— Дорогой, по-моему, твоя подопечная сейчас рухнет от избытка чувств, — вмешалась Сальмира. Она поглаживала мужа по руке, не давая его эмоциям выплеснуться наружу. — Вряд ли человечка может выдержать столько внимания, — презрительно добавила она.
— Проводите тари в ее покои, — процедил Максимус.
Кто-то взял меня под руку и подтолкнул к выходу. На негнущихся ногах я еле преодолела длинный путь от трона до дверей. Будто во сне наблюдала, как расступаются передо мной люди, провожая взглядами, полными восхищения. Стоило только выйти в коридор, как слезы ручьями полились из глаз. Пол куда-то поплыл из-под ног. Я бы упала, если б сопровождающий не подхватил меня за плечи.
— Ле’тари, вам плохо?
— Кто вы? — всхлипывая, спросила я.
— Я — Лимус Кар Бьен, старший сын рода Бьенов великого дома Брана, — гордо представился молодой человек.
Я посмотрела на парня. Черные глаза, впрочем, как и у всех виденных мной драконов. А то, что передо мной дракон я и не сомневалась. Темная шевелюра, в которой просматривались фиолетовые пряди. И чересчур симпатичное лицо. Такие тонкие черты вполне подошли бы девушке. Лишь легкий пушок над верхней губой придавал чуточку мужественности.
— Оч-чень приятно. Можешь называть меня Мали, а то это чертово обращение ле’тари бесит.
— Как скажете.
— Мне бы в свою комнату попасть, — попросила я, — дайте только минутку в себя прийти.
— Все, что пожелаете, Ле’тари Мали. О, — вспомнил о просьбе дракончик, — Мали.
Послушайте, вы так пели! Я с места сдвинуться не мог, столько чувств нахлынуло одновременно.
— Лимус, давай на ты, — предложила я. Про пение разговаривать сил не было, поэтому решила увести разговор в сторону, — так достали эти церемонии. Да и разница в возрасте у нас не такая уж большая. Вот, сколько тебе лет?
— Двести семнадцать.
— Сколько? Ты не перепутал? — я чуть не закашлялась, — ты хотел сказать семнадцать?
Потому что парень и выглядел на такой возраст.
— И ничего не перепутал, — обиделся Лимус, — просто выгляжу так. Эльфийская кровь, от матушки досталась. А у нас на службу после ста семидесяти распределяют. Я, между прочим, высшую школу с отличием закончил. А тебе сколько?
— Девятнадцать.
— Правда?!
Симпатичное лицо дракончика вытянулось от удивления.
— А выглядишь на все сто.
Вот это сейчас комплимент был или меня записали в старухи?
— Ладно, мне уже лучше. Показывай, как пройти, а то, если самостоятельно дорогу искать, точно лет сто пройдет.
Лимус повел меня через коридоры, попутно рассказывая, где что находится.
Тронный зал, в котором мы были, расположен в центральной части замкового комплекса.
Там же находился парадный вход для почетных гостей, апартаменты для высоких особ. Вся аристократия и приближенные ко двору обитают в восточном крыле. Покои регента, его супруги и королевских особ — в южном. Кстати, у повелителя имелся свой штат слуг и охраны, которые обитали в юго-западной части комплекса.
— А где находится моя комната?
— В южном крыле. Рядом с покоями регента. Ты же его ле’тари.
— Ого! Какая честь.
Настала моя очередь удивляться.
— А ты, стало быть, в восточном крыле живешь?
— Да. Если хочешь, приходи в гости, — сказал Лимус и замер, будто сморозил глупость, — то есть, я хотел сказать, вы можете уведомить меня о встрече на нейтральной территории. С разрешения великого регента, разумеется, и в сопровождении доверенного лица.
— Как сложно. Теперь мне без разрешения и шагу нельзя ступить?
— Конечно. А если с вами что-нибудь случится?
— Хм, подумаешь. Я же человечка, — я вспомнила, как обидно назвала меня Сальмира.
— В том-то и дело! Человеческие тела очень хрупкие. Поэтому всех удивил выбор Максимуса. Физиология драконов значительно превосходит возможности обычной женщины. Однако все заметили, как ты можешь влиять на регента.
Когда до меня дошел весь смысл, я сначала задрожала от возмущения, затем почувствовала, как запылали от стыда щеки.
— Я и Максимус? Невозможно! Ты что себе позволяешь?
— Простите, ле’тари Мали, — Лимус переменился в лице, — я не хотел обидеть вас.
— Благодарю за помощь, дальше я сама, — сухо ответила я.
Оставив молодого дракона в полной растерянности посреди коридора, я бодро зашагала вперед. Лимус привел меня в южное крыло дворца. Найти свою комнату легко — она рядом с покоями Максимуса. Наличие стражи у входа подтвердило то, что я двигалась в нужном направлении.
Миновав длинный коридор с витражными окнами и небольшими диванчиками в специальных нишах, я попала в вестибюль. Хотя назвать так зал, обставленный с особым размахом и роскошью, язык не поворачивался. Начать с того, что в центре помещения был обустроен фонтан. Внутренняя его часть, выложенная из необычного материала, светилась, преломляя лучи солнца, падающие на воду с трех сторон. Полы, искусно выложенные мелкой мозаикой, что не видно стыков, создавали впечатление единого целого. Узор грамотно делил площадь помещения на отдельные зоны, создавая идеальную симметрию.
Стены были сформированы белой обшивкой из древесины, отделанной золотым кантом, и оснащены системой зеркальных панелей.
Я остановилась в нерешительности, пытаясь угадать, где скрывается проход в мою комнату.
Положившись наудачу, открыла первую дверь. За ней находилась лестница, ведущая наверх.
Поднявшись по ней, я оказалась на антресольном этаже библиотеки.
Надо запомнить и наведаться на досуге.
Не успев спуститься обратно, я услышала голоса.
— Ты же знаешь, племянник, такое происходит только в том случае, если двое предназначены друг другу.
— Максимус! — узнала я. Стараясь ступать бесшумно, спустилась по ступенькам к деревянной панели и замерла, приложив ухо к стенке.
— У тебя уже есть Возлюбленная! Не может такого быть, чтобы истинных избранниц было две.
Мое сердце заколотилось с удвоенной силой. Потому что вторым собеседником был Ксавьер.
— Я сам не пойму, в чем дело. Едва услышал голос в горах, не смог устоять от притяжения.
К тому же она подтвердила, что никому не принадлежит. Так что тебе не в чем меня упрекнуть.
Я не видела лица Максимуса, но чувствовала, что говорит он искренне. Но от этого мне стало только хуже.
Что они там про избранниц говорили? Какое притяжение? Господи, куда я влипла?
— Она приняла меня, как свою пару, — прорычал Ксавьер, — и не может оставаться твой тари. Я еще понял, если бы ты просто взял Мали под защиту. Но тогда ошейник был бы серебристо-синим, а не золотым! Ты должен отпустить ее!
— Нет! — резко бросил Максимус.
— А как же Сальмира? Ведь это она твоя половинка? Не будь этого, мы бы и сейчас воевали с доррами! Только ваш брак и надежда на обретение сильных наследников, которые рождаются у истинной пары, позволили обрести мир нашим народам. Или…
Последовала длинная пауза. Казалось, даже воздух сгустился от напряжения, возникшего между соперниками. И все же часть меня ликовала.
Ксавьер пришел за мной! Он не побоялся выступить против регента. Значит, я ему не безразлична.
— Поэтому у вас до сих пор нет наследника! — продолжил, наконец, Ксавьер, — ты водишь всех за нос!
— Думай, что говоришь, мальчишка! Ты обвиняешь меня? Знаешь, какое наказание положено за такое? Смерть.
— Нет. Теперь я уверен, ты предал нас! Заключил мир с врагами, когда мы были близки к победе.
— Близки к победе? — зло рассмеялся Максимус, — если бы не я, Сертея уже давно стонала под игом дорров. Денометрикос практически умер после предательства его истинной пары.
Ты был слишком мал для того, чтобы оказать сопротивление все еще могучей армии вампиров. К тому же весь свой магический потенциал ты потратил на отца. Да я спас Сертею!
— А ты подумал о том, что будет, когда люди раскроют обман? Никто не вспомнит, ради чего все было сделано. Начнется война.
— Никто не узнает. Истинный цвет ожерелья вижу только я. А ты его заметил лишь потому, что пытался привязать Мали к себе. Ты совершил огромную ошибку, не завершив ритуала.
— Ты…
Даже сквозь панель я почувствовала, как ярость закипает в жилах моего дракона.
— Я уничтожу тебя Максимус!
— Полегче, племянничек. А не то я быстро устрою твою казнь за покушение на регента с целью переворота. Или передам тебя хорнагам, а они ловко разбираются с теми, кто попадает им в руки. Ты, конечно, слабая полукровка. Но потомок Берратоксов — лакомый кусочек для пожирателей силы. Без драконьей ипостаси ты не проживешь и суток. Верная смерть.
— Нет! — я выскочила из своего укрытия и бросилась между мужчинами. Они стояли почти вплотную, испепеляя друг друга яростными взглядами.
— А я-то думал, когда же ты появишься, — усмехнулся Максимус, — хватит ли терпения дослушать до конца то, что собираюсь предложить.
— Сними с меня этот дурацкий ошейник! — потребовала я, — ты даже не удосужился спросить, хочу ли я быть тари! Черт. Да тогда я даже не знала этого слова! Я не желаю быть тари, и не стану игрушкой!
— О! Сколько экспрессии, чувств. Детка. Я не меняю своих решений.
— Мали, прости, что не смог защитить тебя, — прошептал Ксавьер.
От этих слов вмиг потеплело на сердце. Я обернулась и… утонула в медовых глазах. Столько нежности во взгляде и… сожаления.
— Прости, — я всхлипнула. Комок подступил к горлу, не давая дышать. Весь мир перестал существовать. — Это моя вина. Ревность, глупость. Все, что было до нас, не имеет значения, ведь я…
— Хватит, — оборвал Максимус, — меня сейчас стошнит.
Дракон издал звонкий свистяще-щипящий звук. Тут же в комнате появились стражники и встали по обе стороны от Ксавьера.
— Проводите гостя в его покои и проследите, чтобы он не покидал их без моего разрешения, — приказал регент.
— Максимус, опомнись! Она не хочет быть твоей. Отпусти ее, пока не стало поздно.
— Ты должен уважать своего повелителя. На колени!
Ксавьер не пошевелился. Если бы взглядом можно было убить, Максимус уже давно был мертв. Воины схватили моего дракона, скрутили ему руки и попытались исполнить приказ хозяина. Между ними завязалась драка. Ксавьер пропустил несколько ощутимых ударов, прежде чем ему удалось вывести из строя стражников.
Для меня их борьба вообще пронеслась, как вихрь. Слишком быстрыми были движения. В мелькающем калейдоскопе тел, я не могла разобрать, где Ксавьер, а где другие драконы.
Когда все закончилось, я увидела моего дорогого Ксавьера, стоящего над телами соперников.
Он едва держался на ногах. Я тут же бросилась к нему. Не рассчитав силы, чуть не сбила с ног. Но мой герой устоял.
— Больно? — спросила я, дотрагиваясь до ссадины на лице, — как же все быстро. Они же могли покалечить тебя! Это все я виновата. Не нужно было мне говорить те слова, — вновь вернулась я к событиям злополучного утра, — я не считаю произошедшее ошибкой. Это самая потрясающая ночь в моей жизни. Я уже сто раз пожалела. Ты нужен мне.
— Довольно! — проревел Максимус, про которого я думать забыла.
Металл на моей шее завибрировал и сжался так, что у меня перехватило дыхание. Силясь вдохнуть, я отчаянно хватала губами воздух. В глазах замелькали радужные точки, и виски пронзила учащенная дробь.
— Ты убьешь ее!
Испуганный голос Ксавьера пробивался сквозь пелену, окутывающую сознание.
— Не делай этого. Нет. Не убивай. Я отступлю. Даю слово, я не стану претендовать на Мали.
— Этого недостаточно. Разорви связь, — приказал жесткий голос.
— Умоляю, — простонал Ксавьер, — это навсегда лишит меня возможности найти свою единственную.
— Только так, Ксавьерисандос. Только так. У нее осталось немного времени. Решай.
— Я отказываюсь от Мали, как от своей спутницы. Я разрываю нашу связь по доброй воле.
Давление на шею спало. Воздух стал поступать в легкие, вызвав у меня дикий приступ кашля. Грудную клетку разрывало от спазмов, тело сотрясала крупная дрожь.
Я почувствовала, как кто-то взял меня на руки и прижал к себе. А потом я завизжала от боли.
Будто мне раскаленной кочергой стали выжигать внутренние органы. Только беспамятство спасло оттого, чтобы не сойти с ума.
Глава 8
Мне снился странный сон. Большой особняк. Много людей. Мой голос, звенящий в сводах зала. После — темнота, страх, пронизывающий насквозь. Но все изменилось, как только появился золотистый свет. Он исходил от какого-то небольшого предмета, что медленно двигался ко мне. Его сияние и тепло постепенно обволакивали меня, даря ощущение невероятного спокойствия, умиротворения и… силы.
Едва я протянула руку, чтобы взять предмет, рассмотреть поближе, как все резко оборвалось.
Пол исчез под ногами, и я полетела в пропасть. Уши заложило, голова зазвенела, лопаясь от напряжения. От сверхвысокой скорости сдавило грудную клетку. Еще немного, и я задохнусь. Тело скручивало в тугой комок, будто сведенную судорогой мышцу. И далекий голос, пробивающийся ко мне словно через толщу воды, что-то говорил. Но слов я разобрать не могла.
С судорожным вздохом открыла глаза. Руки непроизвольно потянулись к шее. Хотя дышала я вполне свободно, но ощущение «тесноты» не покидало. Тело было липким от пота. А еще я чувствовала холод. Кожа покрылась мурашками. Через минуту уже не могла унять дрожь, сотрясающую меня от макушки до пят.
— Замерзла? — я узнала голос Максимуса.
Меня бережно укрыли теплым одеялом, а со лба промокнули капельки пота. Я смотрела перед собой, но никого не видела. Не могла сфокусировать взгляд. Разноцветные точки еще кружили радужным калейдоскопом.
Но я знала, что рядом находится Максимус. Чувствовала его присутствие, прикосновения.
Но после того как он меня чуть не убил, такая забота казалось издевательством.
Пытается починить куклу? Зачем? Чтобы вновь разбить, если она не поддержит его игру?
Нет.
В другое время, я бы вспыхнула от злости, дала отпор. Пусть меня бы за это снова наказали.
Но не сейчас. Слабость и опустошение заполнили все тело, лишили возможности сопротивляться. Я не могла понять, отчего так плохо. Будто кто-то взял и разделил меня на несколько частей, а потом забыл соединить обратно. Я словно потеряла часть себя.
— Спи, — приказал Максимус. Он взял мою руку, спрятал ее в своих ладонях.
Еще чего, — воспротивилась я. Но тут же почувствовала, как тяжелеют веки, а сознание затуманивается, увлекая меня в царство Морфея.
Проснулась я совершенно отдохнувшей. Единственное, что беспокоило — жажда. Во рту пересохло так, что, казалось, язык потрескался.
— Пить, — прохрипела я.
Тотчас к моим губам была приставлена чаша с водой. Прохладная жидкость полилась внутрь, принося ни с чем не сравнимое облегчение. Тогда я сама обхватила чашку руками и осушила ее до последней капли.
— Еще!
— Простите, ле’тари Мали, но хозяин сказал, что можно только одну порцию, — сказала девушка, стоящая подле меня.
Я удивленно посмотрела на нее.
— Но я хочу пить!
— Умоляю, не гневайтесь, эсте! Я не могу ослушаться приказа повелителя.
В глазах девушки я заметила страх.
О, нет! Опять! Почему она боится? Разве преступление дать мне лишнюю чашку воды?
— Что случилось? Почему мне нельзя пить, может, объяснишь? Ой, кстати, я же не спросила, как тебя зовут.
— Меня зовут Лесмия, эсте. Вам стало плохо позавчера. Организм ослаблен. Хозяин приказал…
— Я не ослышалась? Позавчера?
— Да, ле’тари Мали, вы проспали почти два дня. Вам стало плохо после праздника. Вы разве не помните?
— Плохо? Мне?
Я смутно помнила тот день. В голове вертелся пазл из отдельных фрагментов моей жизни.
Но вот соединить его в единую картину я пока не могла.
Что это за злые шутки с памятью? Пора бы уже разобраться с этим. Моя жизнь (все, что помню) началась на плато. Как я там оказалась? Кем была раньше? Ответов нет. Потом появился дракон. Он спас меня. Принес в башню. А там… мы стали близки. Это было… было… — даже в мыслях не могла подобрать определение того, что я чувствовала в тот момент.