– Когда «Новые дома» есть.
Зоя довольно улыбнулась.
Действительно, ей было чем гордиться. Подцепила заказчика, да какого! По этому поводу, собственно, сегодня вечеринку и затеяли.
Строительная корпорация «Новый дом» всю столицу в последнее время рекламными плакатами завесила. Слоган: «Новый дом – новая жизнь». И идея красивая: фактически возрождение жилищных кооперативов. Вносишь деньги и ждешь, пока здание построят. Новоселье, пусть с отсрочкой, зато квартиры чуть не вдвое дешевле, чем на вторичном рынке. Зоя сначала решила: очередное надувательство, «МММ» на новый лад. Однако «Новый дом» свои обязательства пока выполнял, новоселье следовало за новосельем… И на рекламу фирма не скупилась: полосы в центральных газетах, рекламные ролики на главных российских телеканалах. А вот текстовой рекламы не давали. И Зоя решила навязать богачам свои услуги. Составила красивую завлекалку и принялась бомбить корпорацию факсами. Упорно отправляла их «Новому дому» – раза по три каждый день. Пару недель впустую старалась, но после нескольких десятков посланий рекламный отдел «Нового дома» сдался – пригласил директора «Пятой власти» на переговоры.
Зоя, когда свои возможности расписывала, соловьем разливалась. «Вы же сами знаете, в России прямой рекламе доверия нет… Другое дело, если, допустим, в газете письмо появится от счастливого новосела. Или можно репортаж со строительной площадки написать, тоже актуально…»
Рекламисты слушали ее внимательно, кивали согласно. Бюджету (Зоя скромно оценила первый этап кампании в тридцать тысяч долларов) не ужаснулись. Пробная статья (ее девушка предоставила бесплатно) привела их в восторг. Однако договор не подписывали. Каждый день придумывали новые отговорки: «Список изданий на согласовании у начальства…»; «Мы пока не определились с жанром статей…»
«Наверное, справки о моем агентстве навели, – жаловалась Зоя Илье. – Узнали, что маленькое, несолидное. Или, думают, я молодая, не справлюсь».
– А может, им вообще текстовая реклама не нужна, – пожимал плечами Илья.
– Тогда бы сразу меня послали, – возражала девушка. – И разговаривать бы не стали. А они вроде и готовы, но тянут почему-то.
– Денег им предложи, – посоветовал молодой человек.
– Не поняла… Кому?
– Вот темнота! Начальнику рекламного отдела, конечно. Скажи ему напрямую: вы мне – контракт на тридцать тысяч долларов. А я вам – три штуки наличными.
– Ты с ума сошел! Он меня пошлет просто!
– Пошлет – значит, дурак. Но я думаю, что рад будет. Новая такая практика. Называется «откат».
– Никогда он не возьмет! Знаешь, какой строгий… С виду вежливый, голос тихий, но сотрудники его как огня боятся.
– Самый твой кандидат, – заверил Илюшка. – Такие всегда берут. Попробуй. Ничем не рискуешь.
Зоя, пока готовилась сделать свое «непристойное предложение», просто извелась. Картины в воображении рисовались – одна страшнее другой. От ледяного вопроса «Вы предлагаете мне взятку?!» до налета налоговой полиции. Даже, как на самой заре своей бизнес-карьеры, полчаса не решалась в офис «Нового дома» войти. Все пыталась построить в уме грядущий разговор, и сердце от страха колотилось чаще, чем на экзамене по вождению.
А оказалось – все проще простого. Едва начала, смущаясь и путаясь, излагать свою мысль, начальник рекламного отдела перебил:
– Не три. Пять.
Увидел растерянность в ее лице и милостиво закончил:
– Можешь, впрочем, к договору их добавить.
То есть в деньгах Зоя ничего и не потеряла. Заключили с корпорацией договор на тридцать пять тысяч долларов, а статей в нем осталось столько же, сколько девушка за тридцать предлагала.
И работать с «Новым домом» оказалось легко. Обычно заказчики ко всему придираются: и статья не теми словами написана, и вышла не во вторник, а в понедельник, и на полосе расположена неудачно… А если, не дай бог, в редакции абзац сократили или осмелились изменить заголовок – вообще скандал. Но в «Новом доме» на мелочи внимания не обращали. Появилась заметка – и появилась. Никто, кажется, и не читал. Главное только – актом сдачи-приемки ее оформить. Зоя один материальчик даже сама написала – впервые в жизни. Правда, в редакции ее текст поругали. Сказали, что уровню газеты не соответствует. А рекламный отдел «Нового дома» слова худого не сказал.
Еще один подобный заказ – и можно машину покупать!
Иная на ее месте в эйфорию бы впала, а Зоя, наоборот, в постоянном напряжении пребывала. Все боялась, что «Новый дом» итоговый акт сдачи-приемки не подпишет и вторую часть суммы не заплатит. Или что налоговая инспекция ее прижмет: договор-то она, естественно, провела вчерную. Деньги, что строители на счет ее фирмы перевели, обналичила (как все делали, за пять процентов) и разнесла по редакциям в конвертах.
Да еще и мама ей нервы мотала. Чуть не каждый вечер заводила шарманку, что женщина должна быть в семье счастлива, а не в бизнесе, Зоя же целыми днями в офисе сидит, никуда не ходит, ни с кем не встречается.
– Илья твой противный не в счет, – добавляла она в заключение.
– Что ты на него взъелась? – отбивалась дочка. – Нормальный парень. Помогает мне.
Но мама неумолимо парировала:
– Использует он тебя, а не помогает.
Илья действительно исправно забирал из бизнеса свою долю прибыли. И формально ничего не делал – статьи не писал, с заказчиками переговоров не вел. Но ведь все связи в редакциях он ей устроил. И половина клиентов – тоже его. И советы всегда дает очень по делу.
– А цветы он тебе когда в последний раз дарил? – не отставала мама.
– Зачем мне цветы? – злилась дочка. – Лучше деньгами.
Хотя от букета бы не отказалась, конечно. Но что поделаешь, если ее молодой человек к романтике не склонен.
«Он нужен мне, а я – ему, – успокаивала себя девушка. – У нас с Ильей современные, капиталистические отношения. Сейчас у всех, кто в жизни состоялся, так. Алые паруса – прошлый век».
В совместном бизнесе – гармония, в интимной дела тоже ничего, пусть и без особого жара. Со страстью, что меж Лютиком и ее Андреем кипит, конечно, не сравнить. Зато – стабильно.
* * *
Лютик с Андреем явились в ресторан с опозданием в два часа. Чуть пьяненькие.
– Мы в честь победы Волкова в такси бутылку шампанского распили! – сообщили.
Плюхнулись за стол и накинулись на закуски, будто явились из голодного края.
Подруга сегодня красовалась в ярко-синих лосинах с кружавчиками на щиколотках и черном свитере с люрексом. Копна светлых волос перехвачена блестящей резинкой.
«Вот наваждение, – задумалась Зоя. – Шмотки – явно рыночные. И люрекс нормальные люди уже не носят. Но только на нее мужики, что сидят в зале, поглядывают. А когда я пришла – никто даже головы не повернул…»
Хотя сегодня, Зоя знала, она выглядит очень достойно. Костюм – идеально по фигуре, и мэйк-ап получился классный – лицо свеженькое, ухоженное. Что еще сделать, чтобы к себе внимание привлечь? Тоже, как Лютик, начать хохотать на весь ресторан?
Чего, кстати, подруга так веселится?
Зоя отвлеклась от грустных мыслей, прислушалась к разговору за столом. Ну, понятно: общим вниманием опять Андрюшка завладел. Частушки зачитывает собственного сочинения:
Пошлятина, слов нет, редкостная. Но смешно. Даже у Илюхи от его обычной серьезности ни следа. Ржет в голос, советует:
– Андрюх, ты свои частушки в эфире почитай. Рейтинг сразу до небес взлетит!
– Я ему то же самое говорю, – подхватила Лютик. – Мат только надо забипить.
– У нас и без частушек приколов хватает, – отмахнулся Андрей. И попросил подругу: – Расскажи про макаку сегодняшнюю.
– Про кого? – не поняла Зоя.
– Ну, мы так гостей называем, кто на утреннее шоу приходит, – объяснила Лютик. И охотно продолжила: – Сегодня певичка была, Таня Булдакова. Знаете, конечно. Ни слуха, ни голоса. И песня на слуху одна-единственная. Но везде в жесткой ротации стоит. Серьезные люди ее раскручивают. Вот и нам навязали – программный сказал: ничего не поделаешь, зовите на свое шоу, на целый час… Только о чем с ней говорить, с этой Таней? Ее директор вопросы принес, которые ей задавать можно, так просто с тоски помереть! Какая у вас любимая книжка? Какие фильмы предпочитаете? Ну кого, скажите, волнует, что читает Таня Булдакова?
– А она что, даже читать умеет? – съязвил Илья.
– По слогам, – хмыкнула Лютик. И вернулась к рассказу: – И еще ее директор нам сразу сказал, чтоб мы ее петь не просили.
– Почему? – удивилась Зоя.
– Потому что Танечка, мол, сегодня «не в голосе», – ехидно откликнулась подруга. – А на самом деле – просто боялся, что она в ноты не попадет. Булдакова же на концертах исключительно под фонограмму выступает. И вообще, по слухам, за нее все диски какая-то безвестная певичка записала.
– А кто в нее деньги вкладывает? И, главное, зачем? – заинтересовался Илья.
– Бог весть. Любовник богатый, наверное, – отмахнулась Лютик. – Короче, мы с Андрюхой целую стратегию разработали: как Танечку развести, чтобы она все-таки спела. Не спрашивать ведь, в самом деле, про книжки и режиссеров любимых? И развели. На «слабо» ее взяли. Ох, слышали бы вы, как она завывала! Хотя не оперную арию попросили – ее же собственную песню, ту самую, единственную. Вообще позор. Голосок слабенький. Я в нотной грамоте не сильно разбираюсь, но, по-моему, на полтона фальшивила, не меньше. А как на нее потом, после эфира, ее же собственный директор орал: «Ты зачем, дура, петь согласилась?»
Лютик вновь расхохоталась. И весело закончила:
– Так что опозорили мы певичку на всю страну!
А у Зои вдруг вырвалось:
– И зачем?
Илья взглянул на нее удивленно. Лютик уверенно парировала:
– Затем, что каждый должен своим делом заниматься. Умеешь петь – концерты давай. А нет таланта – купи себе караоке, на публику не лезь.
– И судить, кто что умеет, конечно, одна ты можешь, – язвительно заметила Зоя.
Лютик же в запале закончила:
– Ха! Да я и то лучше спою!
– Кто бы сомневался! – Андрей преданно взглянул на свою подругу.
Зоя перехватила его взгляд – ласковый, любящий, восторженный – и тяжело вздохнула. Ну, почему на нее так не смотрел никто и никогда? Про красавца Андрея она и не мечтала, но ведь и Илья даже на Лютика поглядывает куда более заинтересованно, чем на нее, свою верную спутницу.
И девушка вкрадчиво произнесла:
– Так и спой! Вон, ансамбль попроси – тебе подыграют!
Она кивнула на ресторанных музыкантов, которые как раз появились на своем подиуме и настраивали инструменты.
– Зоя, уймись, – холодно попросил Илья.
А Лютик одним махом хватанула бокал вина. Встала. И танцующей походкой отправилась к лабухам.
Андрей бросился было вслед за девушкой, но передумал – вернулся. Виновато пробормотал:
– Перебрала.
Илья с сомнением произнес:
– Вернем ее?
– Пусть балуется, – отмахнулся Андрей. – Да лабухи и не согласятся, наверное.
Однако, увидела Зоя, музыканты вступили с Лютиком в заинтересованную беседу. Один из них (похоже, певец) отрицательно мотал головой, но трое остальных – клавишник, ударник и гитарист – что-то горячо с девушкой обсуждали. И уже через минуту та уверенным прыжком вскочила на сцену, а ансамбль заиграл проникновенное вступление.
– Что это за песня? – удивленно пробормотал Андрей.
Илья неуверенно откликнулся:
– Понятия не имею. Похоже, что-то блатное.
А Лютик своим низким, с хрипотцой, голосом начала:
Зоя же, с неожиданной для себя самой злобой, произнесла:
– Текст гениальный. Явно сама Лютик сочинила.
– Да нет, я где-то уже слышал… – с сомнением произнес Илья.
А от соседнего столика, где пировали бритоголовые, донеслось:
– Кучин. Его песня, одна из первых.
– Точно, Кучин! – радостно подхватил Андрей. – Он двенадцать лет за разбой отсидел.
Последовал очередной душераздирающий проигрыш. И Лютик уверенно продолжила:
– Какая чушь! – презрительно пробормотала Зоя.
Мимолетно обернулась к соседнему столу – и замерла.
Пятеро мужчин, только что грубо и громко хохотавших, теперь сидели молча, не сводили глаз с девушки, обнявшей обеими руками микрофон. Водочные рюмки отставлены. В пепельницах – тлеют забытые сигареты.
– Родную среду вспомнили, – хмыкнула Зоя.
Однако и никогда не сидевший в тюрьме Илья поглядывал на Лютика почти с восторгом. Андрей же растерянно пробормотал:
– А я и не знал, что у нее голос…
«Какой, к черту, голос? Три аккорда, любой попугай споет!» – едва не вырвалось у Зои.
Да, поет громко. И только.
В зале появился мужчина в строгом костюме – явно из ресторанного начальства. Хмуро взглянул на вошедшую в раж певицу, двинулся было к эстраде. Но песню не прервал. Остановился, прислонившись к колонне. А девушка уже проникновенно выводила финальный куплет:
Лютик устало, с видом примадонны, отодвинула от губ микрофон. Оркестр смолк. Повисла секундная пауза.
Андрей почему-то виновато взглянул на Зою и громко выкрикнул:
– Браво!
А братки, что сидели рядом, разразились дружными аплодисментами. Публика зашевелилась, заговорила. Строгий мужчина в костюме уверенным шагом двинул к эстраде, о чем-то спросил девушку. Она отрицательно помотала головой. Пожала руки музыкантам. Поспешно покинула сцену. Вернулась к друзьям. Кокетливо поинтересовалась:
– Я не слишком фальшивила?
– Можешь с концертами выступать. По зонам, – буркнула подруга.
– Спасибо, я подумаю, – улыбнулась Лютик. И слегка виновато объяснила: – У меня дома кассета Кучина есть. Я ему всегда подпеваю… Нет, ну правда – ничего?
– С Таней Булдаковой точно не сравнить, – заверил Илья.
А от столика блатных выкрикнули:
– За тебя, девчонка!
И бритоголовые дружно выпили.
– За тебя, Лютик! – подхватил Андрей.
Илья поспешно взметнул свой бокал, а Зоя грустно подумала: «Вообще-то, вечеринка в мою честь затевалась. Но только никто об этом уже и не вспоминает».
* * *
Лютик теперь могла сама выбирать, в какое время в эфире работать, хоть днем, хоть вечером. Слава богу и собственной наглости, на «Рок-волне» ее ценят. Карьера уверенно в гору карабкается. Уже и утреннее шоу доверили вести, в паре с Андрюшкой, и на замены вызывают все чаще, и поклонники появились – с цветами у офиса пусть не стоят, но в ее программу по заявкам дозваниваются регулярно. Свидания пытаются назначать.
Но все равно лучшее время – ночь. Они (именно они, то есть Лютик вместе с музыкой) – сами себе хозяева. Днем приходится студию с новостийщиком делить, а ночью тот глаза не мозолит. Рекламы мало, не надо отвлекаться на бездарные тексты. Да и начальство бдит не особо – от плэй-листа, конечно, не отступишь, но говорить можно куда свободней. Если с заставкой или джинглом напортачишь – тоже никто не заметит. И, главное, музыка, вечным и мягким фоном, всегда помогала принимать верные решения.
А решение ей сейчас принять нужно было очень важное.
Романтичная подруга Зойка сказала бы: шанс у нее, словно в сказке. Хотя Лютику ситуация казалась не волшебной, а скорее пугающей. Направо пойдешь – коня потеряешь, налево – голову. А если никуда не пойти – всю жизнь потом будешь локти кусать. Из-за того, что упустила фантастическую возможность.
…Лютик всегда любила музыку – только не официальную, не ту, куда родители пытались пристроить. Предки, как полагалось в приличных советских семьях, стремились привить дочке хороший вкус. В раннем детстве ее на концерты классики водили. Тоска смертная! Чтоб не уснуть под заунывный вой скрипок и прочих струнных, девочка трубы у органа пересчитывала. И от музыкалки по классу фортепиано отбилась решительно и навсегда. Не для нее всякие сольфеджио, гаммы и этюды Черни!