— Какое еще может быть объяснение?
— Ну, например, ты была Грозовым Ударом.
Это только подняло больше вопросов о том, почему Фокс преследовал отца. Это тоже многое объясняло. Наверное, из-за Фокса мы так много переезжали.
— Ты когда-нибудь пыталась найти своего отца на этой стороне?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь, найти его. Посмотреть, есть ли у тебя семья, которая все еще живет здесь.
— Нет, теперь, когда ты упомянул об этом, это никогда не приходило мне в голову, — сказала я. — Честно говоря, я не знаю, с чего начать.
— Я могу помочь тебе, если хочешь.
Я ахнула.
— Блейк Лиф предлагает мне помощь. Что об этом думает Табита?
Он засмеялся.
— С Табитой было бы проще. Она безумно умна, когда дело доходит до поиска вещей.
— Ммм. Хотя она не большая моя поклонница.
— Елена, она не большая поклонница многих людей.
— Поэтому вы так хорошо ладите друг с другом?
— Может быть, — он игриво поднял глаза.
Я хихикнула. Как это мог быть тот же человек, который так меня ненавидел? Мой желудок сжался, когда другая мысль пришла в голову. Какова была настоящая причина всего этого?
Мы оставили наше место на горе, немного покружив и поныряв в прохладном воздухе.
Когда мы приземлились, я пошла с ним в комнату Табиты, и он был прав насчет нее. Она протестовала, как сумасшедшая, когда Блейк попросил ее, и по какой-то причине он переключился на латынь и вроде как уговорил ее помочь мне.
Она просто свирепо посмотрела на меня и процедила, что встретится со мной в библиотеке в восемь, прежде чем топнуть ногой. Блейк вошел в ее комнату, но помахал мне, неуклюже пытаясь не рассмеяться.
Это заставило меня улыбнуться, когда я спустилась по лестнице обратно на четвертый этаж.
Когда я вошла в нашу комнату, я увидела Бекки и Сэмми, смотрящими «Кинжал любви».
— Итак, как продвигаются занятия? Уже заключила мир с Рубиконом?
— С которым? — спросила я Сэмми, и обе девушки рассмеялись.
— Да, думаю, оба в порядке. Вы никогда не поверите, что я собираюсь сделать сегодня.
Обе девушки уставились на меня.
— Это не так, — сказала я и засмеялась, поскольку могла только предположить, что они думают о Блейке. — Табита поможет мне узнать, откуда я родом.
— Табита. Табита Блейка? — недоверчиво спросила Бекки.
— Да.
— Как, во имя всего святого, ты заставила ее помочь тебе?
— Никак, твой брат попросил ее.
— Мой брат?
— Он не такой уж и плохой. Он сказал, что помогая мне и тренируясь к Варбельским играм, он держит свою темную сторону под контролем.
Бекки саркастически рассмеялась.
— Это та сказка, которую он тебе рассказывает?
— Это не сказка.
— Елена, он в двадцать раз хуже, чем был Люциан, и он проводит каждую ночь, как медведь с больным зубом.
— Он не такой, когда мы тренируемся.
Сэмми уставилась на Бекки огромными глазами.
— Вот черт.
Бекки начала смеяться и пригубила чашку с чаем.
— Что?
— Моя мама была права насчет него.
— Это не похоже на вас двоих. Он даже сказал мне не влюбляться в него.
— Он сделал это?
Бекки изогнула губы в полуулыбке.
— Да, зачем говорить это кому-то, если хочешь добиться своего?
— Какой он? — поинтересовалась Сэмми.
— Должна признать, я никогда не видела, чтобы твой брат так много смеялся.
Подруги переглянулись.
— Что еще?
— Ну, что еще? Мы разговариваем, вот и все.
— О чем? — упорствовала Сэмми.
— О том, кто мы такие. Мы оба Рубиконы, и я не знаю. Вы, ребята, всегда все так запутываете.
— Елена, это очень важно. Ты никогда не задумывалась, почему он с тобой другой, но со всеми остальными он такой же придурок? Он ничуть не изменился.
— Это неправда, он изменился.
— Да, это так, — сказала Бекки.
— Бекки…
— Это Рубикон, — сказала Сэмми.
— Что?
— Это должно быть так, Елена. Зачем еще ему с тобой тусоваться? Твой дракон действует на моего брата успокаивающе.
— Тогда это хорошо, правильно?
— Хорошо для кого? — Бекки вставила свои две копейки.
— Может, хватит уже об этом? — мое лицо ожесточилось, когда я подумала о Люциане. — Это не так.
— Извини, я не это имела в виду. Я знаю, ты любила Люциана, но ты должна двигаться дальше.
— Однажды, когда придет подходящий человек. Но это не Блейк Лиф.
— Хорошо, — она согласилась, и я оставила их смотреть фильм.
После обеда я встретила Табиту за одним из компьютеров. Ее белые волосы были забраны в небольшой хвостик. Она отращивала его в последнее время, и челка закрывала ее ледяные глаза. Девушка действительно была великолепна.
— Привет, спасибо…
— Я делаю это ради Блейка, больше никого.
— Ладно, — сказала я и поставила стул рядом.
Некоторое время было тихо, а потом она уставилась на меня.
— Что?
— Ты хочешь, чтобы я высосала из пальца твою фамилию?
— Ой, извини. У меня есть только имя моего отца. Герберт Уоткинс.
— Это его единственное имя?
Я кивнула.
— Когда он родился?
— Я не знаю точного года, так как ему могло быть 400 лет, но день рождения был 5 февраля, и он говорил 1969 год.
Она нетерпеливо вздохнула и продолжила задавать все больше вопросов, на которые я не знала ответов.
Ее пальцы печатали на клавиатуре так быстро, я не могла увидеть, что она делала. Все, что я знала, это ответ компьютера: «нашлось 0 результатов ".
— В этом нет никакого смысла.
— Почему?
— Как будто твоего отца никогда не существовало, Елена.
— Может быть, он не жил в Пейе.
Она набрала только его имя и фамилию с несколькими другими кодами рядом с ними, и через три минуты страницы и страницы, полные Гербертов Уоткинсов, заполнили экран.
— Просмотри их, если найдешь правильного, тогда я постараюсь узнать больше.
Она нажала «печать» на экране, а потом встала и вышла из библиотеки.
Шестьсот восемь страниц Гербертов Уоткинсов и их изображений образовали впечатляющую кучу бумажной работы.
Я взяла целую пачку и ушла в свою комнату.
Бекки и Сэмми не могли даже помочь, так как они понятия не имели, как выглядит папа, а когда около двенадцати мои глаза начали гореть, мы решили оставить это на следующий день.
Завтра мы могли бы поискать снова, он должен быть где-то в этой куче. Я бы выяснила, кто такой Герберт Уоткинс.
Глава 8
В воскресенье около одиннадцати девочки уехали с Джорджем и Дином. Я не хотела идти, поскольку была бы просто пятым колесом, и тот факт, что они попросили меня приехать, взволновал меня больше, чем следовало бы. Даже поиски мне пришлось продолжить через силу.
По какой-то причине я продолжала думать о Блейке. Желание быть рядом с ним еще больше расстроило меня, потому что это было чувство, которое не имело никакого смысла.
Я точно знала, что не могла влюбиться в него. Я пообещала ему, но не могла перестать считать часы, пока не увижу его снова.
Что насчет Люциана, что это значит? Разве я не переживала из-за него так сильно, как думала.
Нет, я в это не верила. Я любила Люциана, но с Блейком это чувство было похоже на то, что я чувствовала с Полом. Это было запутанно и непонятно.
Я разорвала пару бумаг, и ненависть снова наполнила мое сердце, когда я думала о том, что сделал Пол. Как я могла испытывать к нему чувства? Мы почти поцеловались. Мое благоразумие вернулось в тот день внутри пещеры. Я плюнула ему в лицо, когда он упомянул об этом и… задохнулась.
Мы почти поцеловались, и Люциан услышал об этом прямо перед смертью.
Более темное чувство появилось и полностью захватило меня. Изображения ломающейся кровати и рвущегося ковра оказались вспышкой; дальше последовала одежда. Мое сердце бешено стучало в груди, но в то же время то, что я чувствовала, было хорошо. Я чувствовала себя удовлетворенной, и когда уперлась спиной в стену, то съехала по ней вниз. Я зажала голову между коленями. Гнев снова поднялся.
Как я могла быть настолько глупа, думая, что смогла бы скрыть свои чувства к Полу от Люциана? Насколько преданным он себя чувствовал? Он умер, зная, что я не чувствую того же к нему. Если бы я могла, я бы не влюбилась в Пола, даже если бы это было совсем чуть-чуть; я бы не влюбилась, если бы любила Люциана так, как говорила. Я чувствовала себя ужасно и никогда не смогу сказать Люциану, как мне жаль.
Бекки и Сэмми вернулись около пяти.
— Елена! — обе завизжали.
— Какого черта здесь произошло? — голос Дина раздался сразу после их голосов.
Сэмми присела передо мной.
— Ты в порядке? Кто это сделал?
Я подняла голову и посмотрела на нее.
Она ахнула.
— Елена, что с тобой происходит? Твои глаза…
— Почему тебя это волнует?
Это не было похоже на меня.
Бекки сильно ударила меня по лицу, и я зарычала.
— Приди в себя. Что случилось с нашей комнатой?
Я посмотрела мимо нее и нашла перья, разбросанные по всему полу. Столб моей кровати был полностью разрушен, и ковер был измельчен в некоторых местах. Комод Сэмми был сломан, а одежда Бекки валялась на полу.
Воспоминания о том, что произошло в этой комнате, были не такими, как я ожидала. Я продолжала смотреть на все и наткнулась взглядом на Джорджа, поднимающего один из топов Бекки. Это ее любимый, или, скажем так, был ее любимым. Он был разорван на куски.
Я посмотрела на Бекки, ее челюсти были крепко сжаты, и она не выглядела счастливой. Потом я посмотрела на Сэмми. Обеспокоенные глаза и тонкие брови, нахмурившись, изменили выражение ее лица на жалость. Это снова меня разозлило.
Прекрати, Елена, прекрати. Я сильно ударила себя по голове.
— Не делай этого! — Сэмми схватила меня за руку.
— Что со мной происходит? Я чувствую себя такой злой.
Я сильно укусила ее, когда она прижимала меня к груди.
— Думаешь, это ты злишься?! Ты уничтожила всю мою одежду!
— Бекки, не надо. Бекки не надо, все намного серьезнее, — Сэмми посмотрела на меня: — Ты помнишь, как делала что-то из этого?
— Я не знаю, что я помню. Это трудно объяснить. Было так темно, ты права, — я посмотрела на Сэмми. — Я такая же, как твой брат.
Она обхватила меня за шею и притянула к себе.
— Это не так. Все будет в порядке, Елена. Все будет в порядке.
— Ты не можешь этого знать. Я зло, посмотри, что я наделала!
— Блейку потребовались годы, чтобы быть там, где он есть, и он все еще борется с этим каждый день, Елена.
— У него есть годы, а у меня нет. Что это еще такое, Сэмми?
— Ты не можешь так говорить, Елена, — закричала Бекки.
— Тогда почему я такая?
— Я не знаю, — сказала Бекки.
— Ты что-нибудь ела? — Сэмми прервала меня.
Я недоверчиво хмыкнула.
— Я испортила комнату, а ты беспокоишься, ела я или нет? — я покачала головой и снова посмотрела на Бекки. Она больше не выглядела сердитой, но беспокойство отразилось на лице, и она сощурилась.
— Мне так жаль, Бекки, — сказала я.
— Я могу купить новую одежду, Елена. Сэмми права, это что-то другое, — сказала она и обняла меня тоже.
— Прости меня.
Я просто держала ее пару минут.
— Я обещаю, что мы доберемся до сути этого. Даже если…
— Не говори этого, пожалуйста, — прошептала я ей прямо на ухо.
Мы все пошли в столовую, и я услышала, как Бекки разговаривала с Джорджем и Дином у главного входа, прося их рассказать Мастеру Лонгвею, что случилось.
Она побежала в нашу сторону и вцепилась рукой в мою прямо перед тем, как мы вошли в столовую. Взгляды были направлены на нас, как только мы появились.
— Не позволяй им добраться до тебя, сядь, — Бекки подвела меня к ближайшему столику и толкнула на подушку. — Я принесу нам что-нибудь поесть.
Сэмми сидела прямо передо мной. Я даже смотреть на нее не хотела. Как я могла так поступить с вещами моих друзей?
Ненависть внутри меня начала исчезать. Сначала это просто стало терпимо, но я все еще чувствовала это внутри своего сердца. Меня затошнило от воспоминания, как выглядела комната после того, как я разгромила ее.
Чувство рассеялось через некоторое время, и я посмотрела на Сэмми, которая все еще хмурилась.
— Мне так жаль.
— Не надо, — сказала она с глубокой озабоченностью. Она посмотрела мимо меня и обратно на меня. — Цвет твоих глаз отличался от прежнего.
— Что ты имеешь в виду?
— Они были почти красными, Елена, но сейчас опять стали зелеными. Как ты себя чувствуешь?
— Как дерьмо.
— Я имею в виду тьму.
— Все прошло, — я отрицательно покачала головой. — Что со мной происходит?
— Она исчезла? — она проигнорировала мою жалобу.
Я кивнула головой.
— Это не имеет смысла, Сэмми.
— Нет, в этом есть смысл, — она снова посмотрела мимо меня.
Я мягко покачала головой и перевела взгляд, чтобы увидеть, на что она смотрит. Ее брат флиртовал с Табитой.
— Вы были правы, — сказала Сэмми.
Я посмотрела обратно на нее.
— В чем именно?
— Ты похожа на него, злого и темного, но почему-то вы разделяете какую-то связь.
— Что?
— Должно быть, это фишка Рубиконов, — сказала она, не отрывая глаз от брата, и слегка усмехнулась.
Я снова обернулась и обнаружила, что все за его столом смеются.
— Что за фишка Рубиконов? — спросила Бекки, когда они с Джорджем поставили на стол четыре подноса с едой. Я повернула голову, и взгляд Блейка упал на наш стол.
— Поговорим позже, — прошептала Сэмми. — Слишком много ушей.
***
Я не хотела возвращаться в нашу комнату. Потому что боялась столкнуться с ужасным поступком, который совершила час назад. Блейк и Табита встретили мой пристальный взгляд, и я видела, как они вышли рука об руку, дурачась, натыкались друг на друга, когда выходили из кафетерия. Часть меня впервые захотела, чтобы там была я. Никогда прежде не чувствовала такого к Блейку. Я ненавидела желание быть Табитой. Ведь она эгоиста и заботилась только о себе и Блейке.
— Пойдем, — сказала Сэмми.
— Мы можем остаться еще ненадолго, пожалуйста?
— Ты придешь в норму, Елена. Завтра снова понедельник, и ты будешь тренироваться с ним днем, — поддержала Сэмми, и мы с Бекки переглянулись, поскольку ничто из этого не имело для нас никакого смысла.
Сэмми хихикнула, когда увидела, какое у нас выражение на лице.
— Я объясню в комнате, а теперь пойдем.
Мы попрощались с ребятами у лестницы и начали подниматься. Мое сердце заколотилось, когда Бекки открыла дверь, и я снова ахнула, когда вошла в комнату.
Все было исправлено. Моя кровать выглядела так, как будто на нее никогда не нападал сумасшедший, и оторванный кусок ковра был на прежнем месте, пышный, коричневый. Комод Сэмми цел и невредим, и я больше не видела одежду Бекки на полу. Перья исчезли, и все подушки были подправлены.
— Видишь, все можно исправить, Елена.
— Я все еще виновата, Бекки, — я снова почувствовала злость на себя.
— Все будет в порядке, — она нежно улыбнулась мне и снова посмотрела на Сэмми. — Так что это за фишка Рубиконов, о которой ты не могла сказать нам в кафетерии?
— Да, что ты имела в виду, что у нас общая связь? Хотелось бы знать.
— По какой-то причине ты с моим братом — спасение друг друга, вы оба, как свет друг для друга. Твоя ненависть исчезла, потому что Блейк был рядом.
— Я не понимаю, ты утверждаешь, что мы становимся доступнее для тьмы, когда находимся далеко друг от друга?
Это не имело смысла, но объясняло все, и я сходила с ума в нашей комнате. Затем пришел новый страх.
— Что если он откажется продолжать обучение?
Сэмми подняла глаза.
— Не рассказывай ему об этом. Ты не можешь этого допустить. Он нуждается в тебе так же, как ты нуждаешься в нем. Он не сможет обратиться во зло, если ты будешь рядом. Это объясняет, почему он такой дружелюбный.
— Это так запутано, — сказала Бекки и посмотрела на Сэмми.