— Мама знает? — отстраняюсь от него.
— Я не говорил ей. Я просто сказал, что хотели кое-что обсудить на счет ее лекарств. Если она что-то заподозрила, то не сказала. — Андрей вздыхает.
— Мистер Хот? Мисс Хот? — мы киваем, когда к нам обращается врач из отделения. — Вы можете пройти к Роберту.
— Что с ним? — мы быстро пошли в палату за врачом.
— Сквозное пулевое ранение бедра и ушиб ребер. Опасности для жизни нет, ваша дочь вовремя сориентировалась и смогла остановить кровь до приезда скорой.
Все это я слышу словно сквозь туман. Я рада, что здесь нет этого вечного трио, потому что тогда я бы точно сорвалась. Я понимаю, что они ни в чем не виноваты, но... я бы не выдержала, и, по меньшей мере, нагрубила бы им точно. Я была до безумия счастлива от того, что их полицейские забрали на допрос и что я осталась наедине с собой.
Я на секунду остановилась возле палаты Роберта, где тот сидел на кушетке, не обращая внимания на медсестру, которая пыталась заставить его лечь спать... От этой картины мне хотелось улыбаться. Упрямец, какой же ты упрямец! Любимый упрямец.
— Роберт. — Андрей обнимает сына.
— Я в порядке. — сразу же начинает отбрыкиваться тот.
— Я вижу. Оставьте нас наедине. — попросил Андрей, и врач с медсестрой учтиво вышли. — Ты же понимаешь, что нужно заявить в полицию?
— Они уже здесь. — Роберт усмехнулся. — Была бы моя воля, я бы не заявлял в полицию. Я бы просто где-то бы его подстерег и отдал должок.
Он чуть ли не рычит, подобно дикому зверю. Я хмурюсь, чувствуя, что где-то в глубине души согласна с ним. Я бы хотела разобраться с ним лично. Тоже. Наподдать как следует, а то ведь он же, видно, большая шишка, раз уж так уверенно и нагло решился на открытое нападение. Еще избежит наказания, а ведь тогда я вообще с катушек слечу.
Хочу убить его. Никогда не считала себя кровожадной. Видимо, начну быть таковой с сегодняшнего дня.
— Хорошо. Я понимаю тебя, но я бы хотел однажды узнать, что тебя посадят. — Андрей легко сжимает его плечо. — Ладно. Прости, Николь, а ты в порядке?
Он смотрит таким жалостливым взглядом. Не могу сдержаться.
Грудина и ребра с правой стороны жутко ноют от боли. Я могу только надеяться, что там не трещина. Аж дышать свободно не могу. Бедро тоже ноет, там, скорее всего, знатный синяк от резиновой пули, а еще и такое чувство внутри, словно меня пропустили через мясорубку. И я уже не говорю о моей психике, вот-вот готовой пойти под откос.
Но я улыбнулась ему, пытаясь не обращать внимания на это.
— Нет, все нормально.
— Николь, я бы хотел тебя попросить. Пап, можешь оставить нас? — Роб обратился к отцу. Он приподнял брови, но покорно вышел, оставляя нас наедине. — Ты точно в порядке?
— Да. — отмахиваюсь, хмурясь. Не хочу еще больше напрягать его. С него итак хватит на сегодня. — Что ты хотел?
— Я хотел попросить тебя выступить на этих соревнованиях без меня. — он говорит серьезно. Я уже хотела возразить, но он показал мне знаком промолчать. — Я знаю, что ты откажешься из-за меня, но, пожалуйста, выступи там. Этот Вик- знатная шишка, и он тоже будет драться на этом турнире. Я хотел надрать ему зад там, но это уже не вариант.
Я молчу, сжимая кулаки в карманах куртки. Серьезно? Выступить в одиночку? Без его поддержки? Не уверена, что смогу. Но... мысль о том, что получится отдать ему должок хотя бы там был слишком соблазнителен.
Я с какой-то дикой кровожадностью представляла, как он будет корчиться в агонии боли, когда я буду избивать его там. Причем, на абсолютно законных основаниях... это пьянило.
— Пожалуйста, Ник. — Роберт склонил голову на бок. Я отгоняла эти дикие мысли от себя, как могла но... Да, это единственный вариант сделать так, чтобы он получил по заслугам.
— Хорошо. Я сделаю так, что он пожалеет, что на свет родился. — сама же вздрагиваю от звучания собственного голоса. Господи, я что, умею говорить так холодно, просто со стальной интонацией, наполняя свой голос ранее неведомой мне кровожадностью?
— Вот это уже моя Николь. — он улыбнулся. Сильный Роберт, не показывает, что ему больно. Удивительно, как я держусь еще.
Он раскрывает руки, приглашая обняться. Прикусываю губу. Мне страшно его трогать, ему же итак больно! Но не могу сдержаться. Осторожно приближаюсь к нему, и аккуратно обнимаю. Не хочу сделать ему больно.
Его дыхание на моей шее успокаивает лучше всякой дряни, которую колют в больницах. Прижимаюсь щекой к его колючему свежестриженному ежику на виске.
Наконец, он отстраняется. Снова эта улыбка... Горло сдавливает знакомый ком, отзываясь уже совершенно другой болью в груди при каждом вдохе.
— Езжай домой, отоспись там. Я хочу, чтобы ко мне потом пришла сестра, а не зомби. — он шутливо щелкает меня по носу.
Привычно морщусь от этого действия, как-то глупо подумав о том, что видимо, мой нос просто притягивает к себе все, что может его повредить. Не хочу уезжать отсюда, когда тут в буквальном смысле слов вся моя семья, но... я не могу противиться Робу.
— Хорошо. — отстраняюсь от него. Снова засовывая руки в карманы куртки. Я вернусь сюда. Чуть приведу себя в порядок и вернусь, и плевать на школу.
— И, Николь... прими обезболивающее. Постарайся сильно не напрягаться, отдохни сегодня от всего. — когда я уже в проеме двери, говорит Роберт.
Я только молча киваю, выходя из палаты.
====== Твоим теплом согрета ======
Твоим теплом согрета,
Во мгле вселенской пустоты
Всего одна планета,
Та, где со мною рядом ты....
Домой я не пошла. Точнее, я не смогла найти сил просто открыть эту чертову дверь. Было слишком тяжело возвращаться сюда после произошедшего.
Не могу быть одной. За столько времени я привыкла, что там всегда ждет мама, Роберт, или Андрей, когда он не в командировках. А сейчас они все в больнице. Андрей, конечно, сказал, что как только уладит все дела с шерифом и больницей, сразу же приедет домой, но я все равно не могла туда пойти.
Просто потому, что не смогу. Вот и все объяснение- не могу переступить этот какой-то глупый страх тишины дома. Не смогу жить там сейчас спокойно, когда не смогу слышать шаги в доме, чей-то сонный или бодрый голос. Это было больно.
Я не должна была идти на поводу у Роба.
Вкупе с физической болью, которая только усилилась, я чувствовала себя так, словно меня раздавило скалой. Да, я раздавлена.
Не знаю, что со мной внутри произойдет, если я снова увижу этого Вика в “клетке”. Я либо озверею так, что изобью его до смерти, либо просто не смогу пошевелиться от какого-то оцепенения, которое всегда на меня накатывало перед каждый боем. Роберт помогал справиться с этим, просто раздраконив меня до крайности, а сейчас... ему нельзя вставать, а тем более, ходить. Следовательно, я фактически буду драться там одна.
Все равно, все мысли возвращались к нему. Нет, так дело не пойдет.
Я обернулась назад, раздумывая, вернуться ли, или послушать его и попробовать как-то расслабиться.
Нет, определенно, я не смогу ни то, ни другое. Никогда не думала, что я буду такой слабачкой.
Я тогда могла спасти его от этого. Я была ближе всего. Чертов лед! Чертов Вик! Я чувствовала невероятную вину, хотя понимала, что если кто-то и виноват в его ранении, то только этот чокнутый. Но я не могла ничего с собой поделать, и Розалин бы сейчас спокойно сказала, что это всегда так.
Но я не могла иначе. Все нервы были на пределе, и я даже не знала, что мне делать дальше. Да, идти и рвать всем задницы на ринге, как я и обещала но... Внутри такая мешанина, что я не могу думать ни о чем другом, кроме как об этом.
— Проклятье. — как-то обреченно вырвалось у меня, все же когда я все же решилась зайти внутрь дома.
Может, послать все это к чертовой матери?
Моя жизнь никогда не была такой странной.
Сегодня, кажется, я впервые задумываюсь о том, что же будет дальше. В самом прямом смысле этих слов, и я задумываюсь не про определенные моменты, а обо всем вместе.
Эти чувства убивали. Я уже не понимаю совершенно ничего и это злит как никогда. Их, этих чувств, слишком много. Словно я- одно сплошное чувство, жалкий суррогат всего, что только может чувствовать человек.
Жалость. Ярость. Раздражение. Ненависть. Жажда крови, и... Страх? Он категорически не вписывался в эту буквально пышущую разрухой и Армагеддоном картину, но это так. Страх повлек за собой жалость. От этой жалости я почувствовала злость. От этой злости я начала раздражаться. Потом ненавидеть. И... желать крови. Мучений, насилия.
Я – странный человек, потому что только я могу так накрутить саму себя из-за собственных чувств. Только у меня может возникнуть такая цепочка чувств, превративших меня в бомбу замедленного действия.
Я до дрожи в коленях боюсь, что эта бомба вот-вот рванет. И никто не будет виноват в том, что я не выдержала, вот что самое противное.
Каждая секунда, проведенная мной в тишине дома выводит из себя. Это уже слишком, нет. Тишина убивала, и я специально громко закрыла парадную дверь, также громко бросив ключи на подставку для обуви.
Это слишком тихо. Это не та тишина, которую легко можно было разрушить громкой музыкой или собственным шумом. Это была неживая тишина, словно здесь никого, кроме меня и в помине не было. Терпеть не могу эту тишину. Я бы, возможно, даже согласилась на то, чтобы здесь прошла вечеринка какая-то, которую я никогда не устраивала чисто из принципа и здорового образа жизни. Главное, чтобы эта тишина перестала давить на плечи непосильным грузом.
Чувствую, как начинает болеть голова. Виски словно тисками сдавливает, от чего я морщусь, проходя в гостиную.
Школа отменяется, хотя, я даже и не собиралась туда идти потому, что собиралась просидеть весь деть у матери и близнецов. Даже все равно на то, что нам за такую выходку попадет от директора. Хотя, думаю, он уже итак все знает, ведь слухи в городке распространяются очень быстро.
Качаю головой, бросая рюкзак на диван и приземляюсь на него. Опять эта усталость. Ничего не хочу делать, но и просто так сидеть я не смогу из-за этих расшатавшихся нервов.
Подскакиваю, когда слышу резкий гул телефонного звонка. Неизвестный номер... Ответить? Хотя, я рада сейчас любой возможности услышать человеческий голос.
— Алло? — идея уже показалась мне плохой, но отступать уже некуда.
— Николь? Это миссис Брекст. — если я и удивилась, то на моем лице это уж точно никак не отразилось.
— Здравствуйте, миссис Брекст. — чувствую некоторое облегчение. Я действительно рада, что это была именно она, а не директор или еще кто-то.
— Я слышала о том, что случилось... Вы в порядке?
Часто моргаю, чуть растерявшись. Она действительно беспокоится? Такой теплый голос... У нее всегда был приятный мелодичный голос, как у соловья, а сейчас он стал еще красивее из-за этих теплых взволнованных ноток.
— Мы будем в порядке. Все обошлось малой кровью. — потираю переносицу, откидываясь на спинку дивана.
Действительно, обошлось малой кровью. Что бы было, если бы он прострелил ему не ногу, а грудь или живот? От своих же мыслей вздрагиваю, и после качаю головой. Хватит думать об этом, уже ничего не исправишь. Можно только отдать этому Вику должок.
— Хорошо, я понимаю. А как себя чувствуешь ТЫ? — чуть настойчивее говорит женщина.
Прикусываю губу. Сказать ей, что я чувствую себя раздавленной этой огромной скалой чувств? Не думаю, что ей стоит это знать, но... нет, я не могу ей сказать.
— Я в порядке. — говорю через чур быстро, чтобы это было правдой.
— Ох, Николь... Хорошо, как скажешь. — женщина вздыхает. Видимо, она не хочет давить. Немного теряюсь, когда слышу в ее голосе какое-то понимание.
— Право, не стоит беспокоиться. Просто нужно успокоиться, вот и все. — сама качаю головой на свои же слова. Успокоиться? Чтобы я сейчас успокоилась, мне нужна тонна успокоительного или же дать мне отделать этого парня по первое число.
— Успокоиться? Николь, я понимаю тебя, поэтому врать мне не стоит. — миссис Брекст вздохнула.— Я была в подобной ситуации, и уверенно скажу я тебе, что твое “успокоиться” не наступит быстро.
Опять же, теряюсь от этой откровенности. Это слишком неожиданно. Да и вообще, зачем она говорит мне это?
— Просто хочу сказать, что не стоит пытаться справиться с этим самой. — быстро говорит учитель. — У меня есть предложение.
Я уже чуть было не ляпнула “Эротическое?”, но вовремя сдержалась. И что она хочет предложить?
— И какое? — смотрю в потолок, будто там есть что-то очень интересное.
— Что на счет небольшой прогулки? Думаю, сидеть дома ты не хочешь.
Черт, сколько еще сюрпризов может преподнести эта удивительная женщина? Сейчас я даже несколько позавидовала миссис Ноллан. И я сейчас говорю не о том, что за сюрприз с Ноллан они подготовили там прямо на столе. Ухмылка против воли скользит по губам. Н-да, действительно, неожиданно.
— А вы идете одни? — осторожно спрашиваю, надеясь, что не столкнусь с “Птеродактилем” сегодня.
— Не совсем. Считай, что иду я и еще одна половинка. — говорит она, явно с улыбкой.
— Не подумайте неправильно, но я не хочу помереть в столь молодом возрасте. — все же фыркнула я, вспомнив, как угрожающе на меня тогда смотрела учитель литературы.
— Не беспокойся по поводу этого. Джейн уже остыла и даже кусать тебя не намерена. — теперь уже тихо смеется женщина.
— Это радует.
— Ну, так что? ты согласна? У меня сегодня выходной, и я полностью свободна до прихода Джейн. — она что-то быстро начинает записывать, судя по шуршанию бумаги.
— Ну... хорошо.
— Хорошо, тогда ждем тебя в нашем сквере у фонтана. Можешь идти прямо сейчас, и пока прогуляемся, можем придумать что-то для твоего вокала. — женщина говорит быстро. — Ждем тебя!
Гудки. Озадачено приподнимаю бровь. “Ждем”? Так, главное, чтобы Ноллан там не было, а то, действительно, как-то помереть от ее рук не хочется.
Удивительное отношение к миссис Брекст. Странно звучит, но я поняла, что они идеально подходят друг другу. Две противоположности, которые притягиваются словно магнитом. Или, как сказал бы Горластый, две перчатки на четыре унции одного размера.
Качаю головой. Ладно, нужно встать. Поднимаюсь, чуть потирая шею. Все-таки, стоит выпить аспирин, а то ведь не хотелось бы сорваться на миссис Брекст, мне потом будет стыдно смотреть ей в глаза. Во всем будет виновата моя не раз битая голова, да.
Отправляю Андрею сообщение о том, что пойду прогуляться, и забираю с собой рюкзак, попутно выкинув из него учебники. Может, после прогулки я приду в адекватное состояние и потом куплю что-то вкусненькое Роберту и маме. Пока являться к ним в таком состоянии опасно.
В больнице, конечно, где я просидела до восьми утра, я немного пришла в себя, но все же. Думаю, свежий морозный воздух сможет прочистить мне набитые всякой дурью мозги.
Крепко запираю за собой дверь, и глубоко вдыхаю морозный зимний воздух так, что аж в груди снова заболело. Отлично, рада, что хоть это чувство определенное и точное. Настоящее.
Быстро иду в наш сквер, чтобы встретиться там с миссис Брекст. Предложение прогуляться оказалось как нельзя кстати. Холод всегда отрезвлял и расслаблял меня. Это чувство показалось мне самым настоящим Эдемом во плоти. И легкий танец игривых снежинок завораживал...
Прекрасная картина. Прикрываю глаза, облокачиваясь поясницей о холодный мрамор фонтана. Это была центральная часть сквера, она представляла собой идеально ровный круг диаметром в пятнадцать метров, в самом центре был фонтан, который сейчас ремонтируют, а вокруг небольшая алея из сосновых деревьев, под которым были лавочки для желающих отдохнуть и просто насладиться видом. Сосны, особенно зимой, здесь пахнут просто замечательно.
— Тетя. — привычно теряюсь, услышав этот детский голосок снизу.
Опускаю взгляд, смотря на маленького мальчика, лет шести-семи, с густой копной рыжих волос и пронзительными голубыми глазами. Не знаю, почему, но этот взгляд напомнил мне взгляд Ноллан, серьезно вам говорю. Я присмотрелась повнимательнее, опустившись перед мальчиком на колени.