- А пирога не осталось? – как бы невзначай поинтересовался Женя.
- Остался, - заулыбался Адам, - ты попробуй оладьи, они тоже очень вкусные, с шоколадом.
- Хм, - Женя осторожно откусил оладушек и прикрыл от удовольствия глаза, - и вправду вкусно. Ни разу такое не доводилось пробовать.
- Их с чем угодно можно делать, - махнул рукой Адам, - с фруктами любыми, а если соленые, то с укропом очень вкусно.
- С укропом?
- Я как-нибудь сделаю, попробуешь со сметаной.
К сожалению, больше четырех волшебно-вкусных оладий не поместилось; Женя интеллигентно промокнул салфеткой рот и с тщательно замаскированной надеждой сказал:
- Спасибо за прекрасный ужин. До завтра?
- Погоди! – Адам кинулся в квартиру и вскоре вернулся с тарелкой, на которой лежал огромный кус утрешнего пирога с вишней.
- Обожруся и помру молодой! – тихо процитировал Жека знаменитый мультик и, явив ямочки на улыбающихся щечках, сказал уже громче: - Приятно было пообщаться. Завтра повторим.
Адам видел теплую улыбку и таял. Проводив взглядом девушку, он подхватил Донну на руки и, целуя ее в носик, радостно прошептал в дернувшееся ушко:
- Она сказала «до завтра»!
Глава 4
И они повторяли при любой возможности! Но начавшаяся сессия очень этому мешала, и, хотя завтрак был по расписанию, совместные обед и ужин выпадали не на каждый день, к великому прискорбию Евгения.
С появлением в доме Трэмпа подъемы выглядели так: сначала раздавался требовательный кошачий ор. Причём откуда в таком задохлом тельце столько голосовой мощи было совершенно непонятно. Если хозяин (а по мнению котейки - лакей) не вскакивал сразу, а имел наглость еще дрыхнуть, то котенок, ловко используя свисающие с дивана руки-ноги, а пару раз и волосы, подтягивался к развалившемуся на ложе телу. Как мохнатому террористу удавалось проделывать подобное, было загадкой – выше пятнадцати сантиметров от пола он не забирался ни разу!
Но голод не тетка, и Трэмп каждое утро упорно выл об этом в ухо дрыхнувшего Женьки. Сонное «через десять минут будильник, дай поспать, бандитская харя» на котенка впечатления не производило. Получив одной уверенной лапкой в нос, Жека не успевал увернуться от утвердившейся на губах (иной раз и открытых) другой. Учитывая, что для достижения лучшего результата мелкий кошак предпочитал вставать на лицо всеми четырьмя, дышать становилось проблематично. И не из-за того, что микроскопический хмырь мог злоехидно на лицо лечь, хотя и такое случалось, а потому, что шерстистый террорист начинал кусаться. Сперва страдал нос.
Хозяин (лакей) спросонок двигался как сомнамбула, а потому не сразу успевал скинуть пушистого вражину. Супостат пользовался моментом и цапал острейшими зубками за губу, а потом уворачивался с ловкостью завзятого ниндзя. А если и после этого негодяйский слуга осмеливался, накрыв голову подушкой, спать без зазрения совести, то последнюю в нем пробуждали укусом в близлежащее ухо, которое не закрывалось из боязни пропустить звонок. Однажды полночи писавший реферат студент, получив всего сорок минут сна, двигаясь утром, что твой зомби, даже перепутал пакеты и вместо сухого корма насыпал котенку в миску гречневую крупу. Трэмп ошарашенно обошел миску и круглыми глазами неверяще уставился на ее содержимое. До спящего на ходу Жеки не сразу дошло, что не так… впрочем, сухой корм котей тоже не признавал, а потому Женя скоро научился варить ушастому лиходею кролика…
***
Но уже целую неделю Адам в семь утра баловал его завтраками, а потому Ев вскакивал в половину седьмого и бодряком успевал переделать кучу дел, в том числе даже покормить неизменным кроликом белую морду с фонарем под глазом. Ад, спасибо ему огромное, готовил, несмотря на то, что у него была защита диплома. И Женька это очень ценил: ну приятно же, когда о тебе заботятся, невзирая на занятость. И кормят не просто горячими бутербродами или макаронами с котлетой, а блинчиками с шампиньонами или мясным пирогом с хрустящей, тающей во рту корочкой, или сырниками с изюмом под шапкой пышных сливок. Даже в родном доме за ним так не ухаживала мама. При том при всем, Адам оставался для него все тем же нелепым соседом, косноязычным и не слишком интересным. Нет, он с фанатизмом, и даже не заикаясь, рассказывал о своей флоре, не то чтоб это было интересно Жене, но когда он пытался перевести тему на что-либо другое, дар речи у Адама сразу пропадал, а слушать его очередное меканье…
Для удобства они обменялись номерами телефонов, но не звонили друг другу, а посылали СМСки, типа «Я дома», «Задерживаюсь» или «На обед не жди».
***
Этим утром Жека проснулся слишком рано, можно было б еще поваляться, но не давал расслабиться ни предстоящий экзамен, ни нахальная крокодилья харя, по некоторому недоразумению обзывающаяся котенком. Экзамен, несмотря на хорошую Женькину успеваемость, всё равно вызывал мандраж, а шерстистый крокодил полночи охотился за большим пальцем правой ноги, по обыкновению свисавшей с дивана. Запереть где-нибудь зубастое чудовище не представлялось возможным – тот начинал дурниной выть оперные арии, приблизительное содержание которых заключалось в угрозе выломать двери или, на худой конец, петь до утра. Такого измывательства над своим слухом Ев не выдерживал и, позорно сдавшись, открывал запертое. Торжествующее крококошко выстреливало из заточения и опять шло на диванный штурм.
До завтрака был еще целый час, поэтому Женька не спеша подогрел кролика Трэмпу, в порыве вдохновения разбив в кошачью миску сырое яйцо, принял душ и, накинув неизменный белый халат, отправился в соседний палисадник лакомиться клубникой – самое то с утра.
На Адамовом балконе его ждали два неожиданных зрелища: первое – весьма неприятное – урожай спелой клубники был снят, остались какие-то белые ягоды, явно непригодные в пищу; второе – на беговой дорожке Адама занимался незнакомый парень. И Женька, приоткрыв рот, разглядывал чудесную картинку: длинные ноги незнакомца с перекатывающимися от каждого движения под кожей мускулами; короткие спортивные трусы с уже потемневшей от пота резинкой, облегающие упругие ягодицы; голая спина, плавно расширяющаяся от узких бедер к плечам, покрытая рельефными мышцами; ровная колонна сильной шеи; короткие волосы, стянутые сложенной несколько раз банданой; крепкие, красивые руки с хорошо развитыми трицепсами. Видимо, вчера поздно вечером к Адаму приехал в гости друг или родственник.
Женя несколько раз облизнул внезапно пересохшие губы, в ушах почему-то шумело. Парень был идеален, осталось только посмотреть на него с лицевой стороны и познакомиться. Вот он выключил дорожку и повернулся, одновременно вытаскивая из ушей наушники mp3 плеера. Женька жадно скользнул глазами по широким плечам, крупным грудным мышцам, накачанному прессу, по тоненькой дорожке темных волосков, убегающей от маленькой ямки пупка в трусы, и наконец поднялся к лицу. Лицо дивного незнакомца оказалось очень симпатичным, с мужественным подбородком и красивыми, четко очерченными губами, он во все свои необычно-серые глаза следил за Женей, необычно, потому что они были не просто прозрачно-серые, как толща воды в океане, а словно пепел – их глубина была совершенно нечитаема. Парень смущенно кашлянул, и Жека почувствовал, как жаркая краска прилила к его щекам. Бл*ь! Он тут чуть не облизывал незнакомца своим взглядом, а тот всё это видел!
- Кхм… эээ… привет, - мягко сказал он ужасно знакомым голосом, - прости, я раз… э… разбудил тебя?
Женя прикрыл глаза и сжал руки в кулаки, он даже головой потряс, чтобы привести в порядок хаотично заметавшиеся мысли. Ведь этого не может быть! Не может же или все-таки может? Неужели он мог быть таким идиотом и за вкусной готовкой не видеть повара? Или как там говорят: за лесом - деревьев? Неужели очки и растянутая футболка настолько скрывали всю эту мужскую красоту? Или Женька сам не хотел замечать то, что было прямо перед его носом?
- Ева, - позвал Адам, и Женя, открыв глаза, встретился с его обеспокоенным взглядом, взглядом этих самых необычных пепельно-серых глаз, - Ева… всё… всё в порядке?
- Да, э, да, да, - черт! Не хватало еще начать «жевать сопли» и заикаться как сам Адам. – Все хорошо. Доброе утро, кстати.
- Да, доброе, - Адам продолжал с беспокойством и заботой смотреть на Женю.
- Тогда, до завтрака, - Женя заставил себя подарить легкую улыбку этому новому Адаму, но реакция на нее была как у старого: он предсказуемо «поплыл» и захлопал глазами, пытаясь прийти в себя.
- Да, до завтрака… то есть… - Адам наклонился и вытащил откуда-то прозрачный лоток, заполненный с горкой спелой отборной клубникой, - вот… это тебе.
Женя взял контейнер, прижал к груди, во все глаза глядя на Адама, и тихо прошептал: «Спасибо». Ад, заторможенно кивнул, любуясь распахнутыми ресницами, а потом, смутившись, вспомнил, что на нем одни спортивные трусы, попятился, заставив себя развернуться и зайти в квартиру: нужно принять душ и всё приготовить к совместной трапезе.
***
Про то, что у Евы сегодня экзамен, Адам помнил хорошо, поэтому решил, что завтрак должен быть легким, но сытным: пышный омлет с грибами и сыром, а также свежеиспеченные рогалики из слоеного теста с абрикосовым джемом, нежные и хрустящие. Под неизменным строгим присмотром Донны, на этот раз наблюдавшей за суетой свысока, с вершины двери, ведущей в кухню, он споро раскатал уже размороженное тесто, трудолюбиво складывая его несколько раз и снова раскатывая: чем больше получится слоев, тем пышнее выйдут круассаны. Запихнув вкусно скрученные жгутики в духовку, Ад дал спустившейся зеленоглазой любимице проваренную мелкую рыбешку с ячневой крупкой и помчался в душ.
После сданного экзамена, выжатый как лимон, Женька пообедал в кафе с несколькими одногруппниками – типа отметили сдачу. Не то чтоб он обзавелся друзьями, но за два года, естественно, появились ребята, с которыми он более-менее нормально общался.
Сегодня была тренировка, и поначалу Женька думал пропустить ее, хотя к окончанию собирался подъехать Вовчик, привезти пару своих футболок, а то домашний гардероб «Евы» оказался слишком скуден, а сидеть на балконе по утрам в теплом махровом халате, когда вовсю припекает солнце, было жарковато.
На трехе тренер, как чувствуя, в пару с Подорожным его не ставил, но тот все равно умудрился весьма ощутимо заехать Жеке локтем в бок в их микроскопической раздевалке.
Змей с довольной рожей стоял и ждал его на улице. В руках он держал два мороженых, хот-дог и пухлый пакет, который сразу сунул Женьке. У ног Вовчика сидела страхолюдного вида псина дворянской национальности и преданно смотрела на хот-дог. Похоже, сосиска в тесте взаимностью не отвечала, ибо была с двух сторон уже надкусана.
- Мофовенку беви… - прошепелявил Вовик сквозь набитый рот, протягивая одно из мороженых Жеке и наклоняясь к псине, чтоб отдать остатки хот-дога. Сосиска завлекающе торчала с двух обкусанных концов, но псяка, видимо, была поборницей гигиены и после Вовки доедать побрезговала, а может, просто решила, что предложение было ей. И из Вовиковой длани одним элегантным махом было выдернуто сладкое лакомство.
- Ну ты наглый! – восхитился Змей. – Видал? Я ему сардельку, а он… - договорить Вовчик не успел. Решив, что «два блюда завсегда лучшей одного», псина сплюнула мороженое и, легко скакнув, прямо в воздухе перехватила и сосиску, едва не откусив Вовке пальцы.
Смешливый Змей, ничуть не жалея об утраченной еде, разоржался на всю улицу и, приобняв за плечи Женьку, не спеша побрел с ним к остановке. По давней привычке детских лет, они ели одну мороженку на двоих, а Вовчик совсем не по-детски прикалывался: то руку на плечо закинет, то за талию приобнимет, даже по заднице хлопнул, игнорируя взгляды прохожих. И всё навязывался в гости.
- Не, отвали, - Женька выкручивался из объятий, смеялся, когда Вовка начинал его щекотать, - в выходные придешь лучше.
Ни один не заметил, что в паре метров позади них идет Подорожный, сжимая кулаки и окидывая парочку ненавидящим взглядом.
За ужином Адам сообщил Жене пренеприятнейшее известие:
- Я уезжаю завтра рано утром к родителям.
Женя даже жевать перестал и одарил его долгим взглядом:
- Надолго?
Было странно смотреть на Адама и понимать, что всего лишь за очками и старой футболкой прячется как раз такой парень, который полностью соответствует Жениному идеалу мужской красоты: хороший рост, прекрасное, мускулистое тело, не перекачанное и огромное как у Вовки, а как раз такое, которое было бы приятно обнять. Впору самому начинать заикаться.
- Нет-нет, эм… вечером приеду или… в воскресенье. Как получится, в общем…
***
Адаму не хотелось сейчас вообще уезжать: к защите готовиться надо, пусть он вроде знает всю работу наизусть, но повторить не помешает, а, главное, не хотелось Еву оставлять. Особенно после того, как он вчера днем случайно стал свидетелем разговора между Евой и ее так называемым другом. Он присел как раз под открытой створкой между их балконами, пересыпал землю в горшочки, как услышал голоса на Евином балконе.
- Ев, ну ты че ломаешься? Подумай, классное предложение, - гудел низкий мужской голос, - у тебя нет парня, у меня – девушки, так давай мутить вместе, ну, в смысле не встречаться, а…
- Трахаться, - раздался саркастический голос Евы.
- Ну, а чего бы нет? Тебе ж опыт нужен, а я твой самый верный друг с детства. Лучший и единственный!
Адам замер, судорожно сжимая руки на мешке с грунтом, боясь шевельнуться, чтобы не выдать себя шорохом пакета. Подслушивать было неудобно и стыдно, но показаться сейчас соседке – еще неудобнее. К тому же он мысленно молил, чтобы Ева отказалась от «дружеского секса», какое-то неведомое темное чувство заворочалось в душе.