Я же не могла переспать с ним просто так? Или могла? Черт. Скорее всего, это просто минутная слабость. Конечно. Ксавьер — красавчик. Я помню точно, мне понравилось.
Затем передо мной всплыло лицо другого дракона. Черты лица более жесткие, волевые.
Сразу видно, что он всегда добивается всего, чего хочет. При этом Максимус использует любые средства для достижения цели.
Я почувствовала легкую дрожь на теле. Так оно реагировало на те моменты, что связывали меня с тем человеком. Это всегда боль и желание подчинить, сломить мою волю.
От этого дракона стоит держаться подальше. Но как?
Я вспомнила свое появление во дворце регента. Удивление и восхищение многих других драконов, увидевших меня впервые. Страх и желание угодить, исходящее от слуг. Слуги…
Грир! — я вспомнила, что из-за меня невиновного подвергли наказанию.
— Лесмия, а где Грир? — спросила я девушку, скромно стоящую у кровати.
— Она… — служанка едва могла говорить, — на заднем дворе… ее вейр приказал заковать в колодки.
— Она что, два дня там? — ужаснулась я.
Девушка кивнула, в уголках ее глаз заблестели слезы.
— Я хочу ее видеть. Проводи меня на этот двор, — потребовала я.
— Как прикажете ле’тари Мали.
Я соскочила с кровати, направилась к двери, порываясь пойти немедленно. Но, увидев, как округлились глаза Лесмии, при взгляде на меня, остановилась. На мне была всего лишь длинная ночная сорочка, выполненная из тончайшей ткани. Сквозь нее просматривался каждый изгиб тела.
В таком виде точно не стоит появляться на людях.
— Лесмия, есть во что переодеться?
— Конечно! — девушка оживилась.
Бросившись к сундуку, стоящему у кровати, она стала доставать наряды, поочередно показывая их мне.
— Нет, — отбраковывала я платья одно за другим, — Это слишком блестит. Это задушит своим корсетом. Много кружев. Слишком большое декольте. Чересчур помпезное.
В общем, перебрав весь гардероб, я так и не нашла подходящего наряда.
— Ну, не одевать же опять свое, красное? Оно успело набить оскомину.
— Неужели вам ничего из этого не понравилось? — спросила служанка.
— Нет. А что бы выбрала ты?
— Вот это! — девушка ткнула пальцем в платье, утопающее в кружевах.
— Ладно. Давай его одену, — согласилась я, — не идти же голой.
Облачившись с помощью Лесмии в кобальтового цвета фееричную конструкцию, я стала похожа на грозовое облако. Широкий подъюбник с металлическими кольцами приподнимал подол платья, делая меня похожей на гигантский колокольчик.
— Так дело не пойдет, — я не на шутку разозлилась, — как в этом ходить-то?
Я задрала верхнюю часть юбки и безжалостно рванула нижнюю. Лесмия в ужасе наблюдала за моими варварскими действиями. На ее лице отражалось мнение о моих умственных способностях.
Но мне было абсолютно наплевать на это. Я избавилась от лишних юбок, и также умудрилась отсоединить нижнюю кромку кружев с подола. Теперь я чувствовала себя более-менее комфортно.
Служанка подала мне замшевые полусапожки в тон платью, которые оказались очень даже удобными. Еще Лесмия заплела мои волосы в красивую многослойную косу и предложила на выбор несколько украшений. Я остановилась на удлиненных сережках в форме капель насыщенного темно-синего цвета в обрамлении матового металла графитового оттенка.
Отличным дополнением стал длинный плащ с капюшоном, в котором можно было укутаться полностью. Я накинула его на плечи, сколов ткань булавкой у самой шеи. Таким образом, мой ошейник не бросался в глаза.
Следуя за служанкой, я покинула свою комнату. Мы долго шли, петляя в вереницах коридоров и лестниц, пока не попали на задний двор. Средних размеров площадка, очевидно, часто использовалась для различного рода наказаний. В глаза сразу бросилась кованая клетка с шипами, направленными внутрь. Заостренные части кольев были покрыты бурыми пятнами. В центре двора стоял широкий столб высотой под три метра с вмурованными в верхушку железными кольцами. Через каждое из колец были продеты цепи, заканчивающимися разного размера кандалами. Поодаль стояла еще парочка пыточных приспособлений, о назначении которых даже думать не хотелось.
Грир я увидела в самой дальней части площадки. Ее голова и запястья были зажаты с двух сторон деревяшками с прорезями. Стоять в такой позе двое суток, в луже из собственных испражнений, — жесточайшее испытание. Грир не шевелилась, ее голова безжизненно свисала вниз.
Я бросилась к несчастной девушке. От резкого запаха нечистот меня чуть не вырвало.
Бухнувшись на колени, я взяла ее лицо двумя руками, развернула к себе.
— Грир! Как же так? Прости, — я гладила ее по спутанным волосам, а из моих глаз лились слезы. Сердце разрывалось от осознания того, что во всем виновата я. — Прости.
Пожалуйста. Что я могу сделать? Я… Я сейчас же пойду к Максимусу. Я потребую, чтобы он…
— Пи-ить, — прохрипела девушка.
— Сейчас принесу, — я поднялась, оглядевшись в поисках воды. — Лесмия, мне нужно дать ей попить. Где взять воду?
— Там, — указала она на бочку, стоящую в десяти шагах от меня, — только нельзя помогать. За это можно оказаться на ее месте, — служанка не на шутку испугалась, — не делайте этого, ле’тари Мали. Умоляю. Нас всех накажут.
— Но… — я запнулась.
Грир ведь тоже просила меня надеть то платье, предупреждала, что ее накажут. Я не послушала, и вот он, результат. А сейчас все серьезнее, чем просто платье. Если я рискую своей шеей, то, какое наказание будет Лесмии, подумать страшно.
— Не делайте этого, ле’тари Мали, — стоном сорвалось с потрескавшихся губ несчастной Грир, — я выдержу. Я потерплю.
— Но я не могу все так оставить! Что я могу сделать, чтобы помочь тебе и не навлечь на тебя или кого-то еще из слуг, неприятности?
— Мои младшие братья. Они совсем одни остались. Я ничего не принесла им… поесть.
— Как их найти? Я схожу, проведаю.
— Тут недалеко. Нужно пройти через восточные ворота. Там, сразу за стеной, начинается наше поселение. А дом без труда найдете. Он стоит немного поодаль. Спросите у любого, где живут Тольвинены, вам укажут. Скажите им, что у меня все хорошо. Что я скоро вернусь. Я не хочу, чтобы они знали… стыдились…
— Я все сделаю, Грир. Прости меня, если можешь, — я в сотый раз извинилась. — Лесмия, собери мне чего-нибудь съестного.
Когда служанка ушла, я все же решила сделать кое-что для Грир. Оторвав от своего платья кусок кружев, я смочила его в воде из бочки. Затем приложила влажный лоскут к губам несчастной девушки. Несколько капель скатились ей в рот. Грир жадно сглотнула.
— Спасибо, — девушка попыталась улыбнуться. Только вместо улыбки на лице отразилась гримаса. А из треснувшей кожи на губе появилась алая капелька.
— Не надо, Грир, — я промокнула ее губы, а затем очень осторожно лицо, — это моя вина.
— Нет. Вы не могли знать. И то, что вы сейчас здесь, говорит о том, какая у вас добрая душа.
Я никогда не забуду этого.
— Это самое малое, что я могла сделать.
— Вам лучше уйти. Пока никто из надсмотрщиков не увидел.
— Хорошо. Я приду еще. Как только смогу. Обещаю.
Оставив Грир одну, я отправилась навстречу Лесмии. Служанка встретила меня на пороге кухни. В руках она сжимала корзинку, наполненную различной снедью.
— Вот, — Лесмия показала свою добычу, — этого хватит?
— Думаю, да, — ответила я, разглядев каравай хлеба, сыр, окорок, яблоки и что-то похожее на персики.
— Еще это, — девушка показала завернутые в матерчатый мешочек румяные пирожки.
— Ты, молодец! — похвалила я, — а теперь покажи, как выйти к восточному входу.
— Я могу проводить вас до деревни, — предложила Лесмия, — я знаю, где дом Грир.
— Чего ж мы ждем?
Служанка провела меня через черный ход и подсобные помещения к парку. Далее, мы миновали сеть коридоров восточного крыла, пока не вышли к воротам. Благодаря плащу, который полностью скрыл меня от посторонних глаз, мы беспрепятственно миновали стражу, и вышли за территорию дворца. Мощеная гладко обтесанными булыжниками дорога уходила вниз, ведя через поле к лесу. Дворец находился на возвышении, поэтому прямые участки пути сменялись наклонными, сопровождаемые чередой ступенек. Путь, казавшийся поначалу коротким, растянулся на несколько сот метров. Представив, что обратно придется преодолевать те же самые ступени, только «в гору», я тяжело вздохнула. Но это все же мелочи, по сравнению с тем, ради чего я отправилась сюда.
Преодолев половину спуска, мы свернули на боковую тропу, уводящую в сторону от дороги.
Около двухсот метров я шла, опасаясь посмотреть направо. Край обрыва резко уходил вниз.
Случайные камешки, вылетающие из-под ног, уносились в пропасть, заставляя меня каждый раз вздрагивать. Наконец, перед нами открылся вид на селение. Оно раскинулось на выступе скалы, который выдавался вперед, словно гигантская чаша. Аккуратные домики вились вдоль дороги, расступались перед горной речушкой и смыкались на другом берегу. Островок жизни просто утопал в синеве. Сочная трава бирюзового цвета, низкорослые деревца и мелкие цветы голубого, желтого и белого оттенков, покрывающие землю причудливым ковром.
Домишко Грир находился за речкой. Перейдя через узкий, но бурный поток по каменному мостику, нам пришлось пройти по кряжистому склону на вершину пригорка. Завалившийся забор, заросший сорняками двор и само строение, покосившееся и грозившее вот-вот упасть, представляли жалкое зрелище.
Решительно толкнув дверь, я вошла внутрь дома. В единственной комнате царил полумрак.
На полу кто-то закопошился. Я подошла ближе. На старом полусгнившем матрасе лежал мальчонка лет пяти. Меня поразили его глаза, огромные, широко распахнутые от удивления.
Ребенок с опаскою смотрел на меня.
— Привет, меня зовут Мали, — я улыбнулась малышу, — меня прислала Грир. Ты голоден?
Глаза мальчонки радостно заблестели, когда я поставила рядом корзинку и стала доставать припасы.
— Как тебя зовут?
— Матиас.
— Ты один здесь?
Ребенок мотнул головой.
— Кид шкоро придет.
— Кид — твой брат? — уточнила я, — бери, не стесняйся. Что хочешь съесть первым?
Мальчик схватил яблоко и жадно впился в него зубами. Я присела на край матраса и погладила Матиаса по волосам. Ребенок забрался ко мне на колени.
— А где Грир? — спросил Матиас, расправившись с яблоком.
— Она занята. Поэтому и прислала меня, продукты вот передала.
— Спасибо, — поблагодарил мальчик.
— Ну, что же ты не ешь? Смотри, вот тут пирожки вкусные. Они еще теплые.
Мальчонка потянулся к лакомству, но отдернул руку.
— Нет. Я Кида подожду. Он голодный.
— Да не бойся ты, ешь, тут и брату твоему хватит.
— Я уж наелся, — Матиас обхватил меня за шею ручками, — скоро Кид придет, обрадуется.
Мы уж два дня… ничего…
Обняв мальчика, я чмокнула его в лоб.
— Господи, ты же горячий! Матиас, ты заболел?
— Скоро… Кид… — мальчика клонило в сон. Болезнь лишала сил двигаться или говорить.
— Лесмия, — позвала я служанку, которая ожидала меня на улице, — мальчик болен. Найди врача. Ему срочно нужна помощь.
Девушка понимающе кивнула и отправилась исполнять мое поручение. Я же стала убаюкивать малыша, напевая ему колыбельную. Матиас заснул, прильнув к моему плечу.
Стараясь не нарушить сон ребенка, я сидела на полу, дожидаясь возвращения Лесмии.
— Матиас, собирайся!
В дом влетел мальчишка постарше.
— Наверное, это и есть Кид.
Он замер, увидев меня с малышом на руках.
— Тс-с-с, тише, — шикнула я на паренька, — только заснул ведь. Куда вы собрались, у него ж, — я погладила мальчика, — температура высокая. Ему уход нужен.
— Кто вы? — изумился паренек.
— Мали. Меня Грир прислала. Иди лучше, поешь, — я пододвинула корзинку со снедью.
При виде еды глаза мальчишки загорелись, а желудок так заурчал, что даже я расслышала.
— Нам нельзя тут оставаться. Сюда направляются стражники.
— Зачем?
— Мы задолжали целых восемь цхертов поставщику. Он не захотел ждать, пока мы сможем вернуть эти деньги, и продал долг наемникам дорров. Они забирают должников в замок, а те, потом, не возвращаются.
— Но ведь в замке работает твоя сестра, ты окажешься рядом с ней.
— Нет, уважаемая госпожа. Люди исчезают. Поговаривают, что дорры убивают несчастных.
Выпивают их кровь, а тела сбрасывают в подземелье.
— Ты уверен? Неужели Максимус допускает это?
— Ему нет дела до простых людей.
— Почему же меня это не удивляет? — пробормотала я так, чтобы Кид не расслышал. — Я поговорю с ними. К тому же я уже послала за доктором. Матиасу нужна помощь.
В этот момент в дом ворвались трое. Дверь, сорванная с петель, рухнула на пол. От жуткого грохота Матиас проснулся и, испуганно захныкав, прижался ко мне в поисках защиты.
— Отлично! Все в сборе, — сказал один из наемников, затем достал из кармана бумагу и стал зачитывать приказ.
Из длинной и витиеватой речи я поняла одно: Кид сказал правду. Ростовщик продал долги Грир этим господам, и они прибыли взыскать нужную им сумму. Причем вместо восьми цхертов дорры требовали шестнадцать.
— Послушайте, — обратилась я к мужчинам, — для начала, как вас называть?
— Кальмин Ван Доррен, — представился старший из троицы, смерив меня оценивающим взглядом, — но для тебя, детка, можно просто Кай. Это Эдвин и Горди Ди' Скайленты, — назвал он своих спутников.
Кальмин был еще одним красавчиком, наверное, заставляющим чаще биться не одно женское. Но меня дорр совершенно не впечатлил. Все портил наглый плотоядный взгляд, которым он буквально раздевал меня. И ладно бы вампир смотрел на меня как мужчина. В его глазах читалось предвкушение трапезы. Так гурман смотрит на любимое блюдо, представляя, как растягивает удовольствие, смакуя каждый кусочек.
Я чуть не забыла, что хотела сказать. А дорриец, видимо, поняв мое замешательство по-своему, распорядился:
— Я забираю девчонку себе!
Тут возмутились двое других наемников.
— А нам что достанется? Вечно ты забираешь самый лакомый кусок!
— Можете взять мальчишек, — рявкнул Кальмин.
— А ну, стойте! — разозлилась я, — по-вашему, жизни троих людей стоят каких-то шестнадцать цхертов? Получите вы свои деньги! Вот, — я сняла серьги, что Лесмия надела на меня утром, и протянула их наемнику.
Дорриец чуть не поперхнулся. Он явно не ожидал, что ему просто заплатят, и оставят без «лакомства». Я передала притихшего Матиаса на руки Киду, и поднялась на ноги. Пусть ростом я ниже мужчин, но, сидя на матрасе, мне приходилось слишком задирать голову.
Я считала конфликт исчерпанным и намеревалась выпроводить гостей из дома. Однако Кальмин, покрутив серьги в руках, неожиданно расплылся в хищной улыбке. У меня похолодело внутри от нехорошего предчувствия.
— Где ты взяла эти серьги, дрянь? — мужчина стал угрожающе надвигаться на меня, — они стоят целого состояния! Ты наверняка украла их у своей хозяйки, чтобы расплатиться с долгами!
— Ничего не крала! — я возмутилась до глубины души, — серьги мои. Это подарок.
— Такие подарки по карману только очень обеспеченным людям. Ты не только воровка, но и лгунья!
— Эд, Горди — забирайте мальчишек! Нам пора уходить.
— Я даже пискнуть не успела, когда дорриец сгреб меня в охапку и шагнул в возникший прямо в доме портал. С удивлением обнаружила, что мы переместились в незнакомую комнату. Мужчина поставил меня у кровати, занимающей большую часть помещения.
— Что вы себе позволяете? — взвизгнула я, отскочив в сторону, как ужаленная, — предупреждаю, не трогайте меня. Вам же хуже будет!
— О, нет, детка, — наглец молниеносно освободился от лишней одежды, оставшись в одних брюках, — ты не представляешь, как я люблю наказывать нехороших девочек.
— Но, Мак…
Мне не дали договорить. В мгновение ока дорриец оказался рядом, подхватил меня, словно пушинку, и бросил на кровать, придавив своим телом. Накрыв мой рот поцелуем, он требовательно и властно исследовал мои губы. Как я не стискивала зубы, но мне пришлось разжать их, когда вампир надавил на какую-то точку на моем теле. Теперь его язык орудовал внутри. Скованная длинным платьем и плащом, который словно спеленал меня всю, я не могла толком сопротивляться. Лишь трепыхалась, как бабочка, угодившая в паутину, и мычала.
Руки Кая скользили по моему телу, освобождая от одежды. Я сжалась, не веря в то, что все происходит на самом деле. Но самое странное, тело предательски реагировало на прикосновения вампира.