— А какие костюмы у вас еще есть? — Фассбендер бесшумно поднялся следом и встал позади юноши, поняв, куда он смотрит, но не хотел так скоро отпускать своего гостя к проклятой женщине, которая не давала ему свободно вздохнуть.
— Разные, на любой вкус найдется. Да у нас одних простых чулок и корсетов все виды, ну а уж чего поинтереснее и того больше.
— Чулки… — Майкл приобнял Джеймса за талию и прижался носом к изгибу его шеи, где запах кожи был особенно сильным, наполнял легкие и расцветал в теле, затмевая боль отравы острой волной возбуждения. — Ты бы надел их для меня? — тихим, похожим на дуновение ветра голосом спросил Майкл, растворяясь в этой легкой близости с Джеймсом.
— Чулки? Ты издеваешься? — тот обернулся, но в ответ получил только улыбку.
— У тебя красивые ноги, — пожал плечами Майкл.
— Но я мужчина! Или ты этого не заметил? — с упреком, но все еще сохраняя игривый тон, спросил Джеймс, за что получил чувствительный укус в шею, с приятным ощущением холодных губ и острых зубов Майкла на собственной коже.
— Еще как заметил, — тихо прорычал Майкл, и его рука заскользила от талии Джеймса вниз, к его бедру.
— Нет, не когда ты в таком состоянии, — резко прервал флирт Джеймс и запрокинул голову, чтобы серьезно посмотреть в лицо своему искусителю и еще раз убедиться в том, что он выглядит, как смертельно больной. Теперь под его глазами появились темные синяки, которые только усиливали это впечатление, и Джеймс, печально вздохнув, развернулся в руках Майкла. — Отоспись сегодня, прими лекарства — наверняка у тебя их целый шкаф, — и завтра ночью… — юноша провел пальцем по пуговицам жилета Фассбендера, который внимательно его слушал. — Приходи в бордель в наш номер.
— Ох, это уже наш номер? — улыбнулся Фассбендер.
— Я впервые увидел тебя там, и мы были вместе именно там, так что да, он определенно наш, — пояснил Джеймс. — Поправляйся. Не заставляй меня приходить с врачом в следующий раз.
— Я приду завтра, — пообещал Майкл и поцеловал Джеймса в лоб, вцепившись в него так, что юноша слегка нахмурился, но выдержал легкую боль.
— И это ненормально, — пробормотал сам себе Джеймс и уже громче произнес, — твоя болезнь… жуть какая-то, — но только улыбнулся Майклу, пытаясь его подбодрить, и подумал, что раз он сам ничего не хочет говорить, то следует порыться в книгах или поговорить с доктором Биштейном, потому что с трудом верилось, что подобная болезнь вообще могла существовать.
***
Он так и не дождался юношу, но смог поговорить с его любовницей, пусть толку от нее было немного. Чего не скажешь о милой девушке из борделя.
Чуть-чуть давления, капелька правды, и вот она уже описала опасного убийцу, который так часто делил с ней постель и питал столь ненормальную тягу к укусам.
И эта информация уже была неплохим началом для поисков.
Мужчина в широкополой шляпе следил за тем, как солнце медленно клонилось к закату, сделав перерыв в своей небольшой подготовительной работе. Доктор Биштейн был достаточно благоразумен, чтобы уступить ему комнату в своем доме, и старательно не задавал вопросов, даже когда к гостю присоединился его компаньон, принесший с собой настоящий арсенал.
— Только внешность? Ну, неплохо для начала, но не проще было бы выследить тварь от борделя, раз уж она там открыла бесплатную столовую? — спросил худой растрепанный мужчина в простой потертой дорожной одежде.
— Только приехал, и сразу в бой?
— А ты разве не для этого меня позвал?
— Не то чтобы я звал…
— Да ладно, брось, твое письмо. Еще до того, как ты стал обследовать этот город. Что, без Божьей помощи не хочешь на нечисть идти, Хьюго?
— В прошлый раз я недооценил ту тварь, и это стоило жизни человеку. Твое бормотание не помешает.
— Молитвы не бормотание, — возмутился его собеседник, но без особой злобы. — Вампир, значит, — сменил он тему и, достав из сумки коробки, проверил серебряные пули. — Сколько ему лет? Если еще нет и человеческой жизни, то будет просто…
— Не думаю, что он так молод. Девушку в транс ввел легко.
— Это еще не значит, что он из древних.
— Поэтому нужно проследить за ним. Узнать, где он прячется днем. Не начинать же резню в борделе. А он пока еще никого не убил.
— Это пока. Просто осторожная тварь попалась.
— Недостаточно осторожная, раз мы уже столько о нем знаем.
— Да ну? Ты же сказал, только внешность.
— И имя, — усмехнулся Хьюго и посмотрел на своего помощника.
— Оу, и о такой мелочи ты умолчал! Может, сразу поспрашивать, авось и адрес найдем.
— Может… А пока займись этим, — он швырнул молодому мужчине флягу с водой. — Освятишь, падре?
========== Глава 7: Ошибки прошлого ==========
Воздух тепло пах свежей соломой и потом. Сквозь неплотно сколоченные деревянные стены сарая пробивались последние лучи заходящего солнца. Они мягко касались сильного тела Майкла, играли на мускулах и загорались на грубой, покрытой бледными шрамами коже.
Джеймс поерзал на походном плаще из шершавой тяжелой ткани, удобнее устраиваясь под Майклом, наслаждаясь томной негой и легкими прикосновениями мужчины к его обнаженному телу.
Странный сон. Вязкий и яркий.
Звуки в нем были глухими и неразборчивыми, но душа переполнялась счастливым теплом и странным предвкушением близкой свободы.
И вместе с тем каким-то диким животным чутьем юноша чувствовал опасность, исходящую от этого видения. Он хмурился и улыбался во сне, крепко сжимая наволочку подушки, уткнувшись в нее лицом, прячась от блеклого мертвого лунного света, просачивающегося сквозь небрежно задернутые занавески, все глубже увязая в липком золотистом свете сна, чувствуя, как такой странный, растрепанный и загорелый Майкл касается горячими губами его ключицы.
Холодный ветер, подобно одинокому волку, завывал за прозрачной преградой окна, словно пытаясь предупредить спящих людей о грядущей, только ему одному понятной опасности. Он тихо бился в стекло, не в силах прорваться в теплую спальню, и мог лишь сквозняком просачиваться сквозь едва заметные щели, растворяясь в теплом воздухе, так и не добравшись до спящих.
А сон Джеймса сменился, наполняясь все новыми подробностями целой жизни, полной и логичной. Слишком реальной. И вот он уже помнил то щемящее волнение, горящее в его сердце, когда он в очередной раз проверял собранные вещи, готовый навсегда покинуть каморку, которую он занимал на заднем дворе кузнеца. Больше никаких конюшен под боком, никаких полей и бесконечных овец, ставших ему единственными понимающими собеседниками. Он готов вырваться из этого Богом забытого болота, которое по какой-то насмешке судьбы люди называли деревней или даже городком. Пусть и дальше верят, что это единственная жизнь, которая может быть, а он больше не будет существовать в этой клетке. Не теперь, когда наемные воины так и не поймали тварь, поселившуюся возле тракта. Ведь медведь, которого они забили и выдали за свой «заказ», и близко не походил на ту адскую тварь, что видел Джеймс в лесу. Еще один повод желать убраться подальше от этого места.
Вещей собралось на небольшую походную сумку, вес которой почти не чувствовался за спиной.
На улице слышались голоса и привычная суматоха, но Джеймс точно помнил, что не хотел ни с кем прощаться, и думал лишь о том, что Майкл обещал добыть ему коня. И из-за этих мыслей он не сразу услышал, как в дом вошли люди.
Джеймс крепче зажмурился и поежился в постели, чувствуя, как могильный холод проникает под теплое одеяло и ночной воздух наполняет спальню. Юноша хотел проснуться или хотя бы вернуться к началу сна, снова в тот сарай, на стог сена, поверх которого лежал широкий походный плащ Майкла, а сам растрепанный воин не мог оторваться от него и улыбался так искренне и светло, пусть даже в его улыбке и было что-то от звериного оскала.
В спальне было совсем темно: теперь и свет луны померк, скованный плотными телами густых ночных облаков. Темнота подкрадывалась, смелела в отсутствие света, расползалась повсюду, смешиваясь с молочно-белым дымчатым туманом, которому уже удалось справиться с хлипкой задвижкой на окне и, подобно воздушному водопаду, наполнить комнату, заструиться к кровати и бесшумно сгуститься возле нее, обрисовывая высокий силуэт, который всего за мгновение стал живым и материальным.
Майкл смотрел на тревожное лицо Джеймса, бросив лишь короткий взгляд на Мэри-Энн, спящую рядом, спиной к своему любовнику. Девушка его не интересовала вовсе — лишь досадливое осложнение, не более.
Мужчина бесшумно подошел ближе и склонился, пытаясь лучше рассмотреть лицо Джеймса, практически слыша его мысли и чувствуя, что ему снится.
В помещение вошли сразу пятеро наемников из подчиненных Майкла. Мартин видел их прежде, но не мог вспомнить их имен, да и неоткуда ему было их знать — они не общались.
— Здрасьте, — Марти неловко махнул рукой и даже улыбнулся, хотя все его существо кричало о том, что нужно бежать. Вот только было бы куда — воины уже успели загородить дверь и окна, стояли так, словно случайно, но отрезали пути к бегству, и от этого в животе все скручивало ледяными пальцами страха.
— Ты и есть тот пастушок? — критически оглядывая паренька с ног до головы, сказал коренастый мужик с густой черной бородой.
— Да, — просто чтобы не молчать, кивнул Мартин, лихорадочно пытаясь придумать, что делать.
— Смотри-ка, Рэдж, и правду говорят, что командир решил себе щенка прихватить из деревеньки.
— И то верно, — хмыкнул мужчина с грубым покалеченным лицом. — Вот только я думал, что он кого-то из местной стражи в ученики взял или хоть опытного кого, а тут какой-то смазливый юнец…
— Словно по нему не видно, в какие ученики Майк его взял, — хрипло сказал еще один воин, приближаясь к Мартину.
— Не смей называть меня смазливым, — прорычал Мартин, чувствуя, как страх медленно уступает место злости.
Наемники рассмеялись и подошли ближе.
— Да ладно, не отпирайся. Путь до города неблизкий.
— Вот только нечестно командир поступает, такое чудо — и себе одному, — многозначительно заметил чернобородый мужик, и его глаза жестоко блеснули. В это мгновение Мартин словно смог увидеть его мысли и понять, что ждет его. Всего секунда, пока они еще не приступили к действиям, пока у него еще была пара мгновений форы.
Майкл бесшумно сел на край кровати Джеймса, видя, как юноша тяжело дышит во сне, как блестят капли прозрачного пота на его бледном лице, и бережно коснулся его растрепанных волос, приглаживая темные вьющиеся пряди.
— Тише, — шуршащим шепотом произнес Фассбендер, склонившись к самому уху Джеймса. — Тебе вовсе не обязательно это вспоминать. Я не хочу, чтобы ты помнил это…
Но было слишком поздно.
Казалось, юношу уже невозможно было успокоить или высвободить из вязкой пучины сна. Он крепче вцепился в подушку, и его начало трясти, а Майкл вновь был бессилен, но на этот раз он хотя бы был рядом.
Мартин выхватил кинжал из ножен ближайшего воина и бросился на них первым, не собираясь сражаться со всеми, а лишь стараясь пробиться к двери, выскользнуть на знакомую улицу и уже оттуда бежать так быстро, как только можно.
И он почти это сделал.
Почти.
Наемники не ожидали от него такой глупой смелости и смогли схватить паренька только у дверей, когда тот уже успел порезать руку бородатому воину, первому потянувшемуся к нему. Теперь его рев походил на громогласное рычание дикого зверя, попавшего в капкан.
И снова звуки стали тише, затопленные пеленой чувств. Джеймс пытался проснуться. Повторял, что это всего лишь сон. Только сон и ничего больше. И страх, пронизывающий его тело, ненастоящий. И кровь, стекающая по кинжалу на его руку, тоже всего лишь иллюзия.
Сильные руки подняли его над землей, ворот рубашки до боли впился в горло, перекрывая доступ кислороду. Ткань противно затрещала, и он чувствовал, но не слышал гневный крик воина и вой его раненого товарища, пытающегося остановить кровь из раны, в которой по самую рукоять торчал кривой кинжал.
Боль.
Джеймс помнил, как его припечатали к стене, и затылок пробило невыносимой болью. Он чувствовал, как что-то твердое пробивает череп, ломает кость, как забирает жизнь и силы, когда-то наполнявшие это тело.
Мартин.
До этой темноты его звали Мартин. И больше всего на свете он хотел сбежать из этой чертовой деревни вместе с мужчиной, который стал для него смыслом и надеждой на лучшее в этой жизни. Слишком короткой…
— Тише, — упрашивал Майкл задыхающегося во сне юношу. На этот раз его голос наконец-то помог, и Джеймс медленно начал успокаиваться. — Прости меня, — на выдохе произнес Фассбендер, коснувшись холодными губами горячего лба Джеймса. — Я обещаю, что на этот раз заберу тебя с собой, — сказал мужчина, не сомневаясь, что выполнит свое обещание любой ценой.
Женщина рядом тяжело вздохнула и так резко села в постели, что Майкл едва не зарычал на нее, растворившись быстрее, чем она смогла осознать, что тень, склонившаяся над ее любовником, была чем-то материальным, а не просто сгустившимся мраком, наполнявшим спальню.
Майкл поднял ворот пальто и еще несколько секунд стоял под окнами богатого дома — пристройки с обратной стороны борделя, — глядя на распахнутое окно спальни, где уже загорелся свет, и, если бы не подступающий рассвет, который чувствовался в воздухе, он бы мог зайти через дверь. Лишь попросить разрешения и встретиться с Джеймсом… Но не сейчас.
Майкл помнил, как нашел его в той комнате. Такого легкого и неподвижного. Холодного. Помнил остекленевшие голубые глаза и алую пелену, которая покрыла собой весь мир.
Прежде ему казалось, что мертвые люди, которых он и прежде помнил, были жертвами того серого монстра, но теперь он точно знал, что крылатая тварь не нападала на деревню. Он бы не выполз из лесов, если бы не запах крови и вонь страха, наполнившие воздух над деревней с наступлением темноты. Все эти жизни… Словно уничтожив их, он смог бы вернуть одну единственно важную.
Майкл помнил, как его проклинали, помнил крики и звон мечей. Помнил, как погибали его собственные люди, не в силах оказать ему сопротивление.
И только после этого появилась та тварь, успевшая налюбоваться бойней, устроенной капитаном наемников, и пообедать напуганной женщиной, пока наблюдала за этим кошмаром.
Были и жители, звавшие на помощь. Вот только теперь Майкл знал, что они звали не его, а пытались спастись, надеялись, что чертов зверь — ответ на их молитвы.
Мужчина посмотрел на свою бледную руку и вздохнул, заставляя себя дышать скорее по привычке, чем ради необходимости.
Из-за угла подворотни вышла уличная девка, которую уже явно успели не раз помять за эту ночь. Заметив богато одетого мужчину, идущего по темному переулку, она игриво улыбнулась ему и поманила к себе.
Майкл лишь усмехнулся и хотел было пройти мимо. Вот только день, проведенный с Джеймсом, лишил его сил, а впереди был очередной восход, и к следующей ночи нужно, чтобы тело было полно жизни. Ради Джеймса. Только ради него.
Фассбендер небрежно пригладил и без того идеальные темные волосы и с хищной усмешкой направился к девушке, оттесняя ее в густой сумрак умирающей ночи.
***
От Мэри-Энн пахло клубникой, и этот запах казался слишком сладким. Джеймс как в каком-то трансе отвечал на ее ласки, прикасался к ее телу и отзывался на поцелуи, когда все его мысли были поглощены Майклом и тревожным жутким сном, который юноша помнил до мельчайших подробностей, словно это был не бред его спящего сознания, а события прошлой ночи. И вместе с тем этот бред казался ему на удивление правильным. Лишь вспоминая, как Фассбендер прижимал его к колючей ткани плаща на том неизвестном сеновале, Джеймс смог справиться со своей любвеобильной Мэри-Энн, стараясь не встречаться с ней взглядом и даже не смотреть в лицо, позволяя фантазиям, мечтам и воспоминаниям наполнить его сознание, став почти реальными.
Но этого было мало, слишком мало, чтобы развеять реальность до конца.
— Черт, я… Прости…