— Мне все- таки стоило пойти с тобой. — все-таки я тихо говорю это.
— Не бухти, малышка. — закатываю глаза на это прозвище, которым Вайнона окрестила меня с самого детства. Конечно, мне оно нравилось, но не говорить же им об этом?
Решаю промолчать, выкладывая продукты на стол. Руки немного подрагивали от желания пойти и дорисовать портрет, но я не собираюсь уходить, если маме нужна будет помощь. Те более, скоро сестры вернуться из школы и будут жутко голодными. Стоит приготовить на обед еще что-нибудь. Так, чтобы сделать такого вкусного? Хочется сказать им спасибо за то, что они вообще все выходные провозились со ной, и Уилла даже пропустила свои свидания с Робертом. Он, кстати, тоже приходил на выходных и рассказал, что теперь Николь заперли под домашним арестом с угрозой того, что ее изобьют огромным пузом.
Улыбаюсь от этой мысли. Н-да, наверное, с такой мамой-стёбщицей не очень-то и легко просидеть взаперти, а особенно, когда беременна.
— Что это ты так улыбаешься? — мама бросила на меня осторожный взгляд.
— Да так. Как там Николь? — ставлю чайник завариваться. Мама точно замерзла и не откажется от чашечки чая. — Я хотела позвонить и узнать, но потом поняла, что у меня нет номера.
— Ох, я как раз их встретила. Джейн бурчала что-то по поводу того, что наш рыжик все-таки вырвался из лап ее близнецов и заставила их идти в магазин вместе. — мама улыбается.
— Это хорошо. Думаю, им сложно оставаться на одном месте долго.
— Это точно. — мама все-таки начинает смеяться. Приподнимаю бровь. Так, разве в магазинах продают хорошее настроение? — Ты же знаешь, что Джейн скоро рожает? Ее уже положили в больницу.
— Да, Роберт говорил. — пока чайник кипит, я расставляю на столе чашки, где уже был сахар и чайная заварка. — Надеюсь, все пройдет хорошо. И Андрей же еще вчера приехал? Думаю, он будет несказанно счастлив?
— Ну конечно же. — мама достает печенье. Когда раздался звонок в дверь, я приподняла брови и посмотрела на маму. Мы кого-то ждем? — Я открою.
Киваю, наливая кипяток в кружки. Понятия не имею, кто же может прийти сейчас, когда все школьники еще в школе, а многие взрослые еще на работе или сидят дома, не желая вылезать из дома в такой холод. Мама проходит на кухню и за ее спиной я вижу Чемпа, который тут же страшно нахмурился. Ух ты, кто явился не запылился... Закатываю глаза, просто игнорируя его. Он серьезно подумал, что я буду встречать его с улыбкой тогда, когда он вообще два дня меня не вспоминал?
— Это к тебе. — мама поглядывает на нас по-очереди, как-то напряженно ожидая чего-то. — Оставить вас?
Слышу в ее голосе напряжение и какую-то непонятную тревогу. Да, она знала о том, что я просто знать его теперь после всего произошедшего не хочу. Мама прекрасно знала, что он даже не соизволил хоть разок на пяти минут заскочить к нам, хотя я его девушка и он просто должен хотя бы интересоваться тем, что со мной происходит. Даже на мой звонок не ответил. И, кажется, до него дошло только сейчас.
— Да, все хорошо. — киваю, даже не смотря на него. Его присутствие стало неожиданно неприятным. и непривычным. — Мы ничего разбивать не будем.
Мама нерешительно кивнула и удалилась. Хотя я точно знаю, что она будет в гостиной, чтобы понять, когда стоит вмешаться. Она может и не слушать наш разговор. но может слушать интонацию и вмешаться тогда, когда ситуация может выйти из-под контроля. Да и, честно сказать, мне показалось это идеальной возможностью выяснить все раз и навсегда.
— О чем ты хотел поговорить, Чемп? — на всякий случай, я убираю все ножи со стола. Я знаю, какой он может быть вспыльчивый. Не хотелось бы потом понять, что тебя пырнул ножом собственный парень.
— Ты мне не звонила. Я думал, что-то случилось. — он капризно поджимает губы. Ох, он серьезно сейчас?! Это я ему не звонила?! Возмущение медленно, но верно, начало набирать обороты.
— Да, Чемп, случилось, и ты даже не удосужился знать, что же именно! — все-таки, я сама вспылила, почти выкрикнув это ему в лицо. Точнее, куда-то в плечо просто потому, что я не достаю выше. — Ты даже не захотел узнать, что со мной случилось и как я себя чувствую! Даже на звонок не ответил!
— Я был занят. — он поджимает губы еще сильнее. Чувствую, что он начинает выходить из себя. Ох, сейчас будет разбор полетов, но я даже рада этому! Наконец, смогу сказать ему все в лицо! И, на моей удивление, мне было все равно, что же он почувствует.
— Так занят, что даже минутки не уделил на то, чтобы позвонить? — говорю уже спокойнее, приподнимая бровь. Я ему не верила. Да и этот засос на шее, выглядывающий из-под ворота рубашки, красноречиво говорил о том, чем же он был так “занят”. Даже смотреть на его было противно. А еще и то, что я чувствовала, как от него несет алкоголем, было еще противнее.
— Да. — он сжимает кулаки. Глаза просто мечут молнии. — А почему ты обо мне не вспомнила? Опять переписывалась с этим придурком?!
Негодующе хмурюсь. Придурком?! Да этот аноним лучше тебя! По крайней мере, он хотя бы был со мной в эти дни. Совершенно незнакомый лично мне человек. А он даже не дал о себе знать, как я уже много раз говорила. Думаю, решение, которое пришло мне в голову в этот момент, было самым лучшим.
— Этот, как ты говоришь, “придурок” поддерживал меня. В отличии от тебя, Чемпион. — поджимаю губы. Никогда не любила это его полное имя, и обращалась так я к нему только тогда, когда была до жути зла. А сейчас я была зла. Как сам Сатана. Аж ударить его захотелось, хотя я, вроде как, очень миролюбива.
— Что?! Я запрещаю тебе общаться с ним! — он почти выкрикивает это мне в лицо. Морщусь от запаха перегара, отходя назад.
— Ты не может распоряжаться тем, с кем мне общаться, а с кем нет. — складываю руки на груди, смотря ему в глаза. Черт, почему у него такой пугающе широкий зрачок?
— Могу! Я твой парень! — он говори еще громче, почти переходя на фальцет.
— Уже нет.
— Что? — он замирает. Действительно, шокирован? Хотя, на удивление, мне действительно все равно.
— Ты слышал. Мы расстаемся. Меня уже достало то, что ты пропадаешь днями, не звонишь и не пишешь. Хватит, Чемпион. Твое поведение ясно дает понять, что тебе эти отношения даже не нужны. — говорю специально холодным тоном, чтобы он понял, что я серьезно и шутить даже и не думала. Хотя, от его немного жалкого вида мне стало не по себе. — Я все сказала, Чемпион, и менять своего решения не собираюсь. И еще, прикрой засос получше.
Он неожиданно подрывается ко мне, прижимая к стене и целуя. Больно. Мерзко. Отвратительно. Как я вообще могла целовать его раньше? Хотя, раньше я была в него по уши влюблена. Но, ключевое словно тут- раньше.
Резко отстраняюсь, насколько позволяло пространство между моей головой и стеной. Со всех своих сил влепляю ему щедрую оплеуху, от чего он отскочил от меня как ужаленный. Хотя, он скорее всего отскочил от неожиданности, чем от боли. Ох приложил к своей щеке ладонь и смотрел на меня так, словно он впервые меня увидел.
— Тебе лучше уйти, Чемпион. — пытаюсь сдержаться, чтобы не вытереть губы тыльной стороной ладони.
— Ты...— он начинает шипеть. Плохой знак. Отхожу от стены подальше от него, чтобы он не зацепил меня.
— Покинь мой дом, Чемпион. Не заставляй меня звонить твоему отцу. — мама появилась как раз вовремя.
Он поджимает губы и уходит. Громко хлопает дверью, от чего я вздрогнула. Расслабляюсь, чуть облокачиваясь о стену. Действительно, это было сложнее, чем я думала. Не хочу снова увидеть его. По крайней мере, оставаться наедине с ним у меня вообще нет и не было никакого желания.
— Что за шум, а драки нет? — Вайнона заходит на кухню, обеспокоенно хмурясь. однако, видимо, очень быстро сложив “два и два”, она чуть ухмыльнулась. — Это ты его так приложила? Так его, так!
— Молодец, Вейверли. Это давно нужно было сделать. — Уилла тоже улыбается. Я качаю головой. Ну да, они никогда не любили Чемпа и даже не скрывали этого.
— Я рада, что я наконец смогла это сделать. Только недавно поняла, что должна была это сделать уже давно. — качаю головой, подходя к чайнику, чтобы снова закипятить его.
На меня вдруг набрасываются с объятьями. Интересно, как давно мы так всей семьей не обнимались? С удовольствием обнимаю всех, как только могу в силу своего маленького, по сравнению с ними, роста. Прикрываю глаза, чувствуя себя так спокойно и умиротворенно. Все, наконец-то, стало на свои места! Настроение взлетело до небес, и я уже буквально порхала по кухне, делая чай и разогревая обед вместе с мамой.
— И еще, малышка. — Вайнона зашла на кухню, как-то таинственно улыбаясь и играя бровями. Она ходила забирать почту из ящика, и пришла какая-то через чур загадочная и игривая. — Это тебе. Было в ящике.
Она протягивает мне конверт, который был объемным и увесистым. Присаживаюсь на диван, аккуратно раскрывая его. Внутри была.... Красная роза? Да, именно, красная роза, с аккуратно обрезанными шипами и явно свежесрезанная. И еще шоколадка. Темный горький шоколад с миндалем... моя любимая. И небольшая записка., от прочтения которой я чуть ли не бросилась обнимать всех снова до такой степени, чтобы те потеряли сознание.
Добрый день, Вейв) Надеюсь, этот скромный подарок подарит тебе хорошее настроение. Поправляйся скорее.
С прошедшим Днем святого Валентина тебя)
Аноним
Широко улыбаюсь, не замечая, как мама и сестры с легкой улыбкой переглядываются между собой. Да, определенно, теперь все стало на свои места.
====== When It’s All Over ======
It’s all gone wrong
Heaven hold us
We’ve lost the sun
Heaven told us
The world was strong
Heaven hold us
Where do we go when it’s all over…
День был необычайно дождлив.
Даже не знаю, что теперь и думать. Все время, которое я почти добровольно пробыла в изоляции от всего мира, я буквально с головой погрузилась в домашние дела, которые маме я делать не позволяла: мытье посуды, влажная уборка и прочее. Интересно, откуда у меня появилось такое рвение? Нет, конечно, я и раньше помогала и даже старалась заставить мать улечься и поспать, но сейчас я чувствовала себя какой-то курицей-наседкой. Наверное, сложно ощущать то, как тебя буквально душат заботой.
Во всяком случае, я бы точно такого не выдержала. Я даже боюсь подумать, какими же это силами мама еще держалась от того, чтобы дать мне смачного леща, чтобы привести в чувство.
Мы не говорили о том, что произошло аж два дня назад. Она даже не пыталась меня разговорить, чему я была удивлена. Сама я не хотела ей рассказывать это, ведь она, все-таки, в положении и нервировать ее еще больше не хотелось, а тем более на столь позднем сроке. Да еще и ее взгляда стал таким... понимающим.
Интересно, она всегда на меня так смотрела? Как-будто понимает меня?
Я почему-то серьезно задумалась над этим, и вот, уже три часа ночи, мама давно спит в своей комнате, причем, удивительно долго и спокойно. А я лежу в соседней комнате и думаю. Просто думаю.
Этот ленивый поток мыслей просто поглощает меня. Почему всегда появляется желание думать на ночь? Мне же, вроде, завтра, точнее, сегодня уже в школу, хотя я сомневаюсь, и прекрасно понимаю, что мне надо поспать хотя бы четыре часа, чтобы не бросаться на всех завтра диким зверем, но... Я не могла это прекратить. Да еще и бок немного заныл тянущей болью, от чего я бы просто не смогла спокойно заснуть.
Так, на чем я остановилась? Ах да, на понимании. Так вот, понимала ли меня мама раньше? У меня поначалу всегда было такое чувство, что нет. Хотя, так, по-моему, всегда кажется подросткам. Что их никто не понимает, никто не принимает. Это же вечный гонор, верно?
Но, кажется, сейчас мама понимает меня по-настоящему. Она даже подкалывать стала меньше, на удивление.
Чуть усмехаюсь... Ну да. Сейчас мы словно наконец стали непрерывной спиралью, где один виток переходит в другой. Плавно, равномерно. Спокойно.
Мне это нравилось.
Но больше всего мне нравилось то, что скоро у нас будет огого какое пополнение. Аж двое веселых сорванцов. Правда, сложно сказать, будет ли веселом нам всем, но меня это не волновало. М-да, я буквально уже как скала от этого напряжения, которое вызывает ожидание. Как я и говорила раньше, меня просто разрывали два желания : чтобы они уже появились и мы мучились дальше, только с кем-то материальным, и чтобы они оставались в этом шарике как можно дольше.
Это постоянное чувство раздвоенности меня, мягко говоря, раздражало. Словно я врала сама себе. Но я реально не знала, чего хочу больше. Что делать дальше?
Прикусываю губу, переворачиваясь на спину. Н-да, литр кофе с утра мне понадобится точно. Лучше в термос налью, чтобы в школе можно было не засыпать а ходу. Отлично, одна проблема решена. Решаем другую.
Вейверли. Мы все также общались: я -анонимно, а она спокойно и с охотой отвечает на вопросы, даже пару раз заигрывала и я до последнего надеюсь, что это мне просто померещилось из-за помутнения рассудка этой влюбленностью. Нет, любовью. Все же то, что чувствую я, куда больше влюбленности, которую перебить проще и легче. Я люблю ее.
Да, я наконец-то призналась себе в этом. А теперь, что мне, мать вашу, прикажете с этим делать? Я до последнего надеюсь, что это заигрывание мне просто показалось, хотя внутренне я очень даже хочу, чтобы это было как раз таки наоборот... Вот опять эта раздражающая... нет, бесящая раздвоенность! Между здравым смыслом и чувственным сердцем.
Я бы не хотела, чтобы Вейверли влюбилась в анонима. Это, наверное, даже хуже, чем моя безответная влюбленность – влюбиться сам не знаешь в кого.
Конечно, я не могу управлять ее чувствами, и никто не может выбрать, кого же нам полюбить всем сердцем. Но что будет, если она будет влюблен в некоего неизвестного ей человека, невесть каким образом появившегося в твоей жизни? Тогда она сама создаст образ этого возлюбленного. И тогда пиши пропало, море отнюдь не самых позитивных чувств тебе обеспечена на долгое время. По сути, ты просто влюблен в созданный твоим подсознанием образ, в нечто абстрактное и невидимое, вот и все. Хотя, многие влюбляются в созданный ими же образ человека, и потом испытывают разочарование. И боль.
Действительно, влюбленность словно сладкий яд, который услаждает, но убивает.
И, смотря на Роберта и Уиллу, мне иногда хотелось блевануть, серьезно. Нет, я очень рада за него, даже счастлива за то, что нашлась на него таки управа, но... Признаюсь, за дико завидую той черной завистью, которую я никогда бы не хотела чувствовать, и мне дико стыдно за это. Невольно представляю, что на их месте могла бы быть я и Вейверли, и от этого к зависти прибавляется еще и злость и боль. Адская смесь.
И я наивно думаю, что смогу побороть эту любовь, да. Именно так: я пыталась сделать такое, но что получила в итоге? Только еще сильнее привязалась и влюбилась настолько, что просто полюбила.
Нет, затевать все это было плохой затеей. Слишком плохой, я должна была смотреть куда дальше, чем нужно. Настолько, насколько вообще можно предугадать дальнейшее развитие событий. И теперь приходится думать, что бы было бы дальше. Невыносимое чувство. И почему осознание ситуации всегда приходит к человеку тогда, когда уже ничего нельзя вернуть? Забрать свои слова назад, сломать себе что-то, чтобы не писать, не слышать ничего и просто помереть на месте? Хотя бы, помереть для наглядности!
Но, как говорится, Рубикон перейден. Жребий брошен. И еще полно всяких пафосных фраз, но все они значат одно- теперь нужно действовать. Начал- так заканчивай.
Но я не могу закончить. Просто уже не могу даже попытаться предугадать, что же будет дальше. Я просто устала уже всегда смотреть наперед, и это постоянно меня убивало. Сколько всего я могла сделать, будь я решительнее и настойчивее? Черт, да я тряпка- я даже трех дней не продержалась, когда дала себе обещание даже не смотреть в ее сторону!
Резко подрываюсь с постели, чуть морщась от боли в теле. Нет, нужно отвлечься. Заснуть я все равно уже не смогу, да и бессмысленно все это, ведь пара часов ничего не даст. Ни свежий мыслей, ни “легкой” головы. Они могу дать все, кроме того, что мне нужно больше всего на свете в данный момент.