— Забросила?
— Нет. Написала. Ее даже издали. Только она мне до шестнадцати лет ее не показывала.
— В шестнадцать показала?
— Нет. В шестнадцать я ее сам нашел. Понял, что сексуальная жизнь моих родителей была весьма насыщенной и батька у меня тот ещё затейник, — хмыкнул Гор. — Пещеры желаний, нефритовые стержни, растекающееся по венам блаженство, слезы счастья и клятвы в вечной любви.
— Надеюсь, родителям ты это не сказал, — рассмеялся я.
— Почему не сказал? Сказал! У нас в семье на любые темы говорить можно. Мы, знаешь, не из тех, где родители при детях не матерятся, а дети при родителях. Я всегда мог с родителями на интимные темы поговорить. Правда, с тех пор как я осознал себя геем, они не очень радуются, когда я с ними на интимные темы говорю…
Я снова не удержался от смеха. Мне много о чем ещё хотелось спросить Гора, но я решил оставить это на другой раз. Он и так за сегодня сказал больше, чем за все время нашего знакомства, и я это очень ценил. Мне нравилось, что Гор не боится открыться передо мной. Нравилась его искренность. Мой порочный избалованный мальчик, оказывается, может быть и таким.
— Отдохнул? — спросил он.
— Секс? — спросил я.
— А я уже передумал, — мстительно фыркнул Гор. — Вставай. Поедем в парк смотреть на город почти что с высоты птичьего полета. А потом в парикмахерскую, ты обещал!
— А я-то надеялся, что ты забыл, — с сожалением произнес я.
— Я ничего не забываю.
***
Билет на колесо обозрения стоил немало. Два билета вписывались в мой недельный бюджет, и я поймал себя на мысли, что раньше мне и в голову не пришло бы потратить столько денег на развлечение. Я привык экономить. В моей семье было принято экономить, даже когда были лишние деньги. Особенно когда были. В университете я перебивался стипендией и редкими заработками, мечтая о том, что в будущем буду сорить деньгами направо и налево. Устроившись на работу, я осознал, что зарплаты мне хватает ровно на оплату квартиры и на то, чтоб не сдохнуть от голода, и сор деньгами отменяется на неопределенный срок. Иногда чуть ли не впроголодь сидеть приходилось, чтобы позволить себе обновить гардероб. Позже, конечно, зарплату подняли, стали премию начислять, но привычка экономить так и осталась.
— Ну что, купил билеты? — улыбающийся, счастливый Гор, подбежал ко мне, держа в правой руке две палочки с сахарной ватой. — На, — он протянул одну мне. — Попробуй вкус детства.
— Нас примут за парочку извращенцев, — буркнул я, все же принимая из его рук лакомство.
— Коими мы, если подумать, и являемся, — пожал плечами Гор. — Я тебя вообще сейчас за руку возьму. Или поцелую взасос, чтоб все видели. Что ты на меня так смотришь? Можно и оторваться напоследок, ты же умираешь.
— Но ты-то нет, — напомнил я.
— А мне монопенисуально, что обо мне подумают.
— Прости?
— Однохуйственно мне, говорю.
Вблизи колесо оказалось больше, чем я думал, у меня даже дыхание перехватило. Гор бегал туда-сюда, как жизнерадостный щенок, выспрашивая у контролера подробности работы механизма, а я, обливаясь потом, был готов отдать сумму вдвое больше той, что отдал за билеты, лишь бы меня отпустили домой.
Игорь мое настроение уловил, схватил меня за руку очень вовремя и потащил меня в кабинку.
— Хватить трястись, — строго сказал он. — Не девочка. Не так уж тут и высоко… И кабинки очень надежные, по себе знаю.
— Ты в них прыгал, что ли? — выдавил я из себя, вцепившись в поручни. Мне кабинка не показалась такой уж безопасной.
— Сексом занимался.
— Я серьезно.
— Я шучу, по-твоему?
— Да ну нафиг! — не поверил я.
— А Владу понравилось, — самодовольно оскалился Гор. — И вообще, кому суждено помереть от рака, с колеса не свалится.
— А вдруг ты свалишься?
— Не свалюсь. Мне цыганка нагадала, что я в девяносто шесть помру, от передозировки «Виагрой».
— Придурок, — пихнул я Гора и неожиданно для самого себя, действительно успокоился.
Ну, по крайне мере, до тех пор пока конструкция не начала двигаться.
— Твою мать! — взвыл я, вцепившись в Горову ладонь.
— А ну отпусти меня, трусло ссыкливое. — Он безуспешно пытался отогнуть мои пальцы. — Отпусти, говорю, больно же! И глаза открой, придурок, ты как видами собрался любоваться?! Я тебя сейчас сам отсюда выкину!
Угроза подействовала. Я открыл глаза.
Это было ровно настолько завораживающе красиво, насколько и страшно. А ещё красивее был Гор, возмущенный, раскрасневшийся, потирающий ладонь с отпечатками моих пальцев.
— Ты чего? — только и успел выдохнуть он, когда я полез к нему целоваться.
В следующий раз, когда Гор поведет кого-нибудь кататься на колесо обозрения, он не будет вспоминать о сексе с Владом.
Он будет думать об отчаянно трусящем, во всех смыслах больном на голову парне.
Примечание к части Спасибо за то, что читаете, оставляете отзывы и остаетесь неравнодушными к героям! Всех люблю:З
Глава 8. О страусах и магазинах
— Ты уверен, что мне это нужно? — с сомнением спросил я, оглядывая обшарпаную дверь парикмахерской «Лучик».
Я-то думал, он меня в какой-нибудь лакшери-салон приведет, к парикмахеру, у которого весь бомонд стрижется.
— Это лучшая парикмахерская в городе, — уверено сказал Гор. — И да, я уверен. Ленок стрижет так — в Париже с руками б оторвали.
Выглядела Ленок так, будто сама могла оторвать руку кому угодно, особо не напрягаясь. Типажом походила на классическую рыночную торговку, только сигаретки в зубах не хватало. Голос у нее был глубокий, хрипловатый. Таким только романсы петь.
— И кто это ко мне лыжи свои голубые навострил? — приветливо пророкотала она, обнимая нисколько не смутившегося Гора. — Неужто лохмы свои обстричь решил? Гляди-ка, никак концы секутся. Неужто, поганец, к другому мастеру ходил? Я тебе яйчонки-то мигом поотрываю, ты меня знаешь, я…
— А я тебе вот его привел, — Гор вытолкнул меня вперед. — Его стриги.
Прозвучало как: «Не трогай меня, ешь его».
— Мальчика привел? — удивилась Ленок. — Надо же, раньше никогда не приводил. И чем ты, — она оглядела меня с головы до ног, — его так зацепил?
— А я не мальчик, — подал голос я. — Я серьезные отношения.
Пухлые губы Елены печально дрогнули.
— Не хочется тебя расстраивать, но у этого кобеля серьезных отношений не бывает, — вздохнула она.
— Да он серьезно, — улыбнулся Гор. — Правда. Только он, больше по мужикам я не ходок. Ну как, сделаешь из моего парня конфетку?
— С ума сойти, — покачала головой Ленок. — Парня… А чего ты для него хочешь?
— Счастья, секса побольше, что, в принципе, одно и то же, ну, может, путевку на море ещё… или ты про прическу спрашиваешь? Я подумал: височки ему сбреем, а сверху уложим, вот так примерно, — Гор продемонстрировал картинку на телефоне.
— Угу, — кивнула парикмахерша. — А бороду наращивать будем?
— Да ну тебя, — обиделся Гор. — И ты туда же. Это же модно, стильно, ему хорошо будет! Ты посмотри, какие у него скулы! Да за эти скулы убить можно!
— Ну, вообще-то, — Ленок окинула меня профессиональным взглядом, — не так уж ты, голубь мой сизокрылый, и не прав. Форма лица у него — закачаешься, хоть налысо стриги, хоть косички заплетай — все хорошо будет.
— Может, лучше тогда налысо? — подал голос я. Ну не хотелось мне этих выбритых височков.
— Счаз! — фыркнул Гор. — Давай, Ленок, я в тебя верю! И ты, что ли, от зеркала его отверни, а то убежит ещё, чего доброго!
От зеркала меня действительно отвернули и повернули к оному только через час, после того как все манипуляции с моей головой были закончены. Прическа подходила мне необыкновенно, даже я не мог этого не признать. Лицо стало каким-то модельным — четко очерченные скулы, открытый высокий лоб…
— Ну и как? — явно гордясь собой, спросила Ленок.
— Как страус, — честно ответил я.
— Чего? — не понял Гор.
— Хочется голову в песок засунуть, — пояснил я, глядя на отражение в зеркале. — Я на педика похож.
— Ты он и есть, вообще-то, — фыркнул он. — Не обижай Ленка, офигенски же получилось!
— Елена, Ваше мастерство выше всяческих похвал, — повернулся я к парикмахерше. — И моя реакция вызвана… ну, так скажем, моими представлениями о красоте.
— Да чего уж там, — буркнула Ленок.
— Поверить не могу, что ты ей это сказал, про страуса, — выговаривал мне Гор, по пути к торговому центру. Я, естественно, ни в какой торговый центр идти не желал, потому что фанатом шоппинга ни разу не был, но Игорь убедительным быть умел.
— Я же сказал, что на самом деле думаю. Она не обиделась, она даже визитку мне сунула, сказала, со скидкой стричь будет, как постоянного клиента.
— Чего?! — возмутился Гор. — Она тебе скидку дала? Ну ты… Ладно, о тебе сейчас или хорошо, или никак.
— Ага, — улыбнулся я. — Точно. Можешь сделать мне одолжение?
— Смотря о чем ты просить будешь. Я, конечно, люблю секс на свежем воздухе, но...
— Раз уж ты все равно затащишь меня в магазин, — перебил его я, — сделай так, чтобы у меня не случилось нервного потрясения. Я знаю, что ты привык одеваться качественно, утонченно и со вкусом, но во мне, боюсь, вызовет культурный шок рубашка дороже двух тысяч.
— Ой, ну вот кто тебя спрашивать будет, — фыркнул Гор. — За деньги не переживай, у тебя ведь есть я. Помнишь, мы говорили, что нужно все попробовать? Ну так попробуешь себя в роли содержанки, тебе понравится, я обещаю. И не смей спорить! С такой внешностью я не могу позволить тебе одеваться на распродаже, хотя, надо признать, ты и это умеешь, никогда бы не подумал, что ты именно там и одеваешься. Вкус у тебя определенно есть… хотя ты же со мной встречаешься, конечно же он есть.
— А кем ты работаешь? — вдруг спросил я Игоря. Как-то неожиданно понял, что совершенно не представляю, чем он занимается и откуда у него деньги.
— Это сложно объяснить, — вздохнул Игорь. — Я работаю удаленно, через интернет, это связано с бизнесом отца. Плюс я сдаю ещё одну свою квартиру, тоже деньги… Ну, я, в общем-то, мальчик состоятельный. Тебе, радость моя, вообще очень повезло. И красивый у тебя парень, и умный, и богатый, и не жадный, и скромный без меры. О, кафешка, тут офигительный кофе делают, может, перекусим?
Перекусить я согласился, я себе аппетит ещё после колеса обозрения нагулял нехилый.
— Слушай, а зачем тебе тогда все эти богатые мужики нужны были? Ты же, по идее, сам кого угодно из них содержать мог.
— Так и знал, что однажды ты про них спросишь, — фыркнул мой любовник. — Как тебе сказать? Мне интересно было.
— За деньги спать?
— И это тоже. Понимаешь, все эти мужчины они же недурны собой были. То есть, теоретически, могли кого угодно иметь совершенно бесплатно, но они искали именно мальчика для содержания. Мне было интересно, почему и гожусь ли я на роль того мальчика, и вообще. Сначала было очень увлекательно. И легкие деньги, опять же. Вроде они у тебя и без того есть, но тут тебе их дают за то, что ты ещё и удовольствие получаешь… это опьяняет. Поначалу. Потом противно становится. Ну, и мужиков этих как-то жалко даже. Меня-то жалостливым хуй назовешь, но даже мне тут не по себе. Они же не верят, что кто-то может любить и хотеть их самих, а не их деньги. Чего ты на меня так смотришь?
А как мне на тебя ещё смотреть, мальчик-душа-на-распашку? Маленький эгоистичный ублюдок, который на самом деле только хочет казаться таким. Честный, добрый, заботливый, прямолинейный…