Противное дрожание рук стало настолько заметным, что пришлось убрать их со стойки. Встретившись взглядом с барменшей, я кивнула головой, и она сразу отозвалась:
— Я могу вам помочь?
Я усмехнулась против воли, кивнув ей в ответ. Вряд ли помочь мне сможет кто-нибудь, кроме меня самой. Но что я могу сделать?
— Водки, пожалуйста, — попросила я.
Барменша вопрошающе подняла брови, собираясь задать вопрос, но я опередила ее:
— Нет-нет, только водка...
Я знала, как привести себя в чувство.
— Алевтина! Вот-ты где!
Едва не подскочив, с усилием взяв себя в руки, я неторопливо развернулась на голос и улыбнулась.
— А мы ждем известий. — Роскошное тело плавно поместилось на соседнем табурете. — Что с месье Антуаном? Мы так переволновались...
Я подняла глаза на Полину и, стараясь придать голосу озабоченность, ответила:
—- Это неслыханно! В приличном отеле! Вор в номере, можете себе такое представить?
— Вор в номере? — с неподдельным ужасом переспросила Полина, а Виталий издал негодующий возглас.
— Да, представьте! — качала я головой, стараясь не встретиться с ними взглядом.
— Надеюсь, у вас ничего ценного не пропало? — Полина в порыве сочувствия коснулась рукой моего плеча. — Деньги на месте?
«Откуда ж, голубка, тебе знать, что это было у меня в номере? — Меня затрясло от желания сбросить ее руку. — Синяк-то у Антуана!» безусловно, наша милая глупышка и в подметки не годилась своему «братику». Он немедленно возник рядом, загородив «сестру», взял меня за руку и проникновенно выдохнул:
— А где же Антуан столкнулся с вором? Не волнуйся, Аля, с ним будет все в порядке. Самое главное, что с тобой ничего не случилось...
Он старательно пытался заглянуть мне в глаза. «На его месте должен был быть я...» — завертелось вдруг в голове ни к селу, ни к городу, и я фыркнула от смеха. Ну, вот, всегда у меня так. Не зря всегда говорила... Впрочем, это неважно.
Виталий, не ожидавший подобной реакции, удивился и сбился с возвышенного тона.
— Да все в порядке, — спокойно ответила я и, улыбнувшись, осторожно высвободила свою руку. — Я и в голову не брала. Слава богу, нам здесь всего четыре дня осталось.
Вопрос об отъезде в наших разговорах не поднимался ни разу, что, в общем, было немного странно. Ведь вполне естественно для влюбленного мужчины постараться узнать, сколько дней счастья у него в запасе. И по довольно вяло исполненному страстному возгласу «Неужели?» я поняла, что дата нашего отъезда им хорошо известна.
— Но, Алевтина, ведь мы тоже уезжаем через четыре дня! — Виталий демонстрировал запоздалую радость. — А я боялся спросить, думал, что мы уедем раньше и нам придется расстаться...
Я с искренним удивлением и недоумением вглядывалась в его лицо. Неужели, если бы я не услышала сейчас их разговора, то проглотила бы все это? Конечно, нет, и тем не менее... Значит, нас, вернее меня, через четыре дня привезут в Москву, словно овцу для шашлыка? И любимый с трепетом и душевным волнением передаст меня из рук в руки тем самым в черных плащах?
Опрокинув в себя мизерную заграничную порцию напитка, я радостно улыбнулась Виталику и, многозначительно глядя ему в глаза, протянула:
— Есть бог на свете...
Он сразу откликнулся страстным влюбленным взглядом и, снова стиснув мою руку, ответил:
— Конечно, есть.
Но, думаю, что мы с ним имели в виду абсолютно разные вещи.
Барменша, видимо, оценила накал любовной страсти и неторопливо отошла в другой конец стойки, сосредоточенно протирая бокалы. Но Полина бесцеремонно принялась толкать «братика» в спину, капризным голосом требуя заказать ей сухой мартини. Скрипнув зубами, Виталий повернулся к ней лицом и сказал:
-Конечно, Полина. Если тебе так хочется.
Любая другая женщина скорее всего поняла бы подобный намек, если не по содержанию, то хотя бы по интонации. Полина же его не поняла, продолжая требовательно смотреть на «брата».
— Ну и скука же здесь, — прошипела она. — Я тоже очень рада, что скоро все закончится.
Тут я и решила ее порадовать:
— Кстати! Сегодня я познакомилась с милейшей супружеской парой. Они тоже русские и очень хотят с вами познакомиться. А вот, кстати, и они!
В дверях отеля появились мои новые знакомые, и я радостно замахала им рукой:
— Галина Денисовна! Кузьма Григорьевич! Идите к нам!
Я заметила, что идею нового знакомства Виталий и Полина не приветствуют. По лицу Полины скользнула тень, Виталий хоть и держался гораздо спокойнее, но помрачневшие глаза выдали и его.
— Добрый вечер, добрый вечер! — на ходу заголосила Галина Денисовна, обрадовавшись нам, как родным. — Галина Денисовна! Можно Галя!
Она с ходу протянула руку Виталику, крепко тряхнула ее и тут же переключилась на Полину:
— Очень приятно, очень приятно! Теперь-то гораздо веселее будет отдыхать. Правда, Кузя?
Она оглянулась на мужа, словно ища поддержки. Лысеющий пузатый Кузя, немедленно включившийся в процедуру знакомства, охотно откликнулся и забасил, широко раскидывая руки в стороны:
-Конечно! Что за отдых без приятной компании!
Сидящие в холле иностранцы с огромным интересом наблюдали за нами. Новые знакомые внесли в нашу тихую незаметную беседу столько радости, энергии и напора, что, казалось, под их натиском задрожали огромные стеклянные двери отеля.
— Наше знакомство необходимо отметить! — тоном, не терпящим возражений, объявила Галина Денисовна. — Мы с мужем обнаружили здесь волшебное место, не пойти ли нам туда ужинать?
Одним словом, встреча получилась самая панибратская. Кузя дружески похлопывал по плечу Виталия, рассказывая что-то о выпивке в том самом райском месте; Полина усердно кивала и поддакивала Галине Денисовне, соглашаясь с каждым ее словом. Воспользовавшись всеобщей занятостью, я подняла трубку телефона, стоящего на стойке бара, и набрала номер своей комнаты. Прислушиваясь к длинным гудкам, я гадала, куда же мог запропаститься Антуан? Неужели он так крепко уснул?
— Я покину вас на некоторое время, — слезая с табурета, объявила я. — Проведаю месье Антуана...
— А что с ним? — бесцеремонно перебил меня Кузя. — Что-то случилось?
— О-о! — протянула я. — Полина и Виталий расскажут вам о бедном месье Антуане! Во сколько и где мы встретимся?
Тут же возник гвалт, создаваемый преимущественно нашими новыми знакомцами. Выяснение этого важного вопроса заняло некоторое время, я терпеливо ждала, переминаясь с ноги на ногу.
— В десять! — загрохотала наконец Галина Денисовна. — А встретимся у фонтанчика.
— Прекрасно! — сказала я. — В десять у фонтанчика!
Открыв дверь своей комнаты, я в первую секунду растерялась. Кровать моя была пуста, аккуратно заправлена, и никаких признаков присутствия в ней пострадавшего француза не наблюдалось.
«Боже мой, пропал! — испугалась я. — Похитили!»
Немудрено, что после подслушанного разговора в голову лезла всякая чушь. Я заглянула в ванную. Пусто. Тут меня оседило. Ну, конечно же, наш скромный месье Антуан не смог находиться в кровати женщины, не имея в ней самой женщины. Наверняка это задевало бы мужское самолюбие француза. Я вышла в коридор и подошла к его двери.
— Антон! — окликнула я, одновременно постучавшись. — Вы здесь?
— Здесь, здесь! — раздался радостный голос-— Входите!
— Что это вы перебрались? — подтрунила я над ним. —
Неужели моя кровать была такой неудобной?
— Алья! — укоризненно покачав головой, шутливо ответил Антуан. — Это не совсем ловко... Вдруг я понимать в вашей кровати! Не все могут правильно понимать...
Я удивленно вскинулась:
— Подождите, подождите, мой дорогой! Что вы имеете в виду? Кто может это неправильно понять?
Антуан заюлил, объясняя, что ничего в виду он не имел, но выкручиваться я ему не дала:
— Ведь вы говорите о Виталии?
Он покивал, демонстрируя смущение.
— Но что именно вы хотели сказать. — Я внимательно вглядывалась в лицо Антуану. — Пожалуйста, мне это очень важно знать...
— Не верю, что вы не понимаете, что я говорю. Я не слепой, я вижу, как он на вас смотреть... Алья, вы действительно ничего не замечать? Но я мужчина, я чувствую его ревность... да, да, Алья, ревность. Большую ревность... Верьте мне, это настоящее чувство. Конечно, ваше дело, реагировать... — Он засмеялся и перешел на французский. — Не знаю, как это по-русски. Вряд ли в Москве он оставит вас в покое. Сильное чувство. Да, да, сильное чувство.
«То-то и оно, — я до боли закусила губу. — Именно в Москве...»
— А его сестра... — Антуан сделал паузу. — Странные отношения...
Я насторожилась, но он умолк.
— Антон, — решилась я наконец, — я нахожусь сейчас в очень сложной ситуации... Возможно, даже, как вы говорили, несколько... опасной...
Антуан с готовностью уставился на меня, приподняв удивленно брови. Вид у него был смешной, словно у лопоухого щенка.
— Вы уж простите меня, ради бога, за испорченный отдых, — начала я издалека, виновато поглядывая на замершего француза. — Меньше всего мне бы хотелось причинять вам неудобства...
Мне пришлось сурово замахать руками на встрепенувшегося Антуана. Он явно решил в порыве благородства доказывать, что ничего подобного и в помине не было. Но ведь что было, то было, я все прекрасно понимала.
— Не обижайтесь на меня, Антон, но я и сейчас не могу рассказать вам всей правды и объяснить что-нибудь внятно. Я только прошу вас мне поверить и... помочь.
С трудом подобрав слова для объяснения, я перевела дух. Антуан не пошевелился, не сказал ни слова. Его внимательные и серьезные глаза явно предлагали мне продолжить начатое.
— В общем-то вся эта поездка произошла не случайно. У меня была крайняя необходимость покинуть Москву... Но, похоже, что из всех вариантов развития событий произошел самый... нежелательный...
Лицо моего слушателя к тому времени вытянулось и стало сосредоточенным до неузнаваемости. Я немного растерялась, стараясь определить, какое же впечатление на самом деле производят мои слова на Антуана, не слишком ли я его запугала.
— Если предполагать самое худшее... — Я сделала паузу, прежде чем сжечь за собой все мосты. В этот момент Антуан ободряюще покивал мне, и я решилась. — Думаю, что, вернувшись домой в среду, я попаду в очень большую неприятность.
Я замолчала, раздумывая, что же могу еще рассказать.
— Алья, мадам Елена знает... ваши проблемы?
— Да. И она сделала все возможное, чтобы мне помочь. Вы должны знать, месье Антуан, что я рассказываю все это вам, потому что Лена считает вас человеком надежным и порядочным. Мне самой вы тоже кажетесь таким. Но я очень прошу: если все это вам не подходит, скажите мне об этом сейчас. Я не обижусь. Просто мне необходимо что-то предпринять, чтобы обезопасить себя.
Сделав слабую попытку улыбнуться, я развела руками. Антуан, склонив набок голову, внимательно и довольно долго разглядывал меня, словно диковинную птицу. Я же, выговорившись, пододвинула к себе стул и села, только сейчас заметив, что у меня трясутся руки. Очень хотелось курить. За все дни пребывания здесь я впервые вспомнила о сигаретах. Антуан не курил, а я не позаботилась купить пачку про запас. Поэтому сейчас оставалось только вздыхать и припоминать схожие ситуации из моей жизни. Я рассмеялась. И Антуан вдруг тоже усмехнулся и покачал головой:
— Алья! Вы необычная женщина!
А то я сама не знаю!
— Что надо сделать, чтобы избегать неприятных последствий? — бодро спросил Антуан. — У вас есть идея?
«Ура!» — закричала я про себя. Не то чтобы я особенно сомневалась в Антуане, но все-таки.
— Вероятно, придется совершить невозможное, — уверенно выдала я. — Я должна улететь в Москву завтра вечером. Или послезавтра утром. Но об этом никто не должен знать. Только вы, я и стюардесса.
- Э-э... — протянул Антуан, — никто?
Он вопросительно поднял брови.
— Никто, — подтвердила я, кивнув.
—Значит ли это, что...
— Да. Они ничего не должны знать, Антуан.
Он недоверчиво смотрел на меня, ожидая объяснений. Но я промолчала, и Антуан забормотал себе под нос:
— Неужели я так ошибаться? Нет, я не мог ошибаться... О-ля-ля! — Дальше пошел сплошной французский, и понять рассуждения не представлялось возможным.
Я встала и подошла к окну. Отодвинув тяжелую атласную портьеру, выглянула на улицу. Уже темнело, вдоль аккуратных дорожек зажглись разноцветные фонарики, на фонтанах и в бассейнах включилась подсветка. Багровый закат раскрасил недвижное море в самые неожиданные цвета, заставив его засиять чистым золотом. Я прижалась лбом к стеклу, и разноцветные фонарики вдруг засверкали звездочками, преломившись в непрошеных слезах... И улица вновь превращалась в волшебную загадочную страну, в которой никогда не происходит ничего плохого.
«Интересно, почему такое сильное чувство обиды? Ты же с первой минуты знала, что это сплошное вранье. Знала, что ему нужно, чему ж удивляться?»
— Антон! — вдруг опомнившись, воскликнула я. — Без двух минут десять! Я вам совсем забыла сообщить, что мы в компании наших новых и старых друзей отправляемся в какой-то совершенно чудесный ресторан! Выше голову, Антуан!
Антуан, в свете последних новостей ничего подобного не ожидавший, издал звук, который, будь он произнесен русским, я назвала бы кряканьем.
— Но... Алья... — он запнулся, — нужно ли это? И потом, мой глаз...
— У вас чудесный глаз, Антуан! — пропела я. — К тому же весь курорт знает вашу печальную историю. Так что прятать ваш фингал совершенно ни к чему. Да нам и прятаться нельзя, это будет выглядеть подозрительно.
Пришлось Антуану со мной согласиться. Я отправилась переодеваться, почти обретя душевное равновесие и обычное спокойствие. Пока переодевалась, с чувством исполнила «Ночь светла. Над рекой...». В дверь осторожно постучали.
— Войдите! — крикнула я, застегивая ремешок босоножки.
Дверь открылась, я подняла голову и увидела перед собой Виталия. Похоже, в первое мгновение я не сумела справиться с лицом. Но, быстро взяв себя в руки, улыбнулась:
— Виталий?
— Прекрасный голос. Как у райской птицы...
Райская птица, пожалуй, более напоминала павлина из
мультфильма о бароне Мюнхгаузене, но я поверила.
— Я вдруг подумал, может быть, вы забыли, о чем мы договаривались... — Он несколько суетливо взмахнул рукой и словно опомнился. — Как дела у месье Антуана? Полина очень беспокоится...
— Это она тебя послала? — насмешливо спросила я.
— Нет. — Он улыбнулся, проглотив колкость. — Алевтина, нам необходимо поговорить...
— Но у нас нет времени. — Я поднялась и быстро вышла в коридор, Виталий послушно вышел вслед за мной. — Не люблю, кода меня ждут... Мы можем идти. Антон, вы готовы?
Я не успела поднять руку, чтобы постучать в дверь его номера, как она открылась и появился Антуан, умопомрачительно элегантный, если не считать синяка под глазом. Увидев Виталия, он широко заулыбался, пожал протянутую руку и, смеясь, ответил на вопрос о самочувствии. У меня отлегло от сердца. Я опасалась, что Антуан может как-то себя выдать,но он оказался таким блестящим актером, что оставалось только позавидовать.
Встретившись в условленном месте с остальными членами нашей небольшой компании, мы потратили минут десять, слушая пререкания Галины Денисовны и Кузьмы Григорьевича по поводу того, как лучше добраться до заветного ресторана. Настроенная подобными серьезными сборами на долгую дорогу, вероятно, по пересеченной местности, я была страшно удивлена, когда через пять минут Галина Денисовна остановилась и, с гордостью показывая на небольшую неприметную вывеску, объявила:
— Вот мы и пришли!
С улицы ресторан совсем не производил впечатления райского места. Я скорее назвала бы его кабаком. Массивные деревянные двери, обитые толстыми полосами железа, потемнели от времени и, вероятно, от рук посетителей. С трудом оттянув на себя одну створку, Кузьма Григорьевич приглашающе махнул нам рукой. Вниз вела крутая каменная лестница. Освещение на ней было, прямо скажем, так себе, так что спуск был сопряжен с определенным риском.