Всего пять минут понадобилось Лесли, чтобы снять двадцать семь швов с ладони Эрика Лансдейла.
— Ну вот и готово, — удовлетворенно заметила она, когда работа была закончена. — Теперь вы свободный человек.
— А вы? — задал он неожиданный вопрос.
— Что вы имеете в виду?
— Вы не могли бы пообедать со мной сегодня вечером? Судя по ее виду, она была свободна и явно не прочь принять приглашение.
— Я заказал столик в «Голубой лисе». Это один из моих любимых ресторанов, — невозмутимо продолжал Эрик. — Время до восьми еще есть. Вечерний костюм на мне. Давайте заедем к вам, и, пока вы будете переодеваться, я выпью коктейль. Идет?
Лесли машинально кивнула, и через десять минут они уже направлялись к ее дому.
— Удобное местоположение, — одобрил Лансдейл, припарковывая нефритово-зеленый «ягуар» у подъезда многоквартирного дома: поездка отняла не более двух минут.
— Да, до университетской клиники рукой подать, — согласилась Лесли. — Правда, я работаю не только там. Держу пари, что ни один «ягуар» еще не появлялся на нашей улице, — добавила она и неожиданно для себя усмехнулась.
— Что здесь смешного? — удивился Эрик, хотя у него самого глаза смеялись.
— Ничего. Все. Это так странно... Мы почти незнакомы, — сбивчиво начала она и умолкла. «Но мне кажется, что я знаю вас всю жизнь, — мысленно продолжила она. — В вашем присутствии я могу не стесняясь болтать, смеяться. Я еще никогда не испытывала такого чувства радости, смешанного с беспокойством и легким страхом. Мне с вами легко и одновременно неловко».
— Но вы же не боитесь меня, правда?
— Нет! — поспешно подтвердила она, а внутренний голос снова поправил: «Да. Немного. Вернее, не вас, а того, как вы на меня действуете».
Пока Лесли принимала душ и выбирала наряд, Эрик сделал себе бурбон со льдом, рассеянно скользнул взглядом по картине, на которой была изображена лесная полянка с оленями, а внизу виднелась подпись «Джеймс. 1971 год», и наконец уселся на диване в гостиной. Медицинские журналы, громоздившиеся на кофейном столике, не привлекли его внимания, в отличие от толстой книги, лежавшей с краю. Он и сам не заметил, как углубился в «Моби Дика». В таком состоянии его и застала Лесли, когда вернулась в гостиную в бледно-розовом вечернем платье и с жемчужными серьгами в ушах. При ее появлении Эрик встал.
— Даже в белом халате со стетоскопом вы выглядели превосходно. А уж сейчас!.. — восхищенно заметил он.
Девушка зарделась от удовольствия.
— Мне не часто удается носить что-нибудь, кроме халата, — как бы извиняясь, промолвила она.
— Очень жаль. Хотите выпить? У нас в запасе еще целых полчаса.
— Я не... — начала было Лесли и осеклась. Она хотела сказать, что обычно не пьет. И это была правда. Алкоголь нагонял на нее сон, а она и так хронически недосыпала. Правда, в доме всегда имелось спиртное, которым она угощала своих немногочисленных гостей. — С удовольствием. Что-нибудь на ваш вкус.
— Бурбон со льдом, — тоном знатока посоветовал Эрик, подавая ей бокал.
— Спасибо. Вас заинтересовал «Моби Дик»?
— Я начал листать роман и вдруг подумал: «А читал ли я его вообще?»
— Я точно не читала. Во всяком случае, так, как он того заслуживает. Превосходно написано! Похоже на стихи. — В голосе Лесли слышался неподдельный восторг.
Прошлым летом, наблюдая за тем, с каким удовольствием Марк, невзирая на боль в груди, сломанные ребра и слабость из-за анемии, погружается в мир классики, она поймала себя на мысли, что завидует ему. Конечно, в детстве она прочла все, что полагалось по школьной программе, но это было скорее чтение по обязанности: торопливое, лишенное наслаждения, когда фабула увлекает больше, чем мастерство автора.
Лесли твердо решила восполнить пробел, и случай вскоре представился. Расставшись с Джеймсом и после нескольких неудачных попыток осознав, что ни один мужчина не в состоянии его заменить, она теперь посвящала долгие одинокие ночи вдумчивому чтению. Постепенно она поняла, почему и ее родители, и Марк так ревниво охраняли свое право посидеть часок наедине с любимой книгой.
— Иногда я читаю этот роман вслух. Мелвилл пишет так ритмично! В его слоге чувствуется дыхание океана, — продолжала Лесли, расхрабрившись от первого же глотка бурбона.
— «Зовите меня Измаил», — процитировал Лансдейл верхнюю строчку, раскрывая переплетенный в кожу том на первой странице. — Кстати, меня зовут Эрик.
— Так вот что означает «Э» перед вашей фамилией!
— Ну да. А вы не знали?
— Нет. На медицинской карточке значится только «Э.Р. Лансдейл».
— Очевидно, об этом позаботился друг, который привез меня в больницу, — промолвил он, не уточняя, кого имеет в виду. Чарли всегда старалась избегать излишней публичности, действуя не только в интересах Эрика, но и в своих собственных. Хотя вряд ли Лесли слышала об Эрике Роберте Лансдейле. У нее наверняка нет ни времени, ни желания читать что-нибудь, кроме медицинских журналов и «Моби Дика», и, уж конечно, ей и дела нет до светских сплетен и финансовых новостей, публикуемых в «Сан-Франциско кроникл».
Эрик прочел вслух первый абзац, потом второй. Свернувшись клубочком в любимом кресле, Лесли слушала, не сводя с него глаз, и ей хотелось только одного — чтобы это мгновение никогда не кончалось.
— Прекрасно написано, — сказал он, дойдя до третьей страницы, и тут же дал себе слово непременно прочесть ей всю книгу. Не только эту, но и сотню других.
«Мы почти незнакомы», — мысленно повторил он слова Лесли. Ну что же, это нетрудно исправить.
К концу вечера они уже кое-что знали друг о друге. Выяснилось, что Эрик окончил Гарвард за шесть лет до того, как Лесли поступила в Радклифф. Что ей нравится быть врачом, а он обожает строить красивые дома. Они узнали друг о друге совсем чуть-чуть, но зато поняли, что начинают влюбляться.
Лишь однажды их руки соприкоснулись — это произошло, когда Эрик заметил шрам у нее на ладони.
— Что это? — спросил он, едва касаясь неровных краев широкой бугорчатой полосы.
Лесли начала рассказывать о том, что произошло в больнице. Если он в тот день смотрел телевизор, то наверняка ее вспомнит. Лансдейл не вспомнил.
— Мне попалась более умелая портниха, — сказал он, глядя на собственный аккуратный шрамик.
Лесли улыбнулась.
— В моем случае врачи даже не пытались свести края — могло возникнуть заражение.
«Приди вы на полчаса позже, и вас бы ждала та же участь», — продолжила она про себя. Интересно, почему он медлил? Ей очень хотелось спросить об этом, но она не решилась. Может быть, когда-нибудь в другой раз он расскажет, почему пришел в больницу только через семь часов после того, как порезался, и почему отказался от анестезии...
Время пролетело быстро. Была уже полночь, когда они подошли к ее подъезду.
— Когда я снова вас увижу? — спросил Эрик.
— Когда хотите, — без тени кокетства ответила Лесли.
— Завтра у меня деловой обед. Как насчет четверга?
— Меня устраивает.
— Ну вот и отлично... — начал он и вдруг помрачнел. — Я совсем забыл. В пятницу утром я улетаю в Токио, а потом в Гонконг.
— Но это же великолепно! — воскликнула Лесли, стараясь не думать о том, долго ли он будет отсутствовать. — Значит, четверг отпадает?
— Наоборот, это означает, что мы должны увидеться именно в четверг. А вы действительно считаете такую поездку великолепной?
— Ну да. А вы разве нет?
— Это бизнес. Я бываю в обоих городах по меньшей мере дважды в год, — устало проговорил он, злясь на самого себя. Неужели он уже не способен ничему радоваться, чего-то ждать? Привычные удовольствия его жизни — удачная сделка, новое оригинальное здание, свидание с Чарли — разом померкли. Эрик вдруг понял, что с недавних пор главную радость ему доставляет общение с Лесли. Что он с нетерпением ждет четверга и с еще большим — возвращения из Токио. А что, если... — Хотите поехать со мной? — повинуясь внезапному импульсу, предложил он.
— В Токио и Гонконг? — недоверчиво уточнила девушка.
— Ну да. На десять дней. Тогда поездка и в самом деле будет великолепной.
— Нет, не могу. Даже если бы у меня осталось время от отпуска — а у меня его не осталось, — я не могу уйти с работы, не предупредив заранее.
— Вы такая незаменимая?
— Врачи всегда незаменимые, — не поддержала она шутку.
— Тогда до четверга, — не стал настаивать он. — Спокойной ночи, Лесли.
— Спокойной ночи, Эрик.
Они не поцеловались. Это можно сделать и в другой раз. Впереди вся жизнь.
На следующее утро главный врач уведомил Лесли, что ей придется подменить заболевшего коллегу и поработать в городской больнице Сан-Франциско.
— С кем? — поинтересовалась девушка.
— С тобой будут по очереди дежурить консультанты-стажеры.
— Новички! — ахнула Лесли, только сейчас осознав всю грандиозность задания. Ей будут доставаться самые неудобные часы, самые сложные пациенты, а рядом никого, кроме зеленых юнцов и девиц. — И что я с этого буду иметь?
— Считай это наградой. Тебя выбрали, потому что ты самая лучшая. И потом, речь идет всего о девяти днях.
Девять дней. Как раз столько, сколько Эрик будет отсутствовать. Ну что ж, тем лучше. Время пролетит незаметно.
— Ладно.
— Так ты согласна?
— А у меня есть выбор? — пошутила она. — Нет, правда, я не возражаю.
Возражения возникли, когда выяснилось, что первое дежурство выпадает на вечер четверга. Значит, она не увидится с Эриком до его отъезда.
Лесли проштудировала телефонный справочник, но не обнаружила в нем Эрика Лансдейла. И вдруг ее осенило — «Интерлэнд»! Кажется, он упоминал, что работает в этой компании.
Не сразу, но она все же дозвонилась до личной секретарши Эрика.
— Офис мистера Лансдейла. Чем могу помочь?
— Это Лесли Адамс. Я бы хотела поговорить с мистером Лансдейлом.
— К сожалению, он на совещании. Что-нибудь передать?
— Передайте, пожалуйста, что меня перевели в городскую больницу и в четверг вечером я буду занята на дежурстве.
— Записала. Это все, мисс Адамс?
— Вообще-то доктор, но это не важно. Он поймет.
— Извините, доктор.
— Все в порядке. До свидания.
Послание Лесли Эрик получил в три часа дня. Оно помогло ему принять решение, которое подспудно зрело в нем с утра. В пять минут четвертого он позвонил Роберту в Филадельфию, а в четверть пятого уже шел по коридору, связывавшему его офис с кабинетом Чарли.
В этот коридор, святая святых компании «Интерлэнд», выходили двери еще одного кабинета, до сих пор пустовавшего. Эрик давно подыскивал человека, с которым он и Чарли могли бы эффективно сотрудничать. И вот, кажется, подходящая кандидатура нашлась. Джеймс Стивенсон. В середине июля, когда истечет месячный отпуск, данный Джеймсу по случаю рождения сына, он уже не вернется на Калифорния-стрит, в фирму «О’Кифи, Такер и Стивенсон». Теперь его апартаменты расположатся на пятидесятом этаже внушительного здания «Интерлэнда», откуда открывается широкая панорама тихоокеанского залива.
Дверь кабинета была открыта. Толстый ковер приглушил шаги, поэтому Чарли не сразу заметила Эрика. Она целиком углубилась в какой-то документ, разложенный перед нею на широком дубовом столе.
Эрик улыбнулся. Он любил наблюдать за ней в такие минуты. Чарли сейчас напоминала саму себя в юности, когда она работала спасательницей в клубе «Оук-брук». Тот же целеустремленный взгляд, те же пушистые светлые волосы. Только тогда они были наполовину скрыты широкополой шляпой, а сейчас забраны в строгий пучок на затылке. Облик деловой, сосредоточенный. Настоящий адвокат солидной фирмы.
— Привет, — негромко окликнул он хозяйку кабинета.
— Эрик! Привет, — отозвалась Чарли, отодвигая бумаги. — Я рада, что хотя бы десять дней не увижу этой писанины. Иногда приятно встряхнуться, правда?
Эрик молчал, избегая ее взгляда. Чувствовалось, что Чарли и в самом деле радуется предстоящей поездке на Восток. Она обожала такие путешествия. В это время они снова становились близки почти так же, как тогда, в юности.
— Нам выделили роскошные апартаменты с тремя спальнями в токийском отеле «Принц Акасака». Очевидно, по одной на каждую ночь. А в Гонконге мы будем жить...
— Я остаюсь, — прервал ее Эрик.
— Поездка отменяется?
— Нет. Не еду только я. А так все остается в силе. Эти переговоры для нас очень важны, особенно с японцами.
— Знаю. Поэтому ты и должен присутствовать на них.
— Меня заменишь ты.
— Но мы всегда делали это вместе. Не забывай, Эрик, это же Восток. Они не станут иметь дело с женщиной, если ее не будет сопровождать мужчина.
— Ты права. Хотя ведущая роль принадлежит тебе, без мужчины не обойтись. И я об этом позаботился — выбрал для тебя самого лучшего мужчину. Он не только достойный представитель фирмы «Интерлэнд», но к тому же опытный переговорщик и адвокат — на тот случай, если тебе понадобится помощь.
— Ты имеешь в виду Роберта? — догадалась Чарли.
— Да. Я только что разговаривал с ним. Он полон энтузиазма. Ему уже давно не приходилось играть первую скрипку на столь важных переговорах, и он собирается продемонстрировать все, на что способен.
— Роберт... — задумчиво повторила Чарли. Но она не может ехать с Робертом! Им придется постоянно видеться на протяжении десяти дней. О чем с ним говорить? Чем заполнить часы между деловыми встречами, которые они с Эриком обычно проводили в интимных беседах или в постели? Встречаться изо дня в день за завтраком, ленчем и обедом, лихорадочно подыскивая тему для застольной беседы... — Но я его совсем не знаю, — попыталась возразить она.
— Ерунда! Разумеется, ты его знаешь.
— Я буду чувствовать себя неловко в его обществе. И потом, придется заказать другие номера.
— Вовсе нет. Три спальни — вполне достаточно, чтобы каждому из вас уединиться. Не понимаю, почему ты так нервничаешь. Ты ведь и раньше ездила с другими адвокатами, а с отцом знакома больше двадцати лет.
— Даже не знаю, что тебе сказать, — честно призналась Чарли и подумала: «Все это так странно!» Взглянув на Эрика, она наконец задала вопрос, которого он давно ждал и боялся: — А почему ты сам не едешь?
— Потому что, — с расстановкой начал он, по-прежнему избегая ее взгляда, — я встретил женщину. Ту, которую давно искал. И мне не хочется от нее уезжать.
У Чарли перехватило дыхание. За эти годы Эрик повстречал множество женщин. У него были свои романы, у нее — свои. Но ни разу на его пути не возникла та, ради которой он бы отменил деловую поездку, да еще столь важную, как эта. Более того — ни одна женщина не заставила бы его отказаться от совместного путешествия с Чарли. Что бы ни происходило в их жизни, это оставалось незыблемым. Во время таких путешествий они словно заново открывали друг друга в тщетной надежде, что им удастся вернуть волшебство былой любви.
И вот теперь, меньше чем за двое суток до начала важнейшего мероприятия, запланированного много месяцев назад, Эрик объявляет, что не может ехать, потому что, видите ли, встретил женщину.
— Кто она? — еле слышно спросила Чарли.
— Просто человек. Ты ее не знаешь, — как можно мягче сказал он.
В глазах подруги застыла боль. Они не раз говорили о том, что когда-нибудь, если им повезет, каждый из них встретит новую любовь, не отягощенную пережитыми страданиями, драгоценное чувство, которое придаст им силы и уверенность, любовь, немного похожую на ту, которую они питали друг к другу много лет назад. До того как все так бесславно кончилось.
Чарли сомневалась, что такое возможно. Во всяком случае, для нее. А вот с Эриком это уже случилось...
— Расскажи мне о ней, — попросила она. Ее удивление сменилось естественным любопытством и радостью за друга. «Если меня это ранит, это моя вина», — сурово одернула она себя.
— Нечего рассказывать, — признался он. — Я ее едва знаю.
«Но хочу быть с ней, — мысленно продолжал Эрик. — Больше, чем с любой другой. А вот говорить о ней не могу, даже с самыми близкими людьми. Может быть, когда-нибудь потом...»