— Оглушило? Как?
— Пакет из «„Урагана“» прилетел. Почти на голову свалился. А может там ещё что-то было, я даже не поняла, слух сразу отключился.
— Пакет чего? Что за ураган? О чём ты, вообще?
— Ты мне допрос устроить решил, или, всё же, поможешь? Я ведь почти ничего не знаю.
— Да я тоже не знаю, с чего начинать. Значит, так, первым делом, держись подальше от игроков, это я тебе уже объяснил. И к цифрам тоже не приближайся, ты им не нравишься.
— Это я и без тебя знаю.
— Вот и прекрасно, что знаешь. Учти, что чем дальше ты уходишь от центра кластера, тем паршивее к тебе относятся цифры. Это потому что, весь город разделён на кольцевые зоны агрессии. Если в центре цифры тебя кое-как терпят, то на окраинах станут бросаться с кулаками, как только на глаза им попадёшься. Не все, конечно, некоторым до тебя и там дела нет, но мирно настроенных будет меньше всего. Такие здесь правила. А тебе надо по-быстрому валить из города, значит, срочно учись оставаться незаметной.
— Это ведь город, а не тайга. Ничего не получится.
— Старайся, Ошибка, как следует, старайся. У Посредников есть интерактивные карты с полным функционалом, по ним можно отслеживать возникающие очаги агрессивности. Если где-то попадешься на глаза злобным цифрам, там, скорее всего, появится отметка агрессии. Это я про окраины говорю, но может и в центре сработать, особенно на последних стадиях заражения, где нормальных уже не так много остаётся. Ты хоть что-нибудь про этот город помнишь?
— В каком смысле?
— Понимаешь, это ведь тот самый город, откуда взяли тебя и ещё двоих новичков. Даже при полной амнезии у тебя хоть что-то должно сохраниться, хоть какие-то воспоминания.
— Я помню абсолютно всё, нет у меня никакой амнезии. Только не помню, как я попала в тот морг.
— А что последнее ты помнишь? — неожиданно напрягся Шестьдесят Второй.
— Я шла с тренировки. Впереди на дорогу вылез щенок, за щенком на дорогу выскочил маленький мальчик, как раз под машину. Там водитель по телефону разговаривал, глаза стеклянные, он никак не успевал среагировать. Я успела добежать, выхватила мальчика из-под колёс, но до обочины добраться не смогла, с той стороны на меня огромный мужик нёсся, справа грузовик не давал ничего сделать, слева тоже.
— Что этот мужик от тебя хотел?
— От меня ничего он не хотел, он хотел мальчика подхватить, но не успевал, только дорогу мне загородил. Получается, помешал. Я откинула ребёнка подальше и врезалась в этого мужика, упала, крутанулась, чтобы грузовик проехал надо мной, не задев колёсами. Он, как раз, начал тормозить. А потом хлоп, и темнота. И слова красные. Что было между темнотой и тормозившим грузовиком, я не помню.
— У тебя что, повышенный показатель реакции?
— Ага, я долго спортом занималась.
— По твоему рассказу заметно. В общем, ничего не было.
— В каком смысле?
— Между темнотой и тормозившим грузовиком ничего не было.
— Как это, ничего?
— А так это. Совсем ничего. Ошибка, можно вопрос? Нескромный. Тебе сколько лет? Восемнадцать уже исполнилось?
— Почти.
— Почти? Это означает, что нет?
— Ещё нет.
— Всё с тобой понятно…
— Тебе, может и понятно, а мне ничего не понятно.
— Да говорю же, не было ничего между темнотой и грузовиком. Ты не теряла память, Система с тобой и правда ошиблась. Похоже, она собиралась забрать того мужика, так было рассчитано. Система задействует такие вычислительный мощности, какие нам и не снились. Она, как бы, получает прогноз будущих событий. Очень точный прогноз. Многие игроки, со временем, вспоминают, что попали сюда в момент смерти. Понимаешь? Она именно таких выбирает, ей нужны те, кому до смерти секунда остаётся. Тот мужик должен был оказаться под колесами, в той же точке. Но Система не рассчитала, она тебя не учла в расчётах. Возможно, тупо ошиблась, или у тебя нестандартное поведение, плохо прогнозируемое. Ты что, реально пыталась проскочить между колесами грузовика?
— Ну да. Я мелкая, а у него высокий клиренс.
— Ты явно какая-то не такая, как все, и дело тут не в реакции.
— Мне это часто говорят.
— Понимаешь, Система никогда не забрасывает сюда несовершеннолетних. Обычно, возраст игроков начинается от двадцати лет. Изредка, попадаются помладше, но меньше восемнадцати, никогда. Это железное правило, и ты, получается, его нарушила.
— Да? Как я могла что-то нарушить?
— А очень просто, ведь ты не должна здесь быть.
— Вообще-то, я сюда не просилась.
— Думаешь, остальных игроков сюда вежливо пригласили? Нет, Ошибка, сюда никто не просится. Что ты ещё помнишь?
— А что именно тебя интересует?
— Ты помнишь друзей детства? Школьных учителей? Что ты можешь вспомнить из самого старого? Какое твоё первое воспоминание?
— Да я всё, что угодно могу вспомнить. Не помню только, как в пеленках лежала и момент рождения. А в остальном, помню почти всё. У меня немножечко ненормальная память.
— Система на тебя конкретно забила, раз её не зачистила. Она всем память стирает, почти в ноль. То есть, не совсем так, там избирательно: все знания остаются, но невозможно вспомнить, как и откуда их получал. И всё личное тоже забываешь. Чтобы вернуть часть потерянной памяти, для начала, надо до десятого уровня прокачаться. Ладно, это уже неважно. Чем ты там сейчас занимаешься?
— Иду.
— Ты передвигаешься пешком?
— Ну да.
— Это не самый лучший вариант. Тебе сейчас надо продумать самый удобный маршрут к окраине. Если помнишь город, а ты его должна помнить, знаешь, где меньше всего народа шастает. Вот там и выбирайся, не надо идти просто так.
— Поняла, сейчас подумаю.
— Остановись, подумай хорошо и только потом иди. Береги силы, лишние движения не делай.
— Сейчас мне некогда этим заниматься.
— Некогда думать? Это что, шутка? Как тебя понимать?
— А так, что я сейчас не к окраине иду.
— Да? И куда же тебя понесло?
— Домой.
— Как это, домой?
— Очень просто. Это ведь мой город, ты не забыл? Значит, в нём есть мой дом.
— Ты слышала, что я тебе говорил?
— Да.
— Слышала, да не слушала. Даже если дом здесь есть, он уже не твой. Просто, копия. Не нужно тебе туда.
— Нужно.
— Ошибка, ты показалась мне неглупой, пока не начала тупить. Заруби себе на носу: это не твой город и твоего дома в нём нет и не может быть. Даже если увидишь своих родных, это будут не они. Да пойми уже, наконец, это всего лишь копии с частичной памятью, они тебя даже не вспомнят. Ну а если и вспомнят, какой в этом смысл? Знаешь, что с ними сейчас происходит? Прямо сейчас? В их затылках формируется гнездо паразита, который постепенно берёт управление телами на себя. Через несколько часов все, кого скопировали с твоих родных, окончательно свихнуться и сожрут тебя. Натурально сожрут, без соли и перца. Они превратятся в безмозглых тварей, помешать этому ты не сможешь. Понимаешь? Хотя, о чём это я?.. Посредники и боты доберутся до тебя быстрее, если, вместо того, чтобы со всей дури мчаться к окраине, засядешь в родном доме. Что в моих словах непонятного?
— Я всё поняла.
— Вот и хорошо. А теперь остановись и продумай маршрут.
— Сначала зайду домой.
— Ну вот что ты за человек такой…
— Я человек, который умеет просчитывать каждый свой шаг.
— Ну да, так и есть, конечно, я сейчас смеяться начну… или рыдать. Значит, рассчитывать хорошо умеешь?
— Именно это я сейчас и делаю.
— Ты сейчас тупишь. Просто тупишь.
— Нет, ты не понимаешь.
— А что тут понимать? Ты просто тупишь, по бабски тупо.
— Если я попаду домой, кое-что смогу сделать. Там есть и обувь моего размера, и одежда. Возможно, что-то с машиной получится. Если даже её не найду, в гараже обязательно должен быть велосипед, им редко пользуются. Это очень большой город, чтобы выйти из него пешком, понадобится несколько часов. Я говорю, о простой ходьбе, а ведь мне еще и помешать могут.
— Обязательно помешают, даже не сомневайся. Ладно, может, ты мыслишь и в правильном направлении, но, я думаю, дело здесь точно не в обуви и одежде, тебя просто магнитом тянет домой. В принципе, это нормально, но очень не вовремя. Ошибка, ты хорошо начала, но пойми, время работает против тебя, ведь когда цифры начнут обращаться, ты станешь светиться от их нескончаемого агра на всю интерактивную карту. Посредникам не придётся тебя искать, это уже будет не охота, а избиение. Валить надо, по прямой валить и валить быстро, а не искать то, чего здесь нет.
— Всего лишь одежда и обувь. Мне это очень нужно. А сейчас извини, я отключаюсь, за мной какой-то подозрительный мужик повернул. По-моему, это ещё один ненормальный.
— Ещё один?!
— Ну да, ещё. Один такой уже пытался разбить мне голову. До связи, Шестьдесят Второй.
Время жизни 02.39
Родные места
Алкоголики, наркоманы, моральные уродцы, всевозможные жалкие личности и прочие никчемные отбросы, уже не первый год укрывавшиеся в мятежном городе, при наглейшем попустительстве предателей, только что средствами радиоэлектронной борьбы посадили беспилотник, отправленный к площади Металлургов с целью съёмки последствий обстрела. Генерал захотел лично полюбоваться на руины, пожары, и прочие приятные для глаз зрелища.
И конечно же, на трупы. Дохлых сепаратистов там, должно быть, немало валяется.
Недоумка, который сообщил нехорошую новость, спасло от немедленной жестокой гибели лишь только то, что доклад проводился по телефонной связи. Но даже так, генералу очень сильно захотелось ухватиться за кабель и быстро добежать, держась за него, до другого конца линии.
А там, схватить несомненного изменника, который принёс дурную весть, за шею, сжать пальцы до хруста кадыка и вываливания изо рта почерневшего языка.
Душить-душить-душить, пока ладони сами по себе не разомкнутся от усталости. А потом плюнуть удавленнику в лицо, приказать закопать его возле помойки и вместо нормального креста установить табличку с надписью «„медицинские отходы повышенной вонючести“».
А что ещё прикажете сделать с наглым негодяем, сообщившим, что приятного зрелища ожидать не приходится?!
Что же делать… что же теперь с этим делать… Надо ведь убивать… надо… Но как? И кого?
Может, придушить того человека, который всегда приходит, когда его зовут? Как там его? Вестовой? Ординарец? Адъютант? Адмирал?..
Да блин! Какой, к чёрту, адмирал, если до ближайшего моря сотня километров!
А, может, оно ближе? Что-то с памятью непонятное, мысли путаются, самое простое арифметическое действие просчитать не получается.
Ладно, с памятью и математикой он как-нибудь потом разберётся. А сейчас, несмотря на гнетущую тяжесть потери, надо собраться с силами и продолжить.
Что продолжить? Ну как это что! Убивать, конечно, снова и снова убивать, по мере подвоза боеприпасов на позиции.
Можно вызвать того человека, но не душить. Надо ему приказать, чтобы город начали слушать всеми средствами. Очень внимательно слушать. Даже если хитрые микрофоны засекут пистолетный выстрел, это следует считать актом агрессии. И стрелять-стрелять-стрелять в ответ из всего, что готово к применению.
Развивающийся паразит, будто представив, что ожидает город в самое ближайшее время, на миг ослабил тиски, сжимающие мозг, и голову генерала посетила относительно умная мысль.
Полного контроля акустического диапазона мало. Надо ещё и про радиодиапазон подумать.
Но как отфильтровать гражданские источники радиосигналов от военных?
Да никак. Стрелять надо по всем источникам, без разбора.
Но ведь там сплошной сигнал, ведь у каждого гражданского в кармане работает мобильный телефон, а гражданских там считать не пересчитать. То, что связь отключена, ещё ничего не означает, трубки по-прежнему излучают радиоволны.
Тиски вновь сжали мозг и генерал злобно усмехнулся.
Излучают? Ну и прекрасно, значит, при отсутствии акустических шумов, стрелять можно, куда угодно. Получается, весь город представляет собой сплошную цель, это значительно облегчает выполнение боевой задачи.
Только надо не забыть сказать, чтобы по источникам выстрелов наводились в первую очередь. Где гремит оружие, там и главное зло, именно там находятся те, на кого работают предатели.
* * *
Дом, в котором последние два года проживала семья Киры, одна из тридцати трёх серых панельных коробок, построенных, в основном, для работников самой большой шахты в городе. Их поставили неподалёку от центра и одновременно особняком от него. С одной стороны протекает река с низменными подтапливаемыми по весне берегами, с другой микрорайон сливается с частным сектором, тянущимся до самой северной окраины, с двух остальных подступают парковые зоны.
Именно по парку Кира и подобралась почти к самому дому. На самом деле, парком эти заросли называть сложно, это, скорее, лесок с множеством дремучих уголков. Но и удобных тропинок в нём хватает, о некоторых даже не все местные знают. Вот одной из них она и воспользовалась.
На последних шагах сбавила скорость, напряженно всматриваясь вперёд. Там, среди деревьев, проявляются просветы, ещё чуть и покажется дом. Ей и хочется его увидеть и одновременно страшно, ведь она совершенно не представляет, как на это отреагирует.
А уж что случится, если повстречает кого-то из своих… Немыслимо такое представить. Немыслимо. Что же делать, если это и правда, произойдёт? Вот что?..
И тут, выбивая из головы одни тревожные мысли и забивая на их место совершенно другие, впереди отрывисто грохнуло. Затем ещё несколько раз. Уши Киры восстановились не до конца, всё ещё чудят, но сейчас сомнений нет, она узнала эти звуки и даже поняла, что их источник располагается очень близко.
Это выстрелы гаубиц, целая батарея расположилась прямо среди домов. Пропаганда противника хронически и уныло обвиняет защитников города в том, что они всегда ставят артиллерию в густонаселенных местах, но Кира прекрасно знает, что это, за редкими исключениями, неправда. Если кто-то попытается так поступить, сами солдаты будут сильно против, не говоря уже о местных жителях, которые не постесняются выразить свое возмущение. Случалось, массовые протесты устраивали, даже если орудия ставили на удалении от посёлков, в чистом поле.
Тут всё просто, ведь в городе все, включая детей, очень быстро уяснили, что если пушки стреляют, они себя этим выдают, показывают позицию. А дальше, возможно, начнется контрбатарейная борьба, то есть, прилетит ответка от противника. В осаждающей армии хватает всевозможных проблем, поэтому, возможны самые разные варианты, в том числе и нетрезвые артиллеристы, халатно относящиеся к процессу наведению орудий. К тому же, враг, обычно, использует старые, давно просроченные заряды имперских времён. Порох в них частично изменил свои свойства, точность попадания из-за этого страдает, снаряд, даже при идеальном состоянии ствола, запросто может упасть далеко от расчетной точки. Значит, вся округа в опасности, а ведь проживают в ней самые разные люди. В том числе жёны солдат, их матери, дети, друзья. Или просто люди, которым дороги их дома настолько, что они с голыми кулаками набросятся на тех, кто подвергает их, хотя бы, тени угрозы.
Никому в голову не придёт расположить батарею в столь компактно застроенном микрорайоне. Если уж сильно понадобится, для этого есть обширная пустошь за рекой, или парковая зона, через которую Кира сейчас пробирается. И там и там найдутся варианты, при которых от пушек до ближайших домов окажется побольше километра. Это, конечно, не гарантирует безопасность мирных жителей, но даже у самого косоглазого наводчика большая часть снарядов будет взрываться на приличном удалении от посёлка.
Однако, Кира прекрасно слышит выстрелы, и она знает, что впереди ничего нет, кроме тридцати трёх многоэтажек её района. Этого не может быть, однако, это есть. Гаубицы действительно установлены среди домов и прямо сейчас местоположение батареи определяет вражеская артиллерийская разведка.