Дыхание сбилось, мысли тоже, а Тефи плыл в ласковом облаке его рук и губ, не пытаясь и не желая выбираться из этой сказки и возвращаться на землю…
«Когда – нибудь вы тоже полюбите кого-то, Ваше Сиятельство, да так сильно, что позабудете кроме него обо всем на свете. Тогда вы вспомните меня, поймете и простите».
Слова Руди, сказанные в тот злополучный вечер на берегу пруда, снова всплыли в его памяти. «Как верно он это сказал! – мысленно изумился граф. – Но так же не бывает! Этого просто не может быть».
- Этого просто не может быть, - словно в бреду повторил он вслух.
- Не может быть – чего? – нежно спросил Альберт, разглаживая пальцами его брови.
- Еще вчера я не знал о вас, а сегодня…
- …а сегодня я не представляю без тебя своей жизни. Спасибо тебе, мой ангел.
- За что же?
- За всё. За то, что приехал в Ревен. За то, что заблудился в этом бестолковом дворце и пришел ко мне. За то, что вытащил меня из бездны отчаяния. За то, что подарил мне такое счастье, о каком я не мог и мечтать.
- Вы были так сильно несчастны?
- Ты даже представить себе не можешь, насколько, мой милый.
***
Через полчаса карета остановилась возле театра.
- Ловко придумано, - заметил Альберт, улыбаясь и пожимая на прощание руку Тефи, - значит, для всех домашних ты ушел смотреть представление?
- Я увидел афишу вчера вечером, когда мы возвращались домой с приёма. Мысль о посещении театра показалась мне удачной. Дядюшка не любитель таких зрелищ, поэтому он не изъявил желания пойти со мной, мои кузены слишком заняты подготовкой к завтрашнему балу, так что я смог выйти из дома в сопровождении одного только слуги без особого риска вызвать чьё-либо подозрение. Правда, дядя наверняка будет расспрашивать меня о том, что я видел, ну, я что-нибудь придумаю, хотя мне и неловко обманывать его.
- Прости меня и за это тоже. Ведь это я вынудил тебя лгать.
- Ничего, - прошептал Тефи, глядя ему в глаза, - я сам хотел поехать с вами на прогулку. Я очень счастлив, правда!
- Ангел мой, как мне не хочется отпускать тебя, - волнуясь, отвечал Альберт. – Если бы ты только знал, как мне хорошо с тобой. Но я боюсь потерять твоё расположение.
- Отчего же?
- Я не сказал тебе, кто я.
- Так скажите теперь.
- Завтра. Завтра ты всё равно всё узнаешь. Сегодня же я хочу лишь одного: запомни – для тебя я навсегда останусь тем же самым человеком, что и сегодня. Я не изменю своего отношения к тебе и очень надеюсь, что и ты не изменишь обо мне доброго мнения, что сможешь понять мою невольную неискренность, понять и простить. Не оставляй меня ни завтра, ни потом! Поедем со мной в столицу!
- Но я и так еду туда. Отец ждет меня, для того, чтобы…
- Ты едешь в столицу? Когда?
- В конце недели. Вместе со свитой Его Величества.
- Замечательно! – с жаром воскликнул Альберт. Приблизившись, он взял милое лицо омеги в свои ладони, ищущим взором заглянул в сияющие счастьем и ожиданием очи. – Тефан, на завтрашнем бале решится моя судьба. Прошу тебя, ты должен обещать мне первый танец! Пожалуйста, что бы ни открылось тебе, не отказывай мне! Отказом ты разобьёшь мне сердце!
- Вы говорите так загадочно, Альберт. Не знаю, что и отвечать вам.
- Отвечай то, что подсказывает тебе сердце.
- Хорошо. Я буду танцевать с вами. Мне все равно, кто вы на самом деле, хоть бы и член королевской семьи!
Король нежно коснулся губами щеки Тефана, потом краешка губ, грустно вздохнул и распахнул дверцу кареты.
Глава 14
Большой зал губернаторского дворца сверкал бесчисленным множеством огромных люстр. Хозяева уже давно стояли возле входа, встречая гостей, а нарядная публика всё прибывала. Казалось, весь цвет королевства Найман собрался сегодняшним вечером в этом роскошном двухэтажном особняке.
Волнение нарастало. Гости толпились около входа, ожидая прибытия Его Величества.
Тефан совсем потерялся среди этого великолепия. Он вдруг показался себе совсем маленьким, незаметным, почти невидимым. Омега беспомощно озирался вокруг, но не видел в пестрой толпе ни одного знакомого лица. «Альберт не найдет меня здесь. Я никогда его больше не увижу». От этой мысли ему сделалось больно и тоскливо.
- Пойдем вперед, милый, - тронул его за плечо князь Марлин, – видишь, появился главный распорядитель, открыли двери, сейчас войдет Его Величество король.
Зал оживился. Знатные омеги, не боясь испортить дорогие туалеты, устремились вперед. Оркестр грянул приветственный марш, взоры всех присутствующих обратились в сторону распахнутых дверей. Вошёл король, за ним остальные члены правящей династии, губернатор с супругом и приближённые особы. Все замерли в поклоне и поспешно расступились, освобождая повелителю дорогу.
Тефан тоже поклонился, с интересом взглянув на Его Величество. Смертельная бледность покрыла его лицо, и он застыл, как изваяние, не в силах пошевелиться и не желая поверить тому, что увидел.
Заинтригованный вчерашними недомолвками своего кавалера, он ожидал чего-то необыкновенного. Но чтобы Альберт оказался королем? Это было уж слишком…
Только в наивных сказках принц влюбляется в обычного человека и вопреки всему на свете называет его своим супругом. В жизни так не бывает и любовь короля так же изменчива, как и осенняя погода. С утра может безмятежно светить солнце, но к обеду придет чёрная туча и прольется дождём. У повелителя наверняка есть нареченный жених из числа иноземных принцев и множество фаворитов. Они вечно соперничают между собой за право быть первыми и строят друг другу козни. Так написано в книгах.
Ему нет места среди них. Он не умеет плести интриги и вовсе не желает делить любимого с кем бы то ни было. Значит, он должен это прекратить, пока не стало слишком поздно, вернуться в деревню и жить прежней жизнью, забыв и Альберта, и эти два счастливых сумасшедших дня.
Тефи представил себе возвращение в поместье, и сердце больно сжалось от тоски. Ещё вчера он жил там безмятежно и счастливо, теперь же родные места навсегда утратили для него былую прелесть. Он там сойдет с ума от тоски по любимому, который будет от него за тысячу миль совсем в ином мире, где им никогда уже не встретиться вновь… Омеге сделалось так больно, что, казалось, он сейчас не выдержит и закричит или заплачет в голос.
Но внешне юный граф ничем себя не выдал. Почти не дыша, он молча смотрел, как Альберт шёл по залу во всем блеске своей красоты и величия. Душа томилась в предчувствии скорой и неизбежной потери, сердце стонало от боли и восхищения, а тем временем память, независимо от сознания, откладывала в свои потаенные уголки мельчайшие детали любимого облика. Он знал, что никогда не забудет этих торжественных и горьких минут.
О, небеса, зачем он так хорош собой? Как к лицу ему эта одежда! Парадный костюм с синей лентой через левое плечо замечательно подчеркивает изящество его стройного сильного тела, широкий шарф туго обтягивает талию, оттеняя природную грацию высокой фигуры. Сверкают на груди королевские регалии и алмазные звезды, блестит серебристым светом богатая вышивка на высоком воротнике…
Захваченный очарованием момента, Тефан не замечал вокруг себя ничего иного, между тем как душу его охватывало сложное и противоречивое чувство, облечь в слова которое он не решался даже в мыслях.
Альберт быстро шёл вперед по пустому пространству поспешно расступавшихся перед ним придворных, слегка кланяясь направо и налево, как бы желая поскорее избавиться от излишнего внимания этих первых минут своего появления. На его приятном открытом лице играла любезная улыбка, и только очень внимательный наблюдатель смог бы заметить застывшее в синих очах молодого короля напряженное ожидание. Он искал в зале Тефи и не находил, почти отчаявшись и страшась того, что он не смог прийти в силу каких-то неведомых ему обстоятельств.
Многообещающе улыбались блестящие красавцы, офицеры отдавали честь, почтенные отцы знатных семейств как бы невзначай подталкивали вперед своих молоденьких сыновей, – всё сливалось перед Альбертом в привычную и давно надоевшую пёструю ленту.
Но где же, наконец, граф Тефан? Где тот единственный, кто действительно нужен ему, необходим, как солнце, как воздух, как сама жизнь? Где тот, который понимает, исцеляет, верит и любит? Тот, перед которым он должен покаяться, попросить о прощении, а самое главное – убедить остаться с ним, ибо без него его жизнь не имеет смысла…
Альберт уже почти потерял надежду, когда вдруг увидел его, стоявшего в отдалении, увидел бледное неподвижное лицо и огромные глаза, в которых застыли не пролитые слёзы. «Ну что же я с тобою сделал? – с запоздалым раскаянием подумал он. – И что ты сделал со мной?»
Ему страстно захотелось расшвырять в стороны эту чужую равнодушную толпу, броситься к Тефану, обнять и успокоить, а потом целовать до тех пор, пока не исчезнут из милых глаз боль и тревога, пока губы не станут мягкими и послушными, как вчера, пока руки его не обовьются вокруг него в сладком забвении.
Король был бы рад подарить своему милому весь мир, но сейчас не мог даже подойти к нему без опасения подвергнуть юного графа дворцовым сплетням, а лишь улыбнулся, ласково и виновато, долгим взглядом посмотрел в глаза, веря и надеясь, что он поймет его и все простит.
Тефи встретил и удержал его взгляд – и вдруг ощутил себя так, словно они были совсем одни в этом огромном сверкающем зале. И в тот же миг всё сделалось для него совершенно неважным. Все, кроме любимых сияющих глаз, обещавших сейчас так много!
Он не сможет уйти от него. Он останется с ним, что бы ни случилось. Он останется и будет рядом до тех пор, пока Его Величество сам не прогонит его прочь.
Но Альберт - король, попытался он напомнить себе, а короля нельзя любить так, как любят обычного альфу. Он почти равен Богу, а разве можно мечтать о Боге, желать его, тосковать и надеяться?
Но он именно это и делал! Вопреки здравому смыслу, он мечтал, желал, тосковал и надеялся. Да какое ему дело до его титула! Он ведь уже называл его просто по имени, ездил с ним в карете и гулял по Священным холмам. Он до сих пор помнил вкус его губ! Более того, страстно и отчаянно желал повторить это снова!
Тефан попытался посмотреть на Альберта бесстрастно – и не смог этого сделать! Он не видел в нем недоступного Повелителя! Непостижимым образом он оставался для него прежним, вчерашним Альбертом, желанным и близким, просто почему-то обрядившимся сегодня в королевские одежды. Даже мысленно он не хотел называть его «Ваше Величество», как не мог смириться и с вставшей меж ними непреодолимой преградой. Его единственного выбрало сердце. Лишь его Тефи желал – и душой, и телом. Его хотел видеть, слышать, чувствовать… Но у них не было будущего. Он мог стать лишь королевским любовником, и только.
Пока он думал это, они всё так же смотрели друг на друга сквозь разделявшую их толпу…
***
Князь Илай Эйден пришел на губернаторский бал с опозданием. Беременный на третьем месяце Май с утра чувствовал себя не слишком хорошо. Его тошнило, голова кружилась, по этой причине он до обеда не вставал с постели и всё уговаривал супруга идти без него, но ему не хотелось оставлять любимого одного в таком положении.
Потом горничный догадался принести Маю кислого травяного отвара, он выпил две большие чашки и почувствовал себя лучше, повеселел, быстро приказал помочь ему одеться – и супруги поехали.
- Может, зря мы не остались дома, любовь моя, - беспокойно вглядываясь в бледное лицо супруга, заметил Илай перед входом в зал, - здесь так душно, шумно и многолюдно, что я всерьез опасаюсь, как бы тебе снова не стало плохо.
- Не переживай за меня, Ил, - нежно улыбнулся мужу Май, - я всего лишь беременный, а не больной. Где ж ты видел, чтобы молодому омеге стало плохо на таком чудесном балу, ведь здесь так много блестящих молодых кавалеров!
- Осторожнее, душа моя, я ревнив! – в шутку укорил его Илай.