Я думаю, это было единственной причиной, по которой у него была дудка, — сказала я, кладя его обратно в коробку. Альбома с засохшими цветами я даже не помнила, но каракули на страницах были точно моими. Там лежал значок хибары, в которой я жила, с проставленной датой и покрытый радужными наклейками. Пара пыльных сандалий, лежащих поверх всего этого, были настолько малы, что стало страшно.
— Сколько тогда тебе лет было? — спросила Айви, когда я вытащила их наружу.
— Они выкинули меня оттуда, когда мне было двенадцать, — сказала я, вспыхнув. Там было невесело. Я забросила Трента на дерево взрывом лей-линейной энергии за то, что он дразнил Жасмин. Я думаю, они решили, что если я справилась с этим достаточно хорошо, то умирать не собираюсь и должна освободить место для тех, кто собирается. Трент заслужил то, что произошло. Мне кажется. Они довольно долго добавляли в воду вещества, блокирующие память, и я ни в чем не была уверена.
Я улыбнулась, увидев пару раковин пресноводных моллюсков, из которых мы с Жасмин собирались сделать сережки. Синее перо сойки. Вещи, не имеющие значения ни для кого, кроме меня.
— Что это?
Она держала кажущийся старинным кривой металлический крюк, и я потянулась к нему, мое лицо горело.
— А, это крючок для чистки копыт, — сказала я, чувствуя его вес в ладони и ощущая грусть из-за тревожного чувства волнения и вины. Брови Айви поднялись, и я добавила:
— Там были лошади, и нам приходилось чистить им копыта, прежде чем взять их на прогулку. Для этого он и был нужен.
Это был действительно необычный инструмент, с инкрустированной деревянной ручкой и серебряным крючком.
Склонив голову на бок, Айви откинулась назад и посмотрела на меня.
— Почему твой пульс только что ускорился?
Скривившись, я положила инструмент обратно в коробку.
— Он принадлежал Тренту. По крайней мере, мне так кажется.
— И почему твой пульс так подскочил? — вновь спросила она.
— Потому, что я украла его! — сказала я, чувствуя, что начинаю задыхаться. — Во всяком случае, мне так кажется. Я почти уверена, что хотела его отдать… — пробормотала я смущенно. — Вот дерьмо, я даже не помню, как он оказался у меня.
Айви странно улыбнулась. Я думаю, что Нэнси Дрю напоминала ей о ее собственной невинности.
— Ты украла у Трента его крюк для чистки копыт? Что это, какая-то традиция лагеря для ведьм?
— Наверное, я просто взяла его на время и забыла отдать, — сказала я, ощущая вину, пришедшую из неоткуда.
Я помнила, что запихивала его в карман с чувством оправдания. Трент был там… и он мне не нравился. Он был противным.
Айви снова взяла книгу.
— Неудивительно, что он не переносит тебя на дух. Ты же украла его вещь.
Разозлившись и пытаясь не обращать внимания на чувство вины, шедшее из воспоминаний, которые сохранились у меня не полностью, я закрыла коробку и отодвинула ее в сторону.
— Это чувство взаимно, — сказала я, потянувшись за носками. — Трент лжец и манипулятор, и всегда таким был.
Она протянула мне книгу Нэнси Дрю и медленно выдохнула.
— Значит… ты считаешь, что вся ситуация с Ковеном — его рук дело? Думаешь, Трент рассказал им о тебе?
Я посмотрела на обложку: вороватую позу Нэнси, держащую дощечку с выгравированными на ней символами лей-линейной магии и разыскивающую сокровища. Ох, если бы это было так просто.
— Я не знаю, — сказала я, мучаясь сомнениями и отдавая книгу обратно.
Айви собственнически взяла ее, и я взглянула на закрытую коробку с воспоминаниями. Мне хотелось злиться на Трента из-за Ковена, но что-то внутри меня говорило «нет». Увидев вещи из лагеря… произошедшие события, я поняла, что половины из них не помню. Блокаторы памяти затуманивали факты, оставляя нетронутыми эмоции, и поскольку моя коллекция безделушек затрагивала половину воспоминаний, я не могла сказать, была ли моя злость на Трента из-за того, что он был мерзким мальчишкой в лагере, или потому, что он был действительно плохим.
— Я больше не уверена в этом, — сказала я наконец. — Это слишком рискованно для него, и есть более простые способы испортить мне жизнь.
Айви издала тихий звук и аккуратно положила потрепанную книгу Нэнси Дрю рядом с собой. Мне бы очень хотелось верить в то, что он не говорил Ковену о моей способности пробуждать демонскую магию, но я уже не была такой глупой. Гораздо проще было поверить в то, что это было одним из его тщательно продуманных планов. Проще — да, но умнее? Потому что, если не Трент донес им, значит, донес кто-то другой, а я представления не имела, кто бы это мог быть. Логика говорила, что это был он, но если бы я вела себя логично, я бы давно сделала нашу фамилиарную связь активной и принудила бы его быть со мной милым. Вместо этого я спасла его, сильно рискуя собой из-за странного интуитивного предчувствия. И до сих пор я не могла понять почему. Мой взгляд самопроизвольно опустился на коробку так, словно ответ был где-то там.
— Почему бы тебе не воспользоваться чарами Пандоры и не выяснить это?
Я уставилась на Айви — я забыла, что они у меня есть.
— Ты думаешь, это было связано с лагерем?
— Он сказал, что может сделать тебе чары, если тебе захочется вспомнить лагерь или отца. Вот он и сделал.
— Ты сумасшедшая! — воскликнула я, но она покачала головой, улыбаясь.
Она указала глазами на закрытую коробку.
— Вспомнишь ли ты причину или нет, но твое знакомство с Трентом длиться уже очень давно. Я думаю, тебе стоит узнать, были ли твои предчувствия на его счет основаны на реальных событиях или просто детской ссоре из-за крючка для копыт. Ты так не считаешь?
Ну, когда она сказала об этом… Со стороны гостиной позади меня донесся громкий мужской голос, в котором звучала злость. Мой взгляд переместился на верхний ящик, где я прятала чары Трента, и я подавила дрожь. Мне нужно было знать, можно ли ему доверять, и не только по обычным делам, а на самом деле доверять ему. Мне нужно было знать, почему, испытывая к нему отрицательные чувства, я все же рисковала своей жизнью, чтобы спасти его никчемную шкуру. Мне нужно было воспользоваться его чарами Пандоры.
Пульс у меня застучал, я спустила ноги на пол и поморщилась от боли, когда мои колени запротестовали. Если я намереваюсь сделать это, то лучше тогда, когда все пикси шпионят за спором Ника и Пирса.
— Хорошо, но если это убьет меня, виновата будешь ты.
Подойдя к комоду, я открыла его верхний ящик. Может, там были воспоминания о моем отце.
— Ммм… — запнулась Айви, и я оглянулась, ее глаза были расширены от любопытства.
— Я просто шучу, — сказала я. — Они же прошли проверку амулетом смертельных чар, помнишь?
— Я не об этом. Ты хранишь их в своем ящике для белья?
Я заколебалась, удивляясь своему смущению.
— Ну а куда бы ты положила эльфийские чары? — спросила я, потом мои пальцы коснулись мягкой, узловатой выпуклости из завязанных узлом конских волос длинной с браслет. Меня охватило волнение, и я вытащила чары наружу.
Мы с Айви смотрели на безобидную на вид вещь. Узлы в моей руке были жесткими, они были сплетены из волоса серебряного и черного цветов. Они покалывали мне руку, как если бы сила просачивалась наружу. Эльфийская магия. Дикая. Непредсказуемая. Боже, надеюсь, я не совершаю ошибки. Их сплел Трент, и я не знала, насколько хорошими или плохими были чары. Знание — сила. Нахмурившись, я дотронулась до первого узелка. Незнание — счастье.
Но любопытство — даже если оно сгубило кошку — взяло надо мной верх и с участившимся сердцебиением я подняла коробку с кровати и села.
— Ты не уйдешь? — спросила я, чувствуя себя трусихой, и Айви покачала головой.
И с этим заверением я развязала первый из трех узелков.
Мои влажные волосы, казалось, завились, и мое лицо нагрелось, когда эльфийская магия прошла сквозь меня, принеся привкус дубовых листьев и холодного осеннего воздуха.