Мне казалось, Фридрих совсем с ума сошел, покрывая тонкую кожу шеи и ключиц беспорядочными рваными поцелуями, теребя пальцами мои соски и глухо порыкивая от нетерпения. Ждать дольше он был явно не намерен, да и чего уж там… Я тихо вздохнула, сжимая в кулачках простынь. Сердце вновь странно сжалось в груди, но герцог, заметив, видимо, испуг в моих глазах, тут же накрыл губы теплым неторопливым поцелуем, словно пытаясь успокоить. Как-то отстраненно подумалось, что если каждая ночь у нас будет такой, то я, может, и не против за него замуж выйти…
Кончики пальцев медленно скользнули по внутренней стороне бедра и чуть выше, между ног. Бедра сами собой раскрылись шире, и Фридрих медленно ввел в меня два пальца. Тихий вздох. Ощущения были не слишком-то приятными, и я отвела взгляд, стараясь не слишком-то обращать на это внимание.
– Малыш, доверься мне, – тихо шепнул Фридрх, – расслабься, все хорошо будет…
Стыдно, страшно и горячо… Сразу ненужные, уже почти совсем стертые воспоминаний всплывают, когда его пальцы меня изнутри ощупывают. Неожиданно я выгнулась, резко выдохнув и закусив губу, по телу от низа живота прошлась волна сладкой обжигающей дрожи, и я сама нетерпеливо качнула бедрами, насаживаясь на пальцы и сгорая от стыда. Чертовы животные инстинкты…
Фридрих отстранился. Послышался лязг пряжки его ремня, и вся сжалась, наблюдая за ним сквозь стоявший перед глазами туман. Герцог враз избавился от последнего предмета одежды, и я стыдливо опустила взгляд, стараясь не думать ни о чем, пока не ощутила приятную тяжесть на бедрах. Фридрих, склонившись ко мне, что-то шептал на ухо, одновременно поглаживая чувствительную кожу меж бедер. Впрочем, я довольно скоро удостоверилась, что зря его не слушала, потому что в следующее мгновение, герцог надавил ладонями на мои колени, разводя их в стороны, и я почти сразу же почувствовала, как меня заполняет его твердый горячий член. То ли с непривычки, или по какой другой причине, было немного больно, поэтому пришлось, прижмурившись, закусить губу, подавляя болезненный стон. Фридрих лишь несколько секунд медлил, давая немного привыкнуть, потом принялся вжимать меня в простыни грубыми глубокими толчками, от которых сперва было даже больно немного, но отстранится герцог не позволил, сжимая бедра. Я тихо заскулила, но лишь когда окончательного расслабилась, приложив к этому все усилия, сквозь болезненную дымку начало пробиваться острое наслаждение, захватывающее целиком и перекрывая все остальные чувства.
Я тихо застонала, беспомощно сжимая в руках простынь и выгибаясь под Фридрихом. С губ срывалось его имя, вперемешку с судорожными рваными вздохами. А толчки все глубже и сильнее становились… И все же я как знала, что герцог предпочитает грубо… Похоже на изнасилование? Только где это видано, чтобы жертва насильнику так сладко на ухо стонала, да еще и спину царапая. Мне ведь тоже нравится, черт возьми. Я и не знала, что это так приятно, чувствовать в себе мужчину… Что так вообще бывает… И как я утром ему в глаза посмотрю? Хотя впрочем, неважно…
Это уже невыносимым становилось, Фридрих хрипло порыкивал в такт движениям, а я только судорожно воздух ртом ловила, совершенно обо всем забывая, напрочь и безвозвратно… Черт, как же это все-таки грязно и в тоже время…
Я выгнулась всем телом, хрипло вскрикнув от накрывшего меня с головой наслаждения, перед глазами все смазалось, да и окружающий мир целиком растворился, потому что как-то неловко неважен был сейчас. Я без сил упала на простынь, еще не в состоянии прийти в себя после настолько ослепительной вспышки. Фридрих толкнулся в меня еще два раза, потом, содрогнувшись, повалился сверху.
– Фриц… Милый… Слезь с меня, пожалуйста… – я попыталась его растормошить, после того, как окончательно пришла в себя и отдышалась.
Герцог что-то неразборчиво промычал в ответ и откатился в сторону, тут же притянув меня к себе.
– Ты мне сказать ничего не хочешь? – тихо поинтересовалась я, наслаждаясь теплом объятий, в которых маленькой себя чувствовала, словно кукла.
– Женюсь, малыш, обязательно женюсь, – промурлыкал он мне на ухо.
– Ну хорошо хоть не на потрахульки развел, – мрачно заметила я в ответ.
– Чего-то еще хотела услышать? Уж не знаю веришь ли ты в любовь с первого взгляда…
– Когда влюбляются с первого взгляда, коленом по лицу не бьют, – хмыкнула я и тут же приложила ладошку к его губам. – Ладно уж, у алтаря объясняться будешь.
Герцог утвердительно кивнул, зарываясь лицом в мои волосы, а я сопротивляться не стала, устало отдаваясь царству Морфея.
========== Часть 15 ==========
Утро было теплым и как нельзя более приятным. Едва только проснувшись я обнаружила себя в объятиях герцога, который еще спал, крепко прижимая меня к своей груди. Еще несколько минут я позволила себе наслаждаться теплом его обнаженной кожи и размеренным дыханием в макушку, чувствуя себя особенно маленькой и хрупкой в его руках.
– Фриц… – осторожно позвала я, когда по моим примерным расчетам, пора бы уже совсем просыпаться. – Фридрих… Отпусти меня, мы так не договаривались! Фридрих!
Я тяжело вздохнула, безуспешно пытаясь выбраться из его объятий. А вдруг служанка зайдет? Тогда вообще окончательно писать пропало можно будет… Ладонь сама потянулась к лицу герцога. Я осторожно коснулась его щеки, а потом неожиданно немного вывернулась и слегка коснулась его губ своими, чувствуя, как по позвоночнику проходит чуть заметная дрожь.
– Я смотрю, ты продолжения вчерашнего алкаешь? – ехидно усмехнулся Фридрих, неожиданно прижав меня к кровати и нависая сверху.
– После свадьбы, герцог, имей совесть в конце концов, – я смущенно прикрылась простыней, но Фридрих ее тут же отбросил на пол, издевательски медленно и внимательно разглядывая меня.
Палец его не спеша скользнул от ямочки меж ключиц до низа живота и тут же остановился.
– А впрочем… Ты права, – заключил он, и тут же поднялся с постели, принявшись одеваться.
Ему-то хорошо, у него хоть шмотки целы…
– Вот держи, несчастная, – герцог кинул мне какое-то странное платье, не особенно примечательное, но довольно милое, атласное, с узором из алых цветов. Будет жаль, если его постигнет та же участь, что и первое. – Твоя принцесса имела привычку раскидывать свои вещи по всему замку. А может, это и не ее вещи, – герцог передернул плечами, открывая дверь спальни. – Оделась? Идем, чего сидишь?
Я молча поднялась, кинув взгляд на бесстыдно смятую кровать, и поспешно последовала за Фридрихом. И все же… Скоро ли мне удастся отсюда сбежать? Неужели, чтобы усыпить герцогскую бдительность, придется каждую ночь под него ложиться? Мои размышления прервал неожиданный толчок сзади.
– Здравствуй, Лео, – шепнул мне на ухо неизвестно откуда взявшийся Юрген. – Как жизнь?
– Потихоньку, – тихо вздохнула я в ответ.
– Герцог успокоился?
– Да, немного. Во всяком случае, у меня была возможность узнать его чуточку… кхм… поближе…
– А ну да, наш взвод слышал, – утвердительно кивнул Юрген, и я тут же залилась густой краской.
Почему меня никто не предупредил, что здесь стены такие тонкие?! Герцог, зараза, специально все подстроил, чтоб у меня потом не было возможности отказаться от замужества… А я все равно его не люблю, даже если мы одну ночь вместе и провели.
Фридрих проследовал в кабинет и, устроив меня в мягком кресле слева от своего стола, занялся бумагами вместе с Юргеном. Я скучала, тихо сидя на одном месте и равнодушно оглядывая интерьер. Только тут стало заметно, что из кабинета есть выход в сад через небольшую стеклянную дверь в самом углу. Что ж, удобно придумано.
В дверь постучали, и вошла все та же старая служанка с подносом. Да уж, от завтрака военных лет много ожидать не приходится. Фридрих молча придвинул предназначавшуюся мне тарелку и невозмутимо продолжил обсуждение малопонятных мне стратегических планов. А на душе все хуже становилось. Вот прямо здесь, сейчас говорят о захвате моей страны, где остались родители, тетушка, сестра… Зря я этого Вессаля послушалась, лучше бы осталась дома, и было бы, как судьбой предначертано, чем вот так вот мучаться от неизвестности.
Я так и сидела, поджав колени и нервно кусая губы, пока Юрген, поднявшись, не покинул кабинет, отправляясь исполнять очередные герцогские поручения.
– Фридрих… – тихонько позвала я. – А зачем война бывает? Ты чего добиться хочешь?
– Ее развязал не я, а мой старший брат. Он же в конце концов правитель. Но я полностью поддерживаю эту идею.
– Но почему?! – я даже с кресла вскочила, опершись руками на большой герцогский стол.
– Были причины, Лео. Не лезь в политику, это не женское дело, – спокойно проговорил Фридрих, откидываясь на спинку кресла.
– Ах так! А то, что на этой войне мою семью убить могут, это тоже не мое дело?! – я ударила ладонями по грубому дереву, его высказывание почему-то слишком разозлило. Наверное, я это зря…
– Сядь, – все также непроницаемо осадил герцог, – на военные действия есть серьезные причины. И я не желаю слышать претензий от маленькой дешевой шлюшки, возомнившей о себе невесть что. Твое дело – ложиться под желающих, и никаких других дел у тебя и быть не может, – Фридрих с силой ударил кулаком по столу, как только на двое не расколол…
Я зажмурилась от неожиданности, как-то сжавшись всем телом, и прежде, чем снова осмелилась взглянуть на него, прошло несколько секунд.
– А ты… Ты мне врал, оказывается, да? – пальцы судорожно сжали подол платья, к горлу подступил неприятный комок. – А знаешь, мне вчера с тобой… так хорошо было… – последние слова удалось договорить с огромным трудом, потому что голос от странно колючей боли предательски задрожал.
Уже ни о чем больше не думая, я развернулась, и с силой толкнув стеклянную дверь, выбежала в сад.
И только там, оставшись в одиночестве под каким-то высоким деревом с раскидистой кроной, я дала волю слезам. Какая же мразь этот герцог, бессердечный и жестокий. За что он так со мной? Кому я теперь такая нужна? Ублюдок.
Я осторожно прислонилась щекой к теплой древесине, беззвучно глотая слезы и уставившись перед собой ничего не видящими глазами. Почему вот больно так, будто мечом проткнули? Я же могу просто забыть, никому не сказать, потом сбегу как-нибудь… Ай, да кого я обманываю!
– Малыш, – Фридрих резко развернул меня к себе. Этого еще не хватало. Откуда он здесь взялся? – Прости, я перегнул палку. Забудь, ладно? – он порывисто прижал меня к себе, положив ладонь на волосы.
Ну кто так извиняется?
– Выпусти меня, отстань. Видеть тебя не хочу, – мрачно пробубнила я, пытаясь вырваться. – Сначала наговоришь таких гадостей, а потом вот извиняться приходишь. Бессовестный ты… Выпусти, говорю. Ты меня вообще слышишь? Фридрих, отпусти! Дурак, дурак, дурак! – я начала с силой колотить по его груди, только вот герцогу это, похоже, совершенно параллельно было, потому как он тут же вздернул мое лицо за подбородок двумя пальцами и прижался к губам теплым успокаивающим поцелуем.
И та немногая сила, которая еще в кулаках оставалась, очень быстро их покинула, и в груди ухнуло что-то, отчего дыхание резко перехватило. Фридрих быстро отстранился, оглядывая меня, видимо, очень удивленную. Я только губу до боли прикусила, чтобы не затребовать продолжения.
– Идем, – герцог поднялся с земли и со вздохом поставил меня на ноги.
– Куда? – интересно, что это он вдруг затеял…
– Мне показалось тебе нужно отвлечься от мрачных мыслей. О прошлом. О семье. Поэтому идем.
Я не стала больше доставать его расспросами, просто молча следуя, куда повел. А привел он меня на конный двор, расположенный немного левее от замка на небольшой возвышенности, откуда было видна дорога, по которой меня привезли в замок. Я облегченно выдохнула. Ну хоть не постель.
Внезапно по дорожке к нам подбежал какой-то солдат и, преклонив колено, что-то поспешно сказал Фридриху.
– Лео, оставайся здесь, я Юргена пришлю, – тревожно бросил герцог и поспешил по узкой каменной дороге вслед за солдатом.
Я так и осталась стоять рядом с каким-то гнедым конем, преспокойно жующим траву. В полной растерянности. Что, черт возьми, происходит?! Неужели герцог такой… такой лох?! Или здесь не так что-то? А впрочем, неважно. Пусть не думает, что пятилетние занятия конной ездой прошли для меня даром. И пока что Юрген еще не подошел, я поспешно отвязала узду, и неохотно разорвав подол так полюбившегося мне платья, оседлала коня. Может, Фридрих специально все это подстроил, только сейчас же не имеет смысла об этом думать.
– Давай, пошел! – я хлестнула поводьями.
Конь, фыркнув, сорвался с места, а волосы распущенные мгновенно растрепал ветер.
========== Часть 16 ==========
Дорога вспомнилась на удивление легко и быстро, даже несмотря на то в каком состоянии я была, когда в первый раз по ней проезжала с Вессалем. Где-то он сейчас… Только вот то ли тяжелый удар герцога в первую нашу встречу, то ли его нежные пальцы прошлой ночью почти стерли из памяти родное лицо. Интересно, а Фридрих расстроится, когда узнает, что я сбежала? Нет, скорее разозлится, рвать и метать будет. Пару копий сломает и успокоится. И хватит о нем думать, а то колени сразу же дрожать начинают, сидеть нормально на лошади не могу.
Единственное, что меня беспокоило – возможные преследователи. Поэтому приходилось каждые пять минут через плечо оборачиватся, пришпоривая коня. Но погони не было, да и что там, я не владела никакими военными тайнами, выкуп за меня и то не дадут, небось только рады будут, что я теперь исчезла. Так, стоп. Я до боли закусила губу. А может быть поэтому так все подстроено оказалось… Хотя… Я же обещала себе о герцоге больше не думать…
Остановиться пришлось только в полдень, чтобы дать коню отдохнуть, самой пришлось искать в лесу каких-нибудь ягод на пропитание, чтобы сил хватило добраться до дома. Поскорее бы… Как там родители… И Вессаль… Только, когда вспоминаю его, странная боль исподволь мучать начинает.
Уже ближе к вечеру, когда я сильно устала, да и конь настолько возмущенно фыркал, что пришлось пустить его шагом, вдали показались шпили отцовской резиденции. У меня даже слезы на глазах выступили. Казалось ведь, совсем недолго в плену пробыла, а уже думала несколько раз, что и вовсе сюда не вернусь… Надеюсь, меня быстро простят за побег, в конце концов он под эгидой Вессаля проходил.
Еще даже смеркаться не начинало, как я въехала во двор родного особняка. Только ожидала я другого приема, а не порядком десятка недоуменно, а порой зло уставившихся на меня глаз. И тут же поразила догадка, что восточные резиденцию отца уже захватили, она же к границе близко, но догадка эта, впрочем, довольно скоро опроверглась. Меня признала лишь старая служанка, бывшая в нашем поместье, сколько я себя помню. За сестрой старшей в детстве ходила она, да и за мной тоже. Казалось, добрее старушки в мире не сыщешь. Только как она разительно изменилась за то короткое время, что я отсутствовала. Сморщенное лицо еще более осунулось, а в глазах появилась тяжелая усталость. Впрочем, встретила она меня довольно радушно, помогла слезть с коня и даже прослезилась, уткнувшись лбом в мое плечо. И в поместье почему-то долго не хотела пускать, заставив почти во всех подробностях рассказывать ей, что со мной приключилось. А я не посмела отказать, умолчав только о вполне предсказуемых местах, и когда наконец закончила, собралась уже идти домой, но старая нянька настойчиво удержала меня за рукав. И вот тогда уже меня одолело беспокойство.
– С родителями что-то? – тревожно спросила я.
– Живы они, – служанка потупила взгляд, – идите в дом. Простите меня, юная госпожа.
И с этими словами старуха, прихрамывая, скрылась со двора.
Я недоуменно пожала плечами и, взбежав по лестнице, зашла в поместье. Раз слуги все почему-то новые, может, родителям еще не доложили о моем приезде, и есть еще шанс сделать сюрприз. Я поспешно поднялась в свою комнату, с облегчением обнаружив ее в том же состоянии, что и до побега, и переоделась в чистое платье. Увы, с корсетом.
Перед дверью в гостиную я на секунду замерла, а потом решительно ее распахнула. И остолбенела. В гостиной на широком диване вальяжно расположился лорд Вессаль, а напротив него, сложив на груди руки, сидела моя сестра.