Таков план.
Сегарис вновь усмехнулся и закурил.
Солнце опускалось за горизонт. Сегарис возвращался в свой маленький домик за городом.
Он собрал себе ужин: несколько кукурузных лепёшек и то, что осталось со вчерашнего дня от копчёного окорока.
Немного, но ему хватит.
На следующей неделе у него уже будет куча денег для нормальной еды.
Он сел на стул и снова прикурил сигару.
«Грядут грандиозные перемены, - думал он. - И великая жизнь».
Снаружи заржал конь.
Сегарис вскочил.
Для встречи с остальными парнями ещё слишком рано.
Он прислушался, склонив на бок голову.
Он слышал, как на улице ветер стонал и завывал.
И больше ничего.
Но Сегарис был осторожным человеком.
Он снял с крюка над очагом ружьё, открыл ствол и вставил два патрона. Если кто-то решил нанести ему визит, лучше им поостеречься.
Дверь вздрогнула, словно кто-то её хорошенько тряхнул.
Появился новый звук: словно кто-то скребётся снаружи.
И хриплое, низкое дыхание.
Сегарис выпрямился, прицелился и несколькими тихими и лёгкими шагами сократил расстояние до двери.
Дверь снова яростно задрожала, а затем взорвалась, впуская внутрь порыв ледяного ветра, принесшего мерзкую, нечеловеческую вонь.
Сегариса отбросило на пол.
Он вскочил, стреляя, но даже не понимал, во что именно он стреляет.
А потом он увидел...
- Матерь Божья, - пробормотал он.
Его крики эхом разнеслись в ночи.
-15-
Никому в Волчьей Бухте не было особого дела до Кудряша Дель Веккио.
Пальто и брюки в полоску, золотые часы на цепочке и безупречный котелок на голове.
Он был интриганом и мошенником, картёжником и ловеласом. Провёл десять лет в тюрьме за кражу скота.
Дель Веккио считал себя мастером стрельбы из пистолетов, но любой, кто действительно умел обращаться с оружием, застрелил бы Кудряша ещё до того, как тот дотянулся бы до пистолета.
Единственное, в чём Дель Веккио и вправду был хорош, была выпивка.
Этим вечером он уже прикончил восемь бутылок пива и полпинты рома, когда пришло время, наконец, отправляться к Нейтану Сегарису.
Ночь была холодной, падал лёгкий снежок, но Кудряш не замечал ни того, ни другого.
Он был очень пьян, и ему было очень хорошо.
Он уже заранее начал праздновать кражу пятидесяти голов скота у Карла Хью.
Дель Веккио знал, что Нейту Сегарису и остальным не понравится, когда он пьян.
Но он же имеет право время от времени праздновать?!
Особенно, когда вскоре в его карман посыпятся неплохие деньги.
Пятьдесят голов скота Хью по пятьдесят баксов за штуку.
Это изменит жизни всех, учитывая, что пятерых их них уже нет.
По пять тысяч зелёных на брата. Приличная сумма.
- Покойтесь с миром, парни, - пробормотал себе под нос Кудряш.
«Пятеро из нас умерли, - думал он, - пятеро живы».
Случайное стечение обстоятельств. Вот и всё.
Дель Веккио пришпорил легонько своего старого коня, и тот ускорил бег, галопом несясь по утрамбованному снегу.
Спустя некоторое время конь принёс его к дому Нейта.
Дель Веккио сразу захотелось войти внутрь.
Из трубы поднимался дымок, а в окне уютно светился фонарь.
«Надеюсь, у него найдётся бутылочка чего-нибудь, чтобы согреться», - подумал Дель Веккио.
Он привязал коня в сарае и нетвёрдым шагом поплёлся к входной двери, лишь раз остановившись у изгороди, чтобы помочиться.
Он уже поднялся на верхнюю ступеньку, когда понял, что что-то не так.
Дверь была разодрана в щепки.
Лишь несколько обломков дерева торчали из косяка и болтались на петлях, а остальное валялось на полу.
Кудряш потянулся за своим армейским кольтом 44-го калибра.
Металл рукоятки ледяными иглами покалывал дрожащую руку.
- Нейт? - тихо позвал он.
Не получив ответа, Дель Веккио сделал два последних шага и остановился прямо за дверным проёмом.
Столы были опрокинуты и разломаны.
Полки рухнули на пол, и теперь повсюду валялось их содержимое.
Мешки с мукой и сахаром были распороты.
И теперь всё было запорошено белым.
Сквозь дверной проём ворвался неожиданный порыв ледяного ветра, взметнув вверх клубы муки и заставляя хижину скрипеть и ходить ходуном.
И ещё была кровь. Везде.
У Дель Веккио внутри всё сжалось.
Лужи на полу, брызги на стенах и старой металлической плите.
В воздухе висел жуткий запах. Мужчина ощущал его на своей коже и даже различал его привкус во рту.
Он не стал искать тело.
Этого и не надо было.
Он бросился назад, пробираясь через сугробы, подскальзываясь, падая, но, в конце концов, добрался до сарая.
Когда Дель Веккио отвязывал коня и взбирался на него, он уже был трезвый как стёклышко.
Снова начиналась метель. Порывистый ветер бросал в лицо снег.
Конь начал ржать и яростно бросаться из стороны в сторону. Он начинал идти в одном направлении, затем фыркал и бросался в другую сторону.
- Давай, чёрт бы тебя побрал! - закричал Кудряш, ощущая разлитый в воздухе запах смерти. Он дёрнул поводья и пришпорил коня. - Вперёд!
Дверь сарая резко открылась от порыва ветра и вновь захлопнулась.
Конь Нейта тоже яростно ржал и рвался с привязи. Что-то было не так, и оба животных это чувствовали.
Лампа в доме моргнула и погасла.
У Дель Веккио вдоль позвоночника побежали мурашки, и дело здесь было далеко не в пронизывающем морозном ветре.
Издалека донёсся ещё один звук: низкий, ужасный, безумный вой, который то затихал, то снова разносился над долиной.
Кудряш весь дрожал, волосы на затылке встали дыбом.
Этот звук... Напоминал грохот грузового поезда, проносящегося через шахту.
И снова этот вой.
Только на этот раз ближе.
Дель Веккио с криком дёрнул поводья, и конь рванул вперёд по дороге, чуть не сбросив на землю седока.
Конь поскакал не в том направлении, но Кудряш не мог справиться с обезумевшим животным.
Его лицо закоченело от дующего ветра, а глаза начали слезиться.
Сердце громко бухало от ужаса, а в ушах по-прежнему стоял жуткий вой.
И вот он ещё ближе.
И ещё...
-16-
«Большой Билл» Лаутерс слез с лошади и стал ждать, пока Пэрри тоже спешится. Пожилому доктору потребовалось для такого гораздо больше времени.
- Проклятый холод, - пробурчал Пэрри. - И спина разболелась.
Лаутерс потёр руки.
- Идём, - сказал он. - Быстрее со всем покончим.
И первым вошёл в хижину.
Он увидел то же, что и Кудряш Дель Веккио прошлой ночью.
Дом был разгромлен, словно по нему прошёлся маленький ураган.
Мебель была разломана. Тарелки, чашки и бутылки разбиты, и осколки хрустели под ногами.
Казалось, вокруг не осталось ни одного целого предмета.
И всюду были мука, сахар и... кровь.
- Матерь Божья, - ахнул доктор Пэрри. - Какого чёрта здесь произошло?
Лаутерс обвёл взглядом место происшествия.
Он был зол, даже взбешён, и по лицу ясно читалось его недовольство.
- А как вы думаете, что здесь произошло? - ехидно спросил он.
Они оба знали, с чем столкнулись.
Ещё с того момента, как им сообщили, что Нейт Сегарис сегодня утром не появился на службе в церкви.
Сегарис никогда не пропускал их. Он был вором и мошенником, но на воскресные службы ходил исправно.
Его мать привила ему строгое моральное и религиозное воспитание.
И хотя моральные аспекты он давно отбросил в сторону, религия упорно цеплялась за его душу. До этого дня.
- Какое же животное такое сделало? - спросил Лаутерс, наверно, уже в тысячный раз. - Это какое животное врывается в дом человека и такое вытворяет?!
Перри ничего не сказал. У него не было ответов на эти вопросы.
Это были не просто убийства от голода. Эти преступления несли в себе жестокость, расчленения и погромы.
А какое создание сначала убивает людей ради пищи, как дикий зверь, а потом разрушает их жилища, как безумный человек?
Лаутерс посмотрел на разлитую везде кровь.
- Он должен быть где-то здесь.
Вдвоём с доктором прошёлся через разгромленную кухню и замер перед дверью к гостиной.
На ней на добрый метр были следы от когтей.
Перри осмотрел их.
Царапины врезались в дерево, по крайней мере, на полтора сантиметра.
Пэрри тяжело сглотнул.
- Тот, кто это сделал это, был чертовски силён.
Лаутерс толкнул дверь.
Гостиная тоже была в отвратительном состоянии.
Здесь Сегарис хранил все вещи, оставшиеся от его покойной жены.
Её подушки с оборками были выпотрошены, пол густо устилали перья.
Сервиз из тонкого китайского фарфора осколками валялся в углах комнаты.
Коллекция фарфоровых кукол разбита на кусочки.
Одна из отломанных кукольных голов смотрела на вошедших голубыми нарисованными глазами.
Платья, висевшие на медных вешалках, разодраны в клочья.
Даже стены испещрены следами от когтей, и клочки обоев свисали, как испанский мох со стволов деревьев.
- Это сделало не животное, док, - авторитетно заявил Лаутерс. - Ни один чёртов зверь из леса не вломится в человеческое жильё и не станет его разламывать.
Пэрри тщательно осмотрел всё вокруг.
Он проверил всё.
Ловкими пальцами приподнял оторванную полосу обоев и начал изучать её, как невиданное произведение искусства.
Пэрри что-то пробормотал себе под нос и вытащил что-то из пространства между плинтусом и обоями.
- Но ни один человек не оставит после себя такое, - ответил он, протягивая находку Лаутерсу.
Шериф взял это и потёр между большим и указательным пальцами. В руке у него оказалась серая жёсткая шерсть.
- Может, собака какая-нибудь, - пробормотал он.
- Думаете?
Лаутерс нахмурился.
- А я не знаю, что и думать. У меня пять трупов и, похоже, вот-вот найдём шестой... Что тут сказать? И какого чёрта ты хочешь от меня?
- Полегче, шериф.
Лаутерс бросил шерсть на пол и вернулся в другую комнату.
Пэрри чертыхнулся под нос и, прижимая руку к пояснице, нагнулся, поднял шерсть и засунул её в карман. Затем, кряхтя, выпрямился.
- Взгляни сюда, док.
Лаутерс сидел на корточках перед валяющимся столиком.
Под ним лежало ружьё.
Оно было почти разломано наполовину, а стволы согнуты наподобие подковы. Лаутерс принюхался и проверил патронник.
- Сегарис выстрелил дважды, прежде чем до него добрались. А что может укрыться от двух выстрелов? - многозначительно спросил шериф.
- Что бы это ни было, ему это удалось, - вставил Пэрри.
Тут Лаутерс был согласен с доктором.
На полу в муке отпечатался след. Слегка неясный, но это определённо был гигантский след какого-то неизвестного животного.
- Во имя всего святого, у кого же может быть такая ступня? - вслух спросил Лаутерс.
Пэрри лишь покачал головой.
- Не у человека. В этом я уверен.
След был около метра в длину и сантиметров двадцать в ширину.
Вытянутый, плавно обтекаемый отпечаток. Кто бы его не оставил, у него были три длинных пальца с когтями на передней поверхности стопы и одна короткая и толстая шпора у пятки.
- Вообще напоминает след петуха, - беспомощно пробормотал Лаутерс.
- Этот след оставила не птица, - быстро заметил Пэрри.
- Господи, док, - устало произнёс Лаутерс. - Отпечаток громадный.
Пэрри склонился и снова застонал.
- Тебе надо показаться кому-нибудь со своей спиной, - по привычке пошутил шериф, только обоим сейчас было не до смеха.
Пэрри проигнорировал его реплику. Он исследовал пол и, наконец, пальцы его нащупали металлическое кольцо.
- Погреб.
Лаутерс помог доктору поднять крышку и откинуть её в сторону.
Погреб представлял собой яму в форме куба глубиной около полутора метров с земляными стенами.
Внизу, на промёрзшей земле, лежало то, что осталось от Нейта Сегариса.
- Твою мать, - тихо выругался Лаутерс.
Тело было обезображено.
Кишки выпотрошены, внутренние органы вырваны, и брюшная и грудная полости были пустыми.
Руки сломаны в нескольких местах, размозжены и покусаны.
Пальцы на левой руке отсутствовали, за исключением единственной окровавленной фаланги большого пальца.
Правая нога сломана и вывернута в коленном суставе таким образом, что снаружи виднелись связки и сухожилия.
Лаутерс выругался себе под нос и спустился в подвал.
Он благодарил бога, что на улице был ноябрь.
Если бы стояли летние месяцы... Даже думать не хочется о зловонии и рое мух.
- Должно быть, оно его убило и сбросило сюда, - предположил Пэрри.
- Да ну, док?
Шериф был не в настроении для теорий Пэрри. В последние дни у него вообще не было настроения ни для чего.
Он обыскал всё имеющееся пространство и не нашёл недостающих частей тела.
Пэрри сверху рассматривал раскуроченное лицо Сегариса.
Левого глаза не было, как и большей части плоти вокруг него.
Но второй глаз был цел и широко открыт.
Рот застыл в крике.
Даже с полутора метров Пэрри видел, что верхняя часть черепа Сегариса скушена, а на мягких тканях отпечатались следы зубов.
Мозг был вырван из черепной коробки и, похоже, те серые брызги в углу - это всё, что от него осталось.
Лаутерс посмотрел на доктора с мольбой в глазах.
- Да поможет нам бог, - произнёс он.
- Очень надеюсь, шериф, что он действительно нам поможет, -
стойко заявил Пэрри. - Но если нет, то стоит подумать о том, как мы можем помочь себе сами.
Ворча, Лаутерс выбрался из погреба, не принимая протянутой доктором руки.
Он выпрямился и отряхнул одежду.
- Было бы интересно разобраться в ходе событий, - размышлял Пэрри. - В какой очерёдности всё происходило.
Лаутерс зыркнул на него водянистыми серыми глазами.
- И как это сможет помочь? Человек мёртв. Убит. И наполовину съеден, да простит меня Господь.
Пэрри терпеливо кивнул и отбросил упавшую на лоб седую прядь.
- Я хочу сказать, Билл, что знание некоторых подробностей может помочь нам лучше понять убийцу.
- Это каких, например?
- Ну, для начала, мне хотелось бы знать вот что: это место было разгромлено до или после убийства Сегариса? Если после... Значит, мы говорим о ненависти, умышленном разрушении или даже акте возмездия. А это вряд ли характерная черта зверей.
Лаутерс покачал головой.
- Ты слишком глубоко копаешься в произошедшем.
- А ты, - парировал Пэрри, - копаешься в нём недостаточно глубоко.
Лаутерс предпочёл проигнорировать реплику доктора.
- Возвращаемся в город. Надо сказать Спенсу, чтобы приехал на своей повозке и забрал тело.
- Приехал? - переспросил Пэрри. - Не хотел тебя шокировать, Билл, но Спенс - женщина.
- Это ты так думаешь, - вздохнул Лаутерс и отхлебнул виски из карманной фляги. - Чем скорее мы предадим это тело земле, тем скорее народ перестанет судачить о произошедшем.
Пэрри пошёл следом за шерифом и взобрался на коня.
- Да, - протянул шериф, допивая до конца содержимое фляги и засовывая её в седельную сумку. - Похоже, грядут неприятности, док.
Пэрри ничего не ответил.
Он смотрел на горные склоны, словно пытаясь найти в них ответы.
Но ответов там не было.
Лишь холод и ветер.
-17-
Позже Лаутерс стоял у своего офиса, прислушивался к относительно тихому воскресному вечеру и продолжал пить.
Даже не ощущая холода, спустившегося с гор.
Мысленно он видел лишь кровь и смерть. И новые, грядущие смерти.
А этой ночью в Волчьей Бухте было тихо и мирно.
Владельцы ранчо остались дома. Шахтёры не покидали свой лагерь.
И лишь пару человек рискнули выйти на улицу.
Возможно, из-за холода. Возможно, из-за метели. А возможно, ещё из-за чего-то.
Чего-то, что убивает людей ради еды и забавы.
Наверно, это и держало людей за закрытыми дверями.
Лаутерс сделал ещё глоток из серебряной фляги.