- Вы опоздали, - едва поздоровавшись, сурово объявил граф, - князь Саркис ждал вашего прибытия восемь дней, но дела службы не позволили ему задержаться в Ревене дольше.
- Обстоятельства, Ваше Сиятельство, сложились так, что…
- Ваши обстоятельства меня не касаются, - неучтиво перебил Ярит, обращаясь исключительно к князю Марлину. На сына, наклонившего перед ним голову в традиционном приветствии, он едва обратил внимание. – Ваша Светлость, я должен немедленно переговорить с вами.
- Теперь не самое подходящее время, зять, - попробовал отказаться от неприятного разговора князь, - вот-вот выйдет Его Величество. Почему бы вам не приехать вечером к родственникам, и там мы не спеша все обсудим.
- Мой разговор не терпит отлагательства, свояк, после приема я тоже должен ехать по делам в столицу. Прошу вас, отойдемте в сторону, я долго вас не задержу. Граф Тефан, - он слегка кивнул в сторону сына, - полагаю, извинит нас.
- Ну, хорошо, как вам угодно, - сдался Марлин, - не уходи с этого места, Тефи, я сейчас вернусь.
Отец с дядей скрылись среди гостей. Оставшись один, Тефан осторожно огляделся: городские кузены куда-то исчезли, на него никто не обращал внимания, и он осмелел. «Наверно, я не нарушу протокол высочайшего приема, если подойду и поближе рассмотрю картины, развешанные на стенах?» - самобытный живописец обратил на них внимание сразу же, когда они только входили в залу, но остановиться возле них не было никакой возможности. А вот теперь такой удобный случай!
Картин оказалось много, - королевский дворец использовался по прямому назначению только в редкие дни коронаций, и чтобы помещения не пустовали, местный губернатор давно приспособил центральную часть огромного здания под галерею. Этого Тефан не знал, он просто наслаждался, переходя от картины к картине, забыв и о приеме, и о важных господах, и о короле...
Он никогда не видел прежде такой красоты, вышедшей из-под кисти настоящих Мастеров! Магия красок захватила графа, заворожила, наполнила восторгом!.. Он так увлекся, что не замечал ничего вокруг, а опомнившись, понял, что давно вышел из парадной залы и теперь стоит в каком-то внутреннем помещении дворца, вовсе не предназначенном для гостей, приглашенных на прием.
«Как же непозволительно я забылся! – покаянно подумал он. – Надо поскорее вернуться. Дядюшка наверно уже ищет меня».
Из залы, в которой он находился, вели целых три двери, и Тефи не помнил, в какую из них он вошел, - все они выглядели одинаково. Спросить, куда нужно идти, было не у кого, и он решил идти наугад. Миновав две большие проходные комнаты, потом несколько помещений поменьше, граф толкнул резные высокие двери – и вдруг очутился в совсем небольшой богато убранной комнате, похожей на будуар или частный кабинет. «О, небеса, похоже, я вторгся в чьи-то личные покои», - с ужасом понял он и попятился, с тем, чтобы немедленно удалиться прочь.
Он уже взялся за ручку двери, когда слабый шорох в левом углу кабинета привлек его внимание, и он невольно повернулся посмотреть, что же это было.
В кабинете, поначалу показавшимся Тефи совершенно пустым, одиноко сидел на низком диванчике одетый в роскошный домашний костюм молодой альфа, погружённый в столь глубокую задумчивость, что не замечал возле себя постороннего присутствия.
Омега вздрогнул и зажал рот рукой.
«Как же я неосмотрителен! Вошел в комнату к богатому господину, нарушил его уединение. Он рассердится, если заметит меня!»
Стараясь не шуршать шёлком одежды, он сделал ещё шаг назад и совсем уже вышел из комнаты, но в этот миг неподвижно сидевший человек вдруг повернулся - и Тефан отчетливо увидел, как по его гладкой щеке ползёт прозрачная и чистая, словно горный хрусталь, одинокая слеза.
Вид этой маленькой слезинки потряс юношу. Он тотчас забыл и о хороших манерах, и о благоразумии. Чуткий к чужому страданию, Тефан не мог равнодушно закрыть за собой дверь и оставить незнакомого юношу здесь одного в таком удрученном состоянии. Он не простит себе, если уйдет и не попытается ничего сделать.
Решительно сжав пальцы в кулаки, Тефи приблизился к незнакомцу и заговорил низким бархатным голосом, стараясь придать своим словам как можно большую мягкость и убедительность.
- Мой господин, простите мою дерзость, мне не следовало пренебрегать правилами приличия и нарушать ваше уединение, но вы показались мне так печальным, что я не смог найти в себе силы уйти, не попытавшись утешить вас. Послушайте меня, несмотря на молодость, я видел много разных несчастий, терзающих людские сердца, но, поверьте, скорбь проходит, время уносит с собой грусть, а ненастный день сменяется солнечным. Что бы плохого ни приключилось с вами сегодня, - непременно наступит завтра, и кто знает, может быть, ваши нынешние огорчения покажутся вам не столь серьезными.
Молодой господин повернулся посмотреть на него - и он онемел, словно споткнувшись о невидимую глазу стеклянную стену.
Лицо альфы, озарённое священным внутренним светом страдания, оказалось замечательным. Синие печальные глаза, чудесно очерченные губы, чистый открытый лоб, а над ним - рыжеватые вьющиеся волосы, искусно уложенные и чуть приподнятые в соответствии с модой - весь его облик составлял самую совершенную гармонию, которую когда-либо Тефану доводилось наблюдать в жизни.
Молодой человек казался удивленным.
Еще бы! Если б к Тефану в комнату кто-то ворвался вот так же, как это только что сделал он сам, да ещё пустился в столь неумелые утешения! Граф покраснел и виновато опустил голову.
- Извините меня, - совсем смущенно пробормотал он, - я сейчас уйду…
Господин поднялся с дивана и дружелюбно улыбнулся, отчего лицо его преобразилось, непостижимым образом сделавшись вдруг ещё лучше. Тефи сдержанно вздохнул, даже не пытаясь скрыть восхищения. «О, небеса, как он хорош собой! Я никогда не видел таких красавцев!»
Незнакомец приблизился к Тефи на несколько шагов и снова улыбнулся, потом вдруг взял его руку и поцеловал. Осторожное прикосновение теплых губ привело графа в неведомое ему ранее трепетное волнение.
- Нет-нет, не уходите, прошу вас, - голос у альфы приятный, с чуть заметной хрипотцой, а выговор не местный, наверно, кто-нибудь из королевской свиты. – Вы появились передо мной так внезапно, что я несколько растерялся и потому повёл себя не вполне учтиво, в чем совершенно искренне раскаиваюсь. Поверьте, ваши слова сочувствия значат для меня гораздо больше, чем вы можете себе представить. Благодарю вас!
Он наклонил голову и снова прикоснулся губами к руке Тефи, и юноша смущенно замер, не умея объяснить новые для себя ощущения. Вдруг невыносимо сильно захотелось запустить пальцы в роскошную копну этих пышных рыжеватых волос, которые были к нему сейчас так близко, запутаться в них, гладить и расчесывать, ощущая, какие они приятные и шелковистые на ощупь.
Это должно быть совершенно невозможное наслаждение!
Тефи на секунду прикрыл глаза, чтобы избавиться от наваждения, но стало только хуже, - он уловил исходящий от альфы запах. Такой влекущий, мягкий и родной, он волновал и беспокоил, бросая тело в дрожь и непонятное смятение. И это не отдушка, нет! Так пахнет кожа незнакомца, волосы, дыхание, это его естественный природный запах!..
"О, небеса, ну что это со мной такое? - всерьез испугался юный провинциал. - Чего я так смущаюсь и краснею? А если он заметит и неправильно поймет? Какой позор, только приехал в город и так неосмотрительно себя веду?!"
Между тем господин выпрямился и смотрел на него ласково и настойчиво. Руки его он не выпускал, тихонько поглаживал, словно ласкал, бережно, ненавязчиво, и эти простые касания сводили неискушенного омегу с ума. Он хотел отнять свою руку, но не смог, более того, пальцы непроизвольно дрогнули и теснее прижались к чужой ладони. Совсем смутившись, Тефан опустил взор, но уже в следующую секунду ему захотелось снова смотреть на альфу. Время замедлилось настолько, что секунды казались вечностью. Этот человек, которому он хотел всего лишь посочувствовать, околдовал его, лишил способности рассуждать здраво.
- Вы даже представить себе не можете, насколько значимо для меня ваше сочувствие, - чуть охрипшим изменившимся голосом повторил незнакомец, - за свою жизнь я видел слишком много лжи, чтобы по достоинству не оценить той поистине ангельской искренности и доброты, какую только что выказали вы.
- Так вы не сердитесь на меня? – прошептал Тефи, по-прежнему глядя на него с нежностью и вниманием.
- Нисколько! – с жаром заверил молодой человек. – Но позвольте все-таки узнать, мой таинственный гость, как вы оказались в моем кабинете?
- Мы с дядюшкой пришли на прием. Все гости, там, в большом зале, ждали выхода Его Величества, хотя многие уверяли, что сегодня он не удостоит собрание своим присутствием…
- …и вы решили нанести ему визит сами, чтобы испросить монарших милостей? – жёстко перебил альфа. В его вмиг изменившемся голосе появилась неприятные нотки подозрительности
- Нет, что вы, как можно! – воскликнул Тефан, испугавшись произошедшей с ним перемены. - Как вы могли такое подумать! Даже если бы мне и пришла в голову столь невероятная мысль, я всё равно не смог бы осуществить её, потому что понятия не имею, где искать государя и как он выглядит.
- Но как же возможно, что вы не знаете внешности короля? - недоверчиво спросил незнакомец. - После прошедшей коронации его знает в лицо весь Ревен.
- Только не я, господин. Видите ли, мы только вчера приехали сюда из провинции. Дядюшка вез меня посмотреть коронацию, но в дороге он заболел, и мы опоздали.
Лицо незнакомца смягчилось, и черты разгладились. С видимым облегчением он вздохнул и улыбнулся.
- Вы, верно, жалеете, что не увидели торжеств?
- Да, - простодушно признался юный провинциал, - мои городские кузены, в доме которых мы остановились, в совершенном восторге от этого великолепного зрелища. Вчера они весь вечер рассказывали мне о красоте и обаянии Его Величества, но когда я попросил их обрисовать его портрет, они замялись и не смогли этого сделать.
Тут молодой человек и вовсе расхохотался.
- Неужели черты лица короля столь расплывчаты и неопределённы, что их невозможно описать словесно?
Тефан посмотрел на него с некоторым удивлением.
- Я рад, что мой наивный рассказ заставил вас улыбнуться. Наверно, я действительно смешно рассказываю, к тому же, скорее всего, совершенно напрасно. Вы, я полагаю, присутствовали на коронации и видели всё своими глазами.
- Вы правы, - помрачнел он, - я присутствовал на этом спектакле, более того – был вынужден играть в нём далеко не последнюю роль. Впрочем, мы отвлеклись, и вы не ответили на мой вопрос. Так как вы попали ко мне?
- Я заблудился в этом огромном дворце, - смущенно признался Тефан. – Дядюшка разговаривал с… давними знакомыми, а я захотел посмотреть картины, развешанные на стенах. Их оказалось много, я увлекся и совсем не заметил, как вышел из общей залы, а когда опомнился, то понял, что не знаю, в какой стороне выход. Я случайно открыл вашу дверь и оказался здесь. Простите, прошу вас...
- Вы прелесть! – неподдельно восхитился альфа. – Я ещё не встречал такого чудесного юноши, как вы. Вы увлекаетесь живописью! Знатные омеги обычно интересуются драгоценностями, а не полотнами великих живописцев. Но – простите мою неучтивость! Мы разговариваем с вами уже довольно продолжительное время, но до сих пор не представились друг другу. Позвольте узнать ваше имя, удивительный незнакомец?
- Я Тефи... Тефан Уллиян, сын графа Ярита Уллияна, – омега поклонился и вопросительно взглянул на своего собеседника, ожидая, что в ответ он назовёт ему себя.
Молодой господин на секунду замялся, словно не знал, как это сделать…
Глава 12
Альберт действительно испытывал некоторое колебание. Он не знал, как объявить этому юноше своё имя и положение.
Во-первых, он никогда ранее не сталкивался с подобным затруднением, ибо все его собеседники в обязательном порядке знали о том, кто он. Иностранным дипломатам и знатным особам, впервые видевшим его, представления делались согласно придворному протоколу, без его непосредственного участия.
А во-вторых, ему просто-напросто не хотелось этого делать.
Он живо представил, как переменится поведение его неожиданного гостя, когда тот узнает о том, что перед ним король. С прелестного личика тут же исчезнет улыбка, сменившись гримасой испуга или смущения, омега склонится перед ним в традиционном поклоне, чужим изменившимся голосом произнесёт лишенное всяких эмоций равнодушное обращение.