Я не отвела взгляд и не стала оправдываться.
– Я не буду обсуждать с тобой свою семью. Где Маша?
– В безопасном месте. Надеюсь, ты понимаешь, моя дорогая, что если скажешь хоть слово Тирену, братьям или ещё кому, то ей будет больно. Очень больно.
Я сжала ткань платья и судорожно вздохнула.
– Что ты хочешь?
– Сейчас ты вернёшься в свои покои, переоденешься, примешь горячую ванну и спустишься со мной в оранжерею. Через три часа там ожидается большой пикник, на котором сам Император объявит о нашей помолвке.
Я сглотнула, переваривая столь радужные перспективы и ожидая продолжения. И не ошиблась, дальше было только хуже.
– И этим же вечером мы поженимся. И ты станешь моей.
Ещё сильнее сжала кулаки.
– Боишься, что Шейн очнётся? Так не терпится прибрать меня к рукам?
– Забудь его имя, Леандра! Забудь! – Эндор в одно мгновение вскочил с дивана и оказался рядом со мной, опираясь руками о подлокотники и нависая. В синих глазах полыхала ненависть. Я в испуге вжалась в спинку кресла и закусила губу. – Ты моя! Только моя!
– Я еще не дала своё согласие, – попыталась возразить ему, но это звучало так жалко. Мы оба понимали, что я проиграла.
Серёжка вновь заблестела в его руках.
– Она умрёт, Леандра, – жёстко сказал дракон. – Ты же знаешь, что я не лгу.
– Знаю. Но откуда мне знать, что Маша жива, что ты не расправился с ней?
– Она будет присутствовать на нашей свадьбе. Твой ответ, дорогая? – выпрямляясь, спросил мужчина.
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула несколько раз. Голова закружилась, и перед глазами появились разноцветные пятна. Я вспомнила Машку с её озорными кудряшками и обаятельной улыбкой. Затем Нейта с внимательными голубыми глазами.
«Прости… Прости меня», – мысленно прошептала я, делая окончательный выбор.
– Хорошо. Я согласна.
«Прости… Прости… Прости…»
– Лея, в чём дело? – спросил Гарт, когда я на негнущихся ногах вошла в спальню Шейна. – На тебе лица нет. Что Стаут тебе сказал?
– Где Тирен? – подходя к кровати, спросила я, опустилась перед ней на колени и ласково провела пальчиками по лицу Нейта, запоминая родные черты.
– У Императора, там какой-то вопрос с Искремом. Точно сказать не могу. Они скоро будут здесь с Мариусом. Лея, что тебе сказал Стаут?
– Ничего, – прошептала я, целуя мужчину в сухие губы и тяжело поднимаясь. – Мне надо идти.
– Куда? – молодой человек выглядел встревоженным, а я и так с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
– Надо переодеться и привести себя в порядок… Позаботься о Шейне. Пообещай мне.
– Обещаю, – растерянно кивнул Гарт. – Лея, мне это не нравится.
– Я должна.
А дальше всё было, как сказал Эндор. Я вернулась в покои, приняла ванну, где меня накрыла истерика. Я сидела в пенном облаке, прижимая к груди колени, мелко дрожала и ревела, пока не выплакала все слёзы. Выхода не было. Кому я могла пожаловаться? Кому рассказать о Машке и угрозах? Кто мне поверит? А если и поверят, то мы всё равно не можем её найти… живой.
Я могла довериться лишь Шейну, но сейчас он помочь не мог. Эндор выбрал отличный момент для нанесения удара.
Магда, ничего не замечая или просто игнорируя, помогла мне одеться и причесаться, продолжая щебетать последние новости о взрыве, о Делии (глупая, нашла время, где умирать), об императрице (как она кричала! Такой скандал был), о сплетнях и слухах, которые гуляли по замку и среди слуг (вы не должны были такое говорить лорду Стауту и уходить с Шейном. Это же… неприлично).
– Лорд Искрем был очень недоволен, – вдевая последнюю шпильку в причёску, произнесла девушка.
– Угу. А это что?
В отражении я увидела, как девушка подносит ко мне ту самую родовую диадему Стаутов. Кажется, я потеряла её во время взрыва и даже не заметила. А она нашлась. Какое счастье.
– Диадема.
– Не нужно, – попыталась воспротивиться я.
Как-то это было не очень красиво и не к месту. Явиться на пикник в столь нарядном виде.
– Вы должны быть самой красивой, – возразила Магда, всё-таки надев её мне на голову.
И мне как-то сразу стало всё равно. Какая мне разница, что надевать и как выглядеть. Это всё равно ничего не изменит. И единственное, что мне остаётся, – это смириться и успокоиться.
Платье, которое Магда выбрала для пикника, было нежного мятного цвета с вышитыми по подолу и вырезу мелкими цветами и рукавами-фонариками. Такое яркое, весеннее-нежное, как насмешка моей жизни. Той, где я уже никогда не буду счастливой.
Эндор ждал меня у самой двери. Видимо, боялся, что сбегу, нарушив наше соглашение. Но я не хотела, даже не рассматривала такого варианта, полностью погрузившись в невесёлые мысли.
В любом случае Машка не заслуживала такого. Я упустила Ромку, не уберегала его, но с ней так не поступлю. Спасу, пусть и ценой своего счастья.
– Ты великолепно выглядишь, моя дорогая, – улыбнулся он, беря меня под руку, а я вздрогнула от отвращения.
Будущее виделось в чёрно-серых тонах.
Оранжерея была наполнена людьми. Кто-то гулял по тропинкам между цветов, кто-то расположился возле белоснежных столиков с едой и напитками. Лёгкая музыка, цветочный аромат и гул голосов – от всего этого сразу разболелась голова. Красивый мир, который сгнил изнутри. Мне хотелось смеяться и плакать.
Этим утром здесь присутствовал лишь Император. Императрица еще не пришла в себя после вчерашнего происшествия и отказалась почтить нас своим присутствием. Где был принц, я не знала и не хотела знать.
Эндор не отходил ни на шаг, и это жутко раздражало. Раздражали и взгляды: липкие, насмешливые и злые. Их шепот, который смолкал, стоило мне только обернуться в сторону говорившего.
– Всю ночь…
– Наедине…
– Шейн.
– Я сама слышала…
– Позор…
– Ужас...
– Бедный лорд Стаут.
– Так жаль его…
– Дикарка, воспитанная в жутком мире…
– Мерзость…
– Позор не смыть…
– А выглядит такой невинной…
– Не стоит обращать внимания, – Эндор протянул мне бокал с красным вином. – После нашей свадьбы всё стихнет, и они забудут. Ты всё равно первые годы не будешь выходить в общество, занятая нашими сыновьями.
Я с трудом подавила желание запустить этим самым бокалом ему в лицо.
«Не хочу так! Не хочу… Но иначе не могу…»
Не знаю, сколько прошло времени. К нам никто не подходил, и я чувствовала себя прокаженной на этом празднике жизни. Но это даже хорошо. Мне совершенно не хотелось улыбаться и играть счастливую драконицу. Я пила уже третий бокал вина или четвёртый. Не знаю, не заметила. И разве это было важно? Вино не могло заглушить тоску и боль в душе.
– Господа, – произнёс Император, вставая с бокалом в руке.
«О господи… Сейчас. Он сейчас скажет, и пути назад уже не будет».
– С большой радостью я спешу поздравить с помолвкой…
Договорить он не успел.
Воздух в центре оранжереи внезапно заклубился чёрным дымом, и засверкали искры. Народ ахнул и отступил, взвизгнули почтенные леди, кое-кто даже рухнул в обморок.
– Что это значит? – грозно рыкнул Император, явно не привыкший, что его прерывают.
Дым исчез, а Нейт остался. Бледный, едва стоящий на ногах, в чёрных брюках и расстёгнутой белоснежной рубашке, в вырезе которой виднелись бинты. Я дёрнулась к нему, хотела поддержать, обнять, прижаться, заглянуть в глаза. Но Эндор больно схватил за плечо, не давая сделать и шага и возвращая в реальность.
– Мария у меня, – зло выдохнул он мне на ухо, и я поникла, признавая поражение.
– Всем доброго дня. Я не опоздал? – Шейн улыбнулся и внимательно осмотрел присутствующих.
Его цепкий взгляд остановился на нас, и лицо стало каким-то хищным и злым. Как много мне хотелось ему сказать, но я не могла.
– Шейн? А мне сказали, что ты едва дышишь, – произнёс Седриан с усмешкой, отставляя бокал в сторону. Объявление откладывалось.
– Они несколько преувеличивали моё физическое состояние, Ваше Величество, – поклонился мужчина Императору. – Мне сообщили, что тут вроде как намечается помолвка. Я просто не мог остаться в стороне. Особенно, если учесть, что леди Леандра уже обещана другому.
Снова шепотки, изумлённый вздох и сотня любопытных взглядов, сосредоточенных лишь на мне.
Господи, что он творит?
– Ложь! – прорычал Эндор.
Нейт улыбнулся и вновь взглянул на меня.
– Аэльти Муэро кунто фейрэа, Лея, – произнёс Шейн тихо, но отчётливо.
Я не понимала, что это значит и чего он ждёт сейчас. Эндор неожиданно дёрнулся назад, отпуская меня.
А потом…
Бокал выскользнул из ослабевших рук, разбиваясь на десятки осколков, и капли вина попали на подол платья.
Я задыхалась. Будто что-то скользкое и противное сползло с меня, оставляя беззащитной и такой одинокой. Как шкура, которую сняли, оголяя нервы, чувства, мысли.
Чувства… это словно удар под дых – резкий, стремительный и болезненный. Так больно, что я не могла больше держаться и осела, опираясь руками о землю.
Любовь… любовь… любовь…
Разве может любовь причинять такую боль?
Но чувства разрывали меня изнутри, заполняя каждый миллиметр тела, каждую пору, каждую каплю крови. Всю мою сущность. От начала до конца.
О господи! Как же я жила раньше? Как существовала, разговаривала и дышала без него? Разве такое возможно? Нет, я не могу так больше, не хочу жить без него.
– Леандра? Леандра, что с тобой?
Чужой голос, неправильный. Он раздражал проснувшиеся чувства, вызывая гнев и ненависть.
– Лея…
Я вздрогнула всем телом.
Это он! Я точно знаю, что ОН. Тот, кого я ждала всё это время.
Дрогнула и медленно поднялась с колен, смотря туда, где в невероятном серебряном переливающемся свете стояла моя любовь и моя жизнь.
– Лея…
Я не могла сделать шаг, замирая от звука его голоса и от нежности во взгляде. На меня никто никогда так не смотрел. И только он имеет право…
– Нейт, – имя сорвалось с моих губ хриплым стоном, в котором была излита вся моя любовь и тоска.
Меня кто-то вновь пытался удержать, я чувствовала боль от жёстких прикосновений.
Пустите! Пустите меня! Мне же надо туда, к нему, прямо сейчас. Иначе я просто не выдержу этих чувств и сойду с ума. И так с трудом удаётся их держать в узде, не позволяя вырваться.
– Леандра, не смей!
Но я не слышала его и смотрела только на Нейта.
– Лея, иди ко мне, – мужчина протянул ко мне руки.
Идти? Нет! Бежать, лететь… сейчас!
Я вырвалась и побежала, чтобы замереть в его крепких объятьях и вспыхнуть сотней огней. Чувства бурлили в крови, подобно пузырькам шампанского, и мне хотелось смеяться и танцевать.
Когда фейерверк затих и вернулась способность нормально дышать, я начала приходить в себя.
Мы стояли, крепко обнявшись, последи оранжереи, на глазах сотни гостей и самого императора. И меня это совершенно не смущало. Так и должно быть. И пусть весь мир катится к чёрту. Руки Нейта обнимали меня и прижимали к себе, а я спрятала лицо у него на груди и беззвучно плакала.
– Всё хорошо, малыш. Сейчас отпустит, – прошептал на ухо самый дорогой голос на свете. – В первый раз всегда так больно.
– Господа! – сквозь туман счастья и эйфории раздался довольный голос Императора. – Поздравляю! Мы только что стали свидетелями редчайшего явления. Обретение рунердом своей избранницы.
– Но это ложь! – злобно закричал Эндор, и хрупкое счастье дало трещину. – Фикция! И муляж! Она не может быть его избранницей!
– Всё будет хорошо, – вновь прошептал Нейт.
Я покачала головой и так же тихо ответила, окончательно придя в себя:
– Машка. У него Машка… он убьёт её.
Счастье рассыпалось в прах, появилось знакомое чувство апатии и страха, которое давило на плечи. И мысли были под стать этому паническому состоянию.
«У нас не получится. Всё зря. Я так только убью Машку… что же я творю».
А сердце разрывалось от любви. Настоящей, искренней и такой реальной!
От этого острого конфликта между сердцем и разумом подкосились ноги.
– Лея? – Нейт успел меня подхватить, не давая упасть и обеспокоенно заглядывая в глаза. – Что с тобой?
– Я не могу, – просипела в ответ.
Взгляд серо-голубых глаз внезапно стал цепким и очень внимательным.
– Отпустите её, Шейн. Всем давно ясно и понятно, что это всего лишь ваша игра, – продолжал Эндор. – Совсем отчаялись найти избранницу и решили получить драконицу. Но она моя! Не так ли, Леандра?
В голове словно что-то щелкнуло, и стало еще сложнее.
– Стой на месте, Стаут, иначе я за себя не отвечаю, – отрезал Нейт, продолжая смотреть мне в глаза и чувствуя, как меняется моё состояние, как борются внутри противоречивые чувства и эмоции. – Лея, смотри на меня. Что они с тобой сделали? И как?
– Не понимаю, – прошептала я, но взгляда не отвела. Мне так было легче, действительно легче.
– Зелья на тебя не действуют, ты дракон, но тогда как?
– Шейн, что происходит? – это уже Император.
И был самым наглым образом проигнорирован. Меня затягивало в омут глаз любимого мужчины. Постепенно боль уходила, возвращалось чувство покоя, но на макушке продолжало неприятно свербеть.
– Где? – сразу прорычал Нейт. – Где оно?
– Что? – испуганно прошептала я.
– Где больно?
– Т-там, – и указала на голову.
– Так и знал, – прошептал мужчина, касаясь волос, нежно повёл по ним рукой и неожиданно цепко схватил диадему, дёргая вверх, прихватив при этом с собой еще десяток волос.
– Ох! – выдохнула я, хватаясь рукой за голову.
– Прости, милая, – нежный поцелуй в нос, и я улыбнулась в ответ, не сразу поняв, как изменилось всё вокруг.
Окружающий мир внезапно заиграл яркими красками, звуки стали громче, ароматы – слаще. Это как снять тёмные очки в помещении и оглядеться. А на душе стало легко, страх перед Эндором исчез.
– Какая интересная вещица, – рассматривая диадему, заявил Шейн и перевёл взгляд на побледневшего Эндора. – И какая редкая. Как ты себя чувствуешь, Лея?
Вопрос явно был с подвохом.
– Хорошо.
– Леандра, – зло выдохнул Стаут. – Вспомни о нашем соглашении.
Я помнила, только никак не могла понять, почему так долго была слепа и не понимала, что он со мной делал. Родовые украшения Стаутов, те самые, что меня упорно пытались заставить носить всё это время. То, что сделало бы меня покорной. Если зелья не помогают, то он использовал кое-что поэффективнее.
– Кстати, насчёт вашего соглашения, – вмешался Нейт, обнимая меня за талию. – Чёрная смерть! Твой выход.
Я недоумённо осмотрелась. Мужчина сейчас был не в том состоянии, чтобы вызывать Призрака.
Воздух снова заклубился, ахнула толпа. Пикник явно пошёл совершенно по незапланированному сценарию, но недовольными люди не выглядели, наоборот, на лицах живейший интерес.
Следом возник чёрный дым и появился мужчина в тёмном плаще и с красными глазами. Чёрная смерть, но не Призрак. Я уже знала, как выглядит мой любимый, и понимала, чья вторая сущность стоит сейчас перед нами. Ромка.
– Всем доброго утра, – произнёс он, раскланявшись. – Ваше Величество.
Император Седриан недоуменно нахмурился. По-видимому, он тоже знал, кто такой Призрак на самом деле, и теперь рассматривал его помощника со странным выражением.
– Лорд Эндор Стаут, – Ромка-тень повернулся в сторону дракона. – Вы арестованы.
– Что? – рассмеялся тот. – И на каком основании вы делаете столь глупые и необоснованные заявления? И в чём же вы меня обвиняете?
– Заклинание подавления.
Смех Эндора стал еще более язвительным и резким.
– Это еще надо доказать. Да, диадема принадлежат нашему роду, но это не является доказательством моей причастности к подавлению леди Леандры. Драгоценности были переданы больше недели назад. За это время можно сделать многое. Это мог быть и Искрем. Кстати, где он сейчас?
– Даёт показания, – вставил Шейн, еще теснее прижимая к себе. – Не переживайте, он своё получит.
Эндор улыбнулся.
– Вот и спросите у него по поводу диадемы.
– Вы обвиняетесь в незаконном переносе и удержании против воли лица из другого мира, – спокойно ответил Ромка.