- Угу, - мрачно угукнул Алёхин, уже успевший выпить свою порцию настойки, взъерошив волосы и засунув руки в карманы. – И побыстрее. А то кто-то щас точно премии лишиться, на ближайшие месяца два. В счёт оплаты услуг автосервиса!
Резко развернувшись Михаил Александрович вышел их комнаты, попутно потрепав меня по волосам и ободряюще сжав плечо, бросив:
- Не волнуйся. Если что понадобиться – звони. И да, в кои-то веки я согласен с у Харлеем насчёт увольнения.
И прежде, чем я успела что-то ответить на эту реплику, моё непосредственное начальство гордо покинуло мою же квартиру, громко хлопнув дверью. Оставив ничего непонимающую меня удивлённо хлопать глазами, под тихий ржач Харон, усевшейся на диван рядом со мной.
Мой любимый патологоанатом закрыла лицо ладонями и тонко всхлипнула, выдав:
- Слу-у-ушай, не, я представляла, что этот твой прЫнц крут, но что б настолько…
- Ты о чём? – я потёрла виски, только сейчас всерьёз начиная осознавать, что выложила как на духу всё, что со мной произошло, по сути, незнакомым людям.
И не имела ни малейшего представления о том, зачем и почему это сделала. Я знала только одно – мне от этого стало легче. А ещё мне было абсолютно всё равно на то, какие у моего рассказа будут последствия.
Уволят так уволят, нет так нет. Хотя у меня не было никакой уверенности в том, что я смогу после всего случившегося вернуться в клуб и работать как ни в чём не бывало.
Не в ближайшее время точно.
- Да блин! – Харон хихикнула и хлопнула ладонью по колену. – Не, я всё понимаю, эмоции там ключом бьют, нервы не выдержали или ещё что… После такого рассказа, я б тоже что-нибудь сотворить умудрилась. Но додуматься приложиться лбом об капот хаммера… Эт я тебе скажу си-и-и-ильно!
Я лишь пожала плечами, опустив голову и ссутулившись. Сцепив руки в замок, сжала пальцы, вновь переживая приступ уязвимости и беспомощности, накатывающий время от времени. И тихо поинтересовалась, не глядя на подругу:
- Зря?
Та сразу перестала хихикать, вмиг растеряв всю свою весёлость, и придвинулась ближе, обняв меня за плечи.
- Ты у меня, конечно, умная, - хмыкнула Харон, пристроив подбородок на моём плече. – Но иногда такая дура, Эльзёныш. Не зря. И ты меня сейчас стукнешь, но я даже в чём-то рада, что случилось это нападение. Я тебя десять лет пыталась заставить рассказать историю хоть кому-то, кроме нас, а ты предпочитала замкнуться в себе и переживать всё самостоятельно, - тихо фыркнув, Женька потёрлась щекой о повязку на моём плече. – Парням, конечно, нелегко придётся. Сначала в клубе ничего сделать не смогли, не успели. Теперь ты их ещё своими откровениями прибила. Я хоть и знаю всё это из первых рядов, даже мне было нелегко слушать. Но они переживут. Правда, наверное, теперь будут над тобой как над хрустальной трястись… Особенно этот, брюнетистый и зеленоглазый.
- Он ушёл… - вышло как-то совсем уж жалобно. Я могла сколько угодно отрицать вслух, но себе давно уже призналась, что Олег был мне далеко не безразличен. И больше, чем просто нравился.
- И слава богу! – припечатала Харон, щёлкнув меня по носу. – А то наделает глупостей, а мне потом трупы прятать придётся. Ладно бы я на работе была, там хоть есть куда засунуть, а здесь-то что, расчленёнкой заниматься пришлось бы?!
- Кто о чём, а ты про трупы, - вздохнув, сумела взять себя в руки и поднялась. – Я хочу есть. Пойдём, посмотрим, что выжило после нашествия Веньки.
- Ты ж знаешь, я за любой кипешь, окромя голодовки, - фыркнув, Харина поднялась, потянулась и поспешила следом, обогнав меня на повороте. Что бы тихо шепнуть прямо на ухо. – Вернётся твой прЫнц. Куда ж он денется с подводной лодки?!
- Свежо предание, да верится с трудом… - пробормотала я себе под нос, идя следом за ней. Но, не смотря на весь мой скептицизм, где-то глубоко внутри всё равно шевельнулась робкая надежда. И мне, почему-то, совсем её хотелось её давить…
Глава 14.
Следующее утро началось для меня с боли, выворачивающей кости, раскатившейся по всему телу и не дающей ясно мыслить. И хотя часть её подавляли обезболивающие таблетки, нехотя отданные мне Харон, остальное было фантомами прошлого. Избавиться от которых не получалось при всём моём желании, пусть даже после вчерашней исповеди она не казалась такой уж страшной и всепоглощающей. Добавить к этому накатывающую апатию, сменявшуюся периодами бурной деятельности…
Оставалось только удивляться терпению Харон и её непрошибаемому спокойствию. Флегматично читая очередной любовный романчик, она сходила на кухню, вернулась через десять минут с кружкой травяного чаю и сунуть её мне в руки. Что бы вновь устроиться в кресле с книгой и пакетиком чипсов. А в ответ на моё вопросительный взгляд, мне авторитетно заявили:
- Это «отходнях», ваша ледяная светлость. Его можно только пережить. Пей чай, потом пойдём кухню громить. Я настроена стрясти с тебя обед из трёх блюд и поверь, моя совесть активно меня в этом поддерживает!
Отвечать на это заявление я не стала, тихо хмыкнув и послушно потягивая предложенный настой. Спорить с ней было бессмысленно, да и не хотелось, если честно. К тому же, я прекрасно понимала, что она права и что сделать что-то со своим состоянием я просто физически не смогу. Так почему бы не отвлечься от него на банальную, утомительную, монотонную, но привычную готовку?
Приняв про себя такое решение, я кивнула головой в ответ на прищуренный взгляд подруги и, допив залпом чай, неторопливо поплелась на кухню, заметно прихрамывая. Подвернутая нога обернулась подозрением на растяжение связок. Женька пыталась вытащить меня на рентген, но получив в ответ совет придумать более гуманный способ самоубийства, обиженно замолчала, туго перетянув ногу. И теперь только недовольно хмурилась, следуя за мной по пятам.
Проинспектировав содержимое холодильника, мы пришли к решению делать мясо по-французски. Я занялась овощами и приправами, Харон привычно и ловко разделывала филе курицы. И звонок телефона раздался именно в тот момент, когда я старалась как можно ровнее нарезать картофель пластиками. Чертыхнувшись и едва не порезавшись, я отложила нож в сторону, с удивлением отмечая, что со мной жаждет пообщаться не кто-нибудь, а Неаполь, непонятно где и как откопавшая мой номер.
Нет, мы конечно собирались встретиться. Вот только позвонить ей должна была я, а вот свои контакты неформалке я не оставляла… Что, впрочем, её не остановило в попытке добраться до моей персоны. И изрядно удивлённая, я всё же взяла трубку, прижав телефон к уху плечом и вытирая пальцы полотенцем:
- Неаполь? Что случилось?
Это всё, что я успела сказать, прежде, чем на меня обрушилась лавина информации, оглушив и сбив дыхание напрочь. Сбивчивая, щедрая на нецензурные выражения речь девушки, ударила под дых, не давая и шанса на то, что бы что-то спросить или уточнить. Побледнев, я наклонилась вперёд, сжав руками столешницу так, что побелели пальцы. И смогла только выдохнуть хриплым, от волнения, голосом:
- Где?...
Ответ был даже почти цензурным. Но именно что почти. Единственными приличными словами там был только адрес больницы, после чего она просто повесила трубку. А я смогла лишь отпустить телефон и медленно сползти на пол, упираясь лбом в кухонный гарнитур и закусив нижнюю губу, в попытке сдержать рвущиеся наружу эмоции. Умом-то я понимала, что всё могло обойтись, что всё нормально будет, что переволновавшись Неаполь могла наговорить лишнего или просто что-то не так понять.
Но это – умом. А вот доказать самой себе, ещё не отошедшей до конца от нападения и вечера откровений, было куда сложнее. Я бы сказала почти невозможно, когда легонько приложившись лбом об край столешницы, тихо всхлипнула, пытаясь сжаться в комок и не думать о плохом.
И понимая, что у меня это ни чёрта лысого не получается.
- Эльза? – цепкие пальцы Харон легли мне на плечи, заставляя сесть на пол и повернуться к обеспокоенно хмурившейся подруге. – Ну-ка, посмотри на меня, отмороженная моя. И удовлетвори тайную страсть моего чёрного сердца, поведав, что ж такого случилось, что ты на полу рыдаешь?
Сморгнула навернувшиеся на глаза слёзы и едва слышно протянула, уцепившись за её запястья как за спасительную соломинку:
- Рыж…
- Что Рыж? – нахмурилась Женька, помогая мне подняться и усаживая на табурет.
- Её… - сглотнув, я попробовала разжать пальцы и к моему удивлению у меня это даже получилось. Вот только стоило отпустить подругу, как той пришлось меня тут же ловить, чтобы я не рухнула со стула на пол. – Её со второго этажа скинули… В универе…
- Ага… - рассеянно взъерошив волосы на затылке, Харон как-то отстранённо поинтересовалась. – Жива?
- Вроде бы… - снова сглотнув, я постаралась всё же взять себя в руки, заткнуть ненужные эмоции и воспоминания как можно дальше.
И к моему вящему удивлению у меня это даже получилось. Не совсем, не до конца, не полностью… Но получилось. Потому что следующая моя фраза прозвучала куда спокойнее и увереннее:
- Она в больнице, состояние вроде бы стабильное. Но врач ничего не говорит, а попасть внутрь не получается, охрана не пускает, - и подняв взгляд на всё ещё хмурившуюся Харон, добавила, тихо, но уверенно. – Мне надо туда.
- Зачем? – после минутного молчания, сухо поинтересовалась подруга, ставя передо мной ещё одну порцию травяного настоя. – Не пойми меня неправильно, я понимаю, что ты волнуешься, Эльзёныш… Но зачем?
- Мне нужно, - упрямо сжала зубы, опустив голову и глядя на сцепленные в замок руки. – Я знаю, что я ничем не смогу помочь. Но! – предупреждая возражения со стороны Хариной, я подняла руку, заставляя её замолчать на полуслове. – Мне. Нужно. К ней!
- Тьфу на тебя, - ругнулась Харон, хлопнув ладонью по столу так, что подпрыгнула кружка. – Какая к чёрту больница?! Ты на себя посмотри, жертва насилия! Ты ж стоишь с трудом, я молчу про попытку дойти до двери и спуститься на первый этаж! Да тебя саму в больницу положат в палату рядом с рыжей, если не в реанимацию сразу! Нет! И не уговаривай меня! Я в этой авантюре не участвую, мне мои нервы ещё нужны целыми и невредимыми!
Я тихо вздохнула, сжимая кулаки. Харина была очень упряма. И обычно я не спорила с ней, стараясь избегать открытого конфликта, или просто сразу предлагала выгодный и ей и мне компромисс. Но сейчас у меня не были ни сил, ни желания что-то думать или искать какой-то иной вариант действий, который устроил бы привередливого патологоанатома. Посмотрев на неё в упор, я спокойно, как можно более прохладно произнесла:
- Или ты едешь со мной, или я еду одна. Там я окажусь в любом случае, а где будешь в это время ты – выбирать только тебе. Да, мы с Рыжим Чудищем не настолько близки, как с тобой, Жень. Но я не сомневаюсь, что если бы подобное случилось со мной, она бы не стала отсиживаться дома. Это понятно?
Пару минут мы просто мерялись взглядами, в повисшей напряжённой тишине. Подруга сдалась первой, глубоко вздохнув и опустив голову, Харон страдальческим тоном поинтересовалась:
- В кого ты такая упрямая-то, а?! Я ж о тебе, идиотке забочусь, а ты…
- А я всего лишь хочу съездить и лично убедиться, что с близким мне человеком всё хорошо, - коротко ответила, поднимаясь со стула и шагая в сторону спальни. – И да, слово «идиот» довольно весомое оскорбление, ты знаешь?
- Вот только давай без умных лекций, если уж действительно собралась в больницу ехать, - недовольно откликнулась Харон, гремя чем-то на кухне. И добавила, уже тише, ворча скорее по привычке. – В следующий раз одолжу смирительную рубашку у коллег, запакую и привяжу к кровати. Может хоть тогда перестанет так безответственно относиться к своему здоровью…
Эту фразу я благополучно пропустила мимо ушей, прекрасно зная, что Харон ворчит скорее по привычке. Я слишком хорошо знала Женьку, что бы поверить в реальность высказанных угроз. Поэтому просто пожала плечами и постаралась сосредоточится на насущной проблеме, не думая о том, что могло случится с Анькой и как она там. Гораздо важнее было, как это ни странно, выбрать, что же мне всё-таки одеть.
Хмыкнула, вытаскивая старые, потёртые джинсы, растянутую водолазку и свободную, великоватую мне толстовку, отобранную по случаю у Веньки. Она была широкой, с длинными рукавами и глубоким капюшоном. И нет, я не собиралась наряжаться, что бы поразить своей неземной красотой присутствующих там мужчин. Я всего лишь хочу по максимуму скрыть собственное жалкое состояние от окружающих. Вряд ли у меня хватит мужества ещё раз кому-то пересказывать всё, что случилось со мной десять лет назад и сейчас.
Хотя вопросов всё рвано не удастся избежать, учитывая, что у меня синяк на пол лица, который невозможно замаскировать никакими косметическими средствами, опухший нос и разбитые губы. Как там Харон сказала? Жертва насилия? Как точно и тонко подмечено…
Переодевшись, с трудом заплела косу, перетянув её простой резинкой. И потянулась, было, к тональному крему. Но присмотревшись к собственному отражению, не стала его брать, качая головой. Не поможет. Только ещё хуже выглядеть буду, хотя, казалось бы, куда хуже-то?
- Готова? – мрачная Харон заглянула в комнату уже полностью одетая и готовая к выходу. Скрестив руки на груди, она прислонилась плечом к косяку и саркастично выдала. – Ну что, красота, мир спасём… Или того, прохожих попугаем?
- Вариант вызвать такси ты не рассматриваешь? – натянув перчатки без пальцев, скрывшие край повязки и ещё несколько синяков, я поправила ворот водолазки и вышла в коридор, прихватив протянутый подругой телефон и кошелёк.
В коридоре пришлось отставить в сторону каблуки и выбрать практичные, ботинки, почти армейского образца. Они мягко фиксировали ногу, а высокая шнуровка гарантировала, что повязка надёжно закреплена и не сползёт при движении. Не смотря на мнение большинства о том, что я всегда ношу исключительно деловые костюмы и каблуки, ничто мирское мне не чуждо.
Да и посмотрела бы я на ту дуру, что рискнёт отправиться в поход в лес в дорогом костюмчике и на шпильке. Особенно, имея в активе двух братьев и отца, страстных любителей активного отдыха и рыбалки. Если шею не свернёшь, то комаров в округе накормишь точно. И дашь шикарный повод собственным братьям испортить тебе жизнь до конца твоих дней.
- Ты за кого меня принимаешь? – насмешливо фыркнула Харон, вертя в пальцах неведомо как оказавшийся у неё в пальцах леденец на палочке. Разорвав зубами обёртку и каким-то чудом не оставив на ней собственные зубы, она сунула конфету в рот и пробормотала. – Мну Феню фызфонил!
- Кого-кого?
- Фу фы, - вздохнув, она вытащила леденец и уже куда более внятно произнесла, глядя на меня с укоризной. – Я Веньку вызвонила. Обещались прилететь на всех порах, дать не по ушам за то что звоню во время важного совещаний и за то, что я ему мелодию поменяла на телефоне… Не, а чем его Татар-дозор не устроил? Я ж не виновата, что у его начальника фамилия Татаринов… А начинал он работать в ДПС!
- Когда-нибудь он тебя убьёт, - натянув капюшон поглубже, вздохнула, отмечая что синяк на лице всё равно видно и скрыть его не получится. Остаётся только надеяться, что никто не обратит особого внимания.
А если и заметит, то лишних вопросов задавать не станет!
- Если доживёт до этого момента, - ласковая улыбка на лице Женьки обещала много интересных приключений моему вредному среднему братцу, если он не отстанет (а он не отстанет) от нашего обожаемого патологоанатома.
И сейчас я была как никогда согласна с Димычем, который на моё робкое предположение в далёкой юности о наличии романтических чувств между этой парочкой, подавился, закашлялся, перекрестился и выдал заветную фразу «Да не дай бог!».
- Любишь ты его, - вздохнула, засунув руки в карманы и выйдя из квартиры.
Женька выскочила следом, вновь засунув леденец в рот, и весело попрыгала вниз по ступенькам. Уже оттуда успешно проорав:
- Безме-е-ерно. И заметь, в кои-то веки это чувство непередаваемо взаимно!
Я тихо хохотнула, закрывая дверь и стараясь унять внезапную дрожь в руках. Держать себя в руках у меня получалось и даже неплохо, а вот скрыть волнение было куда проблематичнее. Но я верила, всем своим сердцем, что с неугомонным рыжиком ничего страшного не случилось, что с ней всё хорошо и что ей не пришлось пережить то, что выпало на мою долю.