— Поздравляем вас всех. — молоденькая медсестра лучезарно улыбнулась. — Оба здоровенькие- и мальчик, и девочка. Три килограмма и пятьсот грамм каждый.
— По пятьдесят пять сантиметров каждый. — более сдержанно дополнила ее напарница.
— Они прекрасны, правда? — когда одного детя передали маме, и второго – Андрею, то мама уже не сдержалась и заплакала. Розалинда тоже не сдерживала себя. С удивлением чувствую, как тоже готова присоединиться к коллективному рыданию вместе с... Робертом?
— Они замечательные. — Андрей смотрит как завороженный.
— Дети, идите сюда. — мама подзывает всех нас, чтобы мы могли посмотреть поближе.
Черт, у меня руки дрожат как у пьяницы! Глубоко вдыхаю, подходя ближе. Эрпы пока решили остаться в стороне, и мы с Робертом несколько боязливо подошли к койке. Мама чуть поморщилась, пододвигаясь ближе, чтобы передать нам одного ребенка.
— Возьмите ее на руки. Пожалуйста. — мама широко улыбалась, утирая слезы.
Она такая... маленькая. Моя сестренка... Девочка в пеленках чуть закопошилась, вяло двигая ручками. Страшно брать ее на руки. Такая... маленькая, хрупкая. Глубоко вдыхаю, и только после осторожно и правильно беря ее на руки.
Аккуратно придерживаю ее, внимательно изучая детское личико. Такая... милая. Чуть розоватое личико чуть сморщено, Аж становится страшно от того, насколько она хрупкое существо.
— Адриан... — почему-то, мне на ум сразу же пришло это имя.
— Адриан... Думаю, ей подойдет. — Андрей улыбается, качая на руках сына.
— Роб, держи. — хочу передать ее в руки брата, но замираю, видя, что он... плачет? — Ты чего?
— Что? А, мне просто в глаз что-то попало! — быстро говорит он. Улыбаюсь, передавая ему Адриан.
Смотрю на мать, улыбаясь. Даже не чувствую, как слеза скатывается по щеке вниз. Определенно, это самый лучший день в моей жизни.
====== Сожми кулак и бей! – 1 ======
Ты раб системы, ты ненужный хлам
Один шаг влево и узнаешь сам
Вкус первой крови из разбитых губ
Добро пожаловать в бойцовский клуб!...
Вечер был удивителен в своей красоте. Снег мягко осыпал собой землю, забавно и легко кружась в воздухе. Они завораживали свои робким и нерешительным танцем, после оседающим мягким холодком на горячей коже.
Мама все-таки вытурила нас с Робом из палаты, сказав, что мы должны навестить ее завтра после школы. Не хочу уходить, но и нервировать ее не хочу тоже, поэтому пришлось покладисто согласиться.
И сейчас мы всей компанией из пяти человек направились по домам. Точнее, мы с Робом поначалу решили прогуляться до дома на своих двух, а тройняшки изъявили желание присоединиться. Мы с ним решили сначала провести девушек до дома, а потом уже пойти к себе. Все-таки, это будет не по-джентельменски как-то, оставить дам одних гулять так поздно.
На часах было девять или десять вечера. Удивительно, что Розалинда спокойно отпустила девушек, узнав, что они пойдут с нами. Хотя да, чего ей бояться-то? В городе вообще редко что происходит, а тем более воров и насильников тут нет. Да еще и мы с Робертом прекрасно знаем, как показать кому-то очень наглому и бесстрашному, кто тут хозяин.
Уилла и Роберт о чем-то говорили с Вайноной, пока я, на свое же собственное удивление, молчала как рыба, шагая вперед.
В голове все смешалось в одну кучу. Но... я счастлива, серьезно! Никогда не держала на руках ребенка, и это чувство было просто восхитительным! Этот маленький хрупкий комочек в твоих руках легко дает почувствовать, какой же хрупкой и одновременно прекрасной может быть жизнь.
Конечно, я еще не держала на руках Уильяма, уже моего младшего брата, но... Я была в восторге! Я уже люблю их до безумия! Чувствую, что маме даже придется отгонять меня от них.
— Ты какая-то молчаливая... — тихо подметила Вейверли. Она, собственно, тоже не отличалась этим вечером красноречием, хотя я прекрасно знала, что она была очень даже не прочь поболтать.
— Ты тоже. — как бы невзначай подмечаю я. Я была слишком взволнована, чтобы оставить все это. Вряд ли я смогу заснуть сегодня из-за всех этих бурных событий, но да ладно, как я уже говорила, я обручена с Бессонницей.
Я только сейчас заметила, что мы немного отстали от остальных. Мы шли медленным прогулочным шагом, просто отдыхая и как-то утихомиривая бушующие внутри себя, подобно урагану, эмоции. И вообще, почему это Вейверли молчит? Это действительно, странно.
Смотрю на нее, замечая, как на ее губах витает легкая усталая улыбка. Но глаза вот, глаза! Ее глаза просто светились, и мне казалось, что она вообще не обращает внимание ни на что более!
— Как твоя нога? Все время забываю спросить. — начинаю разговор с нейтральной темы. Не хотелось касаться причин моей задумчивости. По крайней мере, сейчас.
— Нормально. Но бегать пока не стоит. — девушка на секунду приостановилась, чуть приподняв ранее вывихнутую ногу и чуть покрутив щиколоткой. Придерживаю ее за локоть, пытаясь не сделать прикосновение слишком длительным. А, после, она чуть поморщилась и подтвердила : — Да, не стоит пока что. Ты...
Она как-то нерешительно замялась. Отпускаю ее локоть, решив идти медленнее, чтобы она не напрягала свою ногу.
— Ты хочешь поговорить об этом?
Мы снова замолкаем. Даже не знаю, что сказать дальше. Мы почти пришли, и вроде как нужно сказать что-то на прощание, но, видимо, она не отпустит, пока все не выяснится окончательно. Хотя, я прекрасно чувствую, что уж очень скоро придется заговорить на тему моей раскрытой анонимности. И, кажется, что прямо сейчас.
— То есть, я спалилась на шоколадке? — все же, начинаю говорить первой. Что же уже тянуть? Это бессмысленно. Тем более, что она быстро вычислила меня.
— Ага. — она тихо засмеялась, без зазрения совести и какого-либо упрека в мою сторону. — Тем более, ты сама сейчас все подтвердила. Но мне еще сказал Роберт.
— И когда ты сама поняла это? — чувствую себя, на мое же удивление, расслабленно. Хотя, меня не шуточно нервирует то, что она раскрыла меня.
— Ну, после нашей последней прогулки. Я могу спросить, почему ты решила делать это все анонимно? — тихо спрашивает та.
Мельком бросаю взгляд на Роберта, который, кажется, жопой чует такие моменты и спешит оставить нас наедине- сейчас Дель Рей мастерски завлекает девушек в разговор, ускоряясь и отдаляясь от нас на некоторое почтительное расстояние, дав полную свободу разговора.
Прикусываю губу. Ох, Вейверли, если бы все было так просто, я бы сказала тебе. Уверена, тебе не составит труда сложить “два и два”, ты ведь девочка умная, даже слишком. Но мне бы хотелось растянуть этот момент до того, как ты либо оттолкнешь меня, либо дашь мягкий от ворот поворот.
Не знаю, что же хуже- быть “отшитой” и после вообще с тобой не общаться и даже не смотреть в твою сторону или же получить отказ, но остаться рядом в качестве друга.
— Нет. На это есть... причина. — в конце концов, отвечаю я.
— Такая веская, что ее даже сказать нельзя? — она искренне удивляется. Не могу смотреть ей в глаза. Вся эта легкость общения между нами, которая была раньше, испарилась, словно ее и не было.
— Да, Вейв. Именно так.
Чувствую себя до жути виноватой, ведь, кажется, она искренне расстроилась. Я просто не могу выносить подобный внешний вид девушек, поэтому смотрю только вперед, сжимая кулаки. Черт тебя подери, ну почему все так сложно? Хорошо, она меня раскрыла, но захочет ли она вообще со мной общаться дальше?
Уверена, что нет. Вейверли не любит, когда от нее что-то скрывают. Нет, я-то расскажу ей все но... не сейчас. Все слишком сложно, по крайней мере, сейчас.
Не хочу терять ее. Жуть как не хочу.
— Что ты делаешь?! — мы обе синхронно подняли головы, смотря вперед. Какой-то высокий черноволосый мужчина. пошатываясь, пытается достать до Вайноны... Черт!
Мы обе срываемся с места, чтобы догнать их. Роберт грубо отталкивает мужчину, мирно попросив его просто отстать и пойти куда шел. Я-то знаю, что он не тот, кто сразу же будет бить, он сначала предупреждает. Если этот “кто-то” не понимает по-хорошему, то все, пиши пропало- Роберт становится просто беспощадным чудовищем.
— Что здесь происходит?! — этот голос... Блядь, Харди, или как там тебя!? И ты туда же!
Становлюсь рядом с Робом, переглядываясь. Мы прикрываем собой девушек, хотя Уилла немного вышла вперед, смотря на этого усатого так, что даже мне хотелось провалиться сквозь землю. Роберт настойчиво возвращает девушку на место, от чего та часто задышала.
Впервые попала в подобную ситуацию, если честно. Мы с Робом легко уложим этих двоих, но здесь еще и тройняшки... А что, если у него есть огнестрел? Нож это не так страшно, по сравнению с ним, от него ведь можно увернуться.
А усатый и этот Харди изрядно подвыпившие... Оба шатаются Бог упаси, а речь вообще напоминает просто скопление разнообразных звуков.
Ненавижу пьяных. После стычки с пьяным биологическим отцом в девять лет я просто на дух не переношу таких людей.
Чуть приспускаю лямку рюкзака, чтобы вовремя сбросить эту тяжесть и просто набить им рожи. Но они просто... стоят? Точнее, шатаются. Пока. Не знаю, чего ожидать от них, пьяные ведь люди непредсказуемые. Роберт на всякий случай вынимает руки из кармана, чтобы быт готовым защитить свою девушку и ее сестер.
Впервые вижу Вайнону такой... напуганной. Большие голубые глаза просто поглощены страхом, который направлен на... этого усатого? Понятия не имею, кто это, но и выяснять я не хочу. То , что она смотрит на него, как на врага народа, уже говорит о многом.
От этого становится мерзко. Какой мужчина опустится настолько низко, чтобы бить женщину? Только подонок. Или трус, которому ничего больше не остается.
— О... — этот усатый смеется, попутно икая. Дядя, ты едва на ногах стоишь, что ты вообще думаешь делать?! — ... Твой эскорт? Похвально.
Он почти проглотил последнее слово, икнув. Кажется, от холода он даже протрезвел. Так, нужно увести девушек отсюда. Киваю Роберту, начиная отступать назад, все еще стоя перед девушкам, между ними и этими пьяницами. Вейверли напугана не меньше, я просто чувствую это кожей. Я уже видела тем вечером, как она смотрела на Харди, опять же, пьяного.
На них даже смотреть противно.
— Малышка, эт кто? — ух ты, да Харди даже разговаривать умеет? Приспускаю вторую ляпку, напряженно ожидая, когда же эти идиоты додумаются ввязаться в драку.
— Уходите отсюда. Бегом. — мы как раз дошли до переулка, куда они могли бы уйти, чтобы не пострадать, но не тут -то было... оттуда послышался еще один голос.
— Вы никуда не пойдете, пока мы с вами не закончим. — это был еще какой-то мужик непонятного телосложения- то ли хилый, то ли толстый, из-за одежды не разобрать. — Ваши телохранители вам не помогут .
— Вик, ты хоть понимаешь, что делаешь? — голос Роберта напряжен. Погодите, Вик? Ах да, бывший Уиллы. Да вы, блядь, издеваетесь, что за вечеринка бывших этой убийственной тройни?!
— Понимаю. И правильно сделаю.
И, как на зло, ни души вокруг! Не то, чтобы мы боялись, но трое на... ну ладно, трое на троих? Сестры, может, справятся с пьяным и хиленьким Харди, но этих двое мы однозначно возьмем на себя.
— На счет три, да? — я полностью снимаю рюкзак, бросая его на асфальт.
Снова вспоминаю эти школьные драки, из которых я часто выходила победителем. Снова чувствую этот азарт, адреналин, бешено текущий по венам. Но.. мы сейчас не в школе, где меня могли остановить учителя, и не эти хилые школьники, а здоровые мужчины.
И здесь Вейверли. И, конечно, ее сестры, но я больше волнуюсь за нее.
Роберт тоже скидывает рюкзак, поднимая руки.
Вик с подленькой ухмылочкой достает из кармана что-то сверкающее. Нож. Напрягаюсь, тут же принимая удар от протрезвевшего усатого. Отталкиваю его немного вперед, чтобы девушек не зацепило, и с размаху бью по лицу. Он снова бьет. Чувствую, как в ногу прилетает что-то, и чуть рычу от вспыхнувшей боли. Только чуть позже я услышала выстрел. Травмат!
Он подбивает меня под колено, воспользовавшись моей секундной заминкой. Удерживаюсь на ногах, едва не падая.
Этот блеск в глазах усатого пугает. Нет, он не пьян, он под кайфом! Блядь!
Что есть силы бью его по лицу, надеясь, одним ударом отправить его в нокаут. Я уже слышала еще один выстрел, и оборачиваюсь. Это было моей ошибкой. Что-то холодное и острое бьет меня под ребра.
Этим ударом из меня словно вышибли весь дух. Больно. Кажется, ребро треснуло. В груди вспыхнула резкая боль, от которой я просто озверела. Сука, вот это ты зря! Резко налетаю на него, снова чувствуя еще один удар прямо в грудину, но мне это уже не так важно.
Снова бью по лицу, коленом в живот. Плевать, что я могу вогнать его носовой хрящ в череп и тем самым убить его. Он, мать его, может навредить Вейверли! даже боюсь предположить, что бы было бы, если бы эти трое пошли одни... Блядь!
Снова эта крышесносящая ярость. Уже не контролирую себя, без разбора бью усатого куда попало : в живот, в грудь, по лицу, по рукам и ногам. Перед глазами словно застыла красная пелена, и я просто не могу остановить саму себя. Мне словно просто снесло башню!
Когда чувствую, как он обмякает в моих руках, отталкиваю его, от чего едва дышащий мужчина падает на асфальт, покрытый льдом.
Поворачиваюсь назад, часто дыша. Харди вообще даже не успел подойти к девушкам, я разворачиваю его к себе за плечо и бью по лицу наотмашь. Его голова дернулась, и он кубарем валится на асфальт. Роберт умело увернулся от еще одного удара, и, заломав руку Вику, выбил травмат.
Вик резко выворачивается, подбирая со снега.. Еще один ствол?! Твою же мать!
Оскальзываюсь, от чего я не успела всего на долю секунды. Переулок просто разрывает звук выстрела, и Роберт вскрикивает, отпуская Вика из захвата. На снег брызнуло несколько капель крови... Блядь, нет!!! Вик бросился наутек, поняв, что он натворил.
Я рычу, но вовремя оклемалась и не бросилась за ним, хотя стоило. Роберту нужна помощь. Растерянная Уилла, которая до этого добивала рюкзаком оклемавшегося Харди, опустилась с ним на колени, пытаясь остановить ярко-алую на фоне снега кровь.
Бедро. Кровь идет слишком быстро... Тоже опускаюсь на колени рядом с ним, вытаскивая из джинсов ремень. Меня трясет. Твою же мать! Что есть сил затягиваю ремень на его бедре, найдя рану. Нужно успокоиться... Блядь!
Часто дышу, пытаясь лихорадочно набрать номер скорой. Роберт что-то говорит, я уже не слышу ничего. Не чувствую боли.
Оклемалась я только тогда, когда услышала сирену скорой помощи.
— Что с ним?! — Андрей врывается в приемное отделение, словно вихрь.
Никак не реагирую на него, словно находясь в прострации. Никаких вестей, полное молчание... вообще нихера не известно! Я уже схожу с ума. Кажется, я уже нарезала сотый круг по приемному покою, где было тихо как морге. От подобной мысли я вздрагиваю, сильнее натягивая рукава на ладони, на которых до сих пор была кровь Роберта.
— Я не знаю. Я вообще нихера не понимаю, пап! — почти срываю голос от крика. Не могу больше сдерживаться.
Я пыталась держаться спокойно, подбадривать себя тем, что Роберт живучий как крыса, его ничто не возьмет. Но в машине “скорой” он потерял сознание, и тогда меня накрыло. Кажется, мне даже вкололи какое-то успокоительное, но оно уже перестало действовать.
Я даже не знаю, что буду делать, если он... Мотаю головой из стороны в сторону, все еще чувствуя во всем теле слабость и вялость. Нет, он же не... Черт, не думай об этом!
— Тише, Николь, тише. — он обнимает меня.
Чувствую себя спокойнее. Прижимаюсь щекой к его груди, глубоко и прерывисто вдыхая. Блядь...Не могу спокойно думать. Руки непреодолимо дрожат, от чего я злюсь еще сильнее. На себя. На этого ебаного Вика. На все!
— Что произошло? Ты же знаешь, что можешь мне все рассказать. — он шепчет это в самое ухо.
Все-таки рассказываю ему. Он после только крепче обнимает, кладя подбородок мне на макушку. Чувствую, как становится немного легче. Но... маме нельзя такое говорить, ей ведь вообще волноваться нельзя! Но, раз уж Андрей здесь, то она знает, что что-то произошло. Я могу только надеяться, что она не знает, что именно.