- Погоди, ты сказала втроем? – недоуменно уставился на мать Женя.
- Ну да, втроем: мы с папой и Елисей, - мать упорно смотрела в чашку.
- Но ведь я уже сдал сессию, а дневник по практике отец обещал на работе подписать, так что могу поехать с вами.
- Так у тебя ж кот и аквариум. Как же с ними?
- Тоже мне проблема, - фыркнул Женька, - друзей озадачу. Я на море хочу.
- Жень, - мама подняла голову и посмотрела ему в лицо, в глазах ее была такая мука, что у Женьки волоски на руках дыбом поднялись, - прости, ты не поедешь с нами.
- Почему? Ма, что случилось? – внутри все завязывалось в холодный узел, стало страшно.
- Господи! – женщина закрыла лицо руками и глухо сказала: - Прости, мы с папой тебя очень любим, правда, но Ельке уже тринадцать, - она убрала руки и взглянула на сына, - у него сейчас идет становление сексуальности.
- Да его только компьютерные игры и интересуют! Какая сексуальность?!
- Обыкновенная! Пусть подсознательно, что еще хуже, но от гормонов никуда не деться, он начинает обращать внимание на других людей как возможных партнеров, и мы с папой хотим, чтоб это были девочки.
- Но я никогда ему ничего не говорил, никогда не рекламировал парней. Вы сказали никого не водить, я и не водил, да и некого было привести, - на душе стало так паршиво, муторно. Женьке не верилось, что это происходит с ним.
- А тебе и не надо! Ты всегда и во всем был для Ельки примером, и если бы ты жил тут или поехал с нами на море, то смог бы вести себя так, словно тебе нравятся девушки? А ведь парни в твоем возрасте если и не встречаются с девчонками, то все время говорят о них, а ты смог бы, лежа на пляже, следить за девушками, восхищаться их фигурами или куда б приклеились твои глаза? Да ты даже не смог бы говорить о них, верно? Женя, прости, я понимаю, как неприятно тебе это всё слушать, но ты даже не представляешь, как мне больно это тебе говорить. Мы любим тебя, я не могу сказать, что нам с папой все равно, что тебе нравятся парни, но мы приняли твой выбор, и пока Елисей не определится со своим, мы не можем позволить тебе проводить рядом с ним много времени.
- И когда ж он определится, - горько хмыкнул Женька, - через три года, пять? А если он би?
- А если он би или гей, тогда сможешь вернуться и жить с нами, но пока есть надежда, что ему все-таки нравятся девочки, мы не можем позволить тебе быть рядом и влиять на него.
- Ты что-то не то говоришь. Разве можно повлиять на чью-то сексуальную ориентацию? Я же рос не в гейской семье, а нормальной, вы с папой были у меня перед глазами, никто на меня не влиял, а потянуло меня на парней. Гомосексуализм – не вирус, я не могу им его заразить.
- Заразить нет, но оказать влияние можешь, ты старший брат – авторитет, он всегда тебе в рот заглядывал.
***
Трэмп уже замаялся с подготовкой к переезду. Из-под дивана с немалым трудом были вышкрябаны затыренная туда ранее часть носков, бутылочка йода, засохшая куриная шейка, приберегаемая на черный день, и медаль Верзилы за первое место непонятно в чем.
После трудов праведных котейко отдохнул, повисев на подлокотнике кресла, и, оставив печально торчащие нитки, потренировался в ловле и уничтожении врагов, которые могли напасть на Донну. В качестве тренажера использовались такие ненужные никому вещи, как, например, плакат группы «Король и Шут» с автографом, МР3 плейер и талон к дантисту на завтрашнее число. И если у лидера КиШа был по-настоящему потрепанный вид, то у плейера просто что-то стало брякать внутри. Талон же и вовсе не пострадал – он занял пустое от носков место под диваном.
Задумчиво покусав уголок методички, Трэмп жалобным мяуканьем позвал Примадонну. «Жрррааать…» - печально воззвал котенок, и был перенесен к миске с тремя видами мяса, смешанными с овощами и картофельным пюре. Воздав должное кулинарному мастерству Второго верзилы, Трэмп поспал, побегал наперегонки с Донной, без интереса поковырялся в ящике с какой-то зеленью, хлебнул странно пахнущей воды из нелепого сосуда на балконе и был водворен к родным пенатам.
В принципе все готово. Верзилы могут сходиться. А то вечный кролик по утрам надоел.
***
Домой Жека вернулся в полном раздрае, хотелось то ли напиться, то ли утопиться. Уже поднимаясь в квартиру, отправил Адаму СМСку с одним словом «Балкон». Только скинул кроссовки, подхватил на руки кинувшегося к нему Трэмпа и сразу пошел на встречу. Адам уже был там, проверял свои растения, но заметив движение на соседнем балконе, сразу же подошел к окну:
- Привет.
- Привет, - Женя посмотрел на искреннюю улыбку Адама, и на душе стало чуть легче.
Но Адам уже с беспокойством всматривался в Женино лицо:
- Случилось что? Как экзамен?
- С экзаменом все в порядке, - тут Женьке пришла в голову идея: - Ты сейчас занят?
Вообще-то Адам был занят: повторял материал к завтрашней защите магистерской и попутно готовил обед, но Ева или Ев, как он теперь называл про себя очаровательного соседа, никогда раньше не интересовался его свободным временем, поэтому он ответил, что совершенно не занят.
- О, отлично! Мне бы хотелось тебя пригласить на обед в кафешку, а то ты меня всегда кормишь, а я ответить тем же не могу. Чего-то я и готовка несовместимы.
Адам внимательно смотрел на прекрасное лицо визави, что-то беспокоило его, с соседом явно что-то случилось:
- Хорошо, пошли. Только куда?
- Не знаю, куда хочешь, выбирай – я плачу.
Мать перед уходом из дома сунула в руку пачку денег, у Женьки возникло ощущение, что от него пытались откупиться.
- Я вообще-то уже начал обед готовить, может, просто сходим мороженое поедим? – неловко предложил Адам.
- Давай мороженое, мне все равно.
Договорились встретиться внизу через пятнадцать минут. Жека вернулся в квартиру, выпустил Трэмпа, который почему-то все время просидел у него на руках совершенно смирно, не пытаясь вырваться или поцарапать. Женя прошел в спальню и только тут обратил внимание, что выскочил к Адаму в своей обычной одежде: летняя рубашка с короткими рукавами и джинсы, совершенно не скрывающие его половую принадлежность, постоял, раздумывая, потом махнул рукой. После разговора с матерью возникло огромное желание рассказать Адаму правду, а там будь что будет. Адам уже ждал, и было так странно видеть его в футболке и джинсах по фигуре. И по какой фигуре!
Адам и не подозревал о произведенном впечатлении. Держать себя в форме он привык просто потому, что нравилось двигаться после долгих работ с растениями – то внаклон, то на корточках. По спортзалам ходить было некогда, а потому беговая дорожка и гантели стали отличной альтернативой. Забавно, но Донна тоже иногда забиралась на движущееся полотно и шагала с целеустремленным видом, упорно переставляя лапки в пушистых «штанах».
После краткого обсуждения было решено идти в «Шоколадницу», там и мороженое, и горячий шоколад, и кофе-гляссе, и пирожные разные, и прочие сладости на любой вкус.
Вкус у Женьки в этом плане был совсем непритязательным, но, глядя на то, что заказывает Адам, он вдруг тоже разохотился. И было еще кое-что, замеченное Женей почти без удивления. Практически переставший заикаться Ад мог поддержать беседу на любую тему – от проблем стихотворных переводов до освоения астероидов. Насчет лучшей песни у Битлз они сошлись, а вот по поводу содержания зверей в зоопарках их мнения были диаметрально противоположными…
Адам рассказывал о своей семье, старательно обходя вопросы семейной жизни Евы, вспоминал интересные случаи на учебе в универе, а потом остроумно и доходчиво прочитал целую лекцию о политической обстановке в Мозамбике. Такого кругозора, в общем-то, наверное, и стоило ожидать от парня весьма ботанского вида, но чтобы вот так - иметь свое мнение обо всём!
Женя слушал и млел. Такой уверенный, независимый парень с широкими взглядами и деликатным отношением к людям. Мечта просто.
Именно этот вечер в «Шоколаднице» расставил всё по местам – Евгений влюбился. Вот так, просто. Влюбился и всё.
После кондитерского праздника живота домой пошли через парк. Они брели по аллее, и даже молчать с Адамом было здорово. На скамейке, подальше от солнца, в глубокой тени деревьев сидела парочка и страстно, не замечая никого вокруг, целовалась взасос. Женька смешался почему-то и искоса глянул на Ада, тот шел, опустив голову.
- О чем думаешь? – спросил Ев негромко.
Он робко протянул ладонь и коснулся ею кисти парня. И тут же получил встречное пожатие.
- Ева, - Адам сглотнул и собрал всё свое самообладание, - можно… я… тебя, - и выдохнул, решившись, - поцелую?
Сердце у Женьки сначала пропустило удар. А потом затрепыхалось так, что кровь прилила к щекам и жаром плеснулась от лица.
- М… меня? – глупо перепросил он. – А… зачем? – на этих словах у Жеки даже уши заполыхали, хорошо за длинными волосами не видно. «Господи, ну что я за дурак-то?!» - в отчаянии подумал он и некрасиво сморщил лицо, ожидая чего угодно, только не этих слов:
- Я хотел тебе показать, как сильно ты мне нравишься.
Адам мог гордиться собой по праву. Фраза, целая фраза, такая значимая и нужная и вроде даже к месту сказанная, была произнесена без запинки.
- Ну… ладно, – Ев тормознулся и неловко повернулся к Далиню.
Жека сконфуженно улыбался, поднимая лицо к Адаму, а тот не спеша наклонился, взял в теплые ладони запрокинутое лицо Ева с распахнутыми глазами и просто накрыл его губы своими. Мягкие, они коснулись чуть приоткрытого рта и мучительно нежно прижались. Шквал эмоций рванул словно из груди Жени, и он потянулся вверх, чтобы ещё полнее ощутить – это же он! Он! Его первый поцелуй…
Адам прочувствовал всем телом, как затрепетал в его руках этот мальчик, притворяющийся девочкой, увидел в ярком свете солнца ресницы-бабочки, прикрывшие самые красивые на свете глаза, и продолжил целовать. Не требовательно, не жестко, не грубо – так нежно, как мед льется; где-то там, за пределами остались мысли, только эти губы, только это прильнувшее тело и руки, легшие ему на плечи.
Разорвав поцелуй, оба смешались, словно приоткрыли друг другу больше, чем положено, торопливо заговорили о чем-то постороннем, оба делали вид, что всё в порядке вещей, что ничего особенного не случилось…
И даже распрощались у двери Евиного подъезда как-то скомкано, пряча глаза, преувеличенно громко.
***
За ужином Женя смущенно водил вилкой по тарелке, соусом рисуя узоры, и не смел поднять глаза.
- С тобой на свидание? – тихо переспросил он. – А мы в парке сегодня гуляли, это было не оно?
Адам покачал головой.
- Мы ведь так просто гуляли. А теперь как пара…
Сегодняшний день выбил Ева из колеи, мысли ещё не успели уложиться в голове. Здесь и чувство вины за обман бесхитростного Ада, и, что уж скрывать, сильное влечение к нему. И готовка тут ни при чем. Давно уже ни при чем.
Адам спокойный, надежный и верный. Илонский за всю свою жизнь не встречал такого парня – хоть сейчас бы под венец! И тоже был бы ему верным, и был бы опорой, прочным тылом, чтобы Ад спешил домой как на крыльях, потому что это их дом – уютный и родной.
Если бы только была надежда, что он примет Женьку как парня, ну хоть самая крошечная.
Адам нежно притронулся к подрагивающей руке Ева.
- Ты не хочешь близких отношений? Я спешу?
Женька коротко глянул в серые глаза.
Нужно заканчивать это бессмысленное вранье. Нельзя так с ним, с лю… да, сейчас Жека готов был признать, с любимым человеком. Как бы ни хотелось еще поплыть по течению, пора остановиться. Просто для того, чтобы остаться в своих глазах тем, кого уважаешь.
- Не в этом дело. Ад, я… - и как в холодную воду с головой, - я согласен.
«Что же я наделал, что же я наделал», - билось в Женькиной голове, а губы уже приоткрылись, и сомкнуты ресницы, и мягкие, такие трепетные губы Адама коснулись его. Второй поцелуй. Второй поцелуй за всю его гребаную жизнь!
И нет сил отказаться от этой ласки, пусть такой, пусть ворованной, пусть бы только ещё немного продлилось это счастье. Ев сдался.
Женька оговорки не заметил, а Адаму она и оговоркой не показалась, настолько он свыкся с мыслью о том, что влюблен в парня.
Сейчас этот парень с закрытыми глазами целуется с ним, позволяет ласкать свои губы языком, и хоть руки безвольно повисли вдоль тела, ему явно нравится. Неожиданная податливость захватила Далиня в плен. Впервые он подумал, нет, не подумал, какие там мысли во время такого поцелуя! Впервые ему захотелось того чувственного, того, что связывает людей в пары, захотелось именно с этим парнишкой, который всё-таки приобнял его, несмело, совсем невинно.
- Но если Ев так позволяет себя целовать, значит, он не будет против? - тревожно спрашивал Адам у Донны, как всегда вечером развалившейся у него на груди. Донна утвердительно мурчала, не переставая. – Ведь он же согласился встречаться?