Он имеет в виду смерть Бобби, догадалась Чарли.
— По-твоему, я была недостаточно эмоционально подготовлена для того, чтобы, влюбиться? — помолчав, осведомилась она.
— Ты, конечно, многое знала о любви благодаря своей матери. Но в целом ты не была к ней готова. Прежде тебе нужно было получить ответы на мучительные для тебя вопросы.
— И эти ответы я получила четыре года спустя. Как ты считаешь, тогда у нас с Эриком могло бы что-нибудь получиться? — «Если бы Виктория не забеременела», — закончила она про себя.
— Думаю, да. А ты как думаешь?
— Так же. Те два месяца после Рождества были восхитительными. Я радовалась, что наконец излечилась от своих сомнений... — «А потом позвонила Виктория». Чарли снова уставилась в иллюминатор. Взор ее затуманился. Казалось, она силится разглядеть в прошлом то, чего там уже нет. — А сейчас, несмотря на нашу близость...
— Вы слишком многое пережили. Это всегда будет стоять между вами.
— Мы никогда не причиняли друг другу боль намеренно.
— И все же ты страдала. Вернее, вы оба. — Помолчав, Роберт наконец осмелился задать вопрос, который мучил его все десять дней: — Если бы Эрик влюбился, как бы ты к этому отнеслась?
— По-моему, это уже произошло, и, как видишь, я бодра и весела. — «В эти десять дней — да. А что будет завтра, когда закончится прекрасная восточная сказка?»
— Ты стойкий человечек, Чарли, и всегда такой была.
— А как насчет Флоренс? — намеренно меняя тему разговора, вдруг спросила она.
— Флоренс? — недоуменно повторил Лансдейл.
Развод Виктории и Эрика был не единственным в их семействе. Вскоре после смерти Бобби Роберт расстался с Флоренс. Их брак давно исчерпал себя, а в последние годы держался исключительно на любви к внуку.
— Если бы она в кого-нибудь влюбилась, тебе было бы неприятно?
— Ничуть! Я был бы счастлив. Это позволило бы мне хоть отчасти загладить собственную вину.
— О какой вине ты говоришь?
— Я никогда не любил Флоренс. Мы поженились из-за Эрика и оставались вместе, пока росли дети — Эрик и Джун. Кстати, жили мы не так уж плохо. Флоренс была и остается прекрасной любящей матерью.
— Наседка, оберегающая своих цыплят! — съехидничала Чарли.
— С тобой она была не слишком любезна, — нехотя признал Роберт, гадая, в какой мере его бывшая жена усугубила страдания юной сироты.
— Ну что ты! Она не сделала мне ничего плохого, — искренне возразила его собеседница. — Она просто меня не замечала. Хотя временами мои поступки заставляли ее нервничать.
— Это правда. Особенно то, как ты влияла на Эрика.
— А знаешь, что мне вспоминается чаще всего, когда я думаю о Флоренс? — неожиданно спросила Чарли. — Как она выбрасывала деньги в мусорное ведро. Однажды она при мне наводила порядок в кухонном ящике. Несколько монеток закатились в угол, и когда Флоренс на них наткнулась, то просто взяла их и выбросила. Мне бы такое и в голову не пришло!
— Когда-то я боялась Ориона, — призналась Дженет, глядя на звезды, поблескивавшие над коттеджем. Стояла тихая августовская ночь. Черное безлунное небо озаряли только звезды. Казалось, что их гораздо больше, а сами они ярче, чем в городе, где им приходилось соперничать с искусственными огнями.
— Почему? — удивился Росс.
— Я не знала, что он — всего лишь созвездие. Знала только, что он где-то в небе, огромный зловещий охотник. Я боялась, что в один прекрасный день он явится за мной, и даже пряталась от него под одеялом, — неторопливо промолвила Дженет, погружаясь в детские воспоминания.
— Я все время забываю, какая ты робкая, — улыбнулся Росс, целуя ей руку. — Робкая в жизни, смелая на сцене. Сочетание, которое не перестает меня интриговать.
— Робкая деревенская девочка из Небраски и пресыщенный городской плейбой...
— Плейбой?
— Таким, во всяком случае, тебя считали в театре.
— И сейчас считают?
— Нет. Теперь уже нет.
Два месяца назад Росс и Дженет стали жить вместе, и для их коллег это, разумеется, не было тайной.
— Ну, плейбой тоже взрослеют. За одного я даже могу поручиться. Пойдем. — Он помог ей встать и мягко повлек за собой в спальню. — Со мной тебе не надо будет бояться Ориона.
Они занялись любовью, как делали это всегда, начиная с той памятной ночи в марте. Так, как только и умела Дженет, — традиционно, робко.
Но сегодня Росс повел себя по-другому. Он вдруг начал целовать ее тело. Начиная от груди, скользнув по плоскому животу, он легонько коснулся губами пупка и переместился ниже, к заветному треугольнику курчавых волос...
Дженет окаменела и судорожно вцепилась ему в волосы.
— Росс, не надо.
Он недовольно отстранился. Ну вот, еще одно препятствие, очередной секрет, которым она не хочет с ним поделиться. Что-то, что отталкивает их друг от друга в тот момент, когда, кажется, невозможно быть ближе. Что-то, что явно имеет отношение к Марку.
— В чем дело?
— Я не... — «Не знаю, что ты делаешь и что должна делать я», — хотела сказать она и вдруг заметила, что он рассердился. Но почему?
— Ты не хочешь, чтобы я тебя любил? — спросил он с горечью.
— Хочу! Только...
— Только пока я держусь в границах дозволенного? Не посягаю на то, что предназначено другому? Как и твои чувства, кстати.
— Росс, опомнись! Что ты такое говоришь?
— Я говорю, — отчеканил он, вставая и начиная лихорадочно одеваться, — что нельзя выдавать себя дозированными порциями. Для этого у нас слишком серьезные отношения. С моей стороны по крайней мере. А с твоей, похоже, вообще ничего подобного нет.
— Куда ты собрался? — В ее голосе слышался такой испуг, что он на мгновение заколебался. Может быть, он неправильно ее понял? Может, дело вовсе не в Марке?
— Я ухожу. К себе. — Он намеренно выделил это слово, хотя с недавних пор стал называть свою городскую квартиру их домом. Тогда ему казалось, что они стали единым целым. И вот они разъединены. Опять.
— Росс, — прошептала Дженет ему вслед, едва сдерживая слезы. — Не уходи. Прошу тебя...
— С твоим новым расписанием жить можно, — одобрительно заметил Эрик.
Уютно свернувшись клубочком, Лесли сидела рядом с ним на диване. Прошедшие полтора месяца — с тех пор как она закончила работу в городской больнице Сан-Франциско и снова стала обычным ординатором — были чудесными. Пять ночей из шести они проводили вместе. И даже когда Лесли поздно возвращалась домой после дежурства, Эрик уже ждал ее. Он заботливо укладывал подругу в постель, ложился радом, и как только она просыпалась — среди ночи или утром, — они занимались любовью.
Вечера, свободные от дежурства, они тоже проводили дома, предпочитая сами приготовить нехитрый обед, чем менять драгоценные часы уединения на ресторан и шумное общество. Они читали вслух «Моби Дика», разговаривали и рано ложились спать.
— Угу. Жить можно. Но это не вся жизнь, — отозвалась Лесли.
— Ты хочешь сказать, что есть еще работа? — уточнил Эрик, целуя ее волосы. Они уже не раз обсуждали этот вопрос.
— Честно говоря, если бы ты перемежал повествование о нашем друге белом ките выдержками из медицинских журналов, я была бы вполне счастлива. Это помогло бы мне поддерживать профессиональную форму, — сказала она, кивая на груду постоянно накапливавшейся специальной литературы, на которую теперь не хватало времени.
— А что ты станешь делать, если я уткнусь в контракты, финансовые отчеты и сметы?
— Вздремну или приму ванну. А то сяду рядом — и просто буду наблюдать за тобой.
— Звучит вдохновляюще, — пошутил он и, помолчав, продолжил уже серьезно: — Ты думаешь, мы могли бы эффективно работать, находясь под одной крышей? Или для этого нам придется время от времени расставаться?
Лесли знала, что до встречи с ней Эрик отдавал любимому делу не только рабочие часы, но и вечера, и выходные. Иначе он не мог. Этого требовала сама работа и его натура. Да и о себе она могла сказать то же самое. Они оба принадлежали к числу людей, которые, придя домой, не оставляют дела за порогом, и оба не собирались меняться в этом отношении.
— Придется научиться, — в тон ему ответила девушка. «Иначе построить совместную жизнь не удастся», — продолжила она уже мысленно.
— Ты права. Я уверен, что мы сумеем. Трудоголики способны преодолеть любые препятствия, даже страсть. Начнем прямо в ближайший выходной.
Лесли задумалась, а потом, уткнувшись ему в плечо, робко предложила:
— А может, лучше в следующий?
Телефон зазвонил в тот момент, когда они направлялись в спальню.
— Кто это может быть? — нахмурилась Лесли, нехотя высвобождаясь из объятий Эрика.
— Кто угодно. Сейчас всего полвосьмого. Никто не знает, что для нас с тобой уже наступила ночь.
Она рассмеялась и подняла трубку.
— Алло!
— Привет, Лес, это Дженет. Я не помешала?
— Что случилось, дорогая? — встревоженно спросила девушка, услышав печальный голос подруги. Таким же тоном Дженет сообщила ей в прошлом году, что они с Марком разводятся.
— Два дня назад мы с Россом поссорились, и он ушел. С тех пор я его не видела.
— Из-за чего вышла ссора?
— Сама не понимаю. Боюсь, что незначительная причина привела к далеко идущим последствиям. Но это только мои предположения.
— Но какова все же эта незначительная причина?
— Я... Гм-м... Мне бы не хотелось вдаваться в детали, — с трудом выдавила из себя Дженет. «Как жаль, что я не умею говорить о таких вещах даже с Лесли!»
— А почему бы тебе не приехать ко мне? Мы бы все спокойно обсудили в домашней обстановке, а не по телефону, — предложила Лесли, с улыбкой глядя на Эрика. Она чувствовала себя такой счастливой, что готова была поделиться своим счастьем со всем миром.
— Да нет, спасибо. Напрасно я тебя потревожила... Если мне и надо с кем-то поговорить, то скорее с Россом.
— У вас и раньше случались недоразумения. Главное — не давать конфликту заходить слишком далеко, — задумчиво промолвила Лесли, стараясь подбодрить подругу. Не зная, из-за чего вышла ссора, она не могла посоветовать ничего более определенного. Хотя даже в таком общем виде совет был не так уж плох. Раньше Росс и Дженет действительно не всегда понимали друг друга, и если ситуация повторилась, им непременно надо поговорить и все выяснить.
— Знаю. Но мне не хватает мужества, чтобы набрать его номер, — призналась Дженет.
— Хочешь, я сама приеду к тебе?
— Спасибо, Лес, не стоит. Не хочу мешать твоей личной жизни. Как поживает Эрик?
— Отлично. И я тоже. Держи меня в курсе. Пока, дорогая.
Лесли положила трубку и, печально вздохнув, обернулась к любимому:
— Звонила Дженет.
— Та, что развелась и у которой недавно появился друг, который, на твой взгляд, ей очень подходит? — с улыбкой уточнил Эрик, в очередной раз поражая Лесли совершенством своей памяти. — Она твоя коллега?
— Нет, что ты! — Только сейчас Лесли вспомнила, что так и не удосужилась назвать фамилию подруги. Эрик наверняка видел ее в театре. Вот он удивится, когда узнает, о какой Дженет идет речь! — Она актри...
Ее прервал телефонный звонок.
— Похоже, ты уже сегодня с ней познакомишься, — промолвила девушка в полной уверенности, что Дженет передумала и едет к ней. — Мы тебя ждем. — Это было произнесено уже в трубку.
— Лесли? — услышала она знакомый голос, но слегка приглушенный, как будто говорили издалека.
— Марк!
— Привет из Бостона.
— Здравствуй. Кэтлин с тобой?
— Нет, на очередной помолвке у очередной школьной подруги. Как выяснилось, в Бостоне у нее не меньше знакомых, чем в Сан-Франциско. Она сама об этом не подозревала, пока мы сюда не переехали.
— Это здорово! Значит, ей не приходится скучать, когда ты занят на работе.
— Еще вопрос, кто больше занят. Кэтлин уже записалась в кучу комитетов, комиссий и обществ, включая попечительский совет театра и кружок любителей истории!
«Он так гордится ею», — подумала Лесли, радуясь, что Марк наконец нашел свое счастье.
— Как твоя учеба?
— Прекрасно! Занят по горло, но это даже стимулирует. А как твои дела?
— Все хорошо, Марк. У меня появился друг, с которым мы вслух читаем «Моби Дика». Оказалось, что это очень увлекательно!
— Что за друг? Я его знаю?
— Нет.
— Так расскажи о нем. Или он рядом?
— Рядом. Не спускает с меня глаз и удивляется, с кем это я так запросто болтаю.
— Похоже, у вас все серьезно.
— Так и есть.
— В таком случае приглашаю вас обоих на обед в Карлтон-клуб. В октябре у Дженкинсов годовщина свадьбы, и мы специально ради этого прилетим из Бостона.
— Карлтон-клуб... Вряд ли я его увижу — в октябре меня переводят в блок интенсивной терапии.
— Надеюсь, тебе все же удастся вырваться. День и час дополнительно сообщит Кэтлин. Так ты говоришь — «Моби Дик»? Это прекрасно. — В голосе Марка послышалась легкая зависть.
«Что прекрасно? — мелькнуло у Лесли. — Что я читаю его не одна? Что у меня есть время на чтение? Или что это позволяет отвлечься от медицины? Да нет, мне показалось, — тут же одернула она себя. — Судя по его бодрому тону, Марк вполне доволен жизнью».
— Я тоже на это надеюсь. Привет Кэтлин, — сказала Лесли и повесила трубку, недоумевая, чем был вызван его звонок.
— Это бывший муж Дженет, — объяснила она Эрику. — Странно, что им вздумалось позвонить в один день!
— Он член Карлтон-клуба?
— Откуда ты знаешь о Карлтон-клубе?
— Я сам являюсь его членом, хотя редко там бываю. Возможно, я встречал твоего приятеля.
— Скорее его жену. Ее девичья фамилия Дженкинс. Кэтлин Дженкинс.
— Кэтлин? Ну разумеется, я ее знаю! Одно время мы с ней заседали в попечительском совете «Юнион-сквер».
— Она красивая, — промолвила Лесли, почувствовав внезапный укол ревности. Ну почему Кэтлин всегда достаются самые лучшие мужчины? Марк, Эрик...
— Да. Очень, — небрежно кивнул Лансдейл и вдруг заметил нахмуренное чело подруги. — В чем дело, дорогая?
— У тебя был с ней роман?
— С чего ты взяла? Мне никогда и в голову не приходило завести роман с Кэтлин Дженкинс.
— Правда?
— Честное слово.
У Лесли отлегло от сердца.
— Я бы не хотела встретиться с кем-нибудь из твоих бывших пассий, — призналась она.
Эрик промолчал. В душе он чувствовал то же самое по отношению к ее любовникам. Но как быть с Чарли? Рано или поздно Лесли придется с ней познакомиться...
— Ты сказал, что входил в попечительский совет театра. Не тогда ли, когда подбирали актеров для «Джоанны»?
— Ну да, и тогда тоже. Мне нравилось ходить на прослушивания, хотя не всегда удавалось выкроить на это время. Я и деньгами им помог.
— Надеюсь, ты вложишь средства и в новую постановку — «Сан-Франциско».
— Вот так-так! Я считал, что они держат это дело в секрете, а ты, оказывается, все знаешь. Откуда?
— От Дженет.
— А, понятно. Дженет Уэллс. — Теперь Эрик понял, о какой подруге рассказывала ему Лесли. — Кажется, она встречается с Россом Макмилланом, — вспомнил он одну из сплетен, которыми в изобилии снабжала его Чарли, обожавшая быть в курсе околотеатральных новостей.
— Встречалась до сих пор, а что будет дальше, трудно сказать. Ты и его знаешь?
— Конечно. Мне кажется, с Дженет у него все серьезно, — поделился Эрик собственными наблюдениями, к которым Чарли уже не имела никакого отношения. Он вспомнил, каким трепетным тоном говорил Росс о своей новой подруге, когда они обсуждали финансовое участие Лансдейла в новом мюзикле.
— Надеюсь, что ты прав, — вздохнула Лесли, теснее прижимаясь к нему. — Как славно, что ты уже знаком с моими друзьями! Или по крайней мере с друзьями моих друзей.
— Значит, мне не придется знакомиться с ними официально? Отлично! Одной вылазкой в свет меньше.
— Как ты думаешь, мы всегда будем сторониться общества?
— А мы вовсе не сторонимся. Просто наше общество — это только двое: ты и я. Кстати, с моими друзьями ты еще не знакома, а они сгорают от любопытства.
— И много их?
— Трое — мой отец и двое коллег. — «Чарли, которую я любил и на которой чуть не женился. И Джеймс, с которым мы подружились совсем недавно».