И хотя действия королевы не были продиктованы заботой об Амалии, Ролейна была уверена в своих словах. Если девочка вернётся в Шерстон, всем будет лучше. И, в первую очередь, ей самой.
– Ты не первая, мама, кто обращается ко мне с подобной просьбой, – усмехнулся сын.
Ответ Себастина королеву удивил.
– Кто-то ещё просил вернуть Амалию в Шерстон?
– Просил и даже требовал. Маркель. Когда Амалия только появилась во дворце, он пришёл ко мне с доводами, точь-в-точь такими же, как твои.
Значит, у Ролейны есть неожиданный союзник? Хотя могла бы и сама догадаться. Король поручил Маркелю опекать Амалию, но сын-повеса слишком любит свободу, и пожелал поскорее избавиться от подопечной.
– Вот видишь, твой брат тоже заметил очевидное. Девочка не готова к жизни во дворце.
– Боюсь, Маркель заметил не только это, – со скепсисом произнёс Себастин. – Кстати, ты хотела узнать, кто лидирует по количеству плюсов в моих досье. Амалия. Я не вижу у неё минусов. Ну, разве что один.
Глава 45. Жалование
Утро у Амалии оказалось богатым на посетителей. Не прошло и получаса после ухода доктора и королевской четы, как появился ещё один гость – Маркель. Он начал с того, что закрыл за собой дверь и поинтересовался:
– Как самочувствие?
– Спасибо, Ваше Высочество, чувствую себя хорошо.
Принц остался доволен ответом. Смерил Амалию каким-то странным взглядом и проследовал к столу. Что-то в нём неуловимо изменилось. Она не могла понять, что именно и нравится ей эта перемена или нет. Но вот что её точно насторожило, так это собственная реакция на приход Маркеля – Амалия обрадовалась. Обрадовалось, ещё не зная, чем вызван его визит, не зная, что принц задумал. Она уже привыкла к тому, что при взгляде на Его Высочество охватывает волнение, но теперь к этому волнению примешивалось ещё и тепло, приятно согревающее изнутри.
– Принёс вам жалование за первую неделю работы, – Маркель положил на стол бумажник. – Сто пятьдесят флорентов, как и договаривались.
– Жалование? – Амалия растерянно посмотрела на кошелёк.
Они с принцем не обсуждали этот вопрос, но она давно решила, что уволена. Разве может Амалия работать на Маркеля после того, что между ними произошло?
– Да. Сто пятьдесят флорентов, – невозмутимо повторил принц, – но если будете стараться, я повышу жалование. Вы изучили те книги, что я вам дал?
Хоть Амалия и считала себя уволенной, но она с удовольствием читала в свободное время талмуды, которые вручил Маркель. Но это если не считать труды по кораблестроению. Эта тема давалась ей с трудом.
– Не все… Учебник по кораблестроению… Я не всё там понимаю… – она вдруг начала запинаться, как на уроке строгой госпожи Тибрай, читавшей в пансионе основы светской этики, – …особенно запуталась с трёхмачтовыми фрегатами…
– Кораблестроение? – Амалии показалось, что принц сдерживает улыбку. – Да, с фрегатами сложная тема, – кивнул он авторитетно. – Оставим её пока. Лучше перейдём к практике. У меня есть для вас задание в лаборатории. Какие у вас планы на сегодня? Есть свободное время?
– Сегодня?.. – Амалия замялась. – Его Высочество Себастин пригласил меня на послеобеденную конную прогулку.
– Прекрасно, – буркнул Маркель таким голосом, будто на самом деле ничего прекрасного в прогулке не было, – значит, до обеда вы свободны. У нас в запасе пара часов. Следуйте за мной.
Амалия никак не могла понять, радоваться ей или нет, что, оказывается, она не уволена. Особенно в свете того, что королева настаивает на её возвращении в Шерстон. Но ей очень хотелось посмотреть на опасные эксперименты, которые Маркель проводит в своей лаборатории. Любопытство оказалось сильнее страха и здравого смысла – Амалия засеменила вслед за принцем.
– То, что вы видели до сих пор – это не вся лаборатория, – снизив голос до таинственного шёпота, произнёс Маркель, когда они опустились в подвал. – Опыты я провожу в бункере.
От такого заявления мурашки пошли по коже, но Амалия и не подумала возвращаться. Её будто магнитом тянуло следовать за принцем, и через пару минут он уже показывал ей вход в свои тайные владения.
– Это тут, – загадочно кивнул Маркель на один из стеллажей.
Амалия смотрела во все глаза, как полки плавно отъезжают в сторону по щелчку принца. За ними обнаружилась неприметная дверь. Воображение уже успело нарисовать зловеще тёмное помещение, но бункер оказался оборудованным достаточным количеством светильников. Таинственно, но не мрачно. Амалия с любопытством осмотрелась. Внимание привлёк каменный очаг в полстены, над которым нависал тяжёлый чугунный котёл. А сколько тут было горелок разных размеров. Массивный деревянный стол в центре бункера был уставлен ими и множеством других приспособлений, о назначении которых Амалия даже не догадывалась.
– У меня здесь есть коллекция вод магических источников. Хотите взглянуть? – Маркель подозвал к одному из шкафчиков. – Я никому ещё не показывал.
Конечно, Амалия хотела! У неё дыхание перехватило, когда принц открывал дверцу. Она знала, что воды некоторых магических источников обладают свечением, но всё равно ахнула, увидев сосуды, стоящие на полках. Жидкости в стеклянных колбах переливались потусторонним синим и фиолетовым. Завораживало взгляд.
– Я собирал образцы по всему королевству. Вот этот, например, привёз с Дымящихся островов, – Маркель снял с полки сосуд, в котором плескалась маслянистая почти чёрная жидкость. – Всего несколько капель этой «воды» могут поддерживать пламя живым на протяжении нескольких часов.
Амалия была наслышана о Дымящихся островах, названных так за чёрный едкий дым, которым курят прибрежные скалы. На островах никто не жил. Ходили легенды, что однажды их может поглотить море.
– А знаете, какими свойствами обладает вот эта водичка? – Маркель показал на сосуд с янтарной жидкостью, такой же формы, что и предыдущий.
Принц смотрел на Амалию с каким-то лукавым прищуром, будто дразнил, сможет ли она угадать.
– Тушит пламя? Достаточно пары капель?
Маркель улыбнулся:
– Вы догадливая.
Этот простой комплимент оказался таким приятным – гораздо приятней, чем даже похвала строгой госпожи Тибрай, которая почти никого никогда не хвалила. От удовольствия у Амалии вспыхнули не только щёки, но, кажется, даже уши.
– Я долго экспериментировал со всеми этими жидкостями. Хотел найти состав, который снял бы проклятие с пустынных колодцев. Но все мои опыты оказывались неудачными, как и у всех тех, кто бился над этой задачей до меня. Но потом я решил попробовать с другими компонентами – взять воды источников, которые считаются переродившимися и утратившими магические свойства. И тогда у меня начало получаться.
Маркель подвёл к другому шкафчику, где в сосудах хранились ничем не приметные жидкости, абсолютно прозрачные, как обычная вода.
– Таких источников в королевстве не так и много. Я собрал образцы почти всех известных. Не хватает только воды из родника, который бьёт в Шерстонском лесу. Помните, мы делали тамостановку по дороге в столицу?
Ещё бы Амалия не помнила. То, что произошло во время привала – оно не давало ей спать по ночам. И сейчас при одном упоминании стало не по себе.
– Я хотел набрать немного тамошней воды, но… – Маркель потёр лоб и усмехнулся, – …кое-что случилось, что выбило меня из колеи. И я вернулся ни с чем.
Амалия отступила на шаг, чувствуя, что дрожит. Она знала, что случилось с принцем. Знала лучше, чем он сам.
– Я думаю повторить поездку в Шерстонскую дубраву. Хотел пригласить вас с собой. Вы ведь хорошо знаете те места.
Принц смотрел вопросительно, ждал ответа, а у Амалии от волнения пересохло во рту, и язык перестал слушаться. Она никак не могла осмелиться взглянуть Маркелю в глаза, будто он смог бы прочесть в них её смятение – догадаться, что это она виновата в том, что с ним случилось у родника.
Глава 46. Только в легендах
Амалия долго собирала силы для ответа, уперев взгляд в носки туфель. Маркель оценил её затянувшееся молчание по-своему.
– Боитесь ехать со мной? Считаете меня совсем чудовищем? – спросил он с улыбкой.
От проскочившей в этой улыбке грусти защемило в груди. Нет. Амалия не считала Маркеля чудовищем. Он только с виду чудовище. Чудовище не может быть таким чутким. У чудовищ не бывает таких насмешливых пронзительных серых глаз. Она помнила, каким тёплым был его взгляд, когда он нашёл её вчера в парке в слезах. Каким ласковым было прикосновение его рук, когда он укутывал её в своё пальто.
– Нет, – она подняла на него глаза, – вы не чудовище. Совсем нет, – ответила горячо и замолчала, заметив, как изменилось выражение его лица.
Он сделал шаг ей навстречу и замер. Они смотрели друг на друга какое-то время. Просто глаза в глаза. Было что-то обжигающе интимное в этой минуте полного молчания. Амалия первая испугалась странной близости, невидимыми нитями опутавшей их, и отвела взгляд. Переступила с ноги на ногу, сцепила руки в замок. Все эти суетливые движения помогли – разрушили наваждение. Маркель отмер. Снова улыбнулся.
– Боитесь дать почву для слухов? Мы можем взять с собой Арабель. Сестрица будет рада проехаться в живописное место.
– Когда планируется поездка?
– Через пару дней.
– Хорошо, Ваше Высочество, я подумаю.
Маркеля устроил даже такой, уклончивый, ответ. На лице мелькнуло довольное выражение. Он вывел Амалию из бункера и отпустил готовиться к конной прогулке с Себастином.
Амалия шла по коридорам подвала и думала, что возможно всё складывается как нельзя лучше. Ей всё равно в ближайшее время придётся выполнить негласный приказ королевы – вернуться в Шерстон. Можно будет воспользоваться приглашением Маркеля, чтобы добраться до родного городка. И почему-то заранее стало грустно при мысли, что там, в Шерстоне, ей придётся расстаться с Его Высочеством на неопределённый срок. Она уже сейчас знала, что будет по нему тосковать. Что с нею происходит? Что Маркель сделал с её глупым сердцем?
Амалия повернула налево в последнее ответвление перед лестницей, ведущей на первый этаж. Голова была слишком занята мыслями о принце, чтобы заметить тенью прижавшуюся к стене фигуру. Когда Амалия поравнялась с одной из неприметных дверей, которых в подвале было несколько, кто-то схватил за руку и резким движением втянул внутрь помещения, скрывавшегося за дверью. Амалия от неожиданности даже вскрикнуть не успела.
Луиза де-Патрис спустилась в сад к накрытому прислугой столу. Фабьен и оба их сына – Николо и Йонни, уже поджидали её, устроившись под раскидистой яблоней. «Вся семья в сборе» – промелькнуло в голове и тут же отозвалось ноющей болью в груди. «Вся семья» – эти слова всегда будут терзать душу, пока их с Фабьеном малышка Амалия не с ними.
Луиза села к столу, и для её мужчин это послужило сигналом, что можно приступать к трапезе. Густав, королевский повар, превзошёл сегодня сам себя – оленина с трюфельной эспумой и абрикосовое парфе были превосходны. Королева поняла это по тому, с каким аппетитом сыновья взялись за кушанья. Сама же не чувствовала вкуса еды. В мыслях она будто перенеслась в то время, когда за столом действительно собиралась вся семья.
Николо и Йонни было тогда по пять лет, два розовощёких непоседливых близнеца-карапуза. А малышке Амалии четыре. Она росла болезненной и слабенькой. Но в ту пору ещё могла иногда составить братьям компанию в их проказах. Однако ещё через полгода недуг стал отнимать у неё всё больше и больше сил. Малышка начала таять на глазах. Луиза и Фабьен старались не отчаиваться, ведь Амалию врачевали лучшие доктора королевства и заморские лекари. Но их усилия не давали результатов – они не знали, чем унять неизвестную им болезнь. С тех пор Луиза недолюбливает докторов. Она сама начала изучать врачевание и науку о снадобьях, чтобы помочь малышке. Искала травы, готовила отвары. Но нет – ничего не помогало. И вот когда надежды уже начали таять, Фабьену удалось разыскать ещё одного знахаря.
Визард, странствующий лекарь, назвался выходцем пустынного народа, когда-то населявшего дальние южные земли. Луиза помнила день, когда впервые увидела старца так ясно, будто это было вчера. Седой и дряхлый, в длинной полотняной хламиде, с посохом и котомкой, в которой умещался весь его нехитрый скарб. Он уверял, что знает, как вылечить малышку.
– Нужна ядовитая вода проклятых пустынных колодцев.
Его слова прозвучали насмешкой. Долину проклятых пустынных колодцев иначе как «долиной смерти» никто не называл. Зыбучие пески, которыми было покрыто проклятое место, забрали не одну жизнь. Но дело даже не в этом. Те, кому всё же удавалось вернуться из долины живыми, уверяли, что в колодцах нет воды.
– С этой стороны воды в колодцах действительно нет, – принял возражения Визард. – Но зато она плещется с другой.
Эти слова наводили на мысль, что старец безумен. Но в его спокойных мудрых глазах Луиза не видела безумного блеска.
– Что значит «с другой»?
Визард взял с супругов де-Патрис обет никогда никому не рассказывать того, что они сейчас услышат от него. Потребовал поклясться собственной жизнью и жизнью друг друга, что ни один человек не узнает от них сокровенную тайну, которую он им доверит. И только когда услышал клятвенные слова королевской четы, произнёс:
– Колодцы соединяют два мира.
У Луизы похолодело внутри, когда до неё дошёл смысл слов старца. Выходит, там, с другой стороны колодцев, есть другой мир? Она не знала верить или нет. Раньше о таком она слышала только в легендах.
Глава 47. Выслушай!
Амалия ещё испугаться не успела, когда поняла, кто это втянул её в одно из подвальных помещений – старшая дочь госпожи Жильберт, Сюзон.
– Отпустите! – высвободила Амалия руку. – Что вы себе позволяете?
– Тс-с, – Сюзон приложила палец к губам. Её грудь высоко вздымалась от тяжёлого дыхания.
Амалия не собиралась молчать. Она не видела ничего хорошего в ситуации.
– Что вам от меня нужно?! – развернулась к выходу, но Сюзон преградила дорогу.
Её обычно чопорное лицо на этот раз выражало какие-то совсем другие эмоции – как у человека решившегося на что-то отчаянное.
– Пустите, или я начну звать на помощь.
– Нет, не надо. Прошу, не кричи, – Сюзон коснулась дрожащей ладонью губ Амалии. – Я хотела поговорить.
Амалии совсем не хотелось разговаривать с одной из представительниц семейства Жильберт. У неё до сих пор было горько на душе от слов Шарлоты. Она отшатнулась от Сюзон и снова ринулась к двери.
– Амалия, – Сюзон взяла за руку, – умоляю, выслушай, – в светло-серых до прозрачности глазах блеснули слёзы.
Нотки боли и тоски в её голосе заставили Амалию остановиться. Уловив, что визави перестала вырываться, Сюзон заговорила горячо, сбивчиво, от волнения перескакивая с одной мысли на другую. У неё был вид доведённого до крайности человека, которому уже всё равно, что о нём подумают.
– Я ведь вижу, он тебе не нужен. Абсолютно безразличен, ведь так?
Амалия не сразу поняла, о чём речь, недоумённо пожимая плечами.
– Ты не сияла, когда он пригласил тебя на танец. У тебя не сбилось дыхание, когда он прижал тебя к себе. А я… я бы просто умерла от счастья в его объятиях, – Сюзон зажмурилась, будто представила себе это. – Я влюбилась давно, когда мне было 15. Он приехал в наш столичный пансион – вручить прилежным ученицам поощрительные королевские грамоты. Каждой воспитаннице он уделял всего пару секунд. Но мне хватило и этого короткого мгновения, чтобы заметить, какие необыкновенные у него глаза. Ты видела в них это спокойствие, эту гранитную уверенность, от которой бросает в дрожь?
Сюзон и в правду трясло. Она, похоже, не замечала, что судорожно вцепилась в руки Амалии, давая прочувствовать свой неконтролируемый трепет.
– Ты о Себастине?
Сказать по правде, Амалия даже вспомнить не смогла, какого цвета у него глаза. Серые?
– Нашу семью иногда приглашали на балы в королевский дворец. Я каждый раз с замиранием сердца ждала, надеялась, что он заметит меня, ангажирует на танец. Хотя бы просто подойдёт сказать пару слов. Но он не подходил. Я плакала ночами. А когда слёзы высыхали, представляла, что когда-нибудь это всё равно произойдёт.