Так и тянулось. Пару раз в неделю Василий приезжал за рыбой и обязательно заглядывал к ней. Иногда с шоколадками – естественно, раз она его чаем угощает. Однажды новую кассету «ДДТ» подарил, «Это все» – тоже вместе слушали на паршивеньком офисном магнитофоне.
А потом у Зои неприятности начались.
Договор аренды у нее был до конца года. Пора было его перезаключать. Офис она снимала, как и многие в те времена, в здании НИИ, и сдачей помещений ведал заместитель директора по хозяйственной части, мужичок худосочный, желчный, с остреньким носом. Зоя никак не могла запомнить его имени-отчества, а про себя именовала хорьком. Ну, девушка и отправилась к нему: сообщить, что на будущий год свою комнату тоже снять хочет.
А Хорек ей неожиданно решительно отказал. Мол, досиживай до нового года, и милости прошу на все четыре стороны.
– Но почему? – удивилась Зоя. – Какие к моей фирме претензии? Аренду я всегда в срок плачу… За свет, за телефон, вахтеру…
– В другом суть! Развели тут бесконечные «Ритмы», «Бериллы», «Векторы»… – буркнул хозяйственник. Пошуршал стопками договоров: – На тридцать комнат – двадцать четыре фирмы. И с каждой возись, держи на контроле!
– А зачем вам нас контролировать? – еще больше удивилась Зоя.
Но Хорек продолжал ворчать:
– «Элвис» в своем помещении склад устроил, у меня теперь с пожарными неприятности. У «Топ-холдинга» – проводка искрит, а чинить сами не хотят, с нас ремонт требуют. В «Мегу» посетители ходят чуть не до полуночи.
Зоя начала злиться:
– Если вы найдете в моем офисе нарушения, я немедленно их устраню.
– Не знаю я, какие конкретно у вас нарушения. И знать не хочу! – упрямо произнес Хорек. – Мы вопрос шире ставим: пришло время от мелких арендаторов избавляться. Хлопот много, прибыли – гроши.
– Хотите арендную плату повысить? – улыбнулась девушка, подумав: денег, понятно, жаль, но если долларов на пятьдесят в месяц дороже станет – она не пропадет.
Однако не угадала. Мужичок презрительно произнес:
– А толку? Хотите остаться – снимайте, допустим… целый этаж. Нет – попрошу на выход.
И сурово взглянул на Зою.
«Чего же ему надо на самом деле? – лихорадочно соображала девушка. – Может, денег? – Помимо аренды лично себе, на карман…»
Предлагать взятки она по-прежнему умела плохо, но в подобной ситуации, безусловно, стоило рискнуть. Однако, взглянув в недружелюбное лицо, Зоя опустила взгляд под испепеляющим взором Хорька и решила не спешить. Во-первых, надо с соседями поболтать – их, что ли, тоже всех выгоняют? И главное: нельзя завет всезнающего Ильи нарушать. А тот учил: «Деньги на словах не предлагай. Их – протягивать надо. Если человек увидел франклинов, потрогал – отказаться уже духу не хватит. Ни у кого».
А у нее с собой и кошелька нет. К тому же непонятно, о какой взятке может идти речь. Двести долларов? Триста? Или Хорек борзыми щенками берет? Он – человек социалистический, бывший то ли партийный функционер, то ли профсоюзный чиновник. Не забыл еще, наверное, главнейший принцип преуспеяния в годы застоя: «Ты – мне, я – тебе…»
И Зоя, покинув хозяйственника, немедленно отправилась прояснять ситуацию. О собственных бедах не рассказывала – лишь расспрашивала соседей, как у них обстоят дела с договором аренды. Однако народ лишь плечами пожимал: нормально, мол. Кто вовремя платит и оргий в офисных помещениях не устраивает – к тем без претензий. А в рыбной фирме даже похвастались, что скидку у Хорька выбили. Но у них-то понятно: в аренде четыре офисные комнаты плюс полгаража и огромный склад.
«Может, вы ему сверху накидываете? – не отставала девушка. – Как сейчас говорят, за лояльность…»
– Да с какой стати? – пожимал плечами народ. – Мы и без того за аренду нормально платим. Как везде по Москве. Тем более офис – совсем не подарок. От центра далеко, до метро пять автобусных остановок.
– А подарков не дарите? На Двадцать третье февраля, на Новый год? – пытала соседей Зоя.
Сама она с праздниками поздравляла многих. Клиентов, прикормленных журналистов, начальников рекламных отделов в газетах. Лично развозила в канун официальных дат: мужчинам – подарочные бутылки коньяка, женщинам – внушительные коробки конфет. Но ей и в голову не приходило включить в список одариваемых Хорька или директора НИИ. С какой стати? Арендная плата – лучший подарок.
Но соседи лишь плечами пожимали и уверяли, что вообще видят хозяйственника строго раз в год: когда приходят договора перезаключать.
Зоя совсем озадачилась. Получалось, Хорьку лично она насолила? Но чем? Неужели ее новую «девятку» увидел и позавидовал? Совсем смешно…
Или хозяйственнику отделка в ее офисе, которую Зоя своими руками произвела, приглянулась? И он теперь хочет сдать помещение как «комнату после ремонта», подороже?
Позвонить, что ли, Илье, посоветоваться?
Еще полгода назад девушка бы немедленно кинулась к телефону. Но сейчас ей было обидно расписываться в собственной беспомощности в столь пустячном вопросе. Нет. Она сама разберется. А не договорится с Хорьком – попросит аудиенции у директора НИИ. Пусть тот объяснит, чем ее законопослушная фирма институту не угодила.
С повторным визитом к хозяйственнику Зоя не спешила: успеет, до окончания договора больше месяца. Подготовиться надо, информацию собрать. Но выяснить удалось немного: Хорек женат. Дети – школьники. Во времена застоя – преданный слуга партии, научный коммунизм преподавал. А с началом перестройки пришел замом к директору НИИ и взялся на активах некогда засекреченного учреждения зарабатывать. Свободные площади в аренду именно с его подачи стали сдавать. Институтский профилакторий переделали под гостиницу. И даже в сауну (когда-то она была строго для сотрудников) теперь пускали за умеренную плату всех желающих.
«Интересно, сам-то он с коммерческих проектов процент имеет?» – задумалась Зоя.
Однако этого коллеги по бизнесу не знали. А сотрудники НИИ (к ним девушка тоже попробовала подкатиться) сообщили, что зарплату директор и его приближенные получают по отдельной ведомости и величина их доходов рядовым инженерам неведома.
«Ладно. Стратегия такова, – решила Зоя. – Приду к нему еще раз. Для начала на жалость начну давить – молода, мол, бизнес только раскручиваю, пожалуйста, не выкидывайте с насиженного места. И обаять попробую. В конце концов, Хорьку под пятьдесят – неужели устоит перед моими пусть и скромными, но молодыми чарами? А если не пробью – тогда конвертик на стол… Долларов, скажем, триста положу…»
И в день визита к хозяйственнику одевалась особенно тщательно. От строгого пиджака не отказалась, но кофточку под него надела полупрозрачную. Юбку выбрала покороче. Естественно, каблуки. И, хотя лень было, даже глаза накрасила, брови подвела, помаду выбрала поярче.
«Уболтаю, никуда не денется», – настраивала она себя, привычно стоя под дверью начальственного кабинета и никак не решаясь войти.
И Хорек сегодня встретил ее гораздо ласковей. Расплылся от своего стола в щербатой улыбке, весело приветствовал:
– Проходи, проходи… Как там тебя – «Пятое колесо»?
– «Пятая власть», – вежливо поправила Зоя.
– Ох, и названия у вас! – добродушно проворчал он. – Работаете без году неделя, на восьми квадратах ютитесь, а уже холдинги-шмолдинги.
Девушка неуверенно улыбнулась. С чего, интересно, сей жизнерадостный тон?
А Хорек продолжал лучиться. Заговорщицки подмигнул, предложил:
– Выпить хочешь?
Откажешь – обидится. А согласишься – вдруг приставать начнет?
И Зоя твердо произнесла:
– Давайте сначала о деле.
Его лицо сморщилось в ернической ухмылке:
– Ну, жизнь пошла! Приходит к тебе девушка. Молодая. Красивая. Глаза – огонь, губы – кораллы, ух! А говорить хочет о деле.
Зоя опасливо покосилась на хозяйственника, но все же решила подыграть:
– Да ладно вам! Всегда же первым делом самолеты были. Ну а девушки – потом.
– Что ж, хочешь сразу о деле – давай, – легко согласился Хорек. И велел: – Подойди.
Зоя послушно приблизилась. Остановилась рядом с его столом. А мужчина привстал. Приблизил к ее лицу свою мышиную мордочку и строго произнес:
– Офис тебе нужен?
– Нужен.
– Очень нужен?
– Очень.
– Что за все надо платить, знаешь?
– Знаю. Сколько?
Зоя потянулась в сумочку за конвертом. Однако Хорек сделал быстрое движение и перехватил ее руку своей на удивление крепкой лапкой. Строго произнес:
– Взяток я не беру.
– Какая взятка, что вы! Просто – маленькая благодарность.
А он, продолжая удерживать ее одной рукой, вдруг вскинул другую. И резким движением надавил девушке на затылок. От неожиданности Зоя присела, нога на высоком каблуке подвернулась, и ее лицо оказалось ровно возле его колен. Хорек же плотоядно улыбнулся. Уверенно-привычным жестом расстегнул брюки, мгновенно приспустил трусы, и взору молодой предпринимательницы открылся его детородный орган – уже набухший, пугающе огромный.
– Что вы делаете?! – пискнула она.
А Хорек, продолжая удерживать ее за затылок, строго велел:
– Давай, работай. И старайся, чтоб мне понравилось. А я пока что договорчик твой подпишу.
Смелая подруга Лютик в подобной ситуации, наверное, двинула бы ему ногой в пах. Но Зоиных сил хватило лишь на то, чтоб стряхнуть со своего затылка тяжелую ручищу. Сквозь зубы процедить: «Да пошел ты!» Пулей выскочить из комнаты. Домчаться до своего офиса…
И только когда закрыла входную дверь – заревела. Что за люди кругом! Что за отношения! Ведь Хорьку даже в голову не пришло, что она может возмутиться. Когда к выходу из его кабинета бежала и мимолетно оглянулась, увидела в лице хозяйственника одно сплошное недоумение – с чего девушка от сделки, выгодной во всех отношениях, отказалась? Впрочем, что хозяйственник. Сейчас многие бомбилы, когда симпатичная девушка голосует, деловито интересуются: «Платить как будешь?» И ясно, что речь идет не о рублях/долларах/швейцарских франках, но о форме оплаты. И многие дамы, особенно малолетки, оплату выбирают натуральную.
«К черту проклятый офис! – негодовала Зоя. – Найду другой! Может, пойти директору НИИ пожаловаться? Или… все-таки Илюшке позвонить? У него знакомых полно всяких, и братков – тоже. Пусть Хорьку морду набьют!»
Но только ужасно стыдно будет рассказывать Илье о том, что случилось… Да и он стал в последнее время таким деловитым, жестким. Еще и упрекнет, что не смогла урегулировать ситуацию самостоятельно…
В тот момент Василий в ее комнату и вошел. Как всегда – с открытым лицом, улыбчивый, в руках, с ума сойти, огромный букет. Но увидел ее потерянное, в слезах, с потекшей тушью лицо и сразу помрачнел. Кинулся к девушке:
– Зоя, что случилось?
И она, продолжая всхлипывать, все ему рассказала. Не стесняясь в выражениях и не стыдясь. Будто разговаривала со старшим братом. Надежным, проверенным, родным. Который всегда поможет и подскажет, как из тяжелого положения выйти.
Готова была рыдать на его плече хоть вечность, однако Василий, не дослушав скорбную повесть, мягко ее отстранил. Хмуро произнес:
– Где он сидит?
– Кто? – растерялась Зоя.
– Скотина эта.
– Василий, и думать не смей!
В его глазах полыхнула неприкрытая ярость. Мужчина ледяным тоном повторил:
– Номер его кабинета, быстро!
– Вася, он же ничего мне не сделал…
– Зоя, мы теряем время.
И она сдалась.
* * *
Не сделать – и всю жизнь потом жалеть.
Сделать – и ошибиться.
Что выбрать? По какому пути пойти?
Лютик в силу решительного характера выбрала второй. И даже с Андреем не посоветовалась. Просто поставила перед фактом: она подписала контракт с продюсерским центром и с «Рок-волны» уходит. Гордо пообещала другу:
– Скоро звездой стану!
– Лютик, ты неподражаема, – покачал головой Андрей.
– Завидуешь? – хихикнула она.
А тот серьезно ответил:
– Потерять тебя не хочу. Чем тебе на радио плохо?
– Да надоело просто, – пожаловалась девушка. – Песни, шутки: все одно и то же. А тут – перспектива! Полет!
Однако первые недели на новой работе разочаровали.
Дело иметь пришлось не с лощеным продюсером Прутовым, а с одним из его замов, Юриком. Тот носил и в пир, и в мир спортивный костюм, именовался куратором и матерился через слово. Натуральная обезьяна с неполным средним образованием в анамнезе. Тупой, похотливый, цель в жизни единственная: бабки и еще раз бабки.
И звезду из нее, как выяснилось, никто делать не собирался. Лютик полагала, что выступать станет сама, только музыканты на втором плане, а на деле вышло куда менее выигрышно: ее включили в состав дамской группы. То есть славу делить с еще двумя девчонками придется.
Те тоже не подарок оказались. Голоса совсем слабенькие, мозгов ноль, зато гонору – выше крыши.
И название для их группы выбрали сногсшибательное: «Блондинки». Будто специально придумали, чтоб браткам, кружащим подле шоу-бизнеса, на доступность певичек намекнуть. И ничего уже не поделаешь, никак на свою судьбу не повлияешь. В контракте сказано безапелляционно: состав, название, репертуар, график репетиций и выступлений группы определяет исключительно продюсер…
А песни – написаны, ха-ха, эксклюзивно для группы «Блондинки»! – вообще полный мрак.
Лютика особенно одна бесила:
Последние две фразы полагалось подвывать – истошно, будто волк на луну. А ее товарки всегда в этом месте губы облизывали.
Отношения с «подружками» из группы у Лютика, естественно, не сложились. Девчонки – совершенно не ее круга. Явились из дальних уголков родины штурмовать Москву, однако в институты поступить даже и не пытались. Одну Юрик на рынке подобрал (овощами торговала), вторая вообще из начинающих жриц любви. Свою сногсшибательную карьеру («Мы певицы! У нас продюсер собственный, и косметолог, и визажист!») обе воспринимали, словно манну небесную. Приказы Юрика выполняли безропотно. И злились, только когда он им водку перед репетицией пить запрещал.
Представление о красивой жизни тоже было свое, провинциальное. Живут в столице в съемной квартире, а не в общаге – круто! На репетиции возят в «Жигулях» – сногсшибательно! А блестящие и безвкусные наряды, которые бесплатно предоставили для концертов, – вообще высший шик!
Лютику бы сразу сбежать (и плевать на все угрожающие санкции, прописанные в контракте), да гордость удерживала. Планировала чуть ни Пугачевой нового времени стать – и сразу сдаться? Надо хотя бы первого выступления подождать… Тем более что Юрик, пусть хам, лично ее особо не доставал. Орал куда реже, чем на девчонок, и похоть свою с ними же тешил. На репетициях всегда ставил по центру – приезжие блондинки вроде как ее оттеняли. Сольные партии тоже все ей отдал. Девчонки втихомолку шипели, конечно, но на открытый бунт не решались. Боялись штрафных санкций. А может, хватало умишка понять, что Лютик, пусть и тоже не ахти какая певица, все равно даст им сто очков форы. Потому что и голос у нее посильнее, и волосы (у единственной из группы!) натуральные, и, главное, для нее «Блондинки» – вовсе не свет в окошке. В любой момент может повернуться и уйти – обратно на «Рок-волну». И неизвестно еще, кого вместо нее в группу определят. Вдруг совсем уж откровенную стерву?
На репетициях, если не считать вечной матерщины Юрика, девушке, впрочем, нравилось. Много полезного узнала. Например, что вдыхать, когда поешь, не горлом надо, а практически из живота – голос сразу становится куда ярче. И как тональность менять научили. Хореограф (худосочный, голубенький) тоже профессионалом оказался. Всего за пару часов научил двигаться естественно, и как на сцене встать, и куда руки деть.
Науку она усваивала на лету. Как всегда, если новое дело захватывало.