- Я ничего не понимаю, - сердито бормотал он про себя, - зачем хозяин прогнал меня сюда, да еще так поспешно? Подковы исправные, до будущего лета вот как послужили бы. Нет, словно бес в него вселился – езжай да езжай без промедления, дело, вишь, очень срочное.
Летнее солнце пекло немилосердно. Руди отпустил очередную лошадь, потянулся за кувшином с чистой родниковой водой. Вдруг набежал легкий ветерок, ласково коснулся щеки, словно нежная ручка омеги провела по коже. Парень улыбнулся, вспомнив сокровенное, уже месяц лелеемое в мечтах мгновение…
…Он, как обычно, нёс за Тефи стульчик, мольберт и коробку с кистями. Граф внимательно смотрел по сторонам, выискивая натуру для будущего рисунка, со смехом рассказывал, как утром Теа, прислуживая за столом, нечаянно просыпал в чайник целую пригоршню соли и перепугался до смерти, опасаясь хозяйского нагоняя, а он слушал, наслаждаясь новым хорошим днем и близостью любимого. Казалось, в мире нет никого, кроме них. Он любовался его легкой фигуркой, изящным изгибом шеи, струящимся каскадом каштановых волос. Мечты вырывались из-под запрета, кружили голову… Вот его неведомый знатный отец признаёт в нём сына, он становится равным графу, и тогда…
- Ой! – Тефан споткнулся на неровной тропинке и чуть не упал.
Руди едва успел подхватить его. Бросив мольберт и коробки, он поймал графа за осиную талию, и омега почти свалился ему в руки. Выравнивая равновесие, кузнец наклонился, и щеки их соприкоснулись – совсем ненадолго, на единый неуловимый миг, но этого мгновения ему вполне хватило, чтобы почувствовать, какая нежная у Тефи кожа, какой возбуждающий приятный запах, как он очарователен, мил и желанен…
Волшебство закончилось, не успев начаться. Юный граф выпрямился и твердо встал на ноги.
- Какой же я неловкий, - несколько смущенно пробормотал он, - сам чуть не упал и тебя не уронил. Извини меня, Руди.
- Ну, что вы, Ваше Сиятельство, как можно извиняться по таким пустякам, - ответил он, пунцовый от только что пережитого волнения. Кинулся собирать рассыпавшиеся кисти, руки дрожали и не слушались. Граф начал помогать. Лучше бы он этого не делал!
Они одновременно потянулись к откатившейся в сторону кисточке, и альфа не выдержал - накрыл тонкие пальцы своей рукой и легонько сжал. Тефи строго посмотрел на него и нахмурился.
- Руди, что это значит? Что ты себе позволяешь?
Он не знал, что ответить.
- Мне показалось, у вас царапина, - наконец нашелся он, - вон там, около большого пальца…
- Да нет, всё в порядке, тебе действительно показалось. Видишь, ничего нет, – Тефан помахал растопыренной пятерней перед его глазами и вдруг заторопился. - Давай, укладывай кисти, да поскорей – солнце уже высоко, тени пропадут, а я ещё и пейзаж не выбрал.
- Слушаюсь, Ваше Сиятельство, - негнущимися руками Руди неловко застегнул коробку, да не до конца, стал поднимать её – она раскрылась, снова всё высыпалось.
- Ну что же это такое? – совсем огорчился юный художник.- Так хорошо всё начиналось, а теперь – нате вам! Да что ты меня всё сиятельством-то величаешь? Словно имени у меня нет!
…В совершенном отчаянии Руди плелся за ним в никуда – размечтался, дурак, расчувствовался, навыдумывал сладких прожектов, а Тефи и не заметил ничего, просто оперся на него, словно на кусок дерева, чтобы не упасть. Он едва дышал, держа в объятиях милое тело, а граф вон как решительно руку свою выдернул, словно неприятно ему сделалось. «А чего ты хотел? Кто ты таков, чтобы надеяться на какие-то чувства к тебе молодого хозяина? – издевался он над собой.- Что посмел о себе возомнить? Он – господин твой и видит в тебе лишь слугу, но никак не человека, которого можно полюбить!»
Кузнец знал, что несправедлив к Тефану, просто думая так, ему становилось легче…
***
- Чего эт-то ты разлегся тут, дурень? – на плечо ему резко опустилась чья-то ладонь. – Вот бы хозяин увидал, как ты тут прохлаждаешься!
Нить воспоминаний оборвалась. Руди резко вскочил на ноги, – перед ним стоял рыжий Теа, сверливший его насмешливым взглядом.
- Ты-то сюда как попал? – непонимающе спросил он.
- Выпросился у хозяина на кухне помогать, - хохотнул он, - ртов-то на конеферме теперь прибавилось, не справиться здешнему кашевару с работой.
- До сих пор вроде обходились, не голодали, - возразил Руди, - темнишь ты, Теа, как всегда, обманываешь. А ну признавайся, чего тебе тут понадобилось? За мной следить опять вызвался? Князю Марлину докладывать? Нечего смотреть тебе здесь, шпион, так что убирайся от меня куда подальше!
- Что ты, Руди, что несешь такое? – растерялся Теа. - Да разве бы я посмел?
- Опять врёшь, негодяй! – Глаза Руди загорелись недобрым огнем. - А я все гадаю, с чего это вдруг у хозяина в немилость попал, за что меня со двора согнали? Подковы у коней исправные, а какие постарше, так конюх и один бы заменил, без помощника. А теперь понял, наконец, в чём дело, дошло до дурака! Ты князю про меня наклеветал, вот он меня и невзлюбил, невинного!
- Так уж и невинного! – в свою очередь озлился омега. - Видел я, как ты молодого господина обнимал, распутник, как за руку держал! Тебя же, глупого, спасаю, наломаешь дров, да поздно будет, сдаст князь в солдаты и будешь десять лет лямку тянуть! Забыл свое место, простолюдин, возомнил, что тебе все позволено? Нашел на кого взоры кидать, лучше оглянулся бы вокруг, ровню себе выбрал, женился да и жил припеваючи! – в изменившемся голосе Теа вдруг прозвучала горячая мольба, юноша вскинул голову, ища взгляда альфы.
- Уж не себя ли в мужья мне предлагаешь? – изумился парень.
- А хоть бы и себя? - с вызовом ответил Теа, потом потупился и тихо, смиренно признался. – Люблю я тебя, Руди, давно и сильно, а ты и не смотришь на меня, словно я пустое место, только с господина Тефи глаз не сводишь. Жалко мне тебя, нельзя тебе по графу сохнуть. Не пара он тебе, и сам ты это знаешь.
Руди невольно вздохнул и ничего не отвечал, а Теа продолжил.
- Я тебе сейчас ещё новость какую расскажу! – торопливо заговорил он, словно боясь, что кузнец уйдет и не станет слушать. - Третьего дня граф Ярит в поместье приехал и с ним господин средних лет, важный, как индюк, расфуфыренный. Князь столичный, слышь, из самых знатных!
- Важна новость, князь столичный, - пожал плечами парень, - эка невидаль.
- Да я ж не рассказал ещё про главное-то! Князя этого нашему Тефану в мужья сватают! Только про это никто ещё не знает, господа между собой договариваются, а объявления никакого не делали.
- А ты откуда узнал, проныра? – пытливо вглядываясь в лицо горничного, спросил Руди. – Небось подслушивал, как обычно?
- Я случайно услышал…
- Знаю я твои случаи… Ну, а молодой господин что же? Рад или как?
- Ещё чего! Будешь тут рад! – загорячился Теа. – Ты бы видел его, князя этого, он нашему графу не то что в отцы, в деды годится! Тефи, как ему сказали о помолвке, вне себя из гостиной выбежал, чуть с ног меня не сшиб, еле-еле успел я в сторону отпрыгнуть. А господин Ярит настаивает на свадьбе и хочет Тефана с собой увезти, чтоб к жениху поскорее привык.
Руди помертвел и глянул на Теа диким взором.
- Когда Тефи уезжает? – непослушными губами еле смог выговорить он.
- Этого я не знаю, но дело точно решённое. Да ты что это в лице-то как переменился? Смотри, дурак, глупостей не наделай! Слышь, Руди, тебе говорю…
- Отстань от меня, липучка! Рассказал свою новость – и проваливай, откуда пришел! - Пошатываясь, парень поднялся, собрал инструменты и неровным шагом, словно слепой, побрел к полевой кузне.
***
Тефан влетел в конюшню и приказал конюху оседлать для него любимую кобылу. Тот молча поклонился и бросился исполнять приказание, но ускакать юный граф не успел, - возле ворот его перехватил князь Марлин.
- Я так и знал, что найду тебя здесь, - ласково дотрагиваясь до руки племянника, сказал он. - Куда собрался, милый? Остынь, давай поговорим спокойно, ты должен выслушать меня, - он мягко вынул из ладони Тефи поводья и привязал лошадь к коновязи. - Давай присядем, вон хотя бы там, в тенечке. Я знаю, что тебя волнует, но можно посмотреть на это и с иной стороны...
- Я не поеду с ним, я убегу, он не найдет меня, - с отчаянием в голове воскликнул Тефи. - Дядя, скажите, почему я должен подчиняться отцовскому приказу и выходить за старика? Он ведь бросил меня, отдал вам на воспитание, а теперь я ему вдруг понадобился! Сколько ему заплатил за меня этот князь? Дядюшка, защитите меня, умоляю! Я буду слушаться, замуж пойду, за кого скажете, только не отдавайте…
- Не могу я, сынок, - печально ответил князь, - он родитель твой и имеет право распоряжаться твоей судьбой, любой судья признает его правым... Да слушай же, что говорю! Ты словно вмиг утратил все свои манеры! Я разговаривал с господами вчера и сегодня, они согласились отсрочить твой отъезд из нашего дома. Сейчас они едут в поместье князя и пробудут там до осени. Это время ты сможешь провести здесь, в Лилиас-Миду. Знаю, это недолгий срок, но все же лучше, чем немедленный отъезд. Ты успокоишься и привыкнешь к мысли о перемене жизни. На обратном пути в столицу господа заедут за тобой.
- Я никогда не привыкну, никогда! – Гневно выкрикнул Тефи. - Как я буду жить без вас, дядя? Без деревни нашей, без моих книг, без красок, без Руди?
- Руди из головы выбрось, - Марлин неожиданно переменился в лице, - дался тебе этот простолюдин! Скажи мне честно, ты же не влюблен в него? Нет? Слава Небесам! А привыкнуть – привыкнешь, человек ко всему привыкает, это поначалу только кажется, что невозможно. Пройдет неделя, другая – ты и думать про наше захолустье забудешь! В столице иная жизнь, блестящая, интересная. Князь Саркис видный вельможа, старинного уважаемого рода. Оденет тебя по последней моде, ко двору представит.
- Да что вы такое говорите, дядюшка! Наряды, столица, королевский двор! Не надо мне ничего! А пуще всего старика этого противного в мужья!
- Князь Эйден вовсе не стар, - возразил Марлин. - Как говорят, - стерпится, слюбится, может, ты еще и счастлив будешь в замужестве, кто знает! Мы ничего не можем сделать в этой ситуации, такая уж доля омег в нашем мире - терпеть и подчиняться. Миром правят альфы, они за нас все и решают.
- Но ты-то сам никому не подчиняешься, дядюшка! И замуж никогда не выходил!
- У меня были на то другие причины, милый, - тяжело вздохнул старший омега, - не будем об этом. И хватит зря гневом пылать, пойдем лучше чай пить, самовар давно на столе. Будь вежливым с нашими гостями, тем более что сразу же после завтрака они уезжают. И потом, если это тебя немножко утешит… Граф позволил мне сопровождать тебя. Надолго оставить поместье я не смогу, но пару месяцев поживу с тобой в столице, - князь с любовью и сочувствием глянул на племянника, поправил выбившуюся из узла прядь волос и продолжил. – Видит бог, как тяжело мне будет с тобой расставаться. Я ведь не зря тебя начал по балам возить, все надеялся, что кто-нибудь из городских альф тебе понравится, тогда бы я с легким сердцем тебя благословил и отца твоего не спросил, взял бы грех на душу ради твоего счастья. Но, увы, не пришла к тебе любовь… А теперь, что ж, надо смириться, так видно на роду написано. Хотя, кто знает, что нас ждет впереди, до осени все может перемениться, да так, что мы и подумать теперь не можем!
Глава 4
Князь Илай Эйден спешно собирался в полк. Натянул парадный мундир, захватил с собой денег, как давно уже делали все адъютанты наследного принца, собираясь на учения, ибо не было никакой уверенности, что прямиком с парада не отправишься в ссылку, оставил на столе заранее припасенное письмо к отцу, после чего крикнул денщику подавать легкую дорожную карету.
Полчаса назад он получил с нарочным приказ, написанный лично его шефом, наследником Альбертом. "Любезный князь, - писал принц своим мелким изящным почерком, - простите, что вынужден прервать ваш отпуск, мною же и назначенный. Его Величество намерен проводить показательный плац-парад по случаю прибытия карейского посла, а посему повелел мне незамедлительно прибыть в его загородную резиденцию вместе со всеми адъютантами для репетиционного построения. Вам надлежит быть на месте не позднее пяти часов пополудни. Настоятельно рекомендую не опаздывать!"