Почему ты плачешь?
Чтобы побыть в одиночестве, я добрел до песчаной отмели вниз по течению, где долго стоял, обхватив свои плечи, и в подавленном настроении наблюдал за водой.
Я услышал за спиной тихие шаги.
– Дядя Хен?
Обернулся и увидел там Ишмаэля.
– Дядя Хен, ты что, плачешь?
Устыдившись, я просто пожал плечом.
– Ты сердишься на меня?
– Нет, мой хороший. Нисколько.
– Что с тобой?
Я покачал головой, вытер глаза и попытался взять себя в руки.
– Это из-за твоих мамы с папой? – спросил он, становясь рядом и поднимая глаза.
Я кивнул.
– Тебе грустно, потому что ты скучаешь по ним?
Я снова кивнул.
– Я скучаю по маме, – признался он.
Я обнял его одной рукой за голые плечи и притянул к себе.
– Дядя Хен, а ты мой брат?
– Нет, малыш. Я твой дядя. Твоя мама – моя сестра.
– Я знаю. Но мама сказала, что ты мой брат.
– Я не твой брат.
– Но мама сказала…
– Хороший мой, я твой дядя.
– Я знаю. Но я спросился у мамы про папу, и она разозлилась.
– И?
– Она сказала спросить у тебя, раз ты мой брат. Она сказала, ты знаешь.
Я нахмурился, пытаясь разгадать этот ребус.
– Она так сказала? – спросил я наконец.
– Она сказала, ты знаешь.
– Не понимаю.
– О, – удрученно проговорил он.
– Я твой дядя. – Я сжал его плечи. – Теперь ты будешь жить с нами, так что заодно я буду тебе вроде папы. В тебе, конечно, плавает часть моих генов, но это не делает меня твоим братом. Я твой дядя.
– Но мама сказала…
– Ты, наверное, неправильно понял.
– Я спросил, где мой папа, и она сказала спросить у тебя, раз ты мой брат и все знаешь.
Я снова нахмурился. Его настойчивость настораживала. Зачем Сара ему это сказала? Была под кайфом, наверное, вот и не соображала, что говорит. Можно было не сомневаться, что она наплела ему множество чепухи.
– Я не твой брат. Я твой дядя. Это похоже на брата, только я сильно старше.
– Хорошо, – сказал он.
По его лицу было ясно, что ответ не удовлетворил его.
– Дядя Сэм сказал, пора есть, – проговорил он, беря меня за руку.
Глава 55
Глисты
– Ребята, у вас есть что поесть? – спросил Ларри, убегая от входной двери к раковине, чтобы вымыть там руки.
– Разве у тебя нет своего дома? – спросил Сэм. – Я думал, ты еще живешь с мамой и папой.
– Так это, по-твоему, называется? – сказал Ларри.
Был вечер. Мы сидели на диване и смотрели «Стар Трек». У капитана Кирка были проблемы с трибблами. Ишмаэлю, похоже, казалось, что ничего смешнее он в жизни не видел.
– Знаете, что я сегодня услышал? – спросил Ларри с кухни. – Примерно половина населения мира заражено, цитата, дьявольской троицей.
– Дьявольской троицей? – повторил Сэм, закатывая глаза.
– Именно, – сказал Ларри, возвращаясь в гостиную и по пути тщательно протирая руки влажной салфеткой. – Хотите узнать, что это?
– Не особенно, – сказал Сэм.
– Аскариды, анкилостомы и власоглавы – вот, что называется дьявольской троицей. Нет, ты только представь! У тебя в кишках сидит глист. Паразит, который растет и растет, – их измеряли, они бывают и двух, и трех, и десяти, и двадцати футов длиной. Господи Иисусе!
Ишмаэль, сдвинув брови, вытаращил на Ларри глаза.
– Может, не стоит говорить об этом при нашем ребенке? – предложил я.
– Он должен знать, в каком мире живет, – горячо возразил Ларри. – Если тебя не прикончат нацисты Второй поправки со своими пистолетами и решениями, или ты не расшибешься в лепешку в аварии, то это сделает армия паразитов – вирусы, бактерии, эбола, – ради всего святого, они так и ждут шанса убить тебя. Ужас!
– Почему бы тебе не оставить свои ужасы при себе? – спросил я.
– У Иши внутри может жить двадцатифутовый глист! Одним прекрасным утром ты придешь разбудить его, но под одеялом будет лежать не он, а двадцатифутовый глист, который сожрал его заживо!
– Ты прекратишь или нет? – с нажимом сказал я.
– Ему нужно знать.
– Ларри, пожалуйста, – сказал я ровным, пропитанным предостережением голосом. – Он еще маленький.
– Ты бы проверил его, – настаивал Ларри.
– И как это сделать? Посветить ему фонариком в горло?
– Врач знает, как.
– Кстати, а врач тебя еще принимает? – с улыбкой спросил его Сэм.
– Нет, – печально ответил Ларри. – Он говорит, я попусту трачу его время.
– Не исключено, что он прав, – сказал Сэм. – Слово «ипохондрик» тебе о чем-нибудь говорит?
– Я предпочитаю называть себя хорошо информированным, – чопорно сказал Ларри. – Когда знаешь правду о мире, лучше быть подготовленным ко всем потенциальным угрозам.
– Ты когда-нибудь болел хоть одним из тех таинственных заболеваний, о которых ты столько читаешь? – спросил Сэм.
– Это еще не значит, что я не должен себя подготавливать. Прямо сейчас среди школьников по всему Среднему Западу распространяется загадочная респираторная инфекция. Какой-то энтеровирус. Никто не знает, что это. Так оно, знаешь ли, и начинается.
– Что именно? – спросил я, хотя знал, что не стоит.
– Конец света, – ответил он просто. – Месть матери-природы за наше высокомерие, за гордыню и за насилие над живым миром. Появится какой-нибудь крохотный древний вирус, который мы не сможем убить, – и наступит конец.
– Зомби-апокалипсис?
– Возможно, – ответил он. – Почему, ты думаешь, зомби так популярны? Все знают, что они скоро придут.
– Что за чуши тебя учат в колледже? – начал терять терпение Сэм.
– Ребята, у вас есть еда? Я так голоден, что съел бы целую лошадь.
– И подвергнул себя опасности заразиться глистами? – спросил я.
– У вас есть салат?
– Завел бы ты девушку, – сказал Сэм. – Тебе нужно с кем-нибудь переспать.
– Знаешь, сколько бактерий участвует в обмене телесными выделениями?
– Мы могли бы не обсуждать телесные выделения при моем ребенке? – спросил я.
– Почему это он только твой? – сказал Сэм. – Он и мой тоже. Правда ведь, Иши?
Иши кивнул.
– Хорошо. Он наш ребенок. Мы могли бы не обсуждать телесные выделения при нашем ребенке?
– Ладно, – сказал Сэм. – Ларри, так почему ты не занимаешься сексом? Чтоб ты знал, за такие вещи можно платить, если не получается найти нормальную девушку.
– Я сейчас умру с голоду, – сказал Ларри. – Ребята, у вас что, дома совсем нет еды?
– Мы поели возле реки, – сказал я. – Тебе известно, что существует такая вещь, как рестораны? У них на фасаде висят яркие неоновые вывески. На двери будет еще одна – со словом «Открыто». Внутри подают еду и все прочее. Можно заказать все, что хочешь. Тебе приготовят и принесут прямо на стол. Потрясающее нововведение.
– Сегодня очередь Циллы готовить, – выдал он в качестве объяснения.
Сэм засмеялся.
– Ты бы не смеялся, если б тебе пришлось есть то дерьмо с тофу, которое она любит, – сказал Ларри.
Ишмаэль захихикал, когда капитан Кирк поднял перегородку и оказался в окружении маленькой армии трибблов. Было так приятно слышать, как он смеется, видеть, как он улыбается от уха до уха.
– Ребята, серьезно. Я голоден, – повторил Ларри.
– Ты в духовке не пробовал поискать? – спросил я. – По какой-то непонятной причине там лежит рыба. Готовая и еще теплая. Мы будто знали, что ты к нам зайдешь.
– Спасибо, Хен. Ты лучше всех, – сказал он и потопал обратно на кухню.
Глава 56
Остров сокровищ
– Стой смирно! – распорядился я, покрывая спину Иши толстым слоем солнцезащитного крема.
– Я же не собираюсь на солнце, – жалобно сказал он. – Я иду спать.
– Это чтобы ночью у тебя не горела кожа, – ответил я.
– Ты прямо как пожилая мамаша-наседка, – сказал Сэм, заходя в комнату Иши. В руках у него была книга «Остров сокровищ». – Наседка Хен!
– Не называй меня так.
– Наседка Хен!
– Рейкстро, заткнись.
Ишмаэль, увидев, что Сэм принес книгу, радостно улыбнулся.
– Ты почитаешься мне, дядя Сэм?
– Почитаюсь, – ответил Сэм.
– Почитаю, – поправил я. – Не поощряй его разговаривать как деревенщина. Мы живем не в Теннесси, знаешь ли.
– Давай, ковбоец, – сказал Сэм, доставая пижаму и помогая Ишмаэлю переодеться. – Пожелай своему дяде Хену спокойной ночи и попутного ветра, потому что мы с тобой будем читать «Остров сокровищ».
– Спокойной ночи, дядя Хен, – сказал Ишмаэль.
Я наклонился и с чувством неловкости чмокнул его в макушку.
– Спокойной ночи, малыш. Не сидите слишком долго.
Ишмаэль счастливо забрался под одеяло, и Сэм сел рядом с ним. Несколько дней назад они начали читать «Остров сокровищ». Иши был очарован пиратами, кораблями и поисками потерянного сокровища.
Пока Сэм читал, я стоял под дверью и слушал.
В отличие от меня, Сэм не стеснялся показывать свою привязанность и любовь. Он то и дело крутил Иши нос, или же щекотал его, или ерошил его шевелюру, или, смеша его, терся своим щетинистым подбородком о его грудь и живот.
Когда пришло время выключать свет, он поцеловал Иши в щеку и сказал – легко, без усилий:
– Я люблю тебя, парень. Ты это знаешь?
– Да, – счастливо сказал Ишмаэль. – Я тоже тебя люблю, дядя Сэм.
– И дядя Хен любит тебя. Очень-очень.
– Я знаю.
– А ты его любишь?
– Люблю.
– Ты будешь хорошим мальчиком?
– Да.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– На мизинчиках поклянешься?
– Как это?
– Мы должны сцепиться мизинцами и принести клятву. Если ты нарушишь ее, тебя сожрут тысяча чудищ – заживо, начав прямо с пяток.
– Нетушки!
– Ну так что, поклянешься? – спросил он, вытянув палец.
Они сцепились мизинцами.
– Клянусь, – торжественно сказал Ишмаэль.
– Молодчина, – похвалил Иши Сэм и снова поцеловал его. – Если что, ты знаешь, где нас найти, верно?
– Да, дядя Сэм.
– Спокойной ночи, малыш.
– Спокойной ночи, дядя Сэм.
Сэм встал.
– Дядя Сэм?
– Да?
– Почему ты спишь с дядей Хеном?
– Потому что люблю его, – сказал Сэм. – Он мой партнер.
– Это значит твой бойфренд?
– Вроде того. Мы вместе уже давно и очень любим друг друга. Мы познакомились в твоем возрасте, когда пошли в начальную школу.
– А вы поженились?
– Пока нет.
– Почему?
– Потому что не можем.
– Почему?
– Потому что в великом штате Миссисипи мальчикам не разрешают жениться.
– Почему?
– Баптистам это не нравится. Но, возможно, когда-нибудь это станет законно, и мы с твоим дядей Хеном поженимся. А теперь спи, хорошо?
– Хорошо.
Глава 57
Это я!
Ночью в какой-то момент я услышал, как около дома притормозила машина. Хлопнула дверца, и Шарла залаяла. Машина сразу уехала.
Встревожившись, я выбрался из постели и побрел в темноте через дом. Было около часа ночи. Стук во входную дверь был внезапным, почти шокирующим.
– Хен, открой! – крикнул голос. – Это я.
Я посмотрел на дверь, и все у меня внутри перевернулось.
Это была Сара.
Глава 58
Призрак из прошлого
Сара влетела в дом, швырнула рюкзак на диван и пошла сразу на кухню, где начала пить из-под крана.
– Иисусе! – волочась за ней, пробормотал я.
– Пить хочу, – сказала она, прервавшись, чтобы глотнуть воздуха.
– Где тебя черти носили?
– О, отъебись. – Она снова припала к крану.
Она выглядела… ужасно. Была грязной. Всклокоченной. Неопрятной. С кожей нездорового серого цвета. С безумным огнем в покрасневших глазах. С чернотой под ногтями. Она стала невероятно худой, почти истощенной. Ее длинные темные волосы были засаленными, свалявшимися.
– Сара, боже ты мой, – проговорил я. – Где ты была?
– У вас есть что поесть? – спросила она. Потом – прямо как делала в детстве – подошла к холодильнику и распахнула его.
– Нельзя вот так просто врываться и…
– Да иди ты, Генри! – огрызнулась она. – Ты мне не гребаный папочка. И даже не чертова мамочка, хотя бог его разберет, с тем, как ты сохнешь по мужикам, у тебя наверняка есть вагина. Еще сосешь члены, педик?
– Где ты была?
– Кому есть до этого дело?
– Ну, полиции, например.
– На хуй полицию.
– Туда отправишься ты, когда они тебя схватят. Ты оставила своего…
– Бла-бла-бла! – перекрывая мой голос, громко сказала она и, тоже как в детстве, зажала уши руками. – Иисусе, что за кошмар.
Она обшарила шкафчики в поисках чего-нибудь, что по ее мнению было съедобным, и наконец нашла пачку сушек, которую Сэм купил для нашего пикника у реки и которую мы не открыли.
– Неужели так сложно купить в этот публичный дом немного нормальной еды? – рассеянно спросила она. – Я хочу есть, а сушками не наешься.
Я смотрел на нее, и у меня закипала кровь.
– Ты хоть представляешь…
– Мне нужны деньги, Хен.
– Ты думаешь, я дам тебе деньги?
– Просто дай мне чуть-чуть, и я сразу свалю.
– На что?
– Тебе-то какая разница?
– Если я даю тебе деньги – большая.
– Прямо как мамочка с папочкой, – презрительно сказала она.
– Тебя ищет полиция.
– Вот спасибо, Хен. Вам обязательно надо было им сообщить, да?
– Ты оставила Иши совсем одного.
– Я собиралась вернуться.
– Какого черта ты хотя бы не позвонила?
– Я была занята.
– Занята? – не веря своим ушам, повторил я.
– Да, занята. И у меня были проблемы. Господи, ты прямо как мама.
– Сара, где ты была?
– Надо было кое с кем встретиться. Тебе-то какое дело?
– Такое, что у тебя есть ребенок, о котором надо заботиться.
– Да плевать.
– Ты на испытательном сроке.
– Ты теперь что, гестапо заделался?
– Просто невероятно!
– Слушай, Хен, мне нужны деньги. Просто дай мне чуть-чуть. Ну пожалуйста.
– Ну дам я их и что дальше?
– Я сразу свалю.
– Что, и все?
– Да. И все.
– А сын пошел к черту?
– О, я тебя умоляю.
– Тебе совсем на него наплевать?
– Не читай мне нотации, папочка.
– Ты его бросила. Одного, на несколько дней.
– Ну, он ведь выжил, не так ли?
– Как ты можешь быть такой бессердечной?
– Как ты можешь быть таким нудным?
– Он твой ребенок!
– Окей, я облажалась. Просто дай мне немного денег, и я сразу уйду.
– Ты не хочешь увидеть его?
– Кого?
– Своего сына. Сара, да что с тобой?
Она плюхнулась на стол и вздохнула. Выражение ее лица словно спрашивало: «Боже ты мой, неужели нам обязательно все это обсуждать?» Мне захотелось избить ее.
– Без меня ему будет лучше, – рассеянно сказала она.
– Лучше быть брошенным своей родной матерью, да?
– Почему никто не удосужился спросить у меня, хочу ли я рожать гребаного ребенка, когда мне было гребаных четырнадцать лет? Господи боже ты мой! Я сама еще была как ребенок.
– Об этом надо было думать до того, как раздвигать ноги.
– Что ты об этом знаешь? – спросила она, сузив глаза. – Что ты, блядь, знаешь об этом? Хен, ты как был бестолковым болваном, так и остался.
– Ты не можешь просто взять и бросить его.
– Тебе обязательно проедать мне мозги? Хен, мамы здесь больше нет, показывать, какой ты замечательный и распрекрасный, больше некому, так что хватит выпендриваться, чванливый пиздюк.
– Ты понимаешь, что тебя снова посадят?
– Пусть сначала поймают меня, – сказала она с надменной, насквозь фальшивой бравадой.
– Единственное, что у тебя можно поймать, это вшей, – сказал я.
– Я не раз и не два отмазывалась от тюрьмы, отсосав офицеру, так что заглохни.
– Думаешь, шеф Калкинс отпустит тебя, если ты ему отсосешь?
– Отъебись, Генри, – сказала она злым, громким голосом. – Иисусе! Ты отстанешь от меня или нет? Я пришла сюда не за лекциями от своего брата-педика. Господи, давай ты заткнешь свой гребаный пидорский рот? Думаешь, после всего, через что я прошла, мне охота сидеть тут и слушать твой чертов пидорский голос?