— Отец попросил помощи у демонического совета. Это проклятие древнее и очень сильное. Магам оно не подчиняется. Шаг влево, шаг вправо — и последствия могут быть жуткими.
— Дай догадаюсь. Отец отозвался? — кисло поинтересовался Грин.
— Да. Он помогает. Вытягивать это. Именно Карл Елизаров сказал, где тебя искать.
— Карл? — переспросила я и тут же замолчала.
Это что? Грин, выходит, Елизаров Алексей Карлович?
Смешок заглушить не удалось. Я тут же отодвинулась назад и снова взялась за плюшку. Теперь понятно, почему демон не любит афишировать своё реальное имя.
Грин бросил на меня предостерегающий взгляд, после чего повернулся к Белову.
— И я должен в это поверить? Просто так?
Тот понимающе хмыкнул и достал из кармана брюк сложенный в несколько раз листок бумаги.
— Надеюсь, почерк своего отца ты узнаешь. Как и личную печать.
Я вытянула шею, пытаясь разглядеть листок в руках демона.
Точно печать. Расплавленный воск и круглая плашечка. Жаль, не рассмотреть, что изображено внутри. Неужели фамильный герб?
Открывать письмо Грин не стал, вместо этого уставился на брата.
— Зачем отцу это? Только не надо говорить про былые чувства и прочее.
— Это не ко мне вопрос, Грин. Но ты и сам это чувствуешь.
— Чувствую что?
— Изменения.
— А что Совет?
— Коваль пропал пару дней назад, найти не могут. Марго мертва. Вчера кто-то пытался убить вампиршу Селесту. За ними охотятся, поэтому оставшаяся часть ушла в подполье.
«Молчи, Карина! Молчи! Ни слова. Значит, убить хотели. И Грин поспешил её спасти. И кровь… Интересно».
— Знаю, — равнодушно отозвался Грин.
— Слухи ходят, что это ты её выручил.
— Веришь слухам?
— То же проклятье, Грин. То самое, что маму атаковало. Знаешь… Она ведь была дальше всех, и позиция неудобная. Легче меня было достать.
— Подождите, — вмешалась я, не в силах больше молчать. Да и сколько можно. Это Родька ничего не знает и не понимает, поэтому сидит, глазами хлопает и булки поедает. — Это что получается? Что домом кто-то руководит?
— Похоже на это, — кивнул Антон. — И всё указывает на высшего демона.
— Коваль? — выдохнула я и повернулась к Грину. — Это ведь он, да? Сам подумай! Только Коваль мог подобраться к Марго и убить её! Это именно он ставил ей защиту. И как ближайший друг и любовник знаком с системой безопасности. Плюс проклятье. Оно же демоническое. А Коваль высший демон. Только…
— Что? — сразу уцепился мужчина, заметив моё состояние.
Кажется, пришла пора признаваться.
— Почему он не убил меня сразу?
— В каком смысле? На тебе же защита, найти практически невозможно.
Я осторожно коснулась амулета и покачала головой:
— Проблема как раз в том, что он меня нашёл гораздо раньше.
Антон, который в этот момент решил допить чай, чуть не поперхнулся.
— Та-а-а-ак, — протянул Грин грозно. Его взгляд тоже не предвещал мне ничего хорошего. — Не хочешь объяснить, Кара?
И имя так интонацией выделил, закачаешься. Я себя сразу почувствовала этой самой карой. Господней. На его бедную демоническую голову.
— Коваль приехал ко мне на следующее утро после убийства Марго. Ой!
Грин так стукнул кулаком по столу, что тот дрогнул и чашки с кружками, прихватив заварник, жалобно звякнули. Ничего себе силища, а с виду такой худенький, хиленький.
— Кара!
— Не кричи на меня. Родители дома, — бросила взгляд через плечо.
Уверена, там в окне промелькнул мамин силуэт.
— Здесь контур стоит, не услышат. А ты не увиливай! Ты должна была мне всё рассказать.
Опять это слово. Должна.
— С чего вдруг?
— Карина!
— Я знаю, как меня зовут. Хватит по десять раз повторять. И глазами не сверкай. Коваль не сделал мне ничего плохого. Мы просто разговаривали, он даже дал мне пару советов. Правда, сначала испугал до чёртиков своим свечением… СТОП!
Я запнулась, неожиданно нахмурившись. Не сходится.
— Он же светился.
— А что это значит? — переспросил Родька, вклинившись в разговор.
— Потом объясню, — отмахнулась я, не сводя взгляда с Грина. — Демоны же не светятся. Так же как вампиры, сирены и прочие. Это маги только. Я хорошо помню.
— Верно, — кивнул Грин.
— Но он светился. И испугал меня.
Братья многозначительно переглянулись. Надо же, какое единство. А совсем недавно были готовы глотки друг другу порвать.
— И? — не выдержала я.
— Демоны могут светиться, — нехотя признал Грин и замолчал, заставив меня заскрежетать зубами.
Ну чего такая таинственность?
— Родион, брысь отсюда! — велела, повернувшись к нему.
Скорее всего, они молчат именно из-за мелкого.
— Вот еще, — фыркнул брат. — И никуда я не пойду. Это и меня касается. Я, в конце концов, наследник Герасимова.
Ой, дурак.
Я со всей силы вдарила ему ногой по голени, но было уже поздно.
— Ой! — вскрикнул мелкий, дёрнулся и вдобавок ко всему ушиб локоть об угол стола. — Карин! Больно же!
Так ему и надо.
— Герасимов? — удивленно переспросил Антон, с интересом изучая Родиона, которого до этого момента воспринимал как мебель. — Серьёзно?
— Официальное объявление последует очень скоро.
— Как интересно.
И глаза так предвкушающе сверкнули, что я поёжилась.
— Господа! — несколько раздраженно вмешалась я. — Может, вы всё-таки объясните, почему Коваль светился?
— Демоны могут светиться небольшое количество времени, от часа до суток, при очень близком контакте с магом.
Я взглянула на Грина. Контакте? Это что, он теперь тоже как лампочка всем рассказывает о том, что мы делали этой ночью?
— Не в этом смысле, — усмехнулся демон, поняв, куда именно понесли меня мысли. — Другой контакт. Брак или…
— Смерть, — сухо прервал его Белов, который закончил изучать моего брата и снова вклинился в разговор. — Убийство ведьмы могло отложить на него такой отпечаток.
— Подождите, но ведь он же светился! И ходил по городу, и со мной встречался! Это должны были заметить! И догадаться.
— Коваля официально не было в городе в день убийства и после тоже, — ответил Грин. — Из знакомых его никто не видел. А остальные… Свечение видят только новорождённые маги. Их не так много. Другие умеют закрываться. И появлялся он, скорее всего, лишь рядом с тобой. В нужное время.
Логично, но всё равно.
— Ты не понимаешь. Мы же с ним разговаривали.
— Разговаривали? — переспросил Грин, и глаза вспыхнули зелёным пламенем.
Точно потом покусает.
— Разговаривали.
— И когда ты успела?
Точно покусает, а еще запрет где-нибудь на пару недель и будет читать лекции.
— Между нашей первой встречей и моей поездкой к Ульяне. Он не производил впечатления убийцы и мог легко меня прибить.
Я помнила ту встречу: ночь, улица и светящийся амбал.
— Маньяки вообще редко похожи на убийц, — отозвался Грин. Ну а почему он не стал тебя трогать, я и так сказать могу.
— И почему же?
— Из-за меня.
Я впала в лёгкий ступор.
— А при чём тут ты? У нас же тогда не было соглашения.
— Да, но я уже успел повесить на тебя одну штучку.
Родион рядом присвистнул, а Антон хмыкнул.
— Что?
— Карин, давай потом…
— Что ты сделал? — не отставала я.
— Слушай, ты действительно думаешь, что я пропустил бы молоденькую новорождённую ведьму с адским потенциалом, да еще через сутки после гибели Марго? Конечно, ты меня заинтересовала, и я повесил на тебя небольшую сигналку. И Коваль должен был её почувствовать. Поэтому и не тронул.
— А с Ульяной ты тоже подстроил? — упавшим голосом переспросила я.
«Дура. Думала, что знаешь его. Думала, что тайн больше нет… а оказалось, всё ложь. С самого начала всё было ложью… А я попалась и даже умудрилась влюбиться».
— Карин…
— Да, да, я поняла. Всё ясно.
— Проклятье! — рыкнул Грин, вскакивая и хватая меня за руку. — Пошли!
— Что? Куда? Пусти!
Но мужчина уже тянул меня в сторону, за яблоню. И сопротивляться ему не было сил.
— Пусти, — прошептала я, опираясь спиной о шершавый ствол и обнимая себя за плечи.
Неожиданно стало зябко. Несмотря на жару летнего дня.
— На меня посмотри!
Опять этот командный тон!
Взглянула, с вызовом задрав подбородок, который Грин тут же схватил, не давая дёрнуться.
— Не глупи, Карин.
— Уже не буду, — выпалила в ответ.
— Я не подстраивал нашу встречу у Ульяны. Да, сигналку повесил, но хотел найти позже и поговорить.
— Конечно, у тебя же там были дела с этой вампиршей.
Чувственная улыбка, от которой засосало под ложечкой.
— Мне нравится, когда ты ревнуешь.
— Отвали! — вспыхнула в ответ.
А он всё продолжал удерживать мой подбородок, приближаясь всё ближе.
— Такая чувственная, страстная… Почему я не могу насытиться тобой? Почему хочу снова и снова? — хриплый шепот у моих губ, и так сложно сдержаться.
— Ненавижу тебя…
— Знаю… и тоже хочешь.
Если бы проблема была только в этом.
Поцелуй — злой, полный неконтролируемой ярости и обжигающей страсти. Мы сразу начали задыхаться, болезненно вцепившись друг друга.
Боль и сладость в одном флаконе.
Я внезапно поняла, что с ним так будет всегда. Горечь, безумие и яд наслаждения. Отравляющий тело и душу. Наркотик, от которого невозможно отказаться.
— Кара…
Этот шепот пронизывает до самых костей, затягивает нервы в узел и эхом звучит в опустевшей голове.
Не знаю, каких сил стоило отвернуться и отступить, цепляясь за ствол яблони.
— Надо идти.
— Надо…
Мы вернулись в тишине, и каждый сел на своё место, старательно избегая прикосновений и даже взгляда. Губы горели, щеки пылали, а у горла стоял ком. Этот поцелуй лишь всё усложнил.
— Выяснили? — холодно поинтересовался Антон. — Можем продолжать?
Я кивнула, чувствуя встревоженный взгляд Родиона, который чуть придвинулся ко мне. Послала мелкому улыбку, чтобы успокоился.
— Теперь многое стало понятным. Выходит, если бы я с самого начала всё рассказала, этого всего можно было избежать.
— Не вини себя, — возразил Грин. — Ты не могла знать. Но вернёмся к твоей просьбе и приказу отца.
Демон снова взял в руки брошенный листок бумаги и чуть сжал.
— Моё решение не изменится. Карина с нами не поедет. Тем более если в этом замешан Коваль. А если это ловушка?
— А моё мнение ты выслушать не хочешь? — поинтересовалась я тихо, вертя в руках пустую кружку.
— Карин, ты не понимаешь всю степень опасности.
— А ты не имеешь права мной распоряжаться, — напомнила ему. — Наше соглашение…
— Я помню, — перебил он меня. — Просто поверь мне, пожалуйста. Мы с Беловым всё разведаем, узнаем. Если там безопасно, то я сам лично привезу тебя в дом. А сейчас побудь хорошей девочкой и не лезь в пекло.
— Хорошо.
— Умница.
— Ты тоже… будь осторожен.
Новости о взрыве бытового газа в городе, в ходе которого был практически полностью разрушен особняк Шварц, поступили через пять часов после их отъезда.
Я помнила, как сидела в кресле, щелкая по каналам. Помнила, как смотрела новости, изучая видео с места трагедии. Журналистов не пускали близко, но кое-что можно было разглядеть: покорёженные стены, закоптевшие колонны, разрушенную и обвалившуюся крышу, стекло, которое сверкало под лучами солнца.
А дальше…
Кажется, там был мелкий. Он подскочил ко мне и тряс за плечи, пытаясь достучаться. Но больно не было. Я вообще ничего не чувствовала. Лишь холод у сердца, он сковал все мысли и чувства.
— Мам! У неё шок. Мам!
Мне подсовывали к лицу стакан с водой, пихали таблетки, но я отказалась.
Не хочу, не могу.
Слёз не было.
— Он жив, — сообщила я, поднимаясь. — Он жив, я точно знаю.
— Карин.
Это мама. Она смотрит на меня так сочувствующе, что хочется кричать.
Но я сдержалась, сжав кулаки.
Жив. Я знала, чувствовала, верила. Этот демон не мог так бездарно погибнуть. Не мог.
Звонок мобильного, за который я схватилась, как за спасательный круг.
— Да? — выдохнула в трубку, отворачиваясь.
— Карина? Карина, это ты? — пропищал знакомый голос.
Разочарование…
— Да. Здравствуй, Ульяна, — ответила я сирене, потирая виски.
Всхлип.
— Я… я видела репортаж. Испугалась за тебя… А Грин рядом?
— Нет. А что случилось?
— Мне нужна помощь. Я… у меня неприятности, — снова всхлип. — Серьёзные. А я… я не могу его вызвать… Он что, был там? Грин был в том доме?
— С чего ты взяла?
— Этот обряд. Ну ты помнишь. Он всегда вызывает демона. Всегда…. Если тот жив. А Грин… он сейчас не отвечает… и свечка потухла… он мёртв, да? Карин, он мёртв?
Сирена зарыдала еще громче.
— Жив! — процедила я. — Он жив!
И отключила телефон, бросив его на диван.
Меня трясло.
— Карин!
Ко мне подскочил Родион и пытался снова усадить, но я отмахнулась. Побежала в коридор, хватая сумочку. Брат за мной. Мамы нет — наверное, вышла за лекарством или отцу позвонить.
— Ты куда?
— В город.
— Грин сказал не выходить.
— Грин там… под этими чёртовыми завалами! И ты думаешь, я останусь в стороне?
— Ты ничего не сможешь сделать.
— Ошибаешься. Смогу!
— Карина! Я тебя не пущу!
Отшвырнуть его было легко. Сила давно просилась на свободу и быстро отозвалась.
— Прости, — прошептала я и поспешила на улицу, игнорируя крики мамы, которая выбежала в коридор.
Быстрее, быстрее.
На воздух. Здесь так трудно дышать.
Я выскочила за калитку и поспешила вверх к автобусной остановке. Прошла буквально десять шагов, когда меня внезапно окликнули.
Замерла, прижимая сумочку к груди, и медленно обернулась.
Он стоял рядом. Нас разделяли лишь полтора метра.
— Здравствуй, Карина.
Глава двадцать третья. Карты на стол
А ведь я, глупая, до последнего отказывалась верить, что Коваль замешан в этих неприятностях. Ну что ж, еще один щелчок мне по носу и балл в карму Грина, который вновь оказался прав.
Я, конечно, наивная барышня, но не до такой степени, чтобы поверить, что этот демон оказался тут случайно.
— Вы, — прошептала и попятилась назад.
В голове лишь одна мысль: «Бежать! Бежать! Бежать!»
Вот только куда и как?
— Не стоит, — покачал головой Коваль, продолжая дружелюбно улыбаться, и подошёл ближе. — Не надо кричать, бежать и сопротивляться. Это ведь не поможет, сама понимаешь… Умная ведь девочка и не хочешь, чтобы кто-нибудь пострадал из-за твоей ошибки.
Заскрипела калитка через дорогу, и на улицу вышла Инна Самохина. Мы учились в параллельных классах и в детстве играли вместе в куклы. Она вела за ручку старшего, мальчишку лет четырёх, а другой рукой подталкивала вперёд коляску с младенцем. Увидев меня, она приветливо улыбнулась и перевела настороженный взгляд на Коваля, который продолжал сверлить меня взглядом.
Ну да, такой лысый амбал всегда привлекает внимание и внушает подозрение.
Я тут же улыбнулась в ответ и махнула рукой.
У меня, мол, всё отлично. Просто стоим. Просто разговариваем. Только уходи отсюда скорее. Уходи и детей забери.
— Умная девочка, — прошипел он, подходя еще ближе, и в глубине глаз полыхнуло алое пламя.
— Так значит, это вы.
— А ты как думаешь?
— Что с Грином? — вместо этого поинтересовалась я.
— Уже неважно. Тебе стоит о себе думать, а не об этом демоне.
— Это ваших рук дело?
— Моих. А теперь будь умной девочкой, дай мне руку, и мы пойдём… прогуляемся.
— Далеко?
— Туда, где нас никто не увидит. Ты же не думаешь, что я буду переносить тебя у всех на виду.
Логично. Улица пусть не очень оживлённая, но народ ходил. Кто в магазин, кто просто гулял у себя во дворе, а кто-то глазел в окна. Наш разговор точно не останется без внимания.