— Это я, Мали, — тихо сказала я.
Ксавьер вздрогнул, напрягся.
— Зачем вы пришли?
— Вас долго не было. Я волновалась. И как оказалось, не зря. Что случилось?
— Вы не должны приходить сюда, — дракон проигнорировал мои вопросы. На его лбу образовалась складка, а сквозь бледную кожу на виске я заметила, как запульсировала вена.
— Как это не должна? Да если б я знала, пришла намного раньше. Ты заболел. Чем я могу помочь?
От волнения я позабыла про официальный тон и перешла на ты.
— Уходи, — глухо сказал дракон, — не хочу, чтобы ты видела… таким…
— Но…
— Убирайся, — яростно зашипел Ксавьер.
— И не подумаю, — решительно ответила я.
У кровати на столике я заметила чашу с водой и полотенце. Смочив один край, я подсела ближе к молодому человеку, и стала протирать лицо. У дракона был жар. Мои действия приносили явное облегчение больному. Ксавьер попробовал еще сопротивляться, но в итоге сдался. Не в его положении отказываться от помощи.
— Здесь душно, — констатировала я, — давай-ка проветрим.
Я натянула теплое одеяло на дракона до самого подбородка, заботливо подоткнула со всех сторон. После раздвинула шторы и распахнула тяжелые створки окон. Еще не успевший нагреться воздух ворвался в помещение, наполняя его свежестью. Ласковые лучи солнца проникли внутрь, обволакивая все на своем пути светом и теплом. Я на минутку замерла, рассматривая внутреннее убранство комнаты. Помимо кровати, занимающей значительную часть пространства, здесь стояли пара кресел с высокими спинками без подлокотников, письменный стол, заваленный бумагами, шкаф для белья. Одну из стен занимал огромный камин, сложенный из природного камня. Над ним висел громадный портрет величественного дракона. Отливающая рыжиной, густая шевелюра, перехваченная золотым обручем. Черные пронзительные глаза с искорками огня на радужке, плотно сомкнутая линия тонких губ, чуть удлиненный прямой нос. Мужчина был изображен в бордово-красном камзоле с массивной золотой пекторалью на груди.
Отец Ксавьера, — догадалась я, — именно он истинный правитель Сертеи. Что же с ним произошло?
Решила все же узнать об этом, если представится возможность. Дальше взгляд упал на столик, расположенный в самом дальнем углу комнаты. На нем стояло что-то прямоугольное, накрытое сверху атласной тканью. И это нечто, спрятанное от посторонних глаз, вызывало жгучее любопытство. Я даже подошла, горя желанием узнать, что же там такое. Тем более Ксавьер сейчас не мог меня видеть. Вспомнив о драконе, вспыхнула от стыда.
Он лежит больной, беспомощный. А я в его комнате хозяйничаю. Сую нос не в свое дело.
Совесть выпустила щипы, царапая мое любопытство острыми краями. Я отдернула руку, которой почти стянула покрывало с таинственной картины. В том, что это именно картина, я была уверена.
Кто же там изображен? Почему Ксавьер скрывает портрет? Может, это его девушка?
Неужели она настолько запала в его сердце, что он так бережно хранит память о ней?
На душе стало грустно. Несмотря на открытое окно, дышать было тяжело. Взгляд метнулся к дракону. Он глубоко дышал, вдыхая свежий воздух полной грудью. Мне показалось, что на его щеках даже появился слабый румянец. Отбросив ненужные мысли, я вернулась к постели больного.
— Тебе лучше?
— Да! Спасибо, — Ксавьер улыбнулся краешками губ, — именно этого мне не хватало.
— Может, ты что-то хочешь?
— Пить.
Я налила воды из кувшина, стоящего на прикроватном столике, в стакан. Поднесла его к губам Ксавьера. Он сделал всего пару глотков. Несколько капель скатились по небритому подбородку на шею. Я осторожно вытерла влагу пальцами. Дракон вздрогнул, будто его ударило током.
— Что-то не так? Извини, я только…
— Нет, — Ксавьер покачал головой, — все в порядке. Наоборот, мне приятно, что ты заботишься обо мне.
— Ну, что ты! Мне совсем несложно.
В этот момент наше уединение было нарушено. На пороге появились двое мужчин, облаченных в серые балахоны и такие же серые береты. В руках у них находились подносы с какими-то мазями, баночками и всевозможными лекарскими приспособлениями.
— Добрый день, — поздоровалась я.
Мужчины молча поклонились в ответ. Затем один из них, передав свою ношу другому, бросился закрывать окна и задвигать шторы.
— Как можно? — бурчал он себе под нос. Однако мне все было прекрасно слышно, — Яркий свет, окна. Попустительство! Ни на минуту оставить нельзя.
— Пожалуй, я пойду, — решила ретироваться я, — не возражаешь, если забегу проведать попозже? — спросила Ксавьера.
— Конечно, приходи. Я всегда рад тебе, — дракон коснулся меня рукой, будто не желал отпускать от себя.
— Тогда пока, — я чмокнула Ксавьера в щеку, — до вечера!
До своей комнаты, обуреваемая мыслями, я долетела за несколько минут. Кид и мой охранник, еле поспевали следом. Мне хотелось уединиться, подумать. Ксавьера я знала с того момента, как пришла в себя на скале. Он заботился обо мне, ухаживал. Та единственная ночь, что была у нас, все же оставила след. Пусть мы и расстались…
Тут я задумалась. Мы даже не были парой, поэтому «расстались» неуместно. Просто совершили ошибку. Это был сиюминутный порыв, влечение. Но все же неприятно узнать, что у дракона есть другая. Я уже жалела, что не сдернула покрывало. Я должна увидеть ее лицо. Наверное, она красавица, раз покорила его сердце. Но я ни разу не слышала о ней.
Может, они тоже расстались? — от этой мысли сердце заколотилось сильнее. Но порыв радости сменился разочарованием, — это ничего не значит. Он мог продолжать любить ее.
Зато это вполне объясняет грусть в его глазах, тоску. Ксавьера определенно мучила какая-то тайна. И несчастная любовь вполне могла оказаться причиной для тревог.
Глава 11
Уединиться мне не удалось. У моей двери, меряя пространство огромными шагами, прохаживался… Кай.
Его каким ветром занесло?
— Где тебя носит? — накинулся на меня вампир, как только заметил, — я тут битый час жду!
— С чего бы это? Ты что забыл об уговоре?
— Я-то не забыл. Хотя очень хотел бы забыть. Но обстоятельства выше нашего уговора.
Максимус назначил меня учить тебя придворному этикету.
Вот те раз! Максимус? Пустил этого кровососа на свежую… — едва сдержалась, чтобы не выругаться вслух.
— Почему ты? Неужели не нашлось… другой кандидатуры? — последние слова я буквально прошипела.
— Не злись, детка! А то подумаю, что ты ко мне неравнодушна. Поэтому боишься оставаться наедине.
— Во-первых, — я едва не брызгала слюной от возмущения и злости, — я тебе не детка!
Изволь обращаться, как подобает. Во-вторых, ты мне не нравишься. Наоборот, меня раздражает твое присутствие, а в-третьих…
— Достаточно, — оборвал Кальмин, — я понял. Не стоит говорить того, о чем потом можешь пожалеть.
Я прикусила нижнюю губу, чтобы действительно не сорваться. В одном вампир прав, не нужно показывать ему никаких чувств. В конце концов, выдержка, умение держать лицо необходимы, чтобы занять при дворце достойное место. И, отдать должное, Кальмин все делал безупречно. Последний банкет, где он спас меня из неловкой ситуации, говорил в его пользу. Максимус назначил самого лучшего учителя. С этим сложно не согласиться.
— Когда начнем? — спросила я, вздохнув.
— Уже! — Кальмин хитро прищурился, — ты молодец. Никогда не забывай, кто ты и какое положение занимаешь. Пусть ты и незнатного рода, но звание тари регента позволяет держаться на равных с аристократами.
— Понятно, — буркнула я, — мы так и будем стоять на пороге?
— Урок номер два. Никогда не приглашай мужчину в свои покои, если это не твой супруг.
Репутация превыше всего.
Вот, нахал! Что он хочет этим сказать? Что я распутная? Черт. А как же…
— Кай, а позволь узнать еще кое-что, — вкрадчиво начала я, — а когда в покои к мужчине является незамужняя женщина, то, что говорят правила?
— То, что эта женщина абсолютно не дорожит своей репутацией! — невозмутимо ответил вампир.
— Даже если ее туда затаскивают силком, не спрашивая, хочет она или нет?
— Кхм. Сколько ты еще будешь злиться? Никто ведь не знает.
— Знаю я. И этого достаточно.
— Мали, нам предстоит провести вместе довольно много времени. Я готов принести извинения, если нужно.
— Я подумаю над этим, — пообещала я, — раз в моей комнате нельзя, тогда где нам заниматься?
— Библиотека вполне подойдет. Кстати, распоряжусь принести туда обед. Владение столовыми приборами отдельный предмет изучения и занимает уйму времени.
Я смущенно кивнула, вспомнив свое замешательство на банкете у Максимуса. В сопровождении пажа, стражника и Кальмина, я направилась в библиотеку. Она располагалась у императорских покоев, на втором открытом этаже гостевого холла. Всегда на виду и под присмотром регента. Лучшего места не придумаешь.
Расположившись на удобных кожаных креслах, мы приступили к занятиям. Кальмин был подчеркнуто вежлив и требователен. С невозмутимым видом он несколько раз мог повторять одно и то же, добиваясь, чтобы я запомнила.
Обед также прошел без отрыва от учебного процесса. Но тут я была безнадежна. Запомнить назначение столовых приборов для огромного количества блюд, стало настоящей проблемой. Кай пригрозил, что будет обедать вместе со мной до тех пор, пока я все не выучу.
Подумаешь. Сомневаюсь, что этот факт его сильно расстроил.
После обеда Кальмин ушел, сославшись на неотложные дела. А я решила прогуляться по свежему воздуху. Отпустив Кида до вечера, сама в сопровождении стражника, направилась в императорский парк. Надеялась побыть в одиночестве, подумать. Но не тут-то было. Стоило мне попасть в беседку, тень которой замечательно спасала от раскалившегося солнца, как появился Лимус.
— Добрый день, ле’тари, — поздоровался молодой человек, — вы одна здесь?
Мне показалось, или он хотел увидеть кого-то, кроме меня?
— Одна. Решила прогуляться. А вы?
— Я? Тоже… решил… вот, — сбивчиво сказал Лимус, — не против, если составлю вам компанию?
— Ну, что вы! Конечно, нет, — уверила я дракона.
Мы отправились бродить по парку. Мощеная дорожка петляла вдоль идеально постриженных зеленых кустарников. Солнце нещадно палило, и я уже жалела, что не осталась в тени из зеленых ветвей дикой розы, которая обвивала беседку. Ноги сами вынесли к искусственному пруду, расположенному в центральной части. На берегу, склонив ветки до земли, росли приземистые деревья, напоминающие ивы. Только листочки прямоугольные, длинные, похожие на полоски ткани необычного сине-зеленого оттенка.
У самой кромки воды располагалось несколько скамеечек. Чтобы сесть на одну такую, пришлось чуть ли не согнувшись пополам, пробираться под нависшим деревом. Усилия не пропали даром. Благодарностью стала прохлада, которой веяло от водной поверхности. А также необыкновенно красивый вид, открывающийся лишь тем, кто расположится здесь.
Под каждым листочком прятался крохотный цветок лимонного оттенка с белоснежной серединой. Создавалось впечатление, будто над головой раскинулось ночное небо. И стоит лишь протянуть руку, чтобы дотронуться до сверкающей звездочки. Необычайно красиво.
Пожалуй, это место станет моим любимым.
Какое-то время я молчала. Лимус тоже не спешил с разговорами, и я была за это благодарна.
Мысли вновь вернулись к Ксавьеру. Почему он так холоден, равнодушен со мной? Хотя определенно обрадовался, когда я пришла сегодня. А ведь хотел же выгнать сначала. Но не стал возражать, когда сказала, что навещу его вечером. Странно. А этот портрет? Сама не знаю, почему он не дает мне покоя? Может, спросить его, кто там изображен? Нет. А вдруг мне не понравится то, что услышу в ответ.
— Лимус, — обратилась я к дракону, — можешь рассказать мне кое-что?
Молодой человек вопросительно приподнял левую бровь.
— Я хотела узнать об императоре. Что стало с Денометрикосом?
Лимус сразу сник. Видимо, не очень-то хотел говорить на эту тему. Но у кого еще я могла бы спросить, не вызывая подозрений? Конечно, ничего преступного в моем желании знать, нет.
Но окружающие определенно избегают упоминать об отсутствующем императоре.
— Об этом не принято говорить, — уклончиво ответил дракон, — но ты же не отстанешь?
— Нет, — я мотнула головой.
Времена правления Денометрикоса можно считать славными, — начал Лимус издалека, — конечно, в стране было неспокойно. Мы тогда воевали с доррами. Но все в основном сводилось к стычкам на границах государства, вглубь территории военные действия не распространялись. Император заботился о своих подданных. Его интересовали все сферы деятельности. Торговля, земледелие, скотоводство, ремесла. Денометрикос помогал людям, справедливо полагая, что, заботясь о конкретном человеке, заботиться обо всей стране. А потом появилась она.
— Кто? — я подалась вперед.
— Человечка! — Лимус презрительно хмыкнул, и тут же осекся, виновато посмотрев на меня, — извини.
Я махнула рукой. Видимо, презрение к другим расам у драконов в крови. Или я ошибаюсь?
— Ничего, продолжай!
— В общем, это была любовь с первого взгляда. Денометрикос позабыл обо всем. С каждым днем все меньше интересовался делами, поручив их своим помощникам. Ксения стала истинной парой императора. Они поженились, вскоре родился первенец.
— Ксавьер? — уточнила я.
— Да! Вот только при родах Ксения чуть не умерла. Император едва не последовал за любимой. Не знаю, каким чудом, но она выжила. Тогда Денометрикос всерьез задумался над тем, что человеческие женщины смертны, да и век их жизни слишком короткий, по сравнению с драконьим.
— А сколько живут драконы? — Я не удержалась от вопроса.
— До тысячи лет как минимум. Есть многие, кто отмерял гораздо больший срок. Но, как правило, эти драконы принимают свою природную ипостась и улетают на остров Стойвел.
Говорят, он, словно вырос из недр океана, устремив скалистые вершины прямо к небесам.
Отвесные стены уходят вверх, теряясь в облаках. На этот остров можно попасть только по воздуху. Водная поверхность вокруг усеяна лабиринтом из рифов и водоворотов. Сколько смельчаков пошли на дно, пытаясь пристать к неприступному берегу…
— Не отвлекайся, Лимус. Что там с императором?
— Он отдал Ксении свое сердце.
— Как это отдал?
У меня челюсть отвисла от удивления.
— Как бы понятнее объяснить, — парень на минуту задумался, — у драконов два сердца.
Одно — человеческое. Такое, как у тебя. А второе — драконье. В нем заключен огонь и жизненная сила. Именно оно позволяет жить так долго, как мы захотим. Только когда мощь драконьего сердца ослабевает, а пламя начинает тускнеть, мы понимаем, что настала пора уходить. Так вот, когда дракон находит истинную пару, то сила огня увеличивается. Это дает возможность зачать сильное потомство, дать жизнь новому поколению. В случае если в паре оба драконы, проблем нет. Чистокровные драконы — самые сильные и могущественные.
— А если парой дракона становится человек? Ведь больше ни один вид не подходит, насколько я поняла?
— Да, к сожалению, мы можем вступать в брак с человеком. И от этих союзов рождается потомство. Но это имеет свою цену. Истинный дракон делится своим огнем и со своей парой, и с ребенком. Это, конечно, сокращает его жизненный путь и ослабляет. Но ради истинной пары пойдешь на любые жертвы.
— Денометрикос отдал часть своего огня Ксении? Ты это имел в виду?
— Да. И даже больше. Он отдал почти всю силу, пытаясь спасти ее от смерти. И не смог одарить огнем своего ребенка, как положено, при рождении. Прошло долгих пять лет, прежде чем император смог восстановиться и инициировать Ксавьера. А в это время, будто нарочно, участились нападки дорров. Сертея погрузилась в пучину войн. Благодаря Максимусу, взвалившему на свои плечи управление страной, она не погибла.
Я слушала историю, затаив дыхание. Вот почему Ксавьер с таким раздражением называл себя полукровкой. Дело даже не в том, что его мать человек. Он не получил своей силы от рождения, а, значит, стал белой вороной среди своих сверстников.