– С Коулом? – спросил я, задавшись вопросом, уж не вышло ли так, что они каким-то образом очутились в постели – хотя Джон при разговоре с Анжело выглядел всего лишь растерянным и смущенным, а не разъяренным, каким он бы стал, если бы Коул ему изменил.
– Нет, не с Коулом. Я имею в виду, в часовне.
– Ты обрел Бога? – пошутил я, улыбаясь, но он не улыбнулся в ответ.
– Не знаю, Бога ли, – сказал он, – но что-то точно обрел.
И только тогда я понял, насколько он был серьезен. Анжело было нелегко открываться – даже передо мной. И сам факт, что он пытался что-то до меня донести, говорил о важности его слов. Я отодвинул мысли о том, чтобы раздеть его, в сторону. Сел и сказал:
– Я слушаю.
– Зак, Сент-Шапель изумительна.
– Да, я слышал.
– Ты знал, что ее называют шкатулкой с драгоценностями?
– Нет.
Он кивнул. Его взгляд, пока он вспоминал, стал расфокусированным.
– Именно так я и ощутил себя, Зак. Как в шкатулке с драгоценностями. Или в волшебном замке. – Покраснев, он коротко взглянул на меня, проверяя, не засмеялся ли я, и, увидев, что нет, снова заговорил, уже намного уверенней. – Снаружи этого и не скажешь, но внутри она оказалась невероятной. Там словно вовсе не было стен. Одни витражи. Она выглядела словно сплетенной из кружева.
– Коул сказал, что когда ты увидишь ее, то удивишься, на чем вообще она держится.
Он кивнул.
– Он прав. Даже не верится, что ее построили люди.
– Так что произошло?
– Я стоял там и разглядывал окна. Коул где-то ходил, общался с типом, который делал для нас экскурсию. Народу было еще немного. И вдруг мне показалось, что там есть только я. – Он резко умолк и посмотрел на меня. В его глазах светился восторг и благоговение. – Только я, Зак, – повторил он.
Момент определенно был ключевым, и все же я не уловил его смысл.
– Я не понимаю тебя, – признался я.
– Я был единственной вещью в той шкатулке с драгоценностями.
Я не ожидал услышать в его голосе дрожь. Не потому, что он никогда не плакал. Напротив, он не раз проливал в моем присутствии слезы, и стыдился их, каждый раз. Он считал слезы слабостью. Он всю свою жизнь держал эмоции под контролем и не позволял никому их увидеть. С остальными людьми инстинкт заставил бы его броситься в нападение, или отшутиться, или просто уйти. Будь в номере кто-то еще, он совладал бы с эмоциями. Но со мной он уже давно, сам того не желая, отбросил всякую осторожность и едва ли у него получилось бы восстановить ее заново. Когда мы были вдвоем, он не мог остановить поток своих чувств. И тем не менее его поведение подсказало мне, что произошедшее в Сент-Шапели – чем бы оно ни было, – затронуло его до крайности глубоко.
– Продолжай, – сказал я.
– Зак, я знаю, что со мной нелегко.
Резкая смена темы застала меня врасплох.
– Что ты имеешь в виду?
– Я недостаточно хорош для тебя. И никогда не был хорош.
– Это неправда.
– Правда. Я всегда это знал. С самого первого дня. Со мной можно рехнуться. И я столько времени держу тебя на расстоянии.
– Уже не на таком большом, – сказал я. – И я всегда тебя понимал.
– Это несправедливо по отношению к тебе, Зак, – проговорил он, глядя в пол. – И должно закончиться.
Закончиться? Мое сердце гулко заколотилось.
– Анж, о чем ты?
– Пора мне перестать притворяться.
Хорошо, что я сидел, потому что у меня вдруг отказали ноги. Все былые сомнения насчет его занятий онлайн разом затопили меня, не давая дышать и утягивая на дно.
– Анжело, – хрипло выдавил я, – ты жутко меня пугаешь.
– Я собираюсь прекратить так с тобой поступать, – сказал он.
У меня тряслись руки, и я никак не мог заставить свой голос работать.
– Ты что, бросаешь меня? – наконец спросил я, хоть и боялся услышать ответ.
Его голова дернулась вверх, а глаза стали огромными и изумленными.
– Нет!
В мгновение ока волна отступила, и я снова обрел способность дышать. Сделав глубокий глоток воздуха, я призвал свое сердце перестать колотиться так часто.
– Зак, с чего вообще это пришло тебе в голову? – спросил он.
– Ты сказал, это должно закончиться, – ответил я, чуть ли не смеясь от облегчения.
– Я не имел в виду нас!
– Господи, Анж, по твоей милости меня сейчас хватит инфаркт! – Он встревоженно уставился на меня, и я махнул рукой. – Продолжай. Я уверен, что паника скоро утихнет, – попытался я пошутить, но шутка не получилась. Он по-прежнему выглядел озабоченным, и ему потребовалась минута на то, чтобы снова заговорить.
– В общем, – наконец сказал он, – я хочу сказать, что после Вегаса стал переживать, что не заслуживаю тебя…
– Анжело, ты…
– Зак! – рявкнул он. – Дай мне закончить!
Мне стоило колоссальных усилий не возразить, однако я сделал глубокий вдох и все-таки умудрился сказать:
– Извини. Продолжай.
Его раздражение из-за того, что я перебил его, улеглось, и он опять стал выглядеть робким и неуверенным.
– Короче, я пытаюсь сказать, что единственный способ перестать гадать, когда ты встретишь парня, которого заслуживаешь, это стать таким самому.
– Анжело, ты уже такой парень.
– Нет, Зак. – Он помотал головой. – Я всего-навсего парень, которого ты любишь.
Я не вполне понимал, куда он клонит, но мне было все равно. Облегчение от того, что он не бросает меня, было так велико, что остальное не имело значения. Я подошел к нему и взял его лицо в ладони. Потом отвел его волосы в сторону, чтобы увидеть глаза.
– По крайней мере в последнем ты прав: ты парень, которого я люблю.
– Когда мы вернемся домой, я собираюсь начать быть и тем, и другим.
– Я надеюсь, ты знаешь, что тебе не нужно меняться ради меня. Ни в чем.
Я чувствовал, что он дрожит, и его голос прервался, когда он спросил:
– А если я сам хочу измениться?
– Тогда я помогу тебе всем, чем смогу.
– Я знаю, ты все гадаешь, что я там делаю в интернете.
Только я начал поспевать за ходом его мыслей, как он опять сменил тему – как всегда, неожиданно для меня.
– Мне было любопытно.
– Я боялся, ты станешь смеяться надо мной.
– Я постараюсь сдержаться.
Ему потребовалась секунда и глубокий вдох на то, чтобы набраться смелости. А потом он сказал:
– Я хочу вернуться в школу.
Я и впрямь чуть было не рассмеялся, но не по той причине, которую он ожидал. После всего, что накопилось у меня в голове – после всех моих страхов, что он встретил кого-то другого или искал другую работу, или хотел найти свое собственное жилье, – известие о том, что на самом деле им двигало безобидное желание закончить образование, стало для меня неописуемым облегчением.
– Анж, почему ты не рассказал мне сразу?
– Потому что тогда мне пришлось бы начать. А если не начинать, но невозможно и провалиться.
Все оказалось так просто. И тем не менее, многие ли были способны отважиться на такое признание хотя бы себе, не говоря уже о ком-то еще? Для этого требовался впечатляющий запас жизненной мудрости, и я в который раз поразился, насколько умным на самом деле он был. Ему не хватало уверенности, и он восполнял ее недостаток бравадо, но подо всем этим он был очень умным. Возможно, умнее всех нас.
– Ты не провалишься, – сказал я. – Только не в том случае, если ты чего-то хочешь по-настоящему.
– Я могу поехать в Лонгмонт, чтобы сдать тесты за среднюю школу. У них там есть и подготовительный семинар. А потом смогу кучу всего делать онлайн.
– Здорово.
– А если у меня все получится… – Он снова заколебался, и на его щеках проступила краска. – Я хочу пойти в настоящую школу.
– Как CU?
От моих слов он немного вжал голову в плечи.
– Куда-нибудь попроще, – сказал он. – Я думал, может, в UNC в Грили. (Университет Северного Колорадо – прим. пер.)
– Ты хочешь, чтобы мы переехали в Грили?
Он стал выглядеть еще неуверенней.
– Может быть.
Я не был уверен в своих чувствах по этому поводу – в свое время Грили не впечатлил меня, но я не был там больше десяти лет. За это время он, как и большинство городов вдоль Передового хребта, вырос и изменился. Плюс от того, о чем говорил Анжело, нас отделяло два или три года. Чутье подсказывало мне, что дольше этого срока наш видеопрокат в Коде все равно не продержится. У нас было предостаточно времени на построение планов.
– Что ты хочешь изучать в UNC?
– Не знаю пока, – пожал он плечами. – Не то чтобы я хотел стать бухгалтером, типа Джона, или кем-то еще. Просто… – Он опять смущенно умолк. – Просто я хочу чему-нибудь научиться.
– Что совершенно нормально, – заверил я Анжело, и он немного расслабился. – Но ты так и не сказал мне, что произошло у вас с Джоном.
– Я уже давно думал о том, чтобы вернуться в школу, но не был уверен, получится ли у меня, а пробовать было страшно. Короче, сегодня мы были в часовне. Коул и я. И я стоял посреди шкатулки с драгоценностями. И это было типа как… озарение, что ли. Потому что внезапно я понял, что у меня все получится. И я так обрадовался и захотел поделиться с тобой, но тебя не было, и я сказал Коулу. – Он встревожено замолчал. – Ты сердишься на меня?
– За что?
– За то, что я сказал Коулу раньше тебя.
– Я не сержусь, – успокоил я Анжело. Да, он сказал Коулу первым, но не потому, что доверял ему больше, чем мне. Просто в тот момент Коул находился с ним рядом. – Но я по-прежнему не понимаю, как тут замешан Джон.
– В общем, когда мы вернулись, Коул, видимо, переговорил с ним. Джон ведь его бухгалтер. Ты знал? – Я не знал, но это выглядело логично. – И Джон пришел ко мне. Сказал, что Коул сказал ему, что хочет оплачивать мою школу. Он попросил Джона открыть для меня счет.
– С ума сойти!
– Я сказал, что не надо.
– С ума сойти!
– А Джон ответил, что понимает, почему я не хочу брать у Коула деньги, пусть он и может позволить себе, не моргнув глазом, отправить меня учиться хоть десять раз. Но еще он сказал, что может оформить все как заем, а я потом все верну. Он даже сказал, что можно назначить процент, если от этого мне станет легче.
– Это просто фантастика!
– Но все равно, я не знаю… – проговорил он. – Как-то неправильно брать их, даже взаймы. – Отказ от денег был благородным шагом. Правда, я сам на его месте вряд ли проявил бы подобное благородство. – Джон сказал, есть и другие заемы, и что он поможет мне с документами. Он сказал, чтобы я все обдумал и позвонил ему, когда буду готов.
– Как здорово!
– Но опять же, я не знаю, стоит ли пробовать самому, или это попросту глупо.
– Всему свое время, – сказал ему я. – Можно начать с общественного колледжа. Это даст нам пару лет на то, чтобы принять решение насчет остального. – Я снова привлек его к себе и поцеловал в макушку. – Мы со всем разберемся.
Я чувствовал, что ему нужно было услышать именно это. Его глаза стали ясными, яркими, и он с видимым облегчением улыбнулся.
– Я люблю тебя, – сказал он.
Я знал о его чувствах ко мне, и все же он до сих пор очень редко оказывался способен произнести эти слова. И сегодня в них прозвучало больше уверенности, чем когда бы то ни было прежде.
– Ты мой север, – сказал я, и он рассмеялся.
– Зак?
– Да?
– Заткнись и поцелуй меня.
И меня не пришлось просить дважды.
***
На следующий день мы отправились в Лувр. Анжело был невероятно взволнован. У него был составлен список картин, которые он хотел посмотреть, и я подозревал, что мне повезет, если я смогу за ним поспевать.
Лувр оказался совершенно безумным местом. Музеи просто не имели права быть настолько большими. Первым делом мы удостоверились, что у всех нас есть мобильные номера друг друга, потому что не потеряться было решительно невозможно. Затем выбрали место встречи – одно из близлежащих кафе. И наша экскурсия началась.
Мэтт, Джаред и Джордж пошли в одну сторону, Коул, конечно, повел Анжело на что-то смотреть (я не понял, на что), и я с крайним испугом обнаружил, что остался с Джонатаном вдвоем.
В неловком молчании мы побрели за Анжело с Коулом. Они двигались быстро, не задерживаясь надолго ни у одной из картин. Оба были красивыми – правда, каждый по-своему, – и, вне всяких сомнений, получали от компании друг друга огромное удовольствие. Время от времени Анжело оглядывался на меня, и я замечал, как Коул и Джон обмениваются игривыми взглядами. Они, впрочем, не были расположены сбавлять шаг ради нас, но мы с Джоном все равно не увлекались искусством.
– Они так похожи, правда? – наконец прервал он молчание между нами.
Я думал ровно о том же.
– Да, очень.
– И все-таки, – проговорил он с замешательством, – они абсолютно разные. – Я, разумеется, понял, что он имеет в виду. Анжело не был ни женственным, ни жеманным. А Коул – тут можно было не сомневаться – ни разу в жизни не надевал военных ботинок.
– Джаред сказал, что отец Коула умер, а с матерью он не ладит?
– Она практически с ним не общается.
– Потому что он гей?
Он покачал головой.
– Нет. Потому что она эгоистичная стерва. Он, естественно, пригласил ее. Если б он устраивал огромный прием, где ее могли бы увидеть, то она, может, и появилась бы. Но ради чего-то скромного – нет. Она заявила, что занята. Слишком занята для того, чтобы побывать на свадьбе своего единственного сына. – Он мельком взглянул на меня. – Я еще ни разу с ней не встречался, – добавил он, – но не уверен, что смогу оставаться вежливым, если это произойдет.
– А вот Анжело не знал своего отца, – сказал я. – Он ушел еще до его рождения. Потом, когда он был совсем маленьким, ушла и его мать. Он вырос в приемных семьях. – Я сам не знал, зачем я все это рассказываю, но оно могло помочь объяснить родство душ Анжело с Коулом, а также отвлечь меня от мыслей о других вещах. – Она разыскала его всего пару лет назад. Он пытается относиться к ней непредвзято, но до конца так и не простил ее. – В прошлом году Лиззи без ведома Анжело пригласила Ниту на Рождество – видимо, представив себе трогательное воссоединение у елки рождественским утром. Но этого не случилось. Несмотря на то, что Анжело перенес инцидент лучше, чем я ожидал, было очевидно, что он не готов забыть, как двадцать лет назад она его бросила.
Джон устремил взгляд вперед – туда, где Анжело с Коулом стояли бок о бок и, склонив головы, обсуждали какое-то полотно.
– Тебе не кажется странным, что в итоге мы оказались с мужчинами, которые настолько похожи? – спросил Джон, повернувшись ко мне. Такая мысль возникала и у меня, но меня удивило, что он высказал ее вслух. Этот вопрос подступал до опасного близко к той пустоте внутри нас обоих – к пустоте, которая когда-то давно была нами. – Мне кажется, – продолжил он дрогнувшим голосом, – это многое объясняет.
Нервный взгляд его глаз умолял меня о каком-нибудь объяснении, но я отвернулся, так и не дав ему никакого ответа. Не то чтобы у меня его не было. Просто я был самым обыкновенным трусом.
***
Несколько часов в Лувре вымотали меня до предела. Все смешалось, одна картила сливалась с другой. «Мона Лиза» и та разочаровала меня, поэтому, когда день наконец-то закончился, я с облегчением выдохнул.
Ужин в тот вечер прошел куда веселее. В отличие от ресторанов дома, местные официанты не торопились приносить напитки или еду. Фактически, они вообще никуда не торопились. А еще не совали никому под нос чек в момент, когда подавали десерт. Долгие трапезы считались здесь чем-то само собой разумеющимся, и мы провели за столом не один час.
Коул, очевидно, почувствовал, что проще будет заказать за нас всех самому, и на столе появлялись все новые и новые блюда, а также бутылки с белым и красным вином.
– Зак, для тебя я выбрал испанское гран резерва, – сказал Коул. – Я знаю, что Джонни нравится кьянти, но, думаю, один вечер он сможет и потерпеть. – Мне показалось странным то, что Коул знал, какое вино я люблю, и когда я перевел взгляд на Джона, то увидел, что он этим смущен. Что, конечно, не помешало мне насладиться вином.