— Нет.
— Тогда можете прийти сюда. Любой из наших докторов вас посмотрит.
— А можно, я приду в ваше дежурство? — спросил Эрик. Конечно, это было бы идеально. Лесли всегда старалась сама наблюдать за пациентами, которым накладывала швы. Так было лучше и для них, и для нее. Создавалось нечто вроде обратной связи. Тогда почему к этому красавцу она относится иначе? Почему вынуждает его обратиться к другому врачу?
— Можно, — с усилием выдохнула она.
— В какую смену вы будете работать через четыре дня?
— В ту же, что и сегодня, — с шести вечера до восьми утра.
— И какое время наиболее удобно?
— Трудно сказать. Если привезут тяжелого больного, вам придется ждать, — честно предупредила Лесли, догадываясь по его виду, что он к этому не привык. — Скажем, без четверти шесть в среду. Подходит?
— Вполне. Но ведь в это время вас здесь еще не будет.
— Я всегда прихожу раньше и посмотрю вас до начала смены. — «Тогда вам не придется ждать, а мне — беспокоиться по этому поводу».
— Очень мило с вашей стороны. Спасибо.
— Не за что.
Лесли не стала смотреть ему вслед, пока он шел по коридору в приемный покой, и потому не заметила красивую блондинку с озабоченным взглядом, которая стремительно встала ему навстречу и любовно дотронулась до его лица. Не видела она и того, как эти двое крепко обнялись, прежде чем выйти на улицу. Лесли было не до разглядываний: в палате ее уже ждала новая пациентка — молодая женщина с желудочным кровотечением.
Четыре часа спустя — уже наступила воскресная ночь — в «неотложке» наконец воцарилось затишье. Все пациенты получили нужную помощь. Кого-то отпустили домой, предварительно обработав рану или вправив вывих, кого-то поместили в палату.
Пристроившись у входа в приемный покой — она намеренно выбрала эту позицию, чтобы сразу видеть очередного страдальца, как только таковой появится, — Лесли принялась заполнять карточки. Разорвав ночную тишину, зазвонил красный телефонный аппарат прямой связи, которой пользовались только медики. Трубку сняла сестра. Выслушав сообщение, она знаком подозвала Лесли и вывела на бумажке букву «Р», что означало «Роды».
Строго говоря, такие случаи не входили в ведение «неотложки». Пациентку следовало направить в родильное отделение, что сестра и сделала, после чего, обернувшись к напарнице, с улыбкой проговорила:
— Ребеночек-то родится под знаком Близнецов.
— А это хорошо или плохо? — поинтересовалась Лесли.
— Ни то ни другое. Подрастет — будет видно.
— Неужели ты действительно в это веришь? — удивилась девушка.
— Не то чтобы очень, но, по-моему, это интересно. Существуют же биотоки, гипноз и так далее — в них мистики не меньше, чем в астрологии!
Лесли рассмеялась.
— А вот я — Дева. Что это значит?
— То, что ты сильная личность и во всем любишь добиваться совершенства. Склонна критиковать других, но строже всего относишься к себе самой.
— Звучит устрашающе. — «Звучит правильно. Именно это говорил Марк тогда, в баре». — И с кем я совместима?
— С кем-то, кто еще сильнее, скажем, со Скорпионом. Они очень сильные, — подумав, ответила сестра. — Тебе нужен кто-нибудь в этом роде.
Вот и Марк так считает, вспомнила Лесли, возвращаясь к груде карточек.
Через пять минут прибыла санитарная машина. Водитель и медбрат, с улыбкой помахав женщинам, понесли носилки с беременной к лифту.
Десять минут спустя автоматическая стеклянная дверь снова раздвинулась. Лесли подняла глаза.
— Джеймс! — ахнула она. — Как ты здесь оказался?
— Линн рожает. Ее должны были только что привезти.
— Уже привезли. Она наверху, в родильном отделении. Я объясню тебе, как туда добраться, — как можно спокойнее проговорила Лесли, хотя сердце ее сжалось от недоброго предчувствия. Что делает Линн в университетской клинике? Рожениц кладут сюда только в исключительных случаях — если возникают какие-то осложнения. Ее беспокойство усилилось, когда она увидела страх, застывший в зеленых глазах Джеймса, которого, казалось, ничто не могло испугать.
— Что произошло? — спросила она, направляясь вместе с Джеймсом к лифту.
— Врачи сами толком не знают. До вчерашнего дня все было нормально, а вечером у Линн начались сильные боли и кровотечение. Они предполагают, что отошла плацента. Чтобы спасти ребенка, возможно, понадобится кесарево сечение.
Лесли кивнула. Джеймс объяснил все достаточно толково. Очевидно, дали себя знать маточные рубцы, из-за которых Линн так долго не могла зачать. Джеймс. Линн. Она беременна его ребенком. Он сходит с ума от беспокойства...
Проводив его к лифту, Лесли на прощание многозначительно сказала:
— Я буду здесь всю ночь.
Когда два часа спустя он снова появился в приемном покое, она как раз закончила свою писанину. В другое время — скажем, восемь месяцев назад — она бы показала ему карточку Э.Р. Лансдейла и они бы вместе посмеялись над тем, как неумело она изобразила руку пациента. Но сейчас не до этого, подумала девушка, глядя на измученное, осунувшееся лицо приятеля. Правда, прежнего страха в глазах Джеймса уже не было.
— Ну как она?
— Спит. Ей дали успокоительное и еще какое-то лекарство, чтобы ослабить схватки. Ребенок под наблюдением. Врачи говорят, что с ней все в порядке.
— С ней?
— Или с ним. Вообще-то мы с Линн хотим девочку, — объяснил Джеймс, и на мгновение усталость на его лице сменилась гордостью.
— И что они собираются делать дальше? — осторожно поинтересовалась Лесли, понимая, что, коль скоро плацента начала отделяться, процесс этот не остановить… Если вовремя не вмешаться, ребенок погибнет от удушья, а Линн — от потери крови. Чего же они ждут?
— Хотят продержать ее в стабильном состоянии до утра, а утром приступят к кесареву сечению. Возможно, его придется сделать раньше, если возникнут осложнения.
Она и сейчас в стабильном состоянии, мысленно возразила Лесли. Зачем ждать осложнений? Она хорошо знала своих коллег-гинекологов. Если требуется срочная операция, они не станут дожидаться светлого времени суток или прибытия свежей бригады. Они явно чего-то недоговаривают. Очевидно, есть обстоятельства, о которых Джеймс не должен знать.
— Тебе надо отдохнуть, — сказала она, с трудом удерживаясь, чтобы не дотронуться до его лица, не убрать выбившуюся из прически черную прядь, падавшую ему на глаза.
— Я и собираюсь. Там наверху есть специальная комната для будущих отцов.
— А в пяти минутах ходьбы отсюда есть пустая квартира, — напомнила она, доставая из кармана ключ. — Линн спит, набирается сил, и ты должен последовать ее примеру.
— Когда ты вернешься домой? — спросил он, беря у нее ключ и гадая, тот ли это самый, который она когда-то давала ему.
— В четверть девятого. Тебе придется меня впустить.
— Впущу, а как же, — проговорил он, борясь с искушением погладить ее по щеке, и улыбка слегка тронула уголки его рта. — Спасибо.
Едва за Джеймсом закрылась дверь, как Лесли набрала номер родильного отделения.
— Это Лесли Адамс. Кто из врачей наблюдает Линн Стивенсон?
«Мне не следовало бы этого делать», — мысленно упрекнула она себя, пока медсестра на том конце провода листала график.
— Майкл Лири.
Лесли заколебалась. Майкл Лири, один из лучших ординаторов родильного отделения, прекрасный человек, с которым у нее был недолгий роман сразу после разрыва с Джеймсом. Доведись им встретиться в другое время, неизвестно, кем бы стал для нее Майкл. Но тогда, в декабре, она чувствовала только одно: это не Джеймс — и прекратила свидания, даже не сумев толком объяснить Майклу, что, собственно, ее не устраивает.
— Он далеко? — наконец спросила она.
— Да нет, рядом. Передаю трубку.
— Лесли? — услышала она немного удивленный голос бывшего любовника.
— Послушай, Майкл, я, конечно, не имею на это права и ты не обязан... — Она умолкла, запутавшись в собственных извинениях и оправданиях.
— Ничего не понимаю. В чем дело?
— Речь идет о Линн Стивенсон. Ее муж — мой старый друг. Его, естественно, беспокоит состояние жены, но я не уверена, что он полностью отдает себе отчет в серьезности положения. Впрочем, может быть, ничего серьезного и нет. Я могу только гадать на основании того, что рассказал мне сам Джеймс. Словом, у меня к тебе просьба, Майкл. Если с Линн что-нибудь случится, ты не мог бы мне позвонить?
— Конечно. И раз уж ты в курсе, нет смысла скрывать остальное. Женщине, о которой ты говоришь, требуется операция, и как можно скорее, но я не могу ее начать, пока не удостоверюсь, что у меня достаточно крови. В последнее время с этим возникли проблемы. Все боятся сдавать кровь из-за СПИДа.
— Сдавать? Но это же чушь! СПИДом нельзя заразиться, сдавая кровь.
— Знаю, но людям этого не объяснишь. Может быть, в данном случае переливание и не понадобится, но я боюсь рисковать.
Так вот в чем дело. Врачи вынуждены ждать. Они надеются, что к утру банк крови пополнится.
— А как ребенок? — спросила она.
— Пока нормально, но все может измениться.
— Дай знать, если тебе будет нужна моя помощь.
— Спасибо, Лесли. Непременно.
Когда в четверть девятого Лесли добралась до своей квартиры, Джеймс встретил ее уже одетым. Судя по его виду, спал он неважно.
— Только что звонили из больницы, — сообщил он. — Операция назначена на девять тридцать. Оказывается, они ждали, пока поступит кровь.
Значит, Майкл решил открыть карты. Отлично! Лесли всегда стояла за то, чтобы сообщать родственникам как можно больше информации.
— Они сказали, что я могу побыть с ней полчаса до начала операции. А в операционную не пускают, — с тревогой продолжил Джеймс. — Но мы с Линн хотели, чтобы я присутствовал при родах. По-моему, мужу это разрешается, даже при кесаревом сечении.
«Если бы речь шла только об этом! — с грустью подумала Лесли. — Там может быть море крови. Врачи не хотят, чтобы ты смотрел, как будут умирать твои жена и ребенок».
— Еще они сказали, что если рубцы начнут кровоточить, придется удалить матку, — ровным голосом проговорил Джеймс, хотя это стоило ему немалых усилий.
— Но ведь это не так уж важно, правда? — как можно мягче сказала Лесли, умалчивая о том, что с Линн может произойти и кое-что пострашнее.
— Наверное. Не знаю... Поскорее бы все кончилось! Только бы Линн и малыш остались живы! — вырвалось у него.
Он знает, догадалась девушка. Он все знает.
— Мне пора, — сказал Джеймс.
— Позвони мне, пожалуйста, когда все будет, позади.
— Хорошо.
Закрыв за ним дверь, она приняла душ и легла в постель. В постель, где в эту ночь спал Джеймс, а несколько месяцев назад — они вдвоем. Засыпая, Лесли думала обо всех троих: Джеймсе, его жене и их еще не родившемся ребенке.
Вначале ей показалось, что это автомобильная сирена. Сирена кареты «Скорой помощи», спешащей в больницу с роженицей. Но настойчивые гудки продолжались, постепенно вырывая Лесли из объятий кошмара. Это не сирена, сообразила она, очнувшись, а телефон.
Лесли взглянула на часы. Половина первого. Она спала всего три часа, а уже меньше чем через пять ей опять надо быть на работе. Кто это звонит? И почему она не догадалась отключить телефон, как делала всегда, отсыпаясь после дежурства?
Внезапно туман в голове рассеялся. Она вспомнила.
— Алло!
— Лесли?
Так и есть. Джеймс.
— Да, это я.
— С ними все в порядке, — промолвил он устало. — Оба чувствуют себя прекрасно.
— Ой, Джеймс, как здорово! — искренне обрадовалась девушка. — Ну а Линн?
— Нормально. Матку все-таки пришлось удалить, но переливание крови не понадобилось, — уточнил он, особо подчеркивая это обстоятельство. Джеймс был наслышан о СПИДе и знал, что после ранения Марк отказался от донорской крови, опасаясь заражения. — Конечно, пока она очень слаба, но выглядит неплохо. Я только что ее видел.
— А ребенок?
— Мальчик, — с нескрываемой гордостью сообщил новоиспеченный отец.
— Мальчик? Это чудесно! Теперь у тебя есть сын. Как его зовут?
— Не знаю. Мы с Линн хотели девочку и не придумали имя для мальчика, — признался он, размышляя над словами Лесли. «Теперь у тебя есть сын», — сказала она. Сын... Остается надеяться, что ему повезет с родителями больше, чем его отцу. — Хочешь на него посмотреть?
— Конечно, — тут же согласилась она и, подумав, уточнила: — Если ты сам этого хочешь.
В пять они встретились у входа в детское отделение. Сквозь стеклянную дверь было видно, как крохотный комочек — новорожденный сын Джеймса — энергично барахтается в кроватке. В соседней палате мирно спала Линн. До начала смены оставалось полчаса, и Лесли пригласила приятеля в кафетерий выпить по чашечке кофе.
— У тебя прелестный малыш, Джеймс, — похвалила она, когда они сели за столик.
— И имя уже есть — Майкл.
— В честь Майкла Лири?
— Ну да.
— Красивое имя. И человек он хороший. Они помолчали.
— Линн забеременела накануне твоего дня рождения, — неожиданно объявил Джеймс.
— Вот как? Теперь понятно, почему она так плохо себя чувствовала.
— Она знала о нас с тобой с самого начала.
— Не может быть! — ахнула Лесли.
— Она хотела уйти от меня, не сказав о ребенке, — продолжал он, и на мгновение его глаза подернулись грустью.
— И как же ты это обнаружил? — «И когда? Поэтому ты и перестал со мной встречаться?»
Джеймс заколебался. Ему было неловко признаться, при каких именно обстоятельствах он узнал о беременности жены.
— Не важно. Узнал, и все.
— И теперь...
— Теперь... — Он вздохнул. — Теперь у нас есть сын. Ты не представляешь, как трудно было снова склеить наш брак! Но мы справились. Нам очень повезло.
— Везение тут ни при чем. Просто вы очень любите друг друга, — возразила Лесли и, взглянув на часы, поднялась. — Мне пора. Если хочешь, можешь опять переночевать у меня.
— Нет, спасибо. Я пойду домой. Домой. Туда, где ему и положено быть.
Глава 32
В среду, придя на работу, как обычно, в половине шестого, Лесли обнаружила в приемном покое Эрика Лансдейла.
— Здравствуйте. Что-то вы рановато.
— Как и вы.
— Я всегда прихожу за полчаса до начала смены, — сказала она, немного покривив душой. Сегодня для раннего прихода была особая причина — ей хотелось попрощаться с Джеймсом. Завтра утром он придет сюда в последний раз, чтобы забрать домой Линн и сына. Прощание вышло коротким — все слова уже были сказаны. — Как ваша рука?
Она присела на табурет, осторожно сняла повязку и сжала в ладони его пальцы, чтобы проверить их чувствительность, а заодно посмотреть, не попала ли в рану инфекция.
— Не болит? — спросила она, хотя не была уверена, что он скажет ей правду.
— Нет. Ни боли, ни лихорадки, ни гноя. По-моему, все заживает как надо.
— Я тоже так думаю, — кивнула она, по-прежнему сжимая в обеих ладонях его крупную руку, как поступила бы с любым другим пациентом. И вдруг ее словно током обожгло. Она поспешно разжала пальцы. Привычный жест неожиданно показался Лесли излишне интимным.
— Когда снимем швы? — не заметив ее странного поведения, с улыбкой поинтересовался он.
— Пожалуй, через неделю.
— Как вы работаете в этот день?
Лесли сверилась с карманным календарем.
— В дневную смену — с восьми утра до шести вечера.
— Тогда я приду без четверти шесть, если это вас устроит.
— Вполне.
Когда он ушел, медсестра спросила:
— Кто это был?
— Мистер Э.Р. Лансдейл, — торопливо ответила девушка, надеясь, что напарница не заметит ее смущения.
— Вот это мужчина! Интересно, чем он занимается? Выглядит как настоящий богач.
«Выглядит как настоящий мужчина», — мысленно внесла поправку Лесли, доставая карточку следующего больного.