— Прекрасно. Как вы ночевали? — Я была любезна, но несколько рассеянна.
— Жарковато, — Виталий Игоревич покивал головой.
— Да, — вступил наконец Антуан. — Прекрасный климат. Но жарко.
Благодарная метеорологическая тема заняла не менее двадцати минут. С завтраком было покончено, теперь все выжидающе смотрели друг на друга. Я сидела, чуть прикрыв глаза, с улыбкой на губах и почти что мурлыкала. Антуан боялся первым проявить инициативу, но жажда деятельности просто разрывала его. Решив пожалеть неуемного француза, я спросила:
— У вас есть какие-нибудь предложения, Виталий Игоревич?
Виталий Игоревич с готовностью открыл рот, но тут встряла Полина:
— Ой, как я не люблю, когда его зовут Виталием да еще Игоревичем! Намного лучше Виталик или даже Виталька.
Я уловила ее мысль.
— Полина, чтобы сделать вам приятное, я, с вашего разрешения, — последовал лукавый взгляд на Виталия Игоревича, — буду называть вашего брата Виталькой. Возможно, вам тоже нравится, когда вас называют Полькой?
Радушие, написанное на моем лице, лишило Полину возможности зашипеть от злости. Она рассмеялась:
— Нет, меня не надо. А его — пожалуйста!
— Виталька, вы что-то хотели предложить? — Я повернулась к братцу.
— Ну, Алевтина, тогда уж сам бог велел всем перейти на «ты», — ответил довольный Виталька.
«Стервец, подлец, гаденыш!» Я не дрогнула ни одним мускулом и ответила:
— Против бога не пойдешь.
Антуан, внимательно вслушивающийся в наш разговор, морщил лоб и хмурил брови. Он не мог вникнуть в суть нашей беседы, но в данный момент мне было не с руки разъяснять ему, о чем шла речь.
— Вношу предложение — пляж! — заявила Полина.
От нее я ничего другого и не ожидала.
— Слишком рано, — лениво сказала я.
— Экскурсия? — предложил Виталий.
— Нет, я уже бывала в Греции раньше... — начала я, но спохватилась и прикусила язык.
— Как интересно! — подхватила Полина. — Давно?
— Не помню! — нагло ответила я и добавила: — В детстве. И у меня несколько другое предложение. Договоримся встретиться вечером. Посидим, поговорим, может быть, искупаемся. Сейчас мы немного заняты, мне необходимо сделать несколько звонков.
Дрессированный Антуан, потерявший уже всякий интерес к отдыху, начал вставать. Но Виталий опередил его и, задержав рукой, предложил:
— Не волнуйтесь, Антуан. Отдыхайте. Я с огромным удовольствием провожу Алевтину к телефону. А вы, будьте любезны, проводите мою сестру на пляж.
Я глянула на Виталия с долей уважения. «А ты не так прост, Виталька!» Вслух же я произнесла:
— Весьма сожалею. Но телефонный разговор требуете личного присутствия месье Дюпре. До вечера, приятно провести день!
Мы степенно удалились. Мое поведение выглядело явно пренебрежительным. Тогда почему они так упорно ищут встречи? Я шла молча, пытаясь понять, что именно движет Виталием и Полиной? Или я уже пугаюсь собственной тени? С одной стороны, их интерес к нам вполне естествен. Русских здесь практически нет, а общаться друг с другом уже надоело. Вполне вероятно, что Виталий проявляет ко мне искренний интерес. Почему нет? Я осторожно поглядела на свое отражение в сверкающей витрине. С другой стороны, их вопросы какие-то... Словно они сверяют меня с полученным описанием. Услышав, что я домохозяйка, принялись уточнять имя... Оживились, когда я проболталась, что в Греции уже была. Опять-таки и это можно объяснить. Алья — непривычное, режущее слух имя. А то, что я уже побывала в Греции... Возможно, они обожают экскурсии и решили, что я подскажу им наиболее интересные места? Если же они те, кого я боюсь, присутствие француза должно их удивлять и настораживать... Голова у меня шла кругом, решение подобных головоломок и постоянная настороженность утомляли.
«Я больше ничего не хочу! — вздохнула я про себя. — Как же ты подставил меня, рыжий мальчик!»
— Алья, — нарушил тишину мой верный спутник. — Мы действительно идем звонить?
Я кивнула.
— Но мы же не собирались... Можно звонить из номер! И почему они вам так не нравиться? Какие есть причины? Вы мошете мне их говорить!
Печальный последние дни, Антуан заглядывал мне в лицо. Да, да, вот такая я жалостливая! Гладя на Антуана, мне стало стыдно. Ну чего я его-то мучаю? У него законный отпуск, мечтал человек отдохнуть... Интересно, а семья у него есть? Мне не приходило в голову поинтересоваться. Я попыталась как можно убедительнее пообещать:
—Антуан! Я вам даю честное слово, что больше не буду вести себя так. Ладно?
Теперь я заглядывала ему в глаза. Он недоверчиво глянул, явно сомневаясь, что мадам Алья способна на это, но все же кивнул.
— Вот и хорошо! — подвела я итог. — Позвоним и купаться! Антон, а вы женаты?
Такой плавный переход, видимо, удивил его. Он на меня покосился и приподнял брови. Но вспомнив, с кем разговаривает, удивляться раздумал.
— Не женат. Но имею большая семья. Отец, мать, два брата, молодая сестра. Много людей.
— А почему вы один приехали в Москву? У них другой бизнес?
— Да, — ответил Антуан, — они имеют семейный бизнес. Мне это неинтересно. Но, может быть, позже...
Дозвониться до Ленки с первой попытки не удалось. Трубка упорно разрывалась короткими гудками, которые в большом количестве производят на меня то же действие, что красная тряпка на быка.
— Подождем немного. — Я улыбнулась Антуану, пытаясь сохранить ему хорошее настроение. — Один звонок, и все.
Но не зря говорят, что человеку дано лишь предполагать. Целый час трубка намертво стояла на своем: занято. Наконец линия освободилась, но два звонка подряд сорвались. Я подняла налитые кровью глаза на тихо стоящего за стойкой администрации служащего. Он явно не решался предложить мне, как они обычно делают, свою помощь или отдохнуть часок и перезвонить позже. Отойти от этого телефона я уже не могла. «Умный мальчик, — решила я. — Молодец, молчишь. Иначе бы я тоже предложила тебе то, о чем ты и слыхом не слыхал». Оглянувшись на впавшего в анабиоз Антуана, горько повздыхала и снова взялась за телефон. Теперь свалилась другая напасть. Трубку никто не брал. Через полчаса я подошла к Антуану и села рядом, закрыв глаза. Спустя несколько минут я услышала рядом робкое:
— Мадам...
Я открыла глаза и увидела молоденькую служащую в белоснежном крахмальном передничке. Она смотрела на меня с сочувствием, держа в руках поднос с двумя чашками кофе. Администрация весьма сожалеет, что у меня возникли проблемы. Если уж они меня жалели, можете представить, как жалела себя я. Мило улыбнувшись девушке, я благодарно кивнула, взяла чашку и позвала:
— Выпейте кофе, Антон!
Когда обеденное время у нормальных людей заканчивалось, наконец свершилось чудо. Ленка подняла трубку, и чуть слышно выдохнула:
— Я вас слушаю...
— Ленка... — Я даже всхлипнула, так обрадовалась ее голосу. — Ленка, это я!
— Алька! — заорала подруга, словно очнувшись. — Привет, дорогая! Что ж ты молчишь и молчишь, я ведь волнуюсь! Как дела?
— Прекрасно! Отдыхаю!
— О! Вот мне бы отдохнуть! Хоть бы дня два! Умоталась я, сил нет. Не работа, а передовая.
— Леночка, а вообще как дела, ничего не изменилось?
— По большому счету — нет. Подружка еще раз звякнула. Только что-то наш большой друг пропал. Хотя, вероятно, у него сейчас много работы, отдых закончился. Поняла?
— Да! Как в Москве гениям живется?
— Вот тут, дорогая, без комментариев. Никаких известий, никаких новостей. Может, у них творческая депрессия?
Возможно, — задумавшись, ответила я. — Как сама?
— Прекрасно. Если работу не трогать. У любимого отпуск, он все время со мной. Вот по работе даже помогает! Без него я бы уж сгинула, но он такой помощник!
Я представила, что скорее всего Витька сейчас сидит где-то рядом и они с Ленкой обмениваются воздушными поцелуями и строят друг другу рожи. Словно в подтверждение моих мыслей, я услышала в трубке Витькин бас и подруга защебетала:
— Витенька передает вам привет!
— Ему тоже! — засмеялась я.
— Алька, слушай! — наконец навеселившись, зашептала Ленка. — В аэропорту встретит подружка. На Витькиной. Жди на том месте, где Генка Сорокин разбил шампанское. Помнишь?
— Конечно! Все поняла!
— No pasaran! — громыхнула подруга, и нас разъединили.
Но дозваниваться, чтобы как следует попрощаться, я не
стала, подхватив под руку вялого Антуана, ринулась почти бегом к ресторану. Француз, уже ничему и никому не удивляющийся, покорно трусил рядом. Теперь он твердо усвоил, чем же все-таки отличается русская женщина от француженки.
Наскоро пообедав, я предложила Антуану пойти через;
час на пляж. Он согласился. Заметно повеселев после разговора с Ленкой, я тихонько мурлыкала себе под нос песенку.
— Здесь весьма неплохо, как вы находите?
Я вздрогнула и оглянулась. Следом за мной из ресторана вышла крупная дама средних лет, одетая со вкусом. Пережидая мое удивление, она пристально нас разглядывала, не переставая улыбаться.
— Удивлены? — Голос у нее был низкий. — Поверьте, я тоже приятно удивлена, услышав русскую речь. Давненько уже не встречала места, где так мало русских!
— Вы правы. — Я улыбнулась ей в ответ. — Но от этого здесь не становится хуже.
Женщина рассмеялась и протянула мне руку:
— Галина Денисовна!
— Аля, — ответила я и показала на Антуана: — А это, знакомьтесь, месье Антуан Дюпре.
Антуан со свойственной французам живостью включился в процедуру знакомства, не забыв галантно поцеловать даме руку и рассыпаться в комплиментах относительно счастья по поводу встречи. Галина Денисовна весело заулыбалась Антуану, явно польщенная градом лестных слов.
— Очень рада знакомству. А я сейчас представлю вам своего супруга... не пойму, где он замешкался... он тоже будет очень обрадован. Вот он! Кузьма Григорьич, ну, где же ты! Знакомься, это Аля! Это месье Антуан!
— Очень приятно! — сочным басом зарокотал появившийся наконец из дверей ресторана супруг Галины Денисовны. — А мы уж отчаялись переброситься парой слов с соотечественниками. Уж неделю здесь. А как вам здешний отдых?
Вежливо раскланявшись с Кузьмой Григорьевичем, мы потратили пару минут на обмен впечатлениями, как выяснилось, довольно схожими. Отдых был вполне приличен, а теперь, когда произошла счастливая встреча соотечественников, обещал превратиться в настоящую сказку.
— О! А здесь еще отдыхает премилая пара, тоже русские! Вы разве не встречались? — неожиданно вспомнила я.
— Нет! — хором ответили мне супруги, удивленно переглянувшись. — Неужели еще кто-то?
— Да-да! — радостно подхватил Антуан. — Русские, очень хорошие люди..
— Непременно надо будет познакомиться! — озаботилась
Галина Денисовна. — Мы так любим отдыхать в хорошей компании!
— Конечно, — уверила я их. — Обязательно встретимся после ужина, и мы вас познакомим.
Договорившись встретиться вечером, мы с Антуаном направились к отелю. «Похоже, в самое ближайшее время с мифом об отсутствии здесь русских будет покончено», — решила я.
Попросив у портье ключ от номера, я удивилась, когда он протянул мне вместе с ключом сложенный вчетверо листок бумаги. На одной стороне листа размашисто было написано: «Алевтине». И номер комнаты.
«Алевтина! Понимаю, что все это выглядит глупо и по-детски, но жду тебя в беседке белых лилий».
Подписи не было, да она и не была нужна. Я задумалась. Поднявшись на свой этаж, подошла к окну. На площадке возле бассейна я заметила одиноко сидящую в кресле-качалке Полину.
«Ага! Самолет-разведчик! — догадалась я. — Хватит дурака валять. Идем ва-банк!»
— Антон! — я просяще заглянула ему в глаза. — Я уже извинялась за свое необычное поведение. Но у меня к вам есть еще одна просьба.
Антуан глубоко вздохнул и приготовился.
— Мне необходимо уйти, — я виновато заморгала, — хотя мы и решили идти на пляж. Но... около бассейна я заметила очень грустную Полину. Вы могли бы спуститься поболтать с ней...
Антуан поднял на меня лукавые глаза и поинтересовался:
— Не эта ли маленькая бумажка так нарушить весь план?
Я, смущаясь и краснея, кивнула головой, потом протянула
ему листок. И если я не выглядела как влюбленная дура, пусть меня повесят.
— О-ля-ля! — сказал оживившийся француз. — Я согласен.
— Только... — Он моментально замер и напрягся, ожидая очередной неприятности. — Я вас очень прошу уйти через пять минут после меня. И, пожалуйста, на вопросы Полины отвечайте, что я прилегла отдохнуть. И что, когда вы уходили, я точно была здесь.
Он покачал головой и ответил:
— Алья, если вам это нужно, можно сказать, что я — ваша мама.
— Спасибо! — Я засмеялась и чмокнула его в щеку.
Сменив наряд на более подходящий для данного случая,
я на несколько мгновений присела и закрыла глаза. Потом встала, махнула рукой Антуану и решительно открыла дверь. Выйти из отеля я намеревалась через ресторан, чтобы не попасться на глаза Полине. Почему именно так, я еще не знала, но чувствовала, что это будет правильно. Сделав большой круг, придерживаясь тени деревьев, я осторожно пробралась к изумительной беседке из белого мрамора, щедро обсаженной с наружной стороны дурманящими белыми лилиями. Беседка находилась довольно далеко от отеля, до последнего момента я тщетно пыталась представить, как мне себя вести и что все это значит.
Войдя в беседку, я замерла. Сидевший на скамье Виталий вскочил, сделал ко мне шаг и тоже замер, прижав руку к сердцу.
«Ясно, — плотоядно усмехнулась я. — Ох, и не люблю я всей этой дребедени!»
Крошечное копытце сделало робкий шажок, грациозная шейка плавно изогнулась. Чуть развернув головку вбок, лань осторожно покосилась на человека. В ее огромных черных глазах явственно читалась просьба:
— Не пугайте меня! Мне так страшно...
— Алевтина... — прошептал поверженный Виталька, — ты...
Больше всего я опасалась, как бы он не бухнулся на колени и не принялся читать Шекспира. Я прекрасно знала, что в подобных сценах выгляжу дура дурой.
— Ты пришла! — Он явно замахнулся не меньше чем на «Оскара» за лучшую мужскую роль, но взял слишком высоко и, как теперь вернуться на землю, не знал.
Углядев опасные симптомы падания на колени, я неторопливо, но решительно проплыла через беседку и опустилась на скамью.
— Так это твоя записка! — Я затрепетала ресницами. — Я здесь...
—Я знаю, что это глупо... Как только я тебя увидел там за столиком...
«Очень похоже на сцену в беседке из «Мистера Икс»! Сейчас выяснится, что он по ночам моет сортиры в отеле...» — несмотря на разыгрывающуюся мелодраму, я здорово, отвлекалась. Видимо, рассеянность меня и подвела,
потому что я все-таки проглядела момент, когда Виталий брякнулся на колени. Вернее на одно колено, которым он умудрился приземлиться точно на мысок моей туфельки. От неожиданности и боли я молча вытаращила глаза и мелко затрясла головой, что было воспринято как подтверждение его слов и моих к нему чувств. Стиснув зубы, я элегантно выдернула из-под Виталия ногу, удивляясь, почему это он ничего необычного не заметил. Но портить подобное начало высказываниями типа «Ты, что, слепой?» было бы жестоко, поэтому я промолчала.
Пропустив большую часть пылких слов из-за приключившейся неприятности, я не слишком расстроилась, понимая, что это только вступление, а конкретные предложения еще впереди. Вот он наконец выговорился и теперь пытливо меня разглядывал. Путного в голову ничего не шло. Тогда для начала я нежным жестом попросила его сесть рядом на скамью. Для верности сказала вслух:
— Виталий, поднимись, пожалуйста! — что он с удовольствием и проделал.
Мое решение принять игру Виталия, изображая вспыхнувшую ответную страсть, сейчас показалось мне несколько поспешным и глупым. И если с его стороны было довольно странно предъявлять мне какие-то претензии после двух дней шапочного знакомства, то и мое ответное чувство должно выглядеть не очень натурально. Для себя я находила только одно объяснение — ему необходимо во что бы то ни стало доподлинно выяснить, что Сомова Алевтина Георгиевна, расставшаяся со своим паспортом не в самый удачный момент, именно я, а не кто-то другой. Но не спросишь же об этом в лоб!