- Почему ты бегаешь как баба?! Стой на месте и дерись!
- Господь не дал мне столь большого тела, как у тебя, брат мой, зато дал ловкость и увертливость. Аминь.
Теперь засмеялись многие - хладнокровный, но шустрый Монах всё больше нравился публике.
- Да ты, просто, трус! - на перекошенном яростью лице Богдан, вдруг, отчетливо увидел нерешительность. Вполне вероятно, что Слон этот самый, на деле, сам трусоватый добряк, как часто бывает с большими и мощными людьми. В любом случае, недооценивать его не стоит.
- Приблизься, брат мой, я проверю на крепость твое объемистое чрево, - предложил Богдан миролюбиво. Неплохо бы использовать массу Слона против него самого - вряд-ли такая туша способна в падении кувыркнуться и уйти от добивающего удара. Только бы сплоховал, кинулся опять, сломя голову....
Громила плоховать не спешил, наступал теперь осторожно. На хитрую задницу, как говорит Суханов, есть хрен с винтом - сколько ни уворачивайся, а все равно устанешь, измотаешься, "тормозить" начнешь. Уступишь, рано или поздно этой массе, экономящей силы.
- Ты зовешь меня, а сам всё убегаешь! Постой хоть немного, дай, я тебе врежу!
- Нет уж, извини, раб божий, - тут Богдан кинулся вперед, будто вновь решил проскочить под рукой. В последний миг упал на пол и въехал обеими ногами противнику в пах. Сам, правда, тоже пинка получил, аж в сторону откатился. Ребра болят, но не так, чтобы очень - амбалу пришлось гораздо хуже.
- Я помогаю тебе забыть о грешных плотских желаниях, - сообщил, наблюдая за медленным, враскоряку, приближением Слона. Чем опасны такие громилы, так это малой восприимчивостью к боли, а у восточных людей этот порог и без того высокий. Хоть по башке его бей, хоть по уязвимым точкам - прет себе, будто танк!
- Зря ты это сделал, Монах. Теперь я тебе что-нибудь сломаю.
Игра, похоже, кончилась. Громогласный буян уступил место большому и очень сердитому человеку. Телохранитель, пятясь, уклонился от пары ударов (профессионально-коротких, без всякого уже "деревенского" замаха), хлестнул по ногам Слона подсечкой, но сбить не вышло. Ладонь здоровенная, загребущая цапнула за плечо, соскользнула, а Богдан кинулся вперед, ударил головой в лицо, раз, другой, третий. Мощные лапы обхватили, готовясь поднять и хрястнуть об колено, Богуславский рубанул ладонями по бычьей шее, потом "лодочками" по ушам и снова по шее.
Обычному человеку хватило бы выше крыши, но Слон лишь башкой затряс, да глаза помутнели чуток. Выскользнуть из объятий, пока не поздно, отскочить подальше в ожидании эмоций. Последние разнообразием не отличались - опять разворот, опять рев. Кровь из разбитого носа придала Слону вовсе устрашающий вид, на шее с обеих сторон набухли фиолетовые желваки. Даже жаль беднягу, но кто ему виноват?
- Ты прямо красавец! - оценил Богдан громко, и реакция оказалась закономерной. Сорвался амбал с катушек окончательно, гигантская туша метнулась вперед без всякой уже осторожности. Богуславский тоже бросился - под ноги. Сгруппировался, напрягся, превозмогая дискомфорт от столкновения с полутора центнерами живого веса. Слон в падении успел-таки выставить руки, удар вышел мягче, но сразу вскочить не сумел. Через мгновение было поздно - Богуславский прыгнул ему на спину и ударил локтем, всей массой тела, в затылок. Парой бы сантиметров ниже - перелом основания черепа и смерть, а так лишь нокаут вышел. Убедительный такой, зрелищный. Как заказывали.
Вот теперь публика взревела - дружно, на разные голоса. Даже те, кто просадил свои деньги, но сумел оценить зрелище.
- Козлы вы все, - сказал Богдан тихо, накидывая капюшон. -Тащитесь от чужой крови, да? А как насчет самим мордой об пол стукнуться?
Положено сказать хоть что-нибудь в торжественную минуту, а хороших и добрых слов, увы, не осталось.
Глава двадцать шестая.
В которой Богдана многократно бьют по голове и по туловищу, а потом очень сильно удивляют
В номере душно, несмотря на включенный кондиционер. Душно и скучно.
...Он знал цену словам и хорошим костюмам.
Зная три языка, уважал русский мат.
Он в компании дам был веселым и юным
И по жизни не знал отступленья назад.
- Богда-аш, ну чего ты тоску нагоняешь, а? - спросила Кира жалобно. - Ладно бы хоть под гитару, а то тянешь всё утро заунывным голосом!
- Уйди, старушка, я в печали! И вообще, клиент без охраны, а ты здесь!
- Между прочим, подбодрить хотела! - оскорбилась коллега, направляясь к двери. - Кстати, тебя через стенку отлично слыхать! Ладно, мы, привычные, но другие соседи чем провинились?!
- Они наслаждаются, - заверил Богдан без тени улыбки и затянул, чуть фальшиво, новый куплет:
Кто ему предложил отступить - что вам дело?
В наше время давно...
Хлопнула дверь, и песня прервалась - не интересно без слушателей. Во времена особой тоски или большой радости Богуславский, бывало, "сам себе пел", на манер казахского акына, но сейчас ни того, ни другого не было. Что имелось в наличии, так это паскудное, подвешенное состояние, когда изменить ничего не можешь, ускорить события нельзя, и результат не гарантирован. Одно остается - ждать. Валяться на койке бродить по номеру, песни петь. Разминки себе устраивать короткие, но плотные, дабы мускулатура за двадцать часов не расслабилась, вконец.
Третий бой, предстоящий сегодня, внушал закономерные опасения - судя по уровню бойцов, просто так тут чемпионами не становятся. Третий... Богдан усмехнулся, сообразив, что именно оно ему напоминает - народную сказку. Для начала, богатырь побивает слабого противника - чудище какое-нибудь, с медной чешуей, далее натыкается на более крупное, с чешуей серебряной. Зверь золоченый и самый громадный ожидает, разумеется, под занавес. Всё по нарастающей. Не поймут люди, если вместо финального дракона против богатыря выйдет змееныш, неспособный даже пламя метать!
"А с чего решил, что именно тебя на положительную роль присмотрели?! Скорее, ты и есть то самое чудище! Европеец, чужак, да еще и незнакомой веры! Двух местных героев победил, а теперь с тобой сразится самый достойный. Ладно, плевать".
В дверь постучали - на сей раз явился сам клиент, в сопровождении напарницы-телохранительницы.
- Восьмой час уже, - сообщил ровно, но скрытое волнение в голосе промелькнуло. После ограбления Дмитрий Константинович враз утратил нагловатую самоуверенность - то ли смущался, то ли виновным себя чувствовал в нынешних Богдановских перипетиях.
- Как думаешь, нам туда стоит идти?
- Обязательно. Если пройдет по плану, в отель возвращаться не будем, сразу сорвемся. Да и вообще, лучше, чтоб вы были у меня на глазах.
- Веришь лысому?
- Пожалуй. Если бы мы притащили с собою три штуки наличкой, был бы смысл нас грохнуть, а так... может потребовать, чтобы я еще дрался, но думаю, человек его уровня отвечает за свои слова. Тем более, что это ему ничего не будет стоить.
* * *
На сей раз публика встретила выход Монаха восторженно - "европеец" успел тут сделаться героем дня.
"В миссионеры что ли податься? После каждого боя буду обращать поклонников в христианство. Глядишь, через полгода собственный монастырь смогу основать".
- ...Его противником выступает многократный чемпион клуба, отважный вои-ин Мула-а-ат!!!
Трибуны опять завопили, куда активней - чемпион, все-таки. Что Богдану совсем не понравилось, так это псевдоним противника - шибко уж лаконичный, без всяких устрашающих эпитетов. Верный признак, что пугать никто никого не будет - сразу начнется в полную силу.
- Му-лат, Му-лат, Му-лат!!! - вопили трибуны женскими, все больше, голосами, а тот уже выходил на арену, не замечая всеобщего экстаза. Даже улыбнуться публике не удосужился. Высокий, жилистый, стриженый под "площадку", на манер американского сержанта. Из одежды лишь короткие, защитного цвета шорты. Светло-коричневая кожа блестит от масла, мышцы под ней перекатываются, будто жидкий металл, грозно и эффектно.
- Ты бы себя лучше "терминатором" обозвал, - сказал Богуславский, сбрасывая рясу и крестясь. Поднабивший оскомину ритуал вызвал у публики всплеск энтузиазма - часть зрителей начала скандировать Богдановское прозвище, и женских голосов в этом хоре оказалось не меньше. Молитву телохранитель проговорил в полный голос - заметил с удивлением, что простой набор слов помогает подавить волнение, собраться и прийти в необходимое состояние духа.
Ударил гонг. Мулат, в отличие от прошлых противников, ни атаковать, ни ругаться не спешил - стоит себе, руки опущены, но в небрежной позе ощущается готовность ко всему. Не новичок и не добряк.
"Кто ж ты у нас есть по "образованию"? Вояка? Коммандо? "Коллега" из спецслужб? То, что не спортсмен, на расстоянии чувствуется!".
- Ну чего застыл, раб божий? - поинтересовался Богдан агрессивно, оценивая возможные "дырки" в обороне. Маловато таковых, ох, маловато! Шоу, на сей раз не получится - тут бы самому на роль корридного быка не попасть!
- Чего ты застыл-то?! Улыбнись, вспомни, что мир прекрасен... - не завершив речи, телохранитель ударил. Пробно, ногой в пах. Мулат даже блокировать не стал - крутнул чуток тазом, да приподнял колено, отразив атаку без усилий. Физиономия осталась каменной, глаза глядят тускло и мертво, как у акулы.
- Красавец, - оценил Богуславский издевательским тоном, и очень тихо, дабы не портить свой благочестивый образ. -Девочкам, поди, нравишься, да? Или сам под девочку работаешь? Покайся лучше, брат мой.
На тонких, абсолютно не африканских губах Мулата проклюнулась усмешка - вывести его из равновесия оказалось решительно невозможно.
- У нас в монастыре, помню, парень был, - продолжил Богдан развивать пикантную мысль. - Тоже как ты, здоровый, крепкий, на мужчину похож, а сам... - молниеносный удар кулаком разбился, увы, о выставленный локоть. Через долю секунды нога Мулата ударила с пушечной силой Богдану в живот, отбросив на пару метров. Развивать атаку противник не спешил, остался на прежнем месте, такой же расслабленный.
- Ну, ладно, ладно, я был неправ, - улыбнулся Богуславский вымученно, двинулся к бойцу по широкой дуге. - Вот тебе моя рука и на этом кончаем ссориться, идет?
Мулат, вопреки надеждам, не стал хвататься за протянутую длань и заламывать - ударил ногой в голову. Богдан эффектное "маваши гери" блокировал, успев ответным тычком "пробить" противнику печень. Эффекта не добился - брюшные мышцы у противника оказались на уровне, как и всё остальное.
- Слушай, а почему ты полукровка? - спросил телохранитель, начиная движение по кругу, кошачьей поступью. Прием грязноват, но иных способов не найти.
- В самом деле, почему? А я тебе скажу - потому что мать твоя трахалась со всеми подряд. Родился ублюдок, так не топить же его!
Есть! Проняло! Южная кровь вскипела, ожил Мулат: левая нога хлестнула опять в голову (не достал), правая, потом "вертушка" и снова два подряд "маваши". Каратист, все-таки! Не спортивное, конечно, боевое, но это куда выгодней прежнего хладнокровия. Увлекся Мулат, пошел садить руками-ногами, благо противник отходит, почти не сопротивляется. "Мае гери", "уро маваши", с развороту, а потом...
...Потом нога каратиста угодила в захват, а удар по коленной чашечке чуть не сломал вторую, опорную. Извернулся, упал на руки, пятка врезалась Богдану в плечо. Вырвался-таки из захвата! Вскочил и снова попёр, осторожней уже. Богуславский теперь отступать не стал - встретил прямым ударом. Противник рубанул ребром ладони в шею ("коронка" самого Богдана), шаг назад, подсечка - не достал! Вновь атака, столкновение и обмен тычками, по всем частям тела. Самый мощный бицепс можно "отсушить" фалангой согнутого пальца, по бедру можно врезать коленом, а щиколотку "стреножить". Из таких мелочей складывается победа в схватке двух профи, когда сразу "вырубить" не удалось, и болевые точки никто не подставляет. Тяни время, лупи по мышцам и суставам, изматывай. Жди, пока упарится противник и сделает-таки ошибку!
Трибуны вопят разноголосо и не понять уже, кого больше поддерживают. Тут же, на ходу делают новые ставки, заключают пари, бумажниками трясут. "Хоть бы пан клиент догадался с кем-нибудь поспорить! Глядишь и выиграет денежку!". Мысль мелькнула и погасла - не было ей места в зубодробильной чехарде. Отступать! Блокировать! Отвечать...
Схватка близилась к концу. Мулат, при всей выносливости, умотался-таки, пируэты прекратились, одиночными теперь бил. Иногда доставал, иногда промахивался. Получал ответные удары, но не падал пока, гад такой! Нижняя челюсть его, определенно, сломана, левый глаз заплыл, кровь из носа струится. Богдан почти не владел уже левой рукой - нерв защемлен, по всей видимости. Болят ребра, ноет башка, но координация пока сохраняется. Удар, еще удар...
На тридцатой, примерно, минуте боя Мулат включил "второе дыхание" - взгляд вдруг сделался снова осмысленным, а движения наполнились прежней силой. Бывает такое, специальными тренировками достигается. Богуславский, напротив, откровенно "поплыл" - не отступал уже, а пятился, ноги заплетались, пропустил пару чувствительных ударов.
- Святой отец, не упади! - донесся с трибуны чей-то ехидный голос. Тот же, наверно, что вчера еще советовал "не надорваться".
- О себе позаботься, сын мой! - заорал Богуславский, явно бодрясь, и тут же, как сглазил - упал на спину. Через мгновение Мулат прыгнул, целясь в лежащего пятками, но сам рухнул от внезапной подсечки. Не смог уже встать - ноги Богдана зафиксировали противника намертво. Борьба в партере - слабое место большинства каратистов, не владеющих борцовской техникой. Сколько ни дергайся, сколько мышцы не напрягай, законы физики не переломишь. Мулат и не пытался - вместо этого пятерней в глаза ткнул. Перехватив чужую ладонь, Богуславский жестоким движением сломал чемпиону два пальца, потом накачанная шея Мулата попала в захват левой, больной руки. Давить принялся, ощущая дикое удовольствие от самого процесса. Как искупление, как расплата за всю боль, что переполняла сейчас с ног до головы. Еще сильнее, еще...
- Убей его, Монах! - завопил с трибун кто-то хрипло и возбужденно, другие подхватили, завизжали, захлопали. Будто впрямь на гладиаторском турнире лет эдак с две тысячи назад.
"Да что это я?! Совсем рехнулся?! Это же спорт, мать вашу! Хоть и жестокий, но спорт, а не битва!". Рука разгибалась болезненно, со скрипом, не хотела жертву отпускать. Мулат уже даже не хрипит - безвольным тюфяком на пол опрокинулся. Дышать, правда, дышит.
- Живи... чемпион, - разрешил ему Богуславский очень тихо, сам поднялся на ноги, морщась. - Как умел, так и справился, ясно вам?! Хотите крутых трюков - наймите товарища Ван-Дамма, а я так себе... повинность отбываю...
Никто из зрителей его, разумеется, не услышал.
* * *
Прощание вышло недолгим, как и положено меж деловыми людьми.
- Я был уверен в твоей победе, европеец, - сообщил Мэтр, предложив всем чаю в своем кабинете. Богдан от угощения отказался, зато принял из рук мафиози памятный приз - серебряную фигурку тигра, застывшего на задних лапах в боевой стойке. Почти как тот, плакатный.
- Очень жаль, что наш клуб теряет своего нового чемпиона, но, увы.
- Мы в расчете, я полагаю? - улыбнулся Богуславский душевно, одолевая надсадную головную боль.
- Торопитесь нас покинуть? - Мэтр взглянул с любопытством, уделив особое внимание Суханову.
Оружие в этот раз у них не изъяли, и Кира, застывшая рядом с клиентом, поглаживала невозмутимо рукоять "беретты" за поясом.
- Полагаю, это и есть организатор заговора? Ладно, можете не отвечать, тем более что ваша девушка очень недобро на меня поглядывает, - хозяин кабинета рассмеялся сухо. - Я привык платить по счетам, господа. Катер контрабандистов будет ждать ровно в час пополуночи, а мои люди доставят вас к месту швартовки. Денег, разумеется не получите, как и договаривались.