– Мы вам не мешаем? – раздался ядовитый голос фронтмена. – Мальчики, вы только скажите… что мы, не люди, что ли?
– Заткнись! – Том с удивлением глянул на Георга: очень уж у них синхронно получилось рявкнуть.
– Я ведь как луч…
– Правда, заткнись, а, – как всегда флегматично перебил Густав.
– Извините, я выйду, не буду вам мешать, – смущенно выпалил Билл и скрылся за дверью, до того как ему успели возразить.
Прошло несколько часов, прежде чем Том снова его увидел. Оставаться во время перерыва вместе со всеми он не стал, отправившись на поиски. Билл сидел на подоконнике и, болтая ногой, смотрел в окно.
– Есть хочешь? – спросил Том, развеселившись от такой непривычной картины.
– Хочу, – согласился Билл, спрыгивая с насиженного места.
– А пошли в какое-нибудь кафе сходим? – удивил их обоих неожиданным предложением Том.
Подходящее кафе нашлось быстро, за углом. Там варили очень хороший, крепкий кофе и продавали изумительные пирожки с вишней. Том жевал и удивлялся, насколько легко с этим человеком просто разговаривать. Ни о чем. О пирожках. Выходках Макса. Пробежавшей за окном большой рыжей собаке. Еще вчера он ничего подобного даже представить себе не мог.
– Я у тебя тату на шее заметил и кольцо в брови. А еще что-нибудь подобное есть? – терзаемый любопытством, смущенно спросил Том, доев свою порцию.
От быстрой, по-детски шаловливой улыбки перехватило дыхание. А от вида острого, нежно-розового кончика языка, с блеснувшим в нем металлическим шариком, который на секунду показался и тут же снова скрылся за белоснежным рядом зубов, захотелось застонать в голос.
– Еще тату на руке, боку и внизу живота, – продолжил пытку Билл.
Тому немедленно стало жизненно необходимо рассмотреть каждую. А еще лучше потрогать. Желание было настолько сильным, что пришлось спасаться бегством. Вскочив и бросив что-то про то, что вернется через пару минут, он быстро ретировался в туалет, в который раз чувствуя себя дураком под удивленным взглядом больших темных глаз.
Билл терпеливо дожидался его, недоумевая, что же опять случилось. Том действительно вернулся очень быстро. Кончики косичек и ворот футболки были мокрыми, но Билл не стал об этом спрашивать, чтобы не смущать. Почувствовав, как прижатая к бедру сумка лихорадочно затряслась, он замер.
– Что? – удивленно спросил Том.
– Телефон звонит, – озадаченно отозвался Билл. Его никто не беспокоил во время работы. Да и беспокоить-то, в принципе, было некому.
– Так ответь.
Билл полез в сумку, долго в ней рылся, нервничая под внимательным, изучающим взглядом. Достав телефон и увидев, что звонит Франсин, чуть не застонал. Обсуждать личную жизнь перед подопечным очень не хотелось.
– Я слушаю, – осторожно ответил.
– Милый, извини меня, что звоню посреди дня, но другой возможности у меня сегодня просто не будет, а сейчас как раз время ленча, – с бешеной скоростью затараторила девушка. – Я тебе сейчас кое-что скажу, только пообещай, что не откажешь!
– Хорошо, – быстро согласился Билл. Том смотрел очень заинтересованно, явно слыша весь разговор благодаря громкому динамику.
– У моего парня есть друг, он как-то был у нас в гостях и увидел твое фото. Ну, то, где мы с тобой вместе… и он уже несколько дней не отстает от меня, просит, чтобы я вас познакомила. Я объясняла, что ты очень занят, но он и слышать ничего не хочет. Помешался просто. Я бы не поддалась на уговоры, но он такой милашка! Высокий, стройный, обходительный. Тебе обязательно понравится!
– Франсин, короче, пожалуйста, мне сейчас не очень удобно разговаривать, – от вида насмешливо приподнятой брови шея стала красной. Как и кончики ушей.
– У тебя выходной когда?
– Послезавтра, – отозвался Билл, быстро подсчитывая в голове дни.
– Чудесно! – восторженно воскликнула подруга. – Пиши адрес ресторана, у тебя послезавтра свидание!
Доставая из сумки карандаш и быстро записывая под диктовку адрес, Билл впервые в жизни мечтал убить подругу.
– Прости, – пробормотал он, отключившись. – Подруга…
– Да, я понял, – хмыкнул Том, откидываясь на спинку стула. – Кстати, ресторан хороший, я там часто бываю. Сходи, не пожалеешь. Тем более что парень «такой милашка».
Лицо тоже стало очень красным. Они заказали еще кофе, замолчав ненадолго. К счастью, вскоре беседа возобновилась. Билл не заметил, когда так и не убранный обратно в сумку карандаш оказался в пальцах Тома, и тот, не переставая болтать, начал что-то чиркать на клетчатой бумажной салфетке. Билл и раньше замечал за ним такую особенность и очень бы хотел в подробностях рассмотреть эти рисунки, но не получалось. Том, заканчивая рисовать, всегда прятал бумажку в карман своих безразмерных джинсов.
Час, выделенный на обед, пролетел незаметно. Подошел официант, принесший им счет. Том категорично настоял, что платить будет именно он. Билл не сильно-то и сопротивлялся. Когда они уже встали, собираясь уходить, раздался грохот упавшего подноса, привлекший внимание всех посетителей. Незадачливый официант за что-то зацепился и уронил свою ношу. Том, с любопытством глянув на это, направился к выходу. Билл, воровато оглянувшись, схватил забытый на столе рисунок, быстро сунул его в сумку и, с видом победителя, последовал за парнем.
Вечером по дороге домой Билл улыбался, вспоминая день. У него получается. Он почти заслужил так необходимое доверие. Том все еще осторожничает, подбирает слова и ни разу не заикнулся о чем-нибудь хоть немного важном, но не в этом суть. Главное, начало их общения положено. Вот что сейчас действительно имеет значение.
Билл так и вошел в дом с улыбкой на пол-лица, а дома… А дома была мама. Серьезная. Сосредоточенная. Воинственно настроенная.
«Че-е-е-рт, – мысленно простонал Билл. – Я же про синяк забыл совсем. Надо было хоть оправдание правдоподобное придумать».
- Мой руки и на кухню. Живо!
***
Они сидели на кухне уже минут двадцать. Мама смотрела на него, сидя напротив, а Билл очень медленно ел, изо всех сил откладывая разговор.
«Мне двадцать один год. Я с отличием окончил школу и университет, получив диплом психолога. И я боюсь свою мать, которая меня ни разу в жизни даже пальцем не тронула. Да что там, она и голос-то на меня всего пару раз повышала… Я неудачник!» – от этой мысли Билл не удержался и тихо хихикнул.
– Ты закончил? – спросила Симона.
– Нет, я еще не…
– Ты закончил! – с нажимом перебила женщина. Печально вздохнув, он отодвинул тарелку. – Рассказывай.
– Я не знаю что, – Билл щенячьими глазами посмотрел на нее, получив в ответ непреклонный взгляд. – Ну, это была не совсем драка. Просто Том рукой махнул, а я неудачно подлез… – повторять все это во второй раз было намного проще.
– Он тебя ударил?!
– Нет! Нет, что ты, – настраивать мать против парня не следовало. – Я же говорю, просто неудачное стечение обстоятельств. Вчера концерт был, ты же помнишь, я рассказывал. Вечером устали все очень, еле на ногах стояли. Никто толком не соображал, что делает, - Билл врал так вдохновенно, что сам начал верить в свои слова. – Том просто рукой махнул, а я рядом стоял, вот и получил. Клянусь тебе!
– Что ж, будем считать, что я поверила… – это была безоговорочная победа.
– Знаешь, как он сожалеет? Домой меня подвез. Лечить пытался. А сегодня весь день вину заглаживает, даже в кафе водил.
– Билл, – голос мамы был тихим и очень серьезным, – у тебя, правда, все в порядке?
– Да, мам. Не переживай, хорошо? – Симона кивнула, с нежностью глядя на своего такого умного, но наивного ребенка.
***
Суета в жизни Билла стала совсем привычной и не сильно напрягала. Он с удовольствием готовился к предстоящему мероприятию, выполняя все необходимое с присущей ему скрупулёзностью. Главной проблемой этого вечера был выбор одежды для себя и Тома. Дэвид категорически запретил гитаристу появляться в его обычных безразмерных вещах, из-за чего тот долго и нудно ворчал. Именно Биллу, как помощнику, пришлось искать то, что устроит их обоих.
И он справился. Том хоть и скривился, увидев выбранный костюм, но возражать не стал, согласившись на время заменить широченные рэперские одежды на более узкие, но менее удобные. Билл и себе кое-что приобрел. Обновками он остался очень доволен, так как выглядел в них изящным, взрослым и уверенным в себе.
Мероприятие начиналось в девять вечера и проходило в холле заранее забронированного отеля. Времени было в обрез, но он успел заскочить домой и привести себя в порядок. Очень радовало, что синяк, благодаря какой-то неприятно пахнущей мази, которой мама, несмотря на сопротивление, его вчера намазала, почти сошел. Немного тонального крема, и стало совершенно незаметно, что что-то не так.
Приехав, Билл с любопытством оглядывался по сторонам, ища своего подопечного. Место было очень красивым. Дорогой, обставленный изящной мебелью отель, специально к сегодняшнему вечеру украсили в стиле детского альбома. Игрушки, шарики и фотографии детей. Очень много фотографий. Веселые, грустные, трогательные – они были везде. Висели на стенах в тонких, изящных, под стать мебели, рамках. Стояли на подставках в свободных местах. Лежали, как открытки, на столиках.
– Привет, – раздался рядом знакомый голос.
– Добрый вечер, – улыбнувшись, поздоровался Билл с незаметно подошедшим гитаристом.
– Отлично выглядишь.
– Спасибо. Ты тоже, - немного смущенно отозвался Билл. Он не привык к комплиментам.
– Это ты, типа, сейчас себя за удачно подобранные шмотки похвалил? - насмешливо спросил Том, смутив окончательно.
– Нет, я просто…
– Да ладно, я понял, – засмеялся Том.
Настроение было отличное. Вечер замечательный. Билла интересовало все. И рассказы о судьбах отдельно взятых детей, и выступление группы, как специально приглашенных звезд. Он наблюдал за всем происходящим широко открытыми глазами, а Том смотрел на него, наслаждаясь такой непосредственностью. Для него подобные мероприятия давно стали привычной обыденностью и было приятно видеть кого-то действительно увлеченного.
Их группе выделили отдельный столик, но они за весь вечер ни разу не собрались за ним всем коллективом, постоянно передвигаясь по залу и общаясь с приглашенными. Вернувшись после очередного обхода, Том увидел, что там никого нет. Оглядевшись по сторонам, заметил стоящего в паре метрах Билла, который с кем-то беседовал. Помощник, поймав его взгляд, кивнул, показывая, что сейчас подойдет.
Том заскучал и, от нечего делать, решил просмотреть лежавшие на столе снимки. Взяв пачку, улыбнулся, увидев китайскую девочку, которая с совершенно серьезным выражением на лице полным ртом ела огромную ягоду клубники. Положив фотографию на стол, глянул на следующую. Руки затряслись, как у хронического алкоголика, перед глазами все стало расплываться. Голову заполнил странный шум и голоса, не имеющие никакого отношения к происходящему вокруг…
- С днем рождения, милый, - ласковый, нежный, очень родной, но почему-то позабытый.
Оттого что забыл этот такой важный для него голос, стало стыдно и захотелось заплакать. По-настоящему. Уткнуться носом в чье-нибудь плечо и рыдать, пока не начнешь икать, и силы не кончатся. Том внимательно вглядывался в прыгающую перед глазами картинку. Злился, потому, что это мельтешение мешало разглядеть лица. И чувствовал, как уплывает. Глаза прищурились от яркого солнечного света, и боковым зрением он ухватил едва заметное от легкого ветра колыхание тонкой белой шторы. А еще он уловил запах. Что-то вкусное. Карамель, миндаль и теплый, отдающий медом аромат расплавившегося воска.