Я сжал кулаки, желая ударить свое лицо за такой бред. Молча, я толкнул ее окно и поднялся. Я стоял над ее кроватью и дал ей клятву.
— Я найду кого-то другого. Должно быть миллион таких, как ты. Я не нуждаюсь в тебе, — она не шевелилась, как будто её это не заботило даже во сне. — И твои волосы не как менуэт.
С этим последними словами, я выполз обратно через окно и пообещал себе не возвращаться, пока не узнаю, как смогу заменить её.
ГЛАВА 5
Прошлый год.
Футбольный лагерь для эпического возлюбленного.
Мэредит скептически подняла бровь.
- Лагерь для черлидеров? Ты хочешь, чтобы я поехала в лагерь для черлидеров?
— Ты же черлидер? — сказала я, избегая ее взгляда.
— Да. Но только пока я не нахожусь в Насыщении с Максом, которое будет через, ой… — она многозначительно посмотрела на часы, — …четырнадцать дней. Я не думаю, что я нуждаюсь в любых навыках болельщицы в качестве Жертвы. Не говори мне, что ты по-прежнему одержим ей.
Ей не нужно уточнять, кого она имела в виду. Мэредит травила меня из-за моей "одержимости" к Никки, с тех пор, как я встретил ее в Гарри О. Не то, чтобы я пытался это отрицать.
— Она должна быть на автобусной остановке, — сказал я.
— Да, — Мэредит скрестила руки на груди и прислонилась к дверной раме. Ее мать парила за пределами обзора двери, убирая гостиную, порхая потому что Бессмертный находился на её пороге. — Она будет там, чтобы попрощаться с Джеком. Ее парнем, Джеком.
— Я знаю, знаю. То, что это эпическая любовь и все такое. Но как-то один парень философ однажды сказал, любовь умирает. А эпическая любовь умирает эпически.
Она вздохнула.
- Я думаю, ты путаешь это с «абсолютная власть абсолютно развращает».
— Любовь… власть… какая разница? — она начала возражать, но я поднял руку. — Просто будь готова через час. Ты собираешься в лагерь для черлидеров. Я заеду за тобой.
Она прищурилась, но при звуке голоса ее матери за спиной, вздохнула.
- Прекрасно. Но я там останусь только на один день.
— Прекрасно, — сказал я.
Три желтых автобуса стояли в ряд. Десятки студентов подняли сотни мешков, переполненных футбольными снастями или помпонами. Автомобили заполнили стоянку, когда родители и друзья вытаскивали их груз.
Но я только замечал, как солнечный свет отражался от темных волос Никки, освещая ее, как маяк, тянущий меня к ней. Может быть, я единственный, кто видел это так.
Нет. Парень, который обнял ее, наверное, видел так же.
— У него цепкие проблемы, не так ли? — прокомментировал я.
Мэредит издевалась.
- Эпическая любовь цепляется эпически.
— Да, и эта эпическая любовь собирается в футбольный лагерь на две недели.
Я оставил Мэредит прежде, чем она смогла ответить, и прогулялся к пределам слышимости Никки и защитника. Да, он сжал её в буквальном и в эмоциональном смысле очень сильно, но если бы я мог заполучить её одну…
— Все в порядке, Джек. Я даже не обращала на это внимания, — говорила Никки.
Не обращала внимания на что?
— Я знаю, что обращала, — сказал Джек.
Никки приложила одну из рук Джека к своей щеке и наклонилась к ней. Контакт был электрическим с энергией любви, которая слишком слоиста для девочки-подростка, и на мгновение я подумал, что было бы, если бы я взял их обоих на Насыщение.
Но нет. Никки должна быть моей и только моей.
— Две недели, — сказала Никки, чистая любовь пробивалась сквозь слова.
Это должно было остановиться. Я использовал свой яркий голос.
- Хорошо, влюбленные. Автобусы ждут.
Убери свои руки от моей девочки.
Никки посмотрела на меня. Джек не сводил глаз с Никки.
— Привет, Коул, — сказала она. — Что ты здесь делаешь?
Я мотнул головой в сторону автобусов.
- Макс попросил меня проводить Мэредит.
Никки взглянула на автобусы. Она на мгновение нахмурилась, и ее глаза немного сузились. Я проследил за ее взглядом, но все, что я мог видеть — группа болельщиц, практикующих подъем в стороне одного из автобусов.
Никки быстро отвернулась.
— Это мило с твоей стороны, — сказала она, ее голос звучал значительно холоднее, чем раньше. Джек, казалось, не замечал, что кто-то в группе болельщиков заставлял Никки волноваться. Не делай слишком многого, чтобы развеять глупый миф.
Я не хочу показать, что я заметил. Кроме того, пришло время, чтобы разбить пару любыми способами.
- Это было по пути. Я делаю изображения для футболок в магазине.
Я указал на магазин по улице.
— Создаете свои собственные футболки? — сказала она, восстанавливая хорошее настроение. — Разве у вас нет людей для этого? Профессионалов?
— Ну, я обычно путешествую с армией профессиональных производителей футболок, но сегодня я решил действовать в одиночку.
— Какое изображение? — спросила она.
— Мертвец Элвис Пресли. Ты хочешь пойти посмотреть?
Я вспыхнул своей самой ослепительной улыбкой.
— Хорошо, — сказала она.
Джек поменял позицию на более наступательную и усмехнулся.
- Мы тут прощаемся. Помнишь?
Никки одарила его поцелуем.
- Две недели, Джек. Они пролетят.
Это должен был быть конец. Никки отодвинулась от Джека ко мне, но Джек схватил ее за руку и дернул обратно.
- Нет ты не можешь, — сказал он. — Мертвец может и подождать.
Я не был уверен, что он имел в виду меня или изображение. Я бы попросил его уточнить, но губы Джека вдруг стали очень заняты поцелуем с Никки. Я с трудом подавил желание опустошиться и смотрел на небо, деревья, автобусы, на любое другое место, которое не вызовет рвотный рефлекс.
Джеку необходимо ознакомиться с некоторыми манерами. Чертова эпическая любовь.
Наконец, появился ритмичный шум, который походил на туалетное всасывание, Джек отстранился.
- Ты что-то говорила о двух неделях?
Что это будет желанным перерывом, подумал я.
Но Никки была не согласна.
- Это будет похоже на вечность.
Я задумался на минуту, схватить Джека, сжать его в форме гигантского футбольного мяча, и запихнуть в автобус, но я воздержался. У Джека, возможно, был маленький мозг, но остальная часть его была довольно большой.
Автобусы отстранилась, и я мог попробовать отчаянное стремление, исходящее от Никки. Может быть, ей нужно немного помочь увидеть, каким человеком по-настоящему был Джек.
Я потянул ее за руку.
- Не унывай, Ник. Ты можешь помочь мне сделать несколько футболок.
Прежде, чем я мог подумать о том, что я находился на грани нарушения одного из нерушимого правила бессмертного мира, я сосредоточился на эмоциях внутри моей груди, подобрав несколько прядей подозрений, переплетая их с длинным комплексом неполноценности, я протолкнул эту смесь в мое горло, выдувая её дыханием на лицо Никки. Все, что она почувствует это запах мятного чая, я только что был сбит с пути.
Я не заботился о том, какой запах она почувствует. Я заботился о том, что она будет чувствовать после этого.
Я изучал ее лицо. Ее брови нахмурились, а лоб увеличился, когда она увидела, как автобус тронулся с места. Ее губы опустились, и я попробовал отражение беспокойства, которым покрыл её.
Точно такой эффект, который я ожидал.
— Ты в порядке? — спросил я, прекрасно зная, что нет. Время для меня заменилось этой неопределенностью, которую она чувствовала с моим собственным клеймом.
— Да, я в порядке, — сказала она нерешительно.
Я привел ее в магазин, стараясь не зацикливаться на том, что только что нарушил первый закон Нижнего Мира. Было нормальным манипулировать человеческими эмоциями, украв их худшие. Но взять украденные из них внутри себя и обратить их на человека? Правила были против этого. Это было неэтично в нашем мире, мире, который гордился свободный выбором наших Жертв. Это была тонкая грань, но она там была.
Надеюсь, Тени не смогут обнаружить этого. Последствия таких действий будут суровыми.
Но все, что мне было нужно, это моя нога в двери. Просто еще одна возможность увидеть Никки. Еще один шанс, который может привести к еще одному шансу, и к другому… слишком много надежды, что эти шансы в конечном итоге приведут Никки к Насыщению?
Я закрыл глаза. Я уже приступил к рассмотрению этого праздника.
ГЛАВА 6
Сейчас.
Лондон: Город Любви. Нет, подождите… это Париж.
Лондон — это Город Боли.
747 приземлился в аэропорту Гэтвик рано утром. Более популярным аэропортом в Лондоне был Хитроу, но мы всегда летели в Гатвик. Большие звезды использовали Хитроу, и, как правило, папарацци ждут своего часа именно там.
Не то, чтобы мы известны в Лондоне, но, когда вы пытаетесь найти Дельфинианцев, анонимность кстати.
Как только мы вышли на улицу под дождь, Макс бросил на меня осторожный взгляд, словно темные облака таили в себе больше смысла.
Я пожал плечами.
- В Англии всегда идет дождь.
— Да, это то, что меня беспокоит. Дождь.
Я поднял руку, и традиционное черное такси остановилось. Мы сели в такси, наш багаж состоял только из двух рюкзаков, по одному для каждого из нас.
— Бэнксайд Хаус, — сказал я.
Макс громко застонал.
- Серьезно?
Я улыбнулся. Бэнксайд Хаус был примерно таким же потертым, как отель, если бы в него никто не заселялся. В большинстве номеров располагались студенты из Лондонской школы экономики, но верхний этаж размещения мог сдаваться в аренду.
— Пожалуйста, скажи мне, что мы, по крайней мере, получим номер с отдельным туалетом.
Макс всегда был самым быстрым в адаптации к новой среде.
Я смотрел в окно на тоскливую погоду Лондона.
- Ритз Карлтон привлечет слишком много внимания.
— Но должно же быть что-то между Ролс Ройсом и скутером. Какой смысл иметь деньги, если мы отказываемся их тратить?
Я повернулся к нему.
- Потому что тратить деньги, не то же самое, как испытывать острые ощущения. Ты разве не развлекаешься?
Он одарил меня усмешкой и уставился в свое окно.
- Смотря на твое лицо, твое столкновение со смертью от Меча Дельфиниана не такое же развлечение. Но я развлекся. Достаточно. На данный момент.
— Хорошо. Бэнксайд это развлечение.
Я снова уставился в окно. Здания здесь были с постоянным слоем, похожим на сажу. Каждый раз, когда я был здесь, я думал, что такой же слой сажи создавался сейчас и в моих легких.
Таксист повернул за угол, и мы увидели Лондонский Глаз, колесо обозрения было настолько велико, что каждая стеклянная кабинка может провести двадцать или около того людей на самый верх над Лондоном. Глаз был центром Южного Берега, имя, данное району к югу от реки Темзы.
Когда мы проезжали мимо, я уже не думал о саже в легких. Через пару десятилетий, мы, наконец, вернулись в Лондон. Я скучал по этому городу.
Я не получил возможности в полной мере почувствовать ностальгию. Таксист подъехал к Бэнксайд Хаус, замаскированная, с капюшоном фигура вышла из тени, как будто ожидая нашего приезда. Он выглядел обычно, чтобы не привлекать лишнего внимания, если только вы не смотрели на него.
Я был одним из тех, кто следил за ним.
Машина остановилась, и я бросил деньги на сиденье, когда мы вышли.
— Разведчик Дельфиниума впереди, — сказал я Максу.
Шаг Макса замедлился на долю секунды.
- Не может быть. Откуда они знали, что мы приедем?
— Предсказатели.
— Но почему они специально ищут нас?
Я вздохнул.
- Я не знаю. Может быть, это как-то связано с Никки. Все странное и необычное как-то связано с Никки.
— У меня плохое предчувствие.
Когда мы приблизились, разведчик встал перед нами, блокируя вход в Бэнксайд Хаус. Не было никакой возможности, чтобы мы попали внутрь, не сталкиваясь с ним.
Разведчики не грубая сила Дельфиниана, но они доложили бы силе, если бы мы не подчинились, а вы бы не захотели попасть на плохую сторону силы Дельфиниана.
Когда мы находились на расстоянии около пяти метров, разведчик поднял капюшон и посмотрел прямо на меня большими черными глазами.
— Коулсон, — сказал он.
— Просто Коул, — ответил я.
— Максвелл, — сказал разведчик, признавая Макса даже не глядя на него. — Какова ваша сделка с Дельфинианом?
Я ухмыльнулся.
- Если вы пошли через проблемы складывания времени, чтобы увидеть, что мы приезжаем, конечно, вы сделали усилие, чтобы выяснить, почему.
Конечно, разведчик не был тем, кто складывал будущее. Это были Предсказатели.
Разведчик холодно посмотрел на меня.
- Дельфинианцам не нужно все время играть рукой, особенно, когда вы можете изменить свой путь в любой момент, просто изменив свое сознание.
— Не хотел бы я играть вашей рукой, я вижу, что вы здесь, чтобы поприветствовать нас.
Макс поежился рядом со мной. Я был немного упрямым с разведчиком.
— Мы здесь для информации, — сказал я.
— О Жертвах, переживших Насыщение, — добавил разведчик.
Я напрягся. Они уже знали слишком много о нас.
— Я готов заплатить, — сказал я.
Уголок рта разведчика поднялся.
- Ах, да, вы заплатите, — это прозвучало зловеще. — Ученые обсудят детали с вами. Я просто был послан, чтобы доставить вас к ним.
— Тогда пойдемте, — сказал Макс.
Разведчик махнул рукой в сторону дороги, и черное такси, похожее на то, на котором мы только что приехали, исключая затонированные стекла, подъехало к кольцевой развязке перед Бэнксайд.
— Не должны ли мы все проверить в первую очередь? — сказал я.
— Нет. Вы можете обнаружить, что ваш отдых будет короче, чем ожидалось.
Я не был уверен, что это значит, но это прозвучало не очень хорошо.
Он держал дверь открытой для Макса и меня.
— Я не расслышал вашего имени, — сказал я.
— Разведчики безымянны, ты знаешь это.
Он закрыл дверь и вышел из кабины, проходя далее.
Тупые Дельфинианцы и их тупые традиции.
Кабина оторвалась от тротуара, и я увидел, как разведчик дергает капот вперед снова и исчезает по улице туда, где он, вероятно, падал в люк или во что-то столь же загадочное.
Тонированные окна между передней и задней стенкой кабины не давали рассмотреть нашего водителя. Я даже не мог видеть силуэт. Автомобиль, возможно, имел дистанционное управление.
Мы ехали по улицам, медленно поворачивая на каждом углу, чтобы машина не визжала. Водителю не нужно было так стараться, чтобы дезориентировать нас, если это было его намерение. Мы были в Лондоне, где система улиц была логической, как миска спагетти.
В какой-то момент мы пересекли Темзу, где был расположен Лондон-Сити. Автомобиль направился к западу от собора Святого Павла, по крайней мере, так мне показалось. Однако я бы не отдал руку на отсечение за это.
После нескольких минут перекатного управления, кабина замедлилась перед рядом элегантных резиденций с маленькими переулками между ними. Другая фигура в плаще стояла у входа в ближайший переулок.
Мы вышли из кабины, и она немедленно уехала. Я так и не увидел водителя. Фигура у входа в переулок не сняла капюшон. Вместо этого он повернулся и пошел вниз по узкому проходу.
— Я думаю, мы должны пойти за ним, — сказал я Максу.
Он резко вздохнул.
- Разве это не плохой знак, что они узнали о нашем приезде?
— Меня это не остановит, — я посмотрел на него сбоку. — Ты уже зашел дальше, чем говорил.
Макс пожал плечами.
- Скучно.
Я знал, что это ложь, и я любил его за это.
Фигура в капюшоне привела нас к лестнице, в нижней части которой располагались несколько двойных дверей из тяжелого камня, достаточно толстые, чтобы я смог выдолбить себе кусок и сделать гитару, если бы двери были сделаны из дерева.
Кто бы ни стоял за этими дверями, у них было серьезное желание не впускать сюда людей. Когда дверь со скрипом отворилась, у меня появилась другая мысль. Кто бы ни стоял за этими дверями, у них было серьезное желание, чтобы удержать это внутри.