— Нет. Сейчас не время. Да и ты не знаешь меня настолько хорошо, — бесцветным голосом проговорила девушка, — Спусти меня на пол. Пирог в духовке подгорает.
Парень с крайней неохотой разжал руки. Странное чувство: ему так хотелось пожалеть Элоизу, сказать, что… Ну хоть что-нибудь сказать! Но он боялся. Боялся сказать что-то не то и обидеть её.
Слова вырвались сами.
— Элоиза, а тот парень… Кто он тебе?
— ОН? — девушка вздрогнула, поставила противень с пирогом на плиту и нарочито беззаботно ответила: — ОН — мой палач. Мой сводный брат. Сын моего отца и его законной жены. ОН убил меня в первый раз. Спустя три дня после смерти отца, как тот и велел. Исполнил последнюю волю.
Она рассмеялась — искусственно. Покачнулась, схватилась голой рукой за край раскалённого противня и жалобно вскрикнула. Святослав мигом сгрёб девушку в охапку и сунул её быстро краснеющую ладошку под струю холодной воды.
— Пусти, Слав… Пусти. Мне не больно. Пусти, я сама… — слабо запротестовала Элоиза, но Святослав лишь крепче прижал её к себе.
— Я тебе обещаю, — мягко проговорил он, глядя в несчастнейшие глаза серо-зелёного цвета, — Я тебя никому не отдам. И ОН не найдёт тебя здесь. Не бойся, котёнок.
Она хотела сказать, что знает, КАК будет, что ТАК уже было много-много раз, что не один такой наивный мальчишка, сверкая решительно глазами, обещал ей спасение и счастливую, долгую жизнь… Но не сказала. Заставила себя спокойно улыбнуться и унять дрожь… Не в первый раз. Слав, прости.
Ночь Элоиза провела в Славкиной кровати, а сам парень по-джентельменски спал на диване. Проснувшись, Святослав обнаружил, что девушка уже встала и хозяйничает на кухне. Они позавтракали вместе, и Славка ушёл в институт.
У входа в корпус он встретил Полину.
— Привет! Кого ждёшь?
Она улыбнулась тепло.
— Тебя, Славик. Ты прости за вчерашнее. Я не должна была вешать на тебя свои проблемы.
— А ты и не вешала. Это я не смог тебя выслушать и утешить, — возразил Святослав и быстро спросил, желая увести разговор в другую сторону: — Ты сейчас куда?
— У меня сейчас практика в шестом корпусе. Потом «дырка» в расписании, а третьей парой — лекция.
— Значит, увидимся на лекции? — предложил он.
— А может, ты придёшь в кафе? Попьём чаю, перекусим.
— Хорошо. С меня мороженое.
День прошёл чудесно. Святослав «заколол» вторую пару, и они с Полиной встретились там, где договорились. Славка купил торт-мороженое, чем вызвал у девушки бурю восторгов (а он так любил, когда она радовалась!). Целых полтора часа они беззаботно пили чай с тортом и о чём-то разговаривали. О чём — Славка, конечно, не запомнил. Для него главным было то, что Полина рядом. Такая… светлая, нежная, весёлая, по-детски беззаботная, яркая — прямо солнечный лучик, а не девушка. Нет, лучше — девушка. Самая красивая на свете.
— Полина, — позвал вдруг Святослав, глядя будто не на девушку, а сквозь неё.
— Аушки? — улыбнулась та.
— У тебя нос в мороженом, — сказал парень почему-то шёпотом.
— Ой, правда? Сейчас исправлю…
Полина вытащила из кармана платочек, но Святослав перехватил её руку. Легко так, нежно. Девушка замерла, глядя на него удивлёнными глазами. Медленно, словно боясь напугать, Святослав подвинулся ближе, осторожно обнял её и поцеловал. Сначала в маленький и совершенно не испачканный мороженым нос, а потом — в губы. Ласково так, не торопясь… И почувствовал, как Полина сама прильнула к его губам, погладила тёплой ладошкой Славкину щёку…
— Дементьев, я тебя везде ищу, а ты вот где!
Святослав и Полина вздрогнули и одновременно отпрянули друг от друга. Перед ними стоял встрёпанный, ни капельки не смущённый Митяй.
— Слушай, Славец! Похоже, тебе «песец», — улыбаясь до ушей, заявил «предвестник чумы», — Берия замёл, что тебя на практике не было. Скоро мы будем рыдать на твоих похоронах.
Берией студенты прозвали одного из самых злобных преподавателей, как две капли воды похожего на небезызвестного сподвижника Сталина. Но сейчас Святославу ни один Берия не был страшен.
— Видал я твоего Берию «у гробу, у белых тапках», — отшутился он, — Рыдай-ка лучше на его похоронах. Верно я говорю, Полина?
— Ага, — кивнула она и очень мило покраснела.
До Митяя наконец дошло, что он явно не вовремя и лишний.
— Гм… Кхе… Ну я… Это, на лекцию. Вы пойдёте?
— Конечно, — кивнул Святослав, — должен же хоть кто-то приглядывать за тобой!
Полина звонко рассмеялась, и Славка вдруг осознал, что счастлив.
Домой он вернулся наидовольнейшим. В коридоре подхватил на руки вышедшую встречать его Элоизу и закружил по квартире. Элоиза безропотно перенесла подобное обращение, а потом, когда Славка поставил её на пол, тихо засмеялась:
— Первый раз вижу тебя таким… От счастья прямо светишься. Как ребёнок… Обедать будешь? Я сделала кое-что вкусненькое.
Он взглянул на неё ласково:
— Спасибо, хозяюшка. Я с удовольствием пообедаю, если ты составишь мне компанию.
Девушка кивнула, по-прежнему улыбаясь, и через несколько минут они со Святославом уже вовсю работали ложками, уплетая обалденной вкусноты борщ.
— Слушай, котёнок, — обратился Славка к Элоизе, — ты потрясающе готовишь! Тебя кто-нибудь учил? Или это магия?
— Нет, сама научилась. Магией в этом деле я не пользуюсь. Тебе правда нравится?
Вместо ответа Святослав отправил в рот последнюю ложку борща, зажмурил от удовольствия глаза, проглотил и блаженно облизнулся. Элоиза довольно рассмеялась и захлопала в ладоши, как ребёнок.
— Веришь? — вкрадчиво спросил Святослав, открыв один глаз.
— Ага! — с жаром ответила девушка, а потом предложила: — Хочешь… сделаю что-нибудь ТАКОЕ?
«Только без пошлостей», — подумал про себя Славка, а вслух сказал:
— А что именно?
— Ну… — задумалась Элоиза, — Маленькое чудо.
— Классно! Сделай… ээ-э… Чтобы на этом столе появилась жаба!
— Зачем? — удивилась Элоиза.
— Ну, вроде, все волшебницы в сказках так могут, — предположил Славка, чувствуя себя дураком.
— Зачем тебе жаба? — скорректировала вопрос Элоиза, — Может, захочешь, чтобы я превратила её в фотомодель, а?
— Значит, тебе слабо. Хоть жаба мне и не нужна… Просто тебе слабо, — поддразнил её Славка.
Элоиза бросила на него сердитый взгляд, встала из-за стола, собрала всю грязную посуду в раковину, очистив стол. Потом взяла кусочек оставшегося с обеда чёрного хлеба и принялась крошить его на середину стола, что-то тихо шепча. Славка напряжённо следил за тем, как падают крошки, образуя на клеёнке странные знаки. Он хотел спросить, что они означают, но не решился мешать Элоизе.
Последняя крошка легла на значок, похожий не то на звёздочку, не то на снежинку. Элоиза смолкла и медленно провела над поверхностью стола раскрытой правой ладонью. Крошки зашевелились, знаки смешались, потом вытянулись в линию, линия свернулась в спираль и начала медленно вращаться, пульсируя ровным розоватым светом.
— Что это? — спросил, наконец, Славка.
— Начало начал.
— Похоже на модель Вселенной.
— В каком-то смысле это она и есть. Смотри.
Вселенная из хлебных крошек медленно погасла и исчезла, оставив вместо себя густой белый туман. Стол напоминал теперь зеркало или окно, по ту сторону которого что-то происходило. Что-то шевелилось, мелькало — будто спины гигантских молочно-белых животных.
— Элоиза…
— Тише. Тебе точно нужна жаба, Слав?
— Не… нет. Можно и не жабу. И так… красиво.
Элоиза кивнула. Снова простёрла ладонь над туманом и произнесла нараспев какие-то совершенно непонятные для Святослава слова. Или это были не слова… Скорее, какие-то полузвуки-полумузыка.
Туман рассеялся. Стол снова стал столом. «Не получилось», — разочарованно подумал было Святослав, но Элоиза искоса посмотрела на него, улыбнулась и покачала головой: подожди. И он ждал. Прошла минута, пять, десять…
Элоиза сидела за столом, уставившись туда, где недавно была вселенная из хлебных крошек, и нежно пела что-то, похожее на колыбельную, когда… Посреди стола прямо сквозь клеёнку прорезался тоненький бледно-зелёный росток. На глазах у онемевшего от удивления Святослава росток тянулся вверх, разворачивал нежные маленькие листья и, наконец, распустился неземной красоты цветком, похожим на колокольчик, только перламутровый, переливающийся всеми оттенками лилового, розового и голубого. По кухне разлился нежнейший аромат.
— Весной пахнет! — восторженно прошептал Славка.
— Он живой, поэтому и пахнет, — сказала Элоиза, глядя на цветок слегка затуманенными глазами.
— То есть… Это не фокус? Не иллюзия?
— Он настоящий, Слав. Правда.
— А как ты это сделала?
— Получила Первоматерию, назвала Имя Жизни, потом Имя этого цветка и призвала его сюда, — объяснила девушка, — Это нетрудно, если знаешь Перворечь. Её понимает всё в этом мире. Кроме человека. Человек её просто забыл.
— А ты почему помнишь?
Она посмотрела на него как-то странно.
— Я же ведьма. Я родилась с этим знанием.
Святослав поглядел на цветок. Парню показалось, что «чудо» с интересом его рассматривает.
— Элоиза, а ты можешь научить меня?
— Зачем? — мигом посерьёзнела она.
— Ну-у… Я стал бы магом.
— Дураком ты бы стал с таким знанием! — почему-то разозлилась девушка, — Чтобы научиться правильно им пользоваться, нужна не одна жизнь! И нужна совесть. Для тебя это так, игрушки… А они все — живые…
— Всё, не злись, — умоляюще сказал Славка, — Я не настаиваю. Просто очень хотелось бы научиться творить такую красоту. Я не хотел ничего плохого, правда.
Элоиза опустила голову.
— Я знаю. Прости меня за резкость. Просто…
— Я всё понимаю, — успокаивающе проговорил парень и накрыл её ладонь своей.
В комнате зазвонил телефон. Святослав побежал брать трубку. Звонили родители. Выслушав мамины воздыхания и поговорив с отцом, парень вернулся на кухню. Цветка уже не было, а Элоиза меланхолично пересыпала из ладони в ладонь горсточку хлебных крошек.
— Ну зачем? — взмолился Святослав.
— Он бы умер, Слав. А так я отправила его обратно, в Первоматерию.
— Ты его уничтожила?
— Нет. Просто сделала так, что он ещё пока не родился.
— А родится?
— Обязательно, — обнадёживающе улыбнулась девушка.
Святослав помыл посуду и предложил Элоизе:
— Пойдём, что ли, музыку послушаем?
Элоиза кивнула и поинтересовалась:
— А что именно ты предпочитаешь? При мне ты редко слушал что-нибудь кроме радио.
— Настроения не было для чего-то конкретного, — пояснил Святослав, — А так я русский рок люблю.
— Я тоже, — оживилась девушка, — Особенно «Тацу». Ты на гитаре играть умеешь?
— Умею. Только у меня своей гитары нет. То есть, здесь нет. Она дома. Придётся довольствоваться магнитофоном.
— Поставь что-нибудь красивое… — попросила Элоиза.
Время летело незаметно. Святослав и Элоиза сидели на диване, разговаривали обо всём на свете, шутили, смеялись. И странное дело: Славка вдруг понял, что ему нравится быть рядом с Элоизой. Её присутствие несло в себе покой, лёгкость какую-то, уверенность в себе. Он смотрел на неё, и странные чувства оживали в его душе. Святослав словно взглянул на Элоизу другими глазами. На первый взгляд Элоиза казалась совершенно обычной, как миллион девушек её возраста. Шёлк чёрных, как вороново крыло, блестящих волос покрывалом спускалось на узкие, худые плечи, маленькая ладонь с тонкими пальцами задумчиво подпирала бледную щёку, нежные розовые губы едва приоткрыты, Элоиза чуть прикусывает нижнюю губу ровными, белыми зубками, а длинные пушистые ресницы бросают тени на щёки. Девушка смотрит в сторону. «Она смотрит на меня только когда злится или смеётся», подумал Славка, «А когда смотрит… Взгляд у неё странный. Ни у кого такого не видел. А вообще, что я удивляюсь? Она же ведьма. Но кроме всего прочего, она ещё и женщина. И очень симпатичная. Даже…»
— Слав, — задумчиво окликнула его Элоиза, — О чём ты думаешь?
— О тебе. Честно, — признался слегка сконфуженный парень, — Послушай, Элоиза… чего бы тебе сейчас хотелось?
Она как-то тускло улыбнулась и пожала плечами. Что ему ответить, если ничего не хочется вот уже лет триста? Просто во всём происходящем она давным-давно не видит смысла, и жизнь идёт где-то в стороне?
— Погулять, — тихо ответила девушка, — Воздухом подышать… уличным, вечерним.
— Пойдём! — оживился Святослав и тут же нахмурился: — Слушай… Мне же тебя одеть почти не во что. В куртке ты точно замёрзнешь.
— Кошка не замёрзнет, — проговорила Элоиза. — Ты одевайся пока. А я… Я в ванной буду.
Она ушла. Святослав мигом натянул брюки, надел тёплый свитер и тихо постучал в дверь ванной.
— Элоиза, ты здесь?
— Мяу, — как-то печально отозвалась из-за двери кошка.
Славка слегка потянул за ручку, и кошка бесшумной чёрной тенью выскользнула в коридор. «Как видишь, я тоже готова к прогулке», — прозвучал у Святослава в голове негромкий голос Элоизы. Парень вздрогнул от внезапно накатившего неприятного чувства. Почти страха. Живо всплыло в памяти воспоминание: человеческий взгляд Элоизы-девушки, которым одарила его, Славку, Элоиза-кошка не так давно. В институте, когда он ещё не знал… «Боже, как мерзко», — подумал Святослав, сам до конца не понимая, о чём.
«Слав, не бойся. Это же я. Если хочешь, я стану опять собой, и мы останемся дома. Если ты хочешь».
— Не, всё нормально, — успокоил скорее себя, а не кошку Славка, — Просто никак не привыкну. Сейчас я обуюсь, плащ одену, и мы пойдём гулять.
Завязывая шнурки, Святослав спросил у сидящей рядом кошки:
— Ты всегда умела мысленно говорить?
«Ну… Можно сказать, да».
— А мысли ты читать умеешь?
«Нет. Хотя иногда чувствую или, скорее, догадываюсь, что человек думает. Тебя это обижает?»
— С чего ты взяла? Просто интересно. И всё. Ну, я готов. Иди-ка сюда.
Святослав взял кошку на руки, открыл дверь, вышел из квартиры и повернул ключ в замке. «Посади меня на плечо», — попросила Элоиза. Парень исполнил её просьбу с неожиданным для себя удовольствием. С пристроившейся на плече чёрной кошкой он сам себе казался загадочным и интересным.
— Куда пойдём? — спросил он, спускаясь по лестнице.
«Просто погуляем. Маршрут выбираешь ты сам».
— Хорошо.
Попетляв между домами, Святослав с кошкой вышли на центральную улицу города. Здесь всегда было многолюдно, шумно и светло. Славке нравилось ходить сюда по вечерам. Он любил смотреть на огни реклам, освещённые витрины магазинов, симпатичных девчонок, стоящих около ночных клубов с ухажёрами и без оных, на проносящиеся мимо шикарные дорогие авто. Большой город жил, и Славке нравилось чувствовать себя частью его жизни. Городок, где парень родился и вырос, был очень мал и совершенно ничем не примечателен, поэтому Святослав, что называется, наверстывал своё здесь.
— Элоиза, ты родилась здесь? Я имею в виду, в этой жизни? — спросил он.
Проходящая мимо девушка замедлила шаг и оглянулась на Святослава с брезгливым отвращением.