— Галактика, как я устал, — пробормотал он.
— Мы прорвались, капитан, — отозвалась Светлана.
— Да. Мы прорвались.
— Иди отдохни, Кэс, — негромко предложила Лотта. Кэс с трудом поднялся.
— Внимание, экипаж! — сказал он, — Ю… Светлана. Лотта. Всем спать восемь часов. Я тоже буду спать. Потом приду к тебе, Ю. Будем чинить двигатель.
Четверо суток с перерывами на сон, с быстрыми перекусами тут же у репликатора, Ю, Кэс, Чин и Джан при деятельном участии Лотты и Светланы и неоценимой помощи Антуана занимались починкой гравидиска.
Положение сначала казалось безнадежным — диск треснул посередине.
Но потом выяснилось, что его детали можно воспроизвести в репликаторе. Проблема заключалась лишь в том, чтобы разобрать двигатель. Никто из космонавтов до сих пор не делал этого.
Сама мысль о том, чтобы разбирать святое святых — гравитационный двигатель — казалась невероятной.
Но выхода не было. Антуан подбадривал их и давал ценнейшие указания.
Тем временем юркие киберы и наносистемы залатывали пробоины в бортах корабля, восстанавливали герметичность, чинили разбитые и сожженные детали.
На пятые сутки двигатель был собран заново. Антуан протестировал его и сообщил, что не видит препятствий к запуску.
Весь экипаж — если уж взорвется, то все равно погибать — собрался в машинном отсеке. В напряженном молчании Ю запустил гравидвигатель.
Несколько секунд ничего не происходило, а затем загорелись длинные столбы индикаторов.
— Пошла энергия, — прошептал Ю.
— Ура-а! — завопила Чин и бросилась на шею Светлане.
Корабль удалось полностью восстановить. Техническая команда — Ю, Чин и Джан — занималась дальше мелким ремонтом, Светлана сконцентрировалась на восстановлении щитов и оружия, Кэс и Лотта рассчитывали новый курс. Пока было решено вернуться в область Галактики с наибольшей концентрацией миров, заселенных людьми.
Вскоре после восстановления гравидвигателя экипаж, как это уже повелось, собрался в коммоне.
— Послушай, Джан, — спросила Светлана, — как это вышло, что мы до сих пор не знали о твоих способностях? У нас тут бригги были… ты бы мог их тоже — того? А нас ты когда-нибудь так…
Джан замахал клешней.
— Джан не уметь подчинять люди. Саванта изменить свои люди. Маленькие люди Саванта всегда подчиняться. Обычный человек мозг много, — он замахал руками, словно ему не хватало слов, — много волна, много цвет. Маленькие люди Саванта мозг есть большая серая волна, за которой идут остальные. Если взять эта волна, они подчиниться.
Джан с тоской обвел людей взглядом.
— Джан не уметь говорить, — сказал он, как всегда, без выражения, но людям почудилась горечь в его голосе, — Джан не уметь научиться. Говорить сложно.
— Ты хорошо говоришь, Джан, — ласково заметил Кэс, — мы все поняли. Это понятно. Очевидно, вульгары — все или только те, что служили в тюрьме, в силовых структурах — были генетически изменены так, что не могут не подчиняться. Это изменило их мозговые излучения таким образом, что Джан смог их подчинить. Но все равно это интересное свойство! Телепатия джанов вообще мало изучена.
— В любом случае, если бы не ты, мы все бы погибли, — Лотта похлопала Джана по плечу. Тот обратил к ней коровьи глаза с длинными ресницами.
— Кэс, — поинтересовался Ю, — то есть ты считаешь, что наука у них не развивалась вообще?
— Нет, — Кэс покачал головой, — Коста продвинулась подальше, чем они!
— Но почему? — спросила Чин, — как могло так сложиться? Если с самого начала они были учеными и хотели развивать науку?
— И правда, непредставимо, — согласилась Лотта, — я знаю среду ученых. Все же это интеллигентные люди, не зацикленные на потреблении, действительно в основном неплохие, занятые познанием. Как они могли так выродиться?
Кэс пожал плечами.
— Я думал над этим. Видимо, это произошло так.
Первое поколение савантян действительно были учеными. С ними вместе работали, конечно, и техники, обслуживающий персонал, операторы производства, ну и конечно, им нужны были врачи, воспитатели, психологи и прочие. Но они решили искусственно выделить одну группу людей, объявив ее более важной, чем все другие. Дать этой группе всю полноту власти.
А это неверно.
Кажется, что это логично — если люди способны разобраться в геноме или рассчитать орбиту далекой звезды, то они умнее других, и следовательно, смогут лучше справиться с задачами управления. Но на самом деле, как ни парадоксально это звучит, ученые не умнее всех остальных людей. Существуют разные виды интеллекта и разные их сочетания. Наконец, существует опыт, который часто ценнее, нежели теоретическое знание. Именно поэтому демократия в Коммуне предполагает равное участие тружеников всех специальностей — эмоционального художника, техника-практика, педагога-гуманиста и математика-теоретика. Именно поэтому доступ к управлению не должен зависеть от формального образования.
На Саванте ученые получили всю полноту власти, то есть — власти над другими людьми, а вместе с ней — привилегии, пусть сначала мизерные, всего лишь больший доступ к информации. Ученым на Саванте быть — престижно. Чтобы стать ученым, нужно преодолеть конкурс, поступить в учебное заведение, затем в аспирантуру… как вы думаете, дети этих ученых поступали туда на общих основаниях? Таким образом, уже второе поколение научных работников состояло не из бескорыстных исследователей, вернее, не только из них, а также из тех, кто пробился в науку, потому что это выгодно.
Затем бескорыстных исследователей и вовсе не стало.
Вторая ошибка савантян — уверенность, что науку не следует ничем ограничивать. Это неверно. Исследования и особенно практическое использование открытий требуют жесткого контроля со стороны общества. У нас на Косте могли в той же степени манипулировать геномом. У нас выводили самые фантастические виды животных и растений, добились максимального генетического здоровья и долголетия человека… я тоже генетически модифицирован! Но то, какие именно манипуляции допустимы, решали не сами ученые, решало общество. Посмотрите на результат, который получился на Саванте. Это катастрофа. Создание расы, не являющеся людьми в полном смысле слова… Расы рабов.
Это усугубило положение. Далее правители не только нашли способ легально, не изменяя идеологии Саванты, передавать власть по наследству. Они захотели, как всегда бывает в таких случаях, также владеть собственностью. Так появились деньги. Деньги за участки территории, за дорогостоящие исследования, за долголетие и генные модификации детей. Рабов штамповали бесплатно.
Конечно, они давно уже никакие не ученые. Они называются учеными, как в древние времена высший класс именовал себя аристократией, вешал на себя пышные титулы. Вот и их ученость, образование — не более чем титул честолюбия ради, означающий на самом деле общественный статус.
— Значит, как планета СТК…
— Абсолютно безнадежно, — вздохнул Кэс, — они дальше от СТК, чем любая из обычных планет, побывавших под ксалийцами.
— Что же мы теперь будем делать? — спросила Светлана.
— Будем искать дальше, — Кэс пожал плечами, — вести разведку на разных планетах. Я думаю,что-то должно было остаться от Коста-Нуэвы. Не я же один выжил тогда! У нас было много кораблей, много космических баз.
— Обратите внимание, — вдруг сказала Лотта, — никому из нас уже не хочется оставаться на Руси или какой-нибудь подобной планете. Чем так — лучше уж и дальше летать всем вместе на "Союзе"! Разве нам тут, в конце концов, плохо?
— Неплохо, — улыбнулся Кэс, — но может быть, со временем мы найдем и базу — место, где можно будет жить и время от времени летать в Космос. Главное — искать и не сдаваться!
История третья. Враги.
Глава 1. Межзвездный дрейф.
В семнадцать часов по бортовому времени Чин вернулась домой. Тина сидела в ее каюте за столом и крутила из разноцветных проволочек что-то сложное. Чин подняла брови.
— С каких это пор ты занимаешься рукоделием?
— Это не рукоделие! — возразила девочка, — это подарок Джану.
— А что, у него день рождения?
— У них не бывает дней рождения! — покрутила головой Тина, — у них бывает тлаолла.
— А что это еще такое?
— Ну это когда несколько джанов собираются и вступают в тесную телепатическую связь… и физическую тоже. Они так размножаются. Потом они всю жизнь отмечают этот день.
— Матерь божья! — покрутила головой Чин, — ну у тебя и познания!
— А помнишь, у Макса недавно же был день рождения, ему все дарили подарки, поздравляли. Я и спросила Джана, а он мне рассказал. А вот это, то, что я делаю — это рубиргха.
— Чего?
— Рубиргха. Ну это как бы такое письмо. Они раньше так писали друг другу. Сплетали ниточки. А сейчас это вроде как талисман. Или украшение.
— Ну ладно, — Чин села на койку, — а чего ты у меня делаешь?
— Так Джан ко мне в гости ходит все время… надо же, чтобы он не заметил. У него через октаду будет тлаолла.
Чин забралась на койку с ногами.
— А уроки ты сделала? — спросила она.
— Конечно, сделала, а как ты думаешь, у Антуана попробуй не сделай! А ты чего делала? — поинтересовалась дочь. Чин вздохнула.
— Да я еще и дома с утра не была. Ну работа как обычно, профилактику сделали с Джаном, оранжерею посмотрели. А потом занятия! Спорт у Светы… ты, кстати, что теперь, во вторую смену ходишь?
— Ага, я с двух часов была. Я знаешь как Ю вмазала! Я ему почти нос сломала! — похвасталась Тина. Мать вздохнула.
— Еще сегодня были занятия у Лотты и Кэса. У Лотты в космографии практиковались, а Кэс…
— Пилотирование! — радостно воскликнула Тина, — а между прочим, Кэс сказал, что мне тоже скоро можно будет попробовать челнок! Когда я симулятор сдам.
— Да-да, тебе-то уж точно. Нет, сегодня мы не пилотированием занимались. История и обществоведение. Кэс с Антуаном читали лекцию по устройству СТК, ну и о том, как человечество вообще пришло к такой форме. Очень интересно. Я даже не думала!
— А ты когда занятие ведешь? — спросила Тина.
— Завтра. Еще подготовиться надо, кстати! Системы жизнеобеспечения. Собственно, материал сухой, но это надо знать. Мы же договорились, что должны обучить друг друга на случай, если кто-то погибнет. Чтобы корабль без специалистов не остался.
Чин вытянула ноги.
— Словом, что-то и здесь уже ни на что времени нет…
— Ага! — злорадно фыркнула дочь, — не мне одной в школу ходить!
— Мне еще к Максиму сейчас…
— А это зачем?
— Ну понимаешь, — отчего-то смущенно начала объяснять Чин, — он это… завтра у него тоже занятие. Основы первой помощи. Ну и я… словом, он меня попросил быть моделью.
— А-а, — протянула Тина, подозрительно глядя на мать. И снова занялась рукоделием.
Лотта сидела, забравшись с ногами в кресло, в темных очках-читалке и беззвучно шевелила губами. Кэс оторвался от рутинной проверки систем и взглянул на женщину.
Можно сидеть в обсерватории, можно в своей каюте, в коммоне, в зале релаксации, да где угодно. Но когда у него было дежурство, Лотта частенько приходила посидеть в рубку.
Кэс и сам заметил, что его тянет туда же в те часы, когда дежурит Лотта.
— Над чем работаешь? — спросил он. Лотта пальцем сковырнула очки-экран и взглянула на Кэса ясными голубыми глазами.
— Обобщаю данные по системе Мару. Я там много интересного накопала, особенно на Мару-1. У меня такая теория возникла насчет горячих планет… Потом расскажу. Я хочу сейчас проверить все, сделать расчеты и изложить. Антуан считает, что все верно! Никогда не думала, что буду заниматься таким типом планет, моя страсть — газовые гиганты! Вот система Ленина — это было здорово. Если бы еще раз на такое полюбоваться…
— Надо подумать, — пожал плечами Кэс, — поговорим на собрании, может, народ согласится науки ради посетить какой-нибудь интересный газовый гигант.
Лотта кивнула.
— А знаешь, о чем я думала вчера? Даже заснуть не могла. Мне все не дает покоя тот случай с черной дырой. Как это могло случиться?
— Мы же решили, что на современном уровне развития науки мы не в состоянии ответить на этот вопрос. И данные Антуана не позволяют. Значит, и СТК еще не дошла до таких объяснений.
— Мы с Чин об этом болтали, пока плавали в бассейне, — продолжила Лотта, — у Чин своя теория, конечно. Она считает, что это сверхразум. Разумная сила, которая сохранила наши мыслящие структуры.
Кэс поморщился.
— Это первое объяснение, которое приходит на ум, — согласился он, — но слишком уж оно…
— Попсовое, — подсказала Лотта.
— Вот именно. Было бы слишком просто: сидит такой сверхразум в черной дыре… может быть, они заодно и Вселенной управляют. Ура, мы наконец-то нашли кандидата на роль бога!
— Но все равно, хоть это и попсово, а исключать такое объяснение нельзя, — задумчиво произнесла Лотта.
Кэс взглянул на часы.
— Кстати, Вета с Ю сейчас уже должны явиться.
— Перейдем в коммон? — предложила Лотта.
Кэс бросил взгляд на экран, на котором все еще ползли данные проверки. Свое дежурство он всегда использовал для подобных рутинных операций — будучи космонавтом по специальности, он единственный мог квалифицированно провести их.
Если, конечно, не считать Антуана, но проверки всегда должны проводиться минимум двумя независимыми экспертами.
— Я сейчас, Лоттичка. Скоро все обсчитается уже. Минут пять осталось.
Женщина поднялась.
— Тогда я пойду, приготовлю уже… тебе чего-нибудь взять?
— Да, сделай мне клубничный коктейль, ну ты знаешь.
Лотта кивнула и вышла. Ю и Светлана уже ожидали ее в коммоне, на столе было уложено большое разноцветное поле и расставлены фишки.
У экипажа "Союза" в последнее время в моду вошла одна из любимых игр, бытовавших на Совете — "Карта Галактики" (Тина сократила название до "Карги"). Играть в нее удобнее всего вчетвером, и приходилось следить лишь за тем, чтобы азарт игры не заставлял забыть и бросить все остальные дела, сон и дежурства. Рекорд по длительности партии поставили как-то Чин, Светлана, Ю и Лотта, игравшие трое стандартных суток подряд. Личный рекорд побед по очкам вот уже два месяца принадлежал Тине.
— Чур, я играю зелеными! — объявила Лотта и отправилась к окну репликатора — сделать напитки себе и Кэсу.
Чин сидела на прозрачной крыше саркофага — камеры интенсивной терапии, свесив ноги в ярких малиновых ботинках.
Максим увлеченно рассказывал ей о работе. Все последние месяцы он использовал время, свободное от курсов, занятий и игры в Каргу, для того, чтобы изучить возможности омоложения и продления жизни экипажа.
Кэс на своей планете был генетически модифицирован до рождения, так что ожидаемая продолжительность жизни даже при неблагоприятных обстоятельствах у него была не менее 130 лет.
Однако в СТК разработали и менее радикальные методы, позволяющие добиться почти того же результата. Сочетание всех этих методов на Коста-Нуэве привело бы к тому, что поколение Кэса имело все шансы дожить и до трехсот лет. Если бы, конечно, планета не была уничтожена бриггами.
Максим сейчас осваивал радикальную очистку организма и волновую терапию. Несколько дней назад он испробовал метод радикальной очистки на себе.
— Лабораторные показатели пока не изменились, — говорил он возбужденно, — но это нормально. Я был здоров. А вот тесты показывают улучшение реакции на 20 процентов и интеллекта на 6 процентов. Антуан утверждает, что это нормально, ведь и работа мозга резко улучшается! И самое главное — самочувствие! Я как заново родился…
— Хэй, мне что-то тоже захотелось попробовать! — воскликнула Чин. Максим кивнул.
— Надо выждать контрольный срок, два месяца. А потом — добровольцы, пожалуйста. В конце концов, риск практически отсутствует. Антуан говорит, что это рутинная процедура, и на Совете ее проходили все.