— Необычно…
Грир недоговорила. Ее глаза округлились от ужаса. Она смотрела на что-то за моей спиной.
Обернувшись, я взвизгнула. На пороге стоял Максимус. В его черных глазах сверкали алые искры. Губы плотно сжаты. Только частое шумное дыхание выдавало еле сдерживаемую ярость. Я выхватила платье из рук подруги. В мгновение ока натянула его на себя. Так быстро я еще никогда не одевалась. Ну, мне так показалось. Ловкие ручки Грир быстро одернули ткань в тех местах, где она лежала неровно, и замотали пояс вокруг меня. Затем девушка заправила выбившиеся из прически локоны и отступила в сторону.
— Я велел надеть ле’тари другое платье, — зло сказал Максимус, обращаясь к Грир, — ты будешь наказана.
— Нет! — я выступила вперед, закрывая собой девушку, — ее вины нет. Это я ей приказала.
Значит, наказывайте меня!
— Десять плетей!
Грир охнула.
— Вы же несерьезно? — я не поверила.
Но то, как пренебрежительно хмыкнул Максимус, давало понять, что он не поменяет своего решения.
— Пожалуйста, не надо, — взмолилась я, — я надену это платье. Сделаю все так, как вы хотите!
— Нет времени. Пойдешь, как есть.
— А что Грир?
— Три дня в колодках без еды и воды!
Я в ужасе обернулась посмотреть на подругу.
Она ведь предупреждала! Какая же я дура, что не послушала.
Но в ее глазах читалось облегчение.
— Спасибо, — беззвучно сказала она.
Максимус подошел ко мне, схватил за руку.
— Пойдем, — он потащил меня за собой, не дав опомниться.
Мужчина шел уверенным шагом. Я же бежала за ним. На каждый его шаг приходилось три моих. По дороге я еще успевала крутить головой по сторонам. Стены коридоров были увешаны полотнами, в основном с портретами мужчин и женщин. На некоторых картинах изображены батальные сцены. Драконы и люди сражались. Они были и противниками, и союзниками. Целая веха истории, запечатленная на старинных холстах.
Обязательно рассмотрю все подробнее, — решила я.
Мы остановились у закрытых дверей. Максимус отпустил мою руку.
— Держись позади меня, — небрежно сказал он.
Затем одним движением распахнул тяжелые створки и степенно пошел вперед. Я последовала за ним. С нашим появлением все гости притихли. В зале находилось много мужчин и женщин. Они расступались перед шествующим регентом. Дамы приседали в реверансе, а мужчины склоняли головы. В глаза сразу бросилось то, что все люди, приветствовавшие нас, были одеты в сине — золотые цвета. На некоторых я заметила одежду черных, серых или белых оттенков. И только я смотрелась кроваво-красным пятном.
Черт! Идиотка! Нужно было надеть платье, которое предлагала Грир.
Я уже чувствовала на себе удивленные взгляды. За спиной поднимался ропот осуждения и возмущения.
Максимус прошел прямо к трону, стоящему в центре помещения, на площадке, возвышающейся над полом. Каркас надстройки был выполнен из темно-коричневого дерева с вкраплениями золотых нитей. Сам же трон казался высеченным из целого куска молочно-белого камня.
Или это не камень?
Спинка и сиденье обиты темно-синим шелком. Резные подлокотники инкрустированы драгоценными камнями, мастерски вставленными в изгибы сложного узора.
Слева от Максимуса, который, к слову сказать, выглядел величественно, находился еще один трон. Похож на первый, будто уменьшенная копия. Сейчас он пустовал.
Я остановилась в нерешительности. Взглянула на дракона в поисках помощи или подсказки, что делать дальше. Но он смотрел «сквозь» меня, словно я пустое место. Затем в его взгляде возник интерес. Максимус мгновенно преобразился, будто в том, что находилось позади меня, сосредоточена вся его жизнь. Я обернулась. В дверях появилась женщина. Высокая, статная брюнетка с королевской осанкой гордо ступала по мраморному полу. Она прошла прямо к малому трону, села. Ее правая рука скользнула на подлокотник. Тут же Максимус накрыл кисть красавицы своей ладонью. Их пальцы сплелись.
— Максимус, дорогой, зачем ты собрал нас сегодня? — спросила она, слегка наклонившись к мужчине.
— Сальмира, хотел сделать тебе сюрприз.
В голосе дракона не чувствовалось жесткости, с которой он разговаривал с подчиненными.
Черты лица смягчились, стали привлекательнее.
— Слышала, ты завел себе питомца?
— Да, королева. Хочу представить тебе мою тари.
О! Кажется, обо мне вспомнили.
— Максимус. Неужели это недоразумение и есть твоя… подопечная? — Сальмира указала на меня пренебрежительным взглядом.
Я уже ненавидела эту высокомерную особу. Мало того, что считают меня вещью, они еще и говорят так, будто меня здесь нет.
Я стиснула кулаки, впившись ногтями в ладони. До лицемерных масок, которые все эти драконы умели ловко одевать, мне было далеко. Все негодование и не выплеснутая ярость были написаны на моем лице. Но я молчала. Ради собственной жизни, ради Грир и ее семьи.
— Пой! — приказал мне Максимус.
Нет! Он серьезно? Да я слова не могу сказать, не то, что петь.
Ошейник немного сдавил шею. Чем дольше я молчала, тем сильнее становилось давление.
После металл стал нагреваться.
— Пой, — угрожающе повторил дракон.
Ты хочешь песню? Отлично. Ты ее получишь!
Я распрямила плечи, набрала полную грудь воздуха и запела. Поначалу голос дрожал, был слабым и неуверенным. Но, увидев, как внимательно слушают меня Берратоксы, я осмелела.
К припеву я сама прониклась мелодией, вложила всю свою эмоциональность, а слова будто шли от сердца:
«… Я свободе-ен, словно птица в небесах.
Я свободен! Я забыл, что значит страх.
Я свободен — с диким ветром наравне.
Я свободен наяву, а не во сне!»…
Сальмира преобразилась. Она слушала, впитывая каждое слово. Ее стального цвета глаза сверкали, как бриллианты. Мне даже показалось, что блеснула непрошеная слеза. Максимус тоже не сводил с меня взгляда. Но он был где-то далеко. Воспоминания захлестнули регента драконов.
Это была маленькая победа.
Тогда я решилась повернуться в зал. Мне захотелось узнать, как реагируют остальные. Перед собой я увидела сотни глаз, десятки лиц неотрывно следящих за мной. Некоторые не сдерживали слез, позволяя им свободно литься по щекам. Я переводила взгляд с одного дракона на другого, пока не остановилась на одном. От неожиданности вздрогнула. Слова комом застряли в горле.
Ксавьер!
Он также смотрел на меня, как все остальные, но лишь его лицо сохраняло каменную маску равнодушия.
Глава 6
Ксавьер
Ошибкой! Она считает все произошедшее между нами ошибкой!
Я летел, резко рассекая воздух крыльями. Совершенно не разбирал направления. Сердце то стягивалось в тугой комок, то отпускало, пронзая туловище мириадами острых игл.
Неужели я ничего для нее не значу?
Даже на мгновение не мог такого допустить. Любая женщина в королевстве почла бы за честь, удостоится одного лишь взгляда. А она…
— Мали-и-и, — прошептал человек внутри меня. Но из горла дракона вырвался лишь угрожающий рык, да сноп пламени.
Девчонка с самой первой встречи вела себя необычно. Там на скале, она стояла одинокая, беспомощная. Ее чистый голос разносился по всей Суррокской долине. Неведомая сила, любопытство заставили кружить над горными вершинами долгое время, в поисках источника звука.
Если бы я не успел поймать ее? Нет. Нам суждено было встретиться. Но она нарушает все правила! Ее неведение поражает. Будто она не от мира сего! С этим все же придется разобраться.
Вдалеке показалась бирюзовая полоса водной глади. Волны океана накатывали одна за другой, разбиваясь об острые камни Черной Гряды.
Граница Сертеи. Как далеко меня занесло? Пожалуй, стоит вернуться. Нельзя оставлять мою птичку без присмотра.
Полет принес успокоение. Теперь ситуация не казалась катастрофичной.
Наверняка она сказала так, чтобы разозлить меня. Что же, это ей удалось.
С самого детства меня учили сохранять спокойствие в любой ситуации. Контроль. Он необходим существу, в минуты гнева сжигающему все в радиусе двух ардов. Но Мали словно спичка, поднесенная к пороховой бочке.
Вот и долина, — я облетел скалы, сделал круг над плато. Это место нашей встречи. Та ночь, когда она пела, заставляя сердце замирать от переживаний, — как этой девочке удалось сорвать многолетнюю маску? Пробить каменный панцирь, которым покрыт каждый дракон.
Обнажить чувства, выворачивая душу наизнанку.
— «Ксавьер!»
Голос Мали резанул слух. Сделав кувырок, я убедился, что поблизости никого нет.
Я не мог ошибиться. Голосок птички узнаю из тысячи. Галлюцинациями не страдаю. Что же это было?
Несколько секунд я зависал в воздухе, соображая, как мог услышать ее голос. Ответ пришел внезапно. Все объяснялось просто.
Она приняла меня, как своего спутника! Но это же ментальный зов! На это способны лишь истинные пары. А я то голову ломал, как воспримет Мали семья. Но теперь все иначе.
Прибавив скорости, я на всех парах помчался обратно. Хотелось рассказать Мали все. Уже подлетая к башне, я почувствовал неладное. Перед входом клубился серый дымок.
Кто-то использовал портал! Мали звала меня, потому что ей грозила опасность! Как я сразу не понял.
Внутри все оборвалось. Метаясь по башне, я не осознавал, когда облик человека сменялся драконьим, и наоборот. Перетряхнул все в надежде, что она успела спрятаться или отправилась на прогулку и заснула, как в прошлый раз. Где-то в глубине души я понимал, что искать бесполезно. Но остановиться не мог.
Когда дракон находит свою пару, особая магия связывает влюбленных навсегда. Весь мир перестает существовать, когда они соединяются. Но если дракон теряет свою половину. Он выжигает себя изнутри, теряя человеческую сущность. Таким стал отец. Подобным ему особям одна дорога — на остров Стойвел. Но и там они не могут обрести покой. Смерть одного партнера обрекает другого на вечное одиночество.
Я стоял на площадке перед сожженным мостом. Воспоминания из детства нахлынули так некстати. Все драконы избегали этого места. Но не я.
В ушах до сих пор стоял нечеловеческий крик, переходящий в вой. Денометрикос сжигал все вокруг себя. Пламя лилось из него, отбирая силу, волю, власть… жизнь. Я не понимал его тогда. Бросился ему в ноги, умолял остановиться. Прикоснувшись к телу отца, физически почувствовал боль, пронзающую каждую клетку тела. Но я не отступил. Корчась от неимоверных страданий, кричал, пока не потерял сознание.
От нахлынувших воспоминаний подкосились ноги, я рухнул на колени. Перед глазами продолжали всплывать картины из далекого прошлого.
Очнулся я через десять дней. К тому времени я потерял все: мать, которую все считали предательницей; отца, превратившегося в изгоя и отшельника; положение при дворе, власть.
Впрочем, по поводу последнего, я совершенно не беспокоился. Это не для меня.
Долгие годы я провел, слоняясь по удаленным деревушкам и поселениям, предлагая услуги наемника. Оттачивал боевое мастерство в сотнях сражений.
Место отца занял его младший брат. Формально королем считался Денометрикос, но на самом деле заправлял всем Максимус. Он давно звал к себе на службу, предлагал помощь.
Что ж, настала пора воспользоваться положением и навестить дядю.
Я не могу потерять Мали. Не повторю судьбу отца. Я знаю, через что придется пройти. Но согласен на все, лишь бы птичка была рядом со мной.
Приняв решения, я поднялся. Обернувшись, вместо башни я увидел груду обожженных обломков.
Как я это сделал? Когда?
Я помнил только отчаяние. Ярость, захватившая сознание, выжгла из памяти последние часы. Рядом кто-то пискнул. Глянув под ноги, обнаружил тарлинга.
— Хитрюга!
Тут я осознал, что разрушил его дом.
Нехорошо получилось.
— А где остальные? — спросил я зверька.
Тот в ответ печально вздохнул и пожал плечами. Его огромные глаза жалобно смотрели на меня. Сложенные вместе лапки он прижимал к груди. Я сдался.
— Хочешь пойти со мной?
Тарлинг радостно закивал.
— Тогда забирайся на меня и держись крепче.
Приняв облик дракона, я подождал, пока зверек заберется на шею. Затем направился к замку.
Когда-то там был мой дом. Теперь в нем властвует Сальмира, жена Максимуса.
Конечно, лучшего регента, чем дядя, невозможно представить. Во время его правления Сертея заключила мир с давними врагами доррами. Но народ Максимус притеснял. Лишил большинства прав, ввел непомерные налоги, требовал беспрекословного подчинения. А вспышки недовольства подавлял в зародыше, выжигая целые деревни. За время скитаний, многое пришлось повидать.
Конечно, регенту ни к чему знать, кто иногда помогал простым людям, — я внутренне усмехнулся, вспомнив, как расправлялся с военачальниками дяди, захватывал продуктовые обозы и разорял склады. — Во времена Денометрикоса Макс не был таким жестоким. Это влияние его жены-доррийки.
Ненависть к доррам я впитал с молоком матери. Раса вампиров, питающихся кровью живых существ. Они считали себя высшими существами. Только с нами им приходилось считаться.
Дракона практически невозможно победить в бою. А в пламени драконьего огня бессмертные дорры поджаривались на раз.
Во дворце царило оживление. Приземлившись на площадку у своих покоев, я направился в комнаты. Тарлинг тихонько семенил за мной.
— Обживайся! — пригласил я зверька, указав на просторное помещение. Не заставив себя долго упрашивать, он юркнул в ближайший угол, исчезнув из поля зрения.
Позвонив в колокольчик, я дождался, пока придет слуга.
— Воды мне и чего-нибудь перекусить! Кстати, а что за суета? Ее величество организовало очередной прием?
— Нет, вейр, — ответил слуга, — вейр Максимус представляет всем тари.
— Тари? Максимус?
Сказать, что новость удивила меня, значит, не сказать ничего. Дядя всегда пренебрежительно отзывался об этом старинном обряде. Захотелось взглянуть, кто так заинтересовал дядю Макси.
Умывшись, я облачился в черный камзол. Иных в моем гардеробе не имелось. Как дракон, принадлежащий к императорской семье, я мог носить одежду цветов своего зверя.
Остальные же обязаны были соответствовать правителю. Во времена моего отца, в ходу были бордово-красные одежды. Теперь же — синие. Правда, особо родовитым семействам разрешалось добавлять и свои цвета. Но синий во всех его разновидностях был основным.
На секунду задержался у зеркала, чтобы собрать непослушные волосы в хвост. Затем поспешил в зал для торжественных приемов.
Едва я покинул свои покои, как до моего слуха донеслись волшебные звуки. Меня обдало горячей волной.
Мали! Она здесь?
Сломя голову я помчался к месту, откуда доносился ее голос. Встреченные в коридорах люди, стояли в оцепенении. Еще бы, уж я-то знал, как очаровывает волшебное пение девушки. Наконец, я достиг зала. У самых дверей остановился, пораженный внезапной догадкой, как громом.
Мали и есть тари Максимуса!
У меня подкосились ноги. Если моя птичка у дяди, то одному Богу известно, что он с ней сделал.
Нельзя, чтобы кто-нибудь увидел мои чувства.
Натянув холодную маску безразличия, я вошел в зал. Она стояла у ног Максимуса. Пела для Него. В глаза бросился золотой ошейник на шее Мали.
Нет!
Я еле сдержался, чтобы не броситься к любимой и содрать ненавистный амулет. До хруста стиснул кулаки.
Мали повернулась. Ее взгляд скользил по толпе. Еще мгновение, и… Девушка запнулась.
Долгие двадцать секунд мы не могли оторвать друг от друга глаз. Не в силах выдержать подобной пытки, я развернулся и покинул зал.
Я проследовал прямиком в покои дяди. Нам было о чем поговорить.
Глава 7
Неимоверным усилием я заставила себя допеть до конца. Ксавьер смотрел на меня с такой обидой, будто я предала его. А потом и вовсе ушел. Неужели я больше не интересую его?
Глаза защипало от навернувшихся слез.
— Тари! — рявкнул кто-то сзади. Я чуть не подпрыгнула.
Максимус. Совсем забыла.
Я развернулась и посмотрела на мужчину. На раздраженном лице промелькнуло удивление, сменившееся злобой, а потом и вовсе превратившееся в маску ярости.