Я не переступал порога этой комнаты со дня его переезда два года назад. Мебели внутри было немного. Только комод с его одеждой и односпальная кровать, которая была заправлена, но в которой он не спал уже много недель. А может быть месяцев. А может, вдруг понял я, и целый год. Она была сплошь завалена книжками, выстиранным бельем и коробками с паззлами, которые мы собирали в последние месяцы.
Он схватил с комода зарядку и вложил ее мне в ладонь, а после заглянул мне в глаза.
– Она уже давно не моя комната, – проговорил он тихо. – Я думал, ты знаешь.
То была такая крошечная вещь, и все же она меня тронула. Поначалу он сохранял между нами дистанцию, и я принимал его правила, пусть они и разбивали мне сердце. Почти два с половиной года я любил его и жил с ним. Я работал с ним, готовил для него, обустраивал для него дом. И все это время не замечал, что барьеры, разделявшие нас, опускались.
Я отвел волосы с его глаз. И сказал:
– Спасибо тебе.
– Погоди благодарить меня, Зак, – сказал он, снизу вверх усмехаясь мне, потом обвил мою шею руками и, приподнявшись на цыпочки, потянул на себя. Его губы были мягкими, но настойчивыми. Тонкое тело вжалось в мое. – Эта кровать у меня уже целых шесть лет, – проговорил он, – но ею ни разу не пользовались, как надо. – Я знал, что в Арваде он никогда не пускал мужчин к себе в дом, не говоря уже о постели. Стоило мне понять, что он предлагает, и я застонал, а он, еще сильнее втираясь в меня, рассмеялся. – Как думаешь, хватит нам времени?
Но прежде чем я успел что-то ответить, в дверь начал дубасить Мэтт – мы всегда знали, что это он, потому что нормальные люди пользовались звонком, – и я вздохнул. Как обычно, Мэтт не стал дожидаться, когда мы откроем. Дверь распахнулась, и мы услышали, как он проорал:
– Ну что, вы готовы?
– Конечно, – сказал Анжело, но негромко – так, чтобы услышал лишь я, и по блеску в его глазах я понял, что он имеет в виду нечто совершенно другое, чем Мэтт. Он быстро поцеловал меня в подбородок и отпустил, затем развернулся и вышел, оставив меня у себя в комнате одного.
Вот только она больше не была его комнатой.
***
Прямых рейсов от Денвера до Парижа не существовало, и мы с учетом пересадки, двенадцатичасового перелета и разницы во времени приземлились в Париже около половины девятого следующего утра. Полдня в самолете были бы адом – если бы Коул не обеспечил нас всех билетами в первый класс.
– Обалдеть! – воскликнул Анжело. – Он наверняка выложил за них уйму денег!
– Он может себе это позволить, – сказал Джаред.
Мэтт, как самый высокий, был особенно счастлив возможности вытянуть ноги.
Он немного поуспокоился насчет Супербоула, но было видно, что предстоящая встреча с мужчиной, который столько раз делил постель с Джаредом, по-прежнему вызывает у него беспокойство. И я его понимал. При мысли о новом столкновении с Джоном мои внутренности завязывались в узлы. В одиночку я бы еще мог, наверное, пережить это, но стоило мне представить его рядом с Анжело – и меня начинало мутить.
Я оглянулся на Анжело, который сидел с книжкой рядом со мной. Его длинные черные волосы скрывали от меня его профиль, и я поборол порыв откинуть их прочь. Он не смотрел на меня, но, видимо, почувствовал на себе мой взгляд. Взял меня за руку и коротко сжал мои пальцы, после чего отпустил их, чтобы перевернуть страницу.
Два года, прошедшие после Вегаса, изменили нас. Что важнее всего – они изменили его. Он стал сильнее, стал намного уверенней в нас. И все же я слабо представлял, что может ждать нас в Париже. В Вегасе мы встречались с Джоном всего один раз – за ужином в ресторане, – и еще на следующий день, когда он появился на несколько минут, чтобы принести извинения. В Париже нам предстояло провести с ним неделю. Я надеялся, что Анжело справится с этим лучше, чем в прошлый раз.
Я надеялся, что я сам справлюсь лучше.
– Мэтт, смотри, – вдруг сказал Анжело и протянул ему через проход свою книжку. – Тут о твоих моментах изумления! У этого типа они тоже были!
Мэтт взглянул на страницу, и его глаза округлились от удивления. Он закрыл книжку, чтобы посмотреть на обложку, а потом, выгнув бровь, перевел взгляд на Анжело.
– Ты читаешь стихи?
– Ну да. Что здесь такого? – спросил Анжело, хотя вид у него был куда неуверенней голоса.
– Это ж стихи!
Анжело вздохнул.
– Чувак, я знаю, просто несколько недель назад я зашел в один букинистический в Боулдере, и его хозяин распродавал по доллару все свои книжки с поэзией, потому что никто их не покупал…
– Тому есть причина, знаешь ли, – вставил Мэтт, но Анж проигнорировал его реплику.
– …а я стихов никогда еще не читал, вот и подумал, блин: а почему бы и нет? Вот и спросил хозяина, что лучше взять, потому что не хотел нарваться на что-нибудь сложное, а он сказал, что вот эту. – Он уже захлебывался от слов, а его щеки ярко пылали. Они с Мэттом были как братья – и как настоящие братья обожали друг друга подкалывать, но я знал, что еще Анжело на каком-то уровне нуждается и в одобрении Мэтта. – Блин, Мэтт, прочти уже этот гребаный стих!
Мэтт состроил скептическую гримасу, однако все-таки открыл книгу на заложенной пальцем странице. Стихотворение было, судя по всему, небольшим, потому что всего минуту спустя он недоуменно оглянулся на Анжело.
– Ты хочешь сказать, что Джаред – дикая роза?
– Я хочу сказать, что он твоя дикая роза.
Мэтт покачал головой.
– Анжело, – сказал он. – Как только мы приземлимся в Париже, я куплю тебе порно.
Анжело со смехом забрал у него книгу.
– Только чтоб на этот раз там не было телочек.
– Аминь, – подытожил Джаред, выглянув из-за Мэтта.
Я был удивлен не меньше Мэтта, узнав, что он читает. Однако меня нисколько не удивило то, что он решил попробовать что-то новое только потому, что никогда не делал этого раньше.
– Тебе нравится поэзия? – спросил его я.
Он пожал плечами.
– Ну… местами, наверное, да. В смысле, я еще многого не понимаю. Этот тип не особо мне нравится – слишком много пишет о боге. И о фермерах, что тоже отстой. Но вообще я начинаю вникать, почему люди тащатся от стихов. Бывают такие, которые могут выразить то, что ты хотел бы сказать, но не можешь. Понимаешь? Они как бы передают то, о чем ты думаешь в сердце.
– Как то стихотворение о моментах изумления Мэтта?
Он кивнул.
– Я нашел и наше стихотворение, Зак. – Он опять покраснел, и я увидел, что его глаза умоляют меня не смеяться. – Показать?
– Конечно.
Он нашел страницу с завернутым уголком и передал книгу мне. Стихотворение называлось «Край свадеб» и было пугающе длинным, но Анжело, словно прочитав мои мысли, сказал:
– Читай не все. Только то, что я отметил. – Он показал на пятую строфу, первые несколько строчек которой были подчеркнуты. – Вот, что я бы сказал тебе, Зак, – тихо добавил он. – Если б умел.
Началом я не проникся – там было что-то непонятное о пребывании в темноте, – но к середине смысла прибавилось.
– «Ты – место, известное мне, к которому вновь и вновь приводит меня неизвестность», – прочел я вслух и поднял глаза. – Она тоже была его севером.
Было видно, что он почувствовал облегчение – и от того, что я не поднял его на смех, и от того, что я его понял.
– Эта часть о тебе, – сказал он. – А вот эта – видишь, в конце? – обо мне. «Мне нечего дать тебе». – Он повел плечами. – «Кроме себя».
Он произнес это так, словно оно было несущественным даром, и я решительно не мог согласиться с ним. Отложив книжку, я взял его за руку, перевернул ее и прижался губами к ладони.
– Ангел, – сказал ему я, – кроме тебя мне ничего и не нужно.
***
Если в Париже и жила магия, то явно не в аэропорту. За теплым ароматом свежеиспеченного хлеба явственно чувствовался запах мочи и застоявшегося табачного дыма. После стерильного воздуха самолета это было слегка чересчур, и аппетит, нагулянный за полет, у меня мигом пропал.
Коул прислал за нами машину, и пока мы ехали до отеля, то глазели по сторонам не меньше Анжело.
Отель находился на большой открытой площади. Она называлась Вандомской, как сообщил мне Анжело. Лобби было огромным, со стойками из темного дерева, мозаичным полом и обитыми темно-зеленым бархатом стульями. Повсюду был мрамор всех мыслимых и немыслимых оттенков – белый, золотистый, зеленый, коричневый, серый. Как только мы зашли, стало ясно, что номера здесь стоят бешеных денег.
Пока Мэтт, Джаред и Анжело разбирались с коридорными насчет наших сумок, я отправился к стойке зарегистрироваться. Оказалось, мне всего и надо было, что назвать свое имя и забрать наши ключи.
– Мистер Дэвенпорт уже спускается к вам, – сообщила женщина-администратор за стойкой. И действительно, всего через мгновение к нам вышел Коул.
Он чем-то напомнил мне Анжело. Коул был немного повыше, но такого же стройного телосложения. Его кожа была всего на пару оттенков светлей, чем у Анжело. И совсем как у Анжело, ему на глаза постоянно падали пряди волос; хотя в его случае они были подстрижены так намеренно.
– Привет, Зак, – сказал он, взяв мою руку в ладони. – Мы с тобой, по сути, еще не встречались, верно?
– В общем, нет.
– Я рад, что ты приехал.
– Спасибо, что пригласил нас, – откликнулся я, хотя слово «пригласил» было сильным преуменьшением с учетом всего, что он для нас сделал – оплатил перелет до Парижа и поселил в баснословно дорогую гостиницу.
Его мягкие руки еще держали мою, а взгляд был настороженным, но дружелюбным.
– Я надеюсь, между нами не будет неловкостей.
– С чего вдруг? – спросил я.
Было видно, что он немного опешил. Его брови удивленно приподнялись.
– Господи, лапа. Не разберу – серьезно ты или это сарказм. – Я мог понять его неуверенность. В конце концов, он вступал в брак с моим бывшим бойфрендом, а с нынешним как-то раз переспал.
– Это был не сарказм, – заверил его я. – У меня нет обид ни насчет Джона, ни насчет Анжело.
Он чуть-чуть опустил подбородок, так что его глаза скрылись от моего взгляда за волосами. Этим он опять напомнил мне Анжело, хотя Анжело делал этот жест неосознанно, а Коул – явно специально.
– Надеюсь, ты не волнуешься, что это случится еще раз?
Я не сдержал улыбки.
– Ты переступишь границы Джона задолго до того, как Анжело переступит мои.
– Вижу, ты очень в этом уверен.
– О да.
Он опять смахнул волосы в сторону. Затем окинул меня оценивающим взглядом.
– А ты совсем не такой, как я думал. Джонни сказал, ты очень расслабленный, но с учетом его зажатости это могло означать всего лишь то, что ты понимаешь назначение кнопки «спящий режим» – и не более.
На это стоило бы рассмеяться, но я не сумел.
– Страшно даже представить, что наговорил обо мне Джон.
Он покачал головой.
– Ничего особенного. Хотя он намекнул, что ты скорее предпочтешь выцарапать себе глаза, чем увидеть его еще раз.
– Он был недалек от истины.
– У вас все было настолько плохо?
– Нет, – сказал я. По правде говоря, у нас было и много хорошего, но, оглядываясь назад, мне было нелегко вспомнить, в чем оно заключалось. Я не мог разглядеть хорошее за ложью и ссорами, которые омрачили последние несколько месяцев наших с ним отношений. – Просто все закончилось очень неважно.
– До такой степени, что ты предпочел бы не приезжать?
– Да.
– Тогда почему ты приехал? – В его вопросе не было вызова. Ему был искренне интересно узнать, каким будет ответ.
– Ради Анжело. – Мне показалось, что сейчас самое подходящее время сказать то, что я собирался. – Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты подарил ему такую возможность. Я хочу, чтобы ты знал, как много это для него значит. Сам он никогда не отважится в этом признаться. Он выезжал из Колорадо всего несколько раз, и я не могу даже описать, какое значение для него имеет поездка в Париж.
– Ты очень сильно любишь его.
Это утверждение застало меня врасплох, однако я согласился:
– Конечно.
– Джонни сразу сказал, что если ты и приедешь, то исключительно ради Анжело. – Он заговорщицки улыбнулся мне. – Но мы ему об этом не скажем. Терпеть не могу, когда он оказывается прав.
– Понимаю тебя. Он становится невыносим, когда начинает злорадствовать, – сказал я, и Коул рассмеялся. – Но он, похоже, изменился сильней, чем я думал. Раньше имя Джонни бесило его.
– Лапа, уверяю тебя, – он подмигнул мне, – оно до сих пор его бесит.
Я наконец-таки рассмеялся, и напряжение, которое я испытал в момент встречи с ним, отступило. Внезапно я понял, что он идеально подходит Джону – в отличие от меня, ему при любых обстоятельствах хватало силы духа оставаться собой. Он улыбнулся и сжал мою руку, и я почувствовал, что мы каким-то образом достигли молчаливого взаимопонимания.
– Думаю, ты мне нравишься, Зак, – сказал он, когда отпустил меня. – И Джонни будет раздражен из-за этого ровно настолько, чтобы повеселить нас обоих.
Затем он заглянул мне за плечо, и его улыбка из искренней трансформировалась в чересчур ослепительную.
– О, привет-привет, лепесточек, – протянул он, и я, обернувшись, обнаружил у себя за спиной Мэтта. Он выглядел слегка удивленным. И слегка раздраженным.
– Слушай ты, Вандербильт…
– Я думал, он Дэвенпорт, – сказал я.
– Вообще я предпочитаю фамилию Фентон, – встрял Коул.
Мэтт хищно оскалился на него.
– По барабану.
– Ох, лапа, зови меня просто Коул.
– Если ты станешь называть меня Мэтт.
Коул положил ладонь на бедро. Откинул волосы с глаз и склонил голову набок. Мэтт был минимум на четыре дюйма выше его, однако Коул, глядя ему в глаза, каким-то образом умудрялся создавать впечатление, будто он смотрит на него сверху вниз.
– Лепесточек, как пожелаешь.
Мэтт закатил глаза, но ничего больше не сказал и отвернулся, чтобы забрать у женщины за стойкой ключи.
Подошли Джаред и Анжело, и Коул сразу направился к Джареду и крепко обнял его. Джаред, смеясь, ответил ему тем же самым. Они простояли так пару секунд, затем Коул отклонился назад и взял лицо Джареда в ладони. Глядя ему в глаза, он что-то сказал – что-то явно серьезное. А после поцеловал его. Прижался губами к уголку его рта, словно не смог выбрать между щекой и губами. Поцелуй был легким и дружеским, и хотя продлился чуть дольше, чем я ожидал, в нем не было ничего сексуального. Тем не менее я услышал со стороны стоящего рядом Мэтта низкий звук, подозрительно похожий на рык.
– Парень, спокойно. Сидеть, – сказал ему я.
Он не засмеялся.
– Я был бы гораздо спокойнее, если б он не лапал его без остановки!
Коул вел себя с Джаредом до ужаса фамильярно, но я знал, что Джаред предан Мэтту на все сто процентов.
– Чего ты боишься? – спросил я его. – Ты же не думаешь, что Джаред может тебе изменить?
Он оторвал глаза от своего партнера, вздохнул и с заметным смущением посмотрел на меня.
– Естественно, нет, – сознался он неохотно. – Просто меня сводит с ума мысль о том, что они были вместе.
– Иногда секс это просто секс, – ляпнул я, о чем немедленно пожалел. Мои слова явно вызвали у него раздражение.
– И каким образом мне должно стать от этого легче, при том я, похоже, единственный, кто так не считает?
Анжело оглянулся на нас и, очевидно, по лицу Мэтта понял, что происходит – поскольку рассмеялся и, оттянув Джареда в сторону, встал между ним и Коулом.
С Анжело Коул позволял себе меньше вольностей, нежели с Джаредом – по крайней мере, целовать его он не стал. Но он стоял очень близко. Одной рукой обвивал талию Анжело и смешил его, что-то шепча ему на ухо.
– Как ты можешь это терпеть? – прошипел Мэтт сквозь зубы.
Но я, пока наблюдал за ними, не чувствовал ничего похожего на то, что было в день, когда они познакомились. Тогда между Коулом и Анжело ощущалось сильное сексуальное напряжение – я практически слышал, как оно между ними потрескивало. Искры летали по всему помещению, и те, кто стоял рядом с ними, явно чувствовали себя немного на взводе, хотя я подозревал, что о причине никто так и не догадался.