- О, нет, что вы! Здешнее общество - это скорее коммуна, поселение свободных людей, явившихся сюда добровольно. Если хотите, последнее пристанище тех, кто разочаровался в большом мире и в старых богах. Я пытаюсь дать этим людям веру, только и всего.
- Так вы священник?
- Не люблю этого слова. Апологеты фальшивых верований привыкли именовать так своих жрецов, разодевая их в золото и обильно разукрашивая. Традиционные религии давно стали прибежищем нечистоплотности, корыстолюбия и обмана. Они вознесли своих богов высоко и забыли об истоках, - теперь немигающий взгляд сайбанца давил почти физически. Богдан только сейчас заметил, что глаза у Повелителя светлые, почти прозрачные, совершенно не азиатские.
"Наверняка, владеет техниками гипноза, может даже интуитивно. То самое, что именуется "харизмой". Опасный мужичок".
- Прошу извинить, если оскорбил ваши религиозные чувства, - сказал тем временем Куо Шинг Лай, заметно сбавляя напор голоса и опустив глаза. Сейчас он напоминал обычного смиренного монаха.
- Вера - тончайшая материя, господа, и каждый сам выбирает, к какому источнику припасть. Сегодня у нас особый день, канун полнолуния и вечернюю трапезу положено освятить ритуалом. Не соблаговолите ли принять в нем участие?
- И что для этого нужно? - поинтересовался Богдан. С самого начала беседы сидел молча, решив, что если захотелось Суханову энглизировать себя и других, то ладно, черт с ним. Рискованно выдавать себя за носителя языка, разговаривая на "школьном" инглише, но отступать теперь поздно. Авось, аборигены не такими уж филологами окажутся.
Сейчас Куо Шинг Лай предлагал "вписаться" в абсолютно неясное, а потому молчать было нельзя.
- Надеюсь, не заставите нас пить кровь и плясать голышом на столе?
- Богги! - поморщился, бизнесмен, посчитав вопрос вопиющей бестактностью.
Повелитель лишь улыбнулся и руками развел:
- Увы, столь экзотических зрелищ предложить не могу, но постараюсь заинтересовать. Братья, внесите жертву, - последняя фраза прозвучала совсем негромко, но все, кому надо, услышали.
- Вот ни фига себе! - удивился Богдан, завидев входящую в зал процессию. Четверо крепких "братьев" волокли, поддерживая плечами, огромный поднос, на коем золотистой горой возвышалась туша кабана. Целая, на вертеле, должно быть, зажаренная. Все это по-прежнему, напоминало декорацию из фильма о Средневековье, но запах пошел вполне аппетитный.
- Зря ты на ритуал не соглашаешься, - шепнула Кира, наблюдая за приближением печеного свинтуса завороженным взглядом. - Вот возьмут да продинамят нас.
Куо Шинг Лай, между тем, успел подняться в полный рост и кинжал из ножен вытащил. Пару-тройку секунд разглядывал установленную перед ним тушу, затем медленно размахнулся:
- Да пребудет с нами благодать Небесного Существа!
- Да пребудет... да пребудет... да пребудет ... - забормотали "братья" речитативом.
Хрясь! Кривой клинок впился в кабана, задвигался взад- вперед. Чуть напрягшись, Повелитель оторвал поджаристую ляжку, положил на подставленный кем-то поднос. Из-за стола вышел торжественно, неся окорок, как носят хлеб-соль почетным гостям. "Братья" между тем зашевелились, вставать тоже начали и стягиваться к лидеру, опускаясь рядом с ним на колени.
- Небесный хозяин создал братьев земных по образу и подобию своему, дав им зубы, чтобы есть, но не давши рук, чтобы брать пищу, - поднос с окороком стоял уже на полу, в окружении плотного кольца "монахов". - Так уподобимся же, зеленые братья мои, земным братьям Его, кои есть плоть от плоти Его. И да пребудет с нами благодать!
Все дальнейшее напомнило сцену пиршества вурдалаков из плохого "ужастика". Заложив руки за спину, "братья" разом впились зубами в несчастный окорок, принялись рвать его со всех сторон, рыча, хрипя и чавкая. Горячий мясной сок брызгал, пятная зеленую ткань, летели повсюду ошметки, а желающих пробиться к подносу все прибывало.
- О, Господи! - выдохнула Кира, за что удостоилась хмурого взгляда Суханова. - Они что, озверели?!
- Вижу, господа, вас немного шокируют наши ритуалы, - Повелитель вернулся уже на трон, все такой же спокойный и улыбчивый. - Прошу, не считайте нас дикарями и сумасшедшими, это лишь одна из форм единения с природой. Между прочим, великолепно помогает удовлетворить подсознательные агрессивные потребности, заложенные в каждом человеке, но подавляемые гнетом цивилизованного воспитания. Не хотите попробовать?
- Нет уж, в другой раз, - ответил за всех Богдан, подумав, что для простого сайбанца этот самый Куо Шинг Лай слишком грамотно изъясняется.
- Чтобы вам было понятнее, я сравнил бы наш ритуал с вашими молитвами перед едой. Вы ведь христиане, не правда ли?
На сей раз все трое хмыкнули откровенно, будучи заподозренными в таком благонравии.
- Меня когда-то называли Монахом, но это было не то, - позволил себе Богуславский вольную шутку. - В любом случае, нам не хватает вашей горячности в исполнении ритуалов.
- Именно это я и пытаюсь вам объяснить, господа. Все традиционные верования погрязли в излишествах и потеряли способность зажигать сердца. Глупец предложил бы изобрести нечто новое, но зачем? Существуют истинные культы, пришедшие к нам из седой древности и отнюдь не утратившие за тысячи лет своей силы!
"Братва", между тем, перешла от ритуалов к занятию более прозаическому - к еде, собственно. Усевшись обратно за стол и вытащив кинжалы, кромсали тушу там и сям, вырезали куски, по блюдам растаскивали. Появившиеся откуда-то кувшины содержали в себе настойку, запахом напоминающую медовуху с пряностями.
- По моему, я в кино подобное видел, - поделился впечатлениями Дмитрий Константинович, разрезая кусок собственным десантным ножом. - Кости было принято бросать собакам, а разгуливали эти псины прямо по обеденному залу. Или я что-то путаю?
- Никоим образом, - ответил Богдан деловито, уделяя мясу должное внимание. - На тех пирах еще было принято бухать по-черному. Западники пили вино здоровенными кубками, а славяне запускали по кругу братину с медовухой. Нам, я думаю, в отличие от них, лучше вообще не пить.
- Почему?
- Не нравится мне что-то. Ритуалы, наверное, подействовали. Эй, друг, нам не наливай! - сказал Богуславский "брату", как раз подошедшему с кувшином. "Зеленый" задержал посудину на полпути, взглянул недоуменно на гостей, затем на Повелителя.
Куо Шинг Лай, в свою очередь, посмотрел лукаво и произнес фразу, заставившую всех троих рты разинуть:
- Моральный обльик коммуньиста, да?
По-русски произнес! С легким, едва уловимым акцентом! Насладился немой сценой и продолжил, как ни в чем ни бывало:
- Ваш уважаемый геньеральный секретарь по прьежнему запрещает водку?
- Нет, он теперь все больше пиццу рекламирует, - усмехнулся Богдан, первым сообразивший, что к чему. - А Вы, господин Куо, вероятно, помогали строить в Сайбане социализм? С советниками нашими активно общались?
- Нье только. Я, господа, имьел удовольствие и чьесть учьиться в Москве, пьять льет.
- Воистину, мир тесен, - покачала головой Кира, потом продолжила тоном салонной барышни. - Ну, и как вам Москва?
- О-о!- улыбнулся Повелитель, приложив обе ладони к сердцу. - Русское общьежитие... общьяга! Водка, дьевушки, танцы до утра...
- Ну, как всегда! - проворчал Суханов, обгладывая здоровенную кость. Тоже по-русски проворчал - чего уж теперь выпендриваться?!
- Весь мир нас знает по водке, да по шлюхам. Ничем приличным прославиться не сумели!
- Откуда такой скорбный тон, Дмитрий Константинович?! - удивился телохранитель почти искренне. - Вы же видите, что человеку приятно вспомнить!
- О да, очьень приятно! Может, всье-таки выпьем? За встрьечу?
- Давайте, тогда нашего, - предложил Богдан щедро, извлекая фляжку убитого "коммандо". Вид и качество содержимого проверить до сих пор не довелось, но не отравлено, поди уж.
- Как говорится, наша выпивка - ваша закусь!
Во фляжке оказалось дешевое виски, воняющее сивухой, но первую порцию проглотили все четверо. Поморщились чуток, заели дружно мяском. По второй налили...
За крохотными окнами трапезной сгущалась тьма.
Глава восемнадцатая
В которой главные герои узнают секрет
языческого культа, но отнюдь не получают от этого удовольствия
Пьянство и работа - несовместимы. Хорошая работа, по крайней мере, та что требует слаженности действий, координации движений и быстроты реакции.
С другой стороны, колпачок виски и даже два колпачка, да еще в сочетании с жирным мясом - ну разве это выпивка? Не смешите меня, пожалуйста!
Примерно так размышлял Богдан, лежа на соломенном тюфяке все в той же "келье" и разглядывая окошко. Высоковато оно, метра два от пола. Узковато, вдобавок. Выбираться через него не хочется, но надо ведь, надо!
- А может, лучше без этих трюков обойтись? - сыпнула соли на рану Кира. - Ну, подумаешь, есть у людей свои тайны! Разве это запрещено? Нас тут пока что приняли дружественно, а шпионов нигде не любят.
- Да уж, дружелюбия выше крыши, - проворчал телохранитель, поднимаясь, наконец, с лежака. - Плюгавый-бедняга всю ночь, поди, на улице будет мерзнуть, нас сторожить! И насчет Повелителя есть у меня некоторые сомнения, я тебе их позже растолкую. Когда вернусь.
Отстегнув ремень (чтобы не цеплялся за все "кошельками"), бросил его на лежак, рубаха зеленая легла туда же. Поразмыслив малость, вытащил из кармашка на ножнах хорошо зарекомендовавшую себя "Осу", сунул за пояс. Башмаки тоже снял, дабы не топать в ночи как стадо слонов.
- Вас подсадить?
- Да уж, будьте так добры, - отозвался Богдан куртуазно и без малейшего зазрения совести. Кира, вздохнув, подошла к стене, опустилась на колени (хоть этому ее научили, слава Богу), а телохранитель наступил ей на плечи и снял аккуратно с окошка противомоскитную сетку,
- Ну, ты и тяжелый, блин! Сколько мяса-то стрескал!?
- Споко-ойно, не нервничай. Нетерпеливая какая, елы-палы. Молодая слишком... - кряхтенье под ногами становилось все яростней, а потому на этой фразе Богдан философские размышления прервал. Подтянулся аккуратно, голова и плечо высунулись наружу. По пояс протиснулся. Самым неприятным моментом оказался "нырок щучкой", с высоты в два метра. Приземлился на вытянутые руки, с кувырком, смягчая силу падения. После нескольких минут в тишине и спокойствии огляделся. Трюки его фурора на публику не произвели - по причине видимого отсутствия таковой. Безлюдно нынче на острове. Вспомнив примерное количество выпитой "братками" медовухи, удивишься, как под столы не свалились полным составом. Ритуалы, блин! Знаем мы эти ритуалы!
Маршрут Богдана оригинальностью не отличался - все те же кусты, все та же тропа. Забор все тот же, бамбуково-штукатурный. Примерившись, подпрыгнул аккуратно, пальцы уцепились промеж острых вершинок, подтянулся и кинул себя на ту сторону.
- И нет таких преград, как говорится... - сказал шепотом, приседая на колено в тени забора.
Вообще, авторов столь хилого ограждения вполне можно было понять. Удивительно, зачем и такое-то понадобилось?! Ни тебе рудников золотоносных, ни плантаций женьшеневых. Озерцо размером с гектар, берега глинистые, низкие, болотная трава пучками. И тишина. Еще запах мерзостный, трудноопределимый, навевающий плохие ассоциации. Богдан, для верности, вынул "Осу", шагнул было к воде. И замер. Уставился на пару алых угольков над поверхностью, в считанном метре от него. Дальше отчетливо просматривалась длинная морда, переходящая в гребень. Богуславский еще пятился, когда поверхность озерца начала оживать, задвигались под нею тела, вода бурунами вскипела. На противоположной стороне ограды телохранитель оказался быстрее собственной мысли. Уселся наземь, выматерился от души - в свой адрес, прежде всего. Поежился запоздало. Однажды в Африке довелось ему видеть охоту крокодила - неуклюжая ящерка одолела в одно мгновение метров десять, догнав антилопу, а потом неспешно волокла орущее животное к воде. Десять метров! Не один, как у Богдана только что!
- Выберусь из джунглей - вот те крест, схожу, свечку поставлю, - пробормотал телохранитель. - И каким макаром, интересно, вас целая стая в одном пруду?!
Потом вспомнил виденные нынче ритуалы, и пазл сложился окончательно.
- Ну, вы, блин, даете! - пробормотал Богдан, на манер киношного генерала. - Зеленые братья, значит? Зубы есть, а рук нету? Ну, вы прям совсем!..
Следующей "терра инкогнита", интересующей Богуславского, стало пространство "за дальними деревьями", определенное Плюгавым как прибежище смерти. Добрался Богдан и туда. Холм здесь завершался плавно, а дальше, от самого его подножия, начиналась поляна. Большая, травянистая, гладкая как плац. На сей раз хватило ума перестраховаться - подобрать палку и прощупать почву перед собой. Не было почвы. И травы не было - одна лишь ряска, растущая ковром над бездонной жидкой грязью. Такому водоему, пожалуй, и зубастые обитатели не нужны, сам кого угодно проглотит.
Веселые места...
* * *
В келью Богдан вернулся испытанным путем, хотя без "подпорки" труднее пришлось. Взлез в окошко ногами вперед, приземлился на деревянный пол мягко, по-кошачьи.
Земляки-соратники в ожидании не спали, естественно.
- Давайте-ка плотнее сдвинемся, - предложил Богуславский, подкрадываясь на цыпочках к дверной шторке, отдернул ее резко. Не оказалось там никого, ни подслушивающего ни охраняющего. Оно и к лучшему.
- Говоря короче, дело швах, - начал рассказ телохранитель, когда сдвинули лежаки "ромашкой" и улеглись голова к голове. -Явной угрозы нет, но впечатление, пардон, говенное. Островок с трех сторон окружен трясинами, а с четвертой, откуда мы приплыли, сами помните - сплошные лабиринты. Потому их тут никто и не обнаружил, до сих пор. Живут пятнадцать мужиков, держат зачем-то крокодилов в пруду, да еще при храме.
- Думаешь, секта?
- Язычники. Древнейшее течение, из тех, что поклонялись еще даже не Марсам-Венерам-Посейдонам, а непосредственно какому-нибудь Великому Тигру или Царю Крокодилов. В Азии вообще много чего сохранилось с доисторических времен. Хотя, в данном конкретном случае я как раз склонен усомниться...
- Повелитель? - догадалась Кира, и Богдан согласно кивнул.
- Он самый. Скользкий мужик, скажу я вам. Помнит горбачевский Указ, а значит учился в Союзе отнюдь не во времена товарища Джуй Вэна. И это при том, что к 85-году никакой особой дружбы у нас с Сайбаном не было.
- Может, он в частном порядке?
- Возможно. Грамотный, образованный, владеет методами воздействия на психику. Догадываюсь, кстати, где таким методам могли обучать. Отсюда вопрос - нафига, спрашивается, подобному субъекту жить на острове и врачевать чьи-то души?
- Может, у него склонность к подвижничеству?
- Ничего подобного, Дмитрий Константиныч! Вы уж мне поверьте, но человек по-настоящему добрый никогда не создаст культ собственной личности, и Повелителем себя называть не будет. Тут одно из двух: или бескорыстное добро, или просто власть.
- Ты, конечно, предполагаешь последнее?
- Именно. Он не хочет быть "официальным" начальником, сидящим на должностешке и знающим, что подчиненные о нем обязательно сплетничают, анекдоты травят и мудаком обзывают. Ему настоящая власть нужна, какую дает только вера. Поэтому веру он создал сам. Не сталкивались с такими делами?
- Бог миловал.
- Шутки-шутками, а бывает совсем не смешно. Отбирают людей с неустойчивой психикой, разочарованных в жизни, дают им стержень, на который можно себя надеть. Коллектив таких же, как ты сам, где всегда накормят, помогут и защитят. Все, что требуется взамен - это признать над собою власть главы секты и подчиняться беспрекословно. Сперва будешь считать это условностью, потом втянешься, а еще позже твою психику постепенно раздавят - наркотой, гипнозом или тому подобными гадостями. И вот тогда для тебя все начнется ПО НАСТОЯЩЕМУ. Тогда горло готов будешь перегрызть кому угодно или покончить с собой по единому слову хозяина.