— Думаешь, в кабинке мы поместимся? — Дима вскинул бровь, улыбаясь. — Ты явно нас недооцениваешь, — он набрал воды в пригоршни и вылил ее на плечи Влада. Провел ладонями по коже и отстранился.
— Я в нас верю, у нас точно получится, — убежденно кивнул Влад, выбираясь из ванной. Он дошлепал до кабинки, оставляя на плитках пола пенно-влажные следы.
Дима хмыкнул и вдруг развернулся, развалился в джакузи как совсем недавно Влад, закинув голову на бортик и наблюдая за Соколовским сквозь ресницы.
— Мне нравится вид отсюда.
— Так, да?.. — Влад обернулся, бросив на него пристальный взгляд через плечо. Вывернув краны, настроил напор и температуру воды и, вооружившись мочалкой и гелем для душа, принялся плавными неторопливыми движениями намыливать грудь и живот, совершенно по-блядски покусывая губы и улыбаясь.
— Именно так, — Дима кивнул, а потом подался вперед, ложась животом на воду и, устроив руки на бортике, положил на них голову, глядя на него с нескрываемым удовольствием. — Правда, наслаждаться тобой я могу разве что платонически.
— О боже… — Влад вздохнул. — А почему платонически?
— Мне не шестнадцать лет, — Дима склонил голову, улыбаясь. — И даже не девятнадцать. Я кончил пять минут назад, и в ближайшие полчаса смогу разве только смотреть на тебя.
— Значит, за полчаса нам надо собраться и выдвинуться… — Влад зажмурился и головой сунулся под тугие струйки душа. При одном только взгляде на такого Димку в паху становилось тяжело и жарко.
Дима рассмеялся легко, заразительно, подождал, пока Соколовский освободит кабинку и, отправив его собираться, сам встал под душ, смывая с себя мыльную пленку.
Сознание упорно пыталось напомнить о себе, но он, словно сговорившись с сердцем, посылал его подальше. К черту все. К черту всех. У него есть только неделя, и он использует это время так, как хочет. Как давно хотел.
…Из ванной он вышел, обернутый в большое махровое полотенце. Проверил телефон и встал у окна, дотянувшись до пачки сигарет. Утро давно перетекло в день, и даже немного не верилось, что не нужно никуда спешить, лететь, сниматься и прочее, прочее. И можно забыть обо всем. Хотя нет, не обо всем. Гельм… До стиснутых пальцев хотелось знать, что с ним все в порядке. Просто в порядке. Они не друзья, но он… слишком много значит для него.
Влад вернулся в ванную после него и завис там надолго. Высушил волосы, растерся полотенцем. Блаженная расслабленность в теле и острое желание снова принять горизонтальное положение боролись в нем с не менее острым желанием чего-нибудь съесть.
Чистенький и умытый Владик. Хоть бантик повязывай. Он быстро оделся, окинул себя критическим взглядом. Потом даже подмигнул собственному отражению. Бывшая мечта педофила…
— Дим?..
— Я здесь, — отозвался тот, вырванный его голосом из мыслей. — Ты уже готов? Думаю, будет лучше, если мы поедем порознь. Тебе все равно нужно забрать машину. И… может, лучше останемся здесь? Кухня есть, подушки тоже имеются. Табличку «не беспокоить» — и никто не сунется.
Царапнуло. Кольнуло. Стихло. В общем-то, все логично. Им нежелательно появляться вместе по целому ряду причин. И он сам об этом упомянуть успел раз двадцать. Какого лешего тогда так… больно?
— Хорошо, как хочешь…, но кто-то тут пищал что еды домашней хочет…
— Я. Хочу. Но я как-то думал, что все зависит от человека, а не места приготовления, — Дима отправил сигарету в пепельницу и повернулся к Владу. Пару мгновений смотрел в глаза, а потом отвел взгляд. — Хорошо… Собирайся. Мы едем к тебе, я вызову такси. Отели мне еще успеют надоесть. А машину потом заберешь.
Влад отлип от дверного косяка, который подпирал последние минут пять, наблюдая за Димкой, и, подойдя к нему, обнял. Приподнял его лицо за подбородок, губами прижимаясь ко лбу.
— Ну, домашняя еда — от слова ДОМ. Следовательно, и готовить ее надо дома. Но если ты не хочешь, лучше остаться.
— А я думал, что это зависит от человека, а не места, — Дима провел губами по его шее, пряча глаза. — На самом деле я ленивая тварь, и мне лень даже двигаться. А с другой стороны — я хочу забыть хотя бы на эту неделю, кто я. Не видеть казенных стен и… Я просто хочу к тебе. Но не хочу тебя подставлять.
— Ты меня не подставляешь, — Влад покачал головой. — Я живу один, соседи — тихие и не являются моими фанатами. Да и твоими не являются. Они вообще бабки-кошатницы, правда адекватные. Так что ты будешь просто со мной.
Дима с силой закусил губу и зажмурился, а потом медленно выдохнул:
— Хорошо, Владик… Поехали. Я вызову такси, собирайся.
— Тогда давай такси до бара. Я заберу машину, и поедем домой. Не дергайся, Бикбаев… Звукоизоляция хорошая. Замки надежные.
Димка. Даже не верится. Димка рядом с ним и в его руках. Непривычный Димка. Но и этого человека хочется… носить на руках. И в шутку и всерьез. Ему хочется готовить чай. С ним хочется болтать часами ни о чем и обо всем. С ним хочется валяться на диване и переключать каналы телевизора. Черт знает что…
— И я никому не позволю тебя спереть, — Соколовский на миг накрыл его губы своими. — Между прочим, полчаса уже прошли, так что давай быстрее, мне собираться — только куртку надеть и все.
— Это не я должен дергаться, — Дима отошел, собираясь, в последний момент вспомнив о такси. — Моя карьера от того, застукают ли меня с парнем или нет, не рухнет. А вот ты рискуешь, Соколовский. — Джинсы попроще, майка, куртка, смену белья в фирменный пакет отеля, пару футболок, никогда не мнущуюся рубашку и домашнюю одежку. А-а-а, еще расческу и прочие мыльно-рыльные принадлежности. — Вот и все. Пошли?
— Идем, — Влад на секундочку сильно поцеловал его и отпустил, позволяя выйти из номера.
Он всегда был очень осторожен. После «Звездного дома». Такой себе зарок: никто не должен знать, что на самом деле творится у тебя на душе и какая драма разыгралась в жизни. Публичный человек должен быть шкатулкой с двойным дном. Пусть его тайной ото всех будет Дима.
Они вышли из номера, чинно спустились в лифте вниз. Такси уже подано к входу и ждать его, к счастью, не пришлось.
Дима нырнул в салон, поглубже надвинув капюшон и надев очки, и забился в уголок за спиной водителя, чтобы меньше маячить у него перед глазами. Подождал, пока Влад сядет рядом и шепнул одними губами:
— Я не знаю адреса бара. Скажешь сам?
Влад кивнул.
— Бар «Блэк оранж»… — улица, номер строения. Машина плавно влилась в поток автомобилей на дороге. Они не смотрели друг на друга. В стороны, в окна, на проносящиеся мимо дома, людей, авто. Хотелось взять его за руку. Переплести пальцы. Уверить себя, что Димка никуда не испарился. Но они — в такси. А значит — нельзя.
Когда машина остановилась у бара, аккурат возле машины Влада, Дима кивнул, заставив его выйти, а сам расплатился с таксистом, благо, что диспетчер заранее назвала сумму. Сдержано поблагодарил и выбрался из салона, крепко держа пакет в руках. Было непривычно и… немного страшно. Вот так, средь бела дня в большом городе без охраны он появлялся очень и очень давно. На «взлете» он еще ходил по улицам в одиночестве, гордо вздергивая нос на предупреждения Гельма, а потом… Жизнь научила его быть осторожным. Да и сталкеры время от времени появлялись, и письма разные тоже были. После одного такого с подробным описанием того, что с ним сделают, когда поймают, его тошнило в туалете, а потом поднялась температура. А на следующий день Гельм нанял в штат двух сотрудников, один из которых читал письма до того, как передать их Диме, а другой отслеживал потенциальных маньяков, которых Бикбаев привлекал, как огонь мотыльков. Но сейчас… хотелось забыть обо всем. Совсем обо всем. Нормальные, обычные парни не таскаются по улицам с круглосуточной охраной. А он хотел снова стать нормальным хотя бы на эту неделю. Но, как оказалось, побороть внутренние страхи оказалось не так уж просто. И сейчас он чувствовал себя слишком открытым. Слишком… легкой мишенью.
Влад чирикнул брелком, разблокировав центральный замок. Белая «Хонда» приветливо подмигнула фарами.
— Садись. Стекла тонированы, так что тебя особо видно не будет. — Сам Соколовский, не дожидаясь утвердительного Димкиного мурчания, обошел авто и сел за руль.
Бикбаев отправил пакет на заднее сидение и устроился рядом с Владом, пристегиваясь и выдыхая с облегчением.
— Черт… Я таки параноик.
— Все хорошо, — «Хонда» стремительным рывком сорвалась с места.
Вел Влад привычно и очень уверенно. Едва ему исполнилось восемнадцать — он получил права, и не просто получил, но и откатал положенные часы в автошколе, а потом брал, специально для себя, уроки экстремального вождения.
— Ты не параноик, просто там, на западе, все несколько по-другому.
— Там точно так же. Просто там меня знает каждая собака, и маскировка не спасает. А здесь все не так запущено. Правда, если бы вчера меня не вывели сразу, как только я отпел, выбраться потом было бы очень трудно. Собственно, поэтому я и не мог встретиться с тобой в «Олимпийском». После… некоторых событий Гельм предпочитает выглядеть идиотом и лишний раз перестраховаться.
— Потрепали? — Влад нахмурился. Его не дергали. То есть, визжащих девочек и после «Фабрики» хватало. Но он стал взрослее, да и фанатский корпус подрос. Кто-то переболел, кто-то нет. Но его не дергали.
— Было дело, — уклончиво ответил Дима. Говорить об этом не хотелось. И не потому, что он вдруг перестал доверять Владу. Просто… вспоминать было тяжело. Но после недолгого молчания все-таки произнес, боясь, что такой ответ получился слишком резким. — Почти разобрали на сувениры. Выдрали пару клоков волос и рубашку потом пришлось выбросить. Но синяки и царапины зажили быстро.
Они ненадолго остановились на светофоре, и Влад бросил на Димку напряженный взгляд.
— Свои плюсы и минусы известности. Живешь как в аквариуме. Черт… и я еще на тебя за Олимпийский дулся…
— И правильно дулся. Я сам дурак и мог бы сообразить, что нихрена не выйдет с этой премией, — Дима откинул голову на спинку сидения, но очки снимать не стал. На всякий случай. — Я чувствую себя здесь чужим, Влад. Это… больше не моя страна и не мой город. И если бы не ты меня бы здесь уже не было. Спасибо. Ты не дал мне сорваться.
— А как же родители, брат? — Ему было неловко. И не понять почему. То ли по причине такой откровенности, то ли… что-то было между ними. Что-то не отпускало. Не позволяло просто потрахаться и разбежаться.
— Сашка женился, у него сын растет, родители с внуком водятся. У них своя жизнь, Влад. Спокойная, тихая и размеренная. И в ней нет места той суете, которой я сейчас и являюсь. Они рады меня видеть, но я сам отделываюсь только редкими телефонными разговорами. Да и не хочу, чтобы они когда-нибудь стали жертвами папарацци. — Тоска в голосе Димы, кажется, стала почти физически ощутимой. Накрыла, словно тенью, салон, осела на приборной доске невидимой пылью.
Влад свернул с улицы в какой-то двор, припарковался так, чтоб видеть что же творится в машине было невозможно и, отстегнув ремень безопасности, повернулся к Димке. Осторожно погладил бледную скулу.
— Хотел бы я быть твоим плюшевым мишкой.
Дима дернулся, выдавил улыбку, радуясь, что глаза спрятаны за стеклами очков.
— Ты был бы очаровательным медвежонком, Соколовский, но, увы, в сумку тебя не засунешь: великоват немного. — Ожгла внутри, как кислотой, злость на самого себя. И какого черта он начал жаловаться на жизнь? С некоторых пор он терпеть не может жалость, а с Владом… то и дело на нее сам нарывается.
— Relax, Дим, выдыхай.
Влад не видел его глаз за темными стеклами очков. Не важно. Важно, что Димке плохо и это чувствуется.
— Давай так, сейчас мы доедем до супермаркета, ты тихонько посидишь, я пчелкой куплю все что нужно, и мы закрываемся у меня дома. Обещаю быть кем угодно. Только выдыхай. Хорошо?
— Хорошо, — Дима медленно кивнул. А потом вдруг, неожиданно для самого себя, подался вперед, целуя Влада. Мягко, благодарно. — Спасибо.
— Вот и чудненько, — Влад кивнул ему в ответ и неспешно вырулил назад, на улицу.
До ближайшего «Ашана» они добрались довольно быстро. Влад и впрямь управился за пятнадцать минут. К машине он возвращался почти как та самая ломовая лошадь из старой поговорки, груженый под завязку. Хоть в зубах пакеты неси. Покидав покупки на заднее сидение к Димкиному пакету, он прыгнул в салон и улыбнулся. Сунул Бикбаеву большую полосатую карамель на палочке.
— Это чтобы ты не грустил.
Дима пару мгновений ошарашено смотрел на конфету в своей руке, а потом звонко расхохотался и, сняв хрустящий целлофан, принялся уплетать лакомство с почти детским восторгом. Губы мгновенно стали липкими, сладкими, но Диме было все равно: он облизывал, посасывал и надкусывал карамель и, кажется, на это время вообще выпал из реального времени.
— Ты — это что-то, — посмеиваясь, комментировал его действия Влад. Время от времени он зависал, глядя на него на светофорах, и потому — было безмерно счастлив, когда наконец припарковался на своем обычном месте на стоянке возле дома. — Все, прибыли.
Он выбрался из машины и сунулся назад. Доставать пакеты было ничуть не легче, чем запихивать их в салон.
Дима вышел из машины, выбросил палочку и целлофан в ближайшую урну и, взяв свой пакет, потянул один из тех, которые Соколовский на себя нагрузить еще не успел.
— Владик, ты, конечно, до сих пор растущий организм, но ты не переборщил? — почти ехидно поинтересовался Дима, захлопывая дверцу. — Ну и как ты теперь будешь дверь открывать, чудо? И машину нужно на сигнализацию поставить.