Парень помог мне сесть на диване, не отпуская моей руки.
— Порез не слишком глубокий. Если ты скажешь, где лежат битны, я смогу сделать нормальную перевязку, но сначала обработав его, чтобы не попала никакая инфекция. Кровь я остановил, но в больницу тебя все равно нужно отвезти. Кто знает, вдруг тебе станет плохо.
— Не нужно меня никуда отвозить, — всполошилась я, округлив глаза.
Если я окажусь в больнице, Сара немедленно приедет ко мне и узнает, что я вновь пыталась свести счеты с жизнью.
А я этого не хочу…
Она должна думать, будто у меня все прекрасно и я смерилась с произошедшим девятнадцатого апреля, перестала винить себя в гибели родителей.
Кенай в недопонимании свел брови.
— Ты понимаешь, что тебе может стать хуже?
Я горько ухмыльнулась, накидывая волосы на щеки.
— Я чувствую себя лучше некуда – физически.
— И это сказала девушка, которая пару минут назад истекала кровью и чуть ли было не отправилась на тот свет.
Я одарила парня усталым взглядом. Действительно, я ощущала себя вполне терпимо, не считая боли на душе.
— Селия, это не шутки. Ты… ты вообще осознаешь, что чуть ли не сотворила с собой?! — его голос повысился на крик.
Я впала в некий шок из-за волнения Кеная за меня.
Почему он просто не бросит меня здесь одну, не уйдет?
Почему он вообще пришел именно в то время, когда я хотела закончить порез?
Словно чувствовал, что я делаю себе плохо и иду по неверному пути.
— Да, — выдохнула я, прикусив губу и тем самым сдерживая поток слез. — Я не хотела больше жить. Я мечтала покончить с собой, а ты, — посмотрела ему в глаза, — лишил меня этого шанса.
— Правильно и сделал, — проговорил Кенай, присаживаясь рядом. Мою руку он положил к себе на колени, теребя намокшую в крови тряпочку. — Что бы ни волновало тебя, Селия, от чего бы ни было паршиво, что возникало желание уйти на «тот свет», знай, всегда есть другой выход. Правильный выход.
Я опустила голову, так как расплылась в слезах и не имела никакого желания, чтобы парень их увидел.
— Ты не обязан быть тут. Уходи. Я не держу тебя.
— Я никуда не тороплюсь, — заявил он спокойным тоном. — Тем более, после такого я тебя не оставлю без присмотра.
— Мне не нужна нянька, — прорычала я, пытаясь встать с места.
Рука Кеная остановила меня.
— Тебе лучше сейчас не подниматься.
Я послала шатену укоризненный взгляд.
— Мне плевать, если мне станет хуже.
— А мне нет.
Я замерла, разглядывая его серьезное лицо. Кенай говорил так, будто уже знал меня несколько лет и безумно волновался за мое состояние. Да и не только за него…
— Будет правильнее, если ты покинешь этот дом, — изрекла я, вытирая теплые капельки, скатывающиеся по щекам. — Ты не понимаешь, на что подписываешься. Тебе не нужно знать, кто я такая, почему я такая, — указала на себя пальцем, — и что со мной случилось. Я не хочу тебе портить жизнь. Я ходячее недоразумение, которое должно исчезнуть. Я принесла всем только плохое и ни капельки хорошего, и принесу еще, если не сведу концы с концами. Я ужасный человек. Я виновата кое в чем, за что не прощу себя никогда. И мои проблемы, мои переживания, мысли, слезы, не должны тебя касаться, Кенай.
— А я хочу, чтобы они касались меня, — кинул парень, отчего я просто потеряла дар речи.
Что. Он. Сказал?
Он что, желает превратить свою жизнь в сущий кошмар?
Кенай делает огромнейшую ошибку, о которой потом пожалеет…
Не удосужившись ответом, я схватила с кресла свою предсмертную, предназначенную для Сары записку, и без лишних слов протянула шатену. Тот со смятением взял ее, затем начал пробегаться по тексту глазами, редко косясь на меня. Через несколько секунд, он положил листочек на диван и, тяжело выдохнув, пробежался пятерней по волосам.
— Что случилось с твоими родителями?
Мои глаза вновь защипало, и я невольно пустила слезу, вспоминая, как девятнадцатого апреля оставила маму с папой одних, а когда пришла, увидела пожар, то не смогла их вытащить из охваченного пламенем дома. Я пыталась, но не смогла.
Они кричали, звали на помощь, пробовали выбраться.
Но было слишком поздно.
Поздно для всех.
Для меня, для родителей, для всех нас.
Иногда я думаю, что судьба чертовски жестока с нами. Она… словно дает испытания, с которыми справиться мы не в силах.
— Они погибли, — скорбно сказала я, опустив взгляд в пол. — Из-за меня.
Кенай придвинулся ближе.
— Что произошло?
Я не верю, что собираюсь сказать это ему…
— Я тогда сильно поругалась с родителями, ушла из дома, а когда вернулась, обнаружила, что он горит. Я… пыталась их спасти, но все мои попытки были тщетны. Забежав в дом, я лишь получила уйму ожогов, царапин, и осталась, к несчастью, в живых. — Я схватилась за голову рукой, больно сжимая волосы. — Я себя ненавижу. Когда я очнулась в больнице и поняла, что не погибла, стала пытаться свести счеты с жизнью, но меня постоянно останавливали, а потом стали держать под присмотром некоторое время, чтобы я ничего не сделала с собой.
— А из-за чего случился пожар? — поинтересовался парень.
— Мой отец часто курил, когда переживал, испытывал стресс ну и тому подобное. И вот, когда я ушла в тот день, он, видимо, взял в рот очередную сигару, а потом… то ли выронил ее, то ли забыл затушить, из-за чего и случился пожар.
— Но ты же не виновата в том, что произошло, Селия, — сказал Кенай.
Я горько ухмыльнулась.
— Не виновата? Я в тот день наговорила им столько всего нехорошего, а потом ушла! Отец закурил после ссоры, в которой я принимала значительное участие! Если бы я тогда не выбрасывала наружу те поганые слова, наверное, сейчас родители были бы живы. И… я не была бы такой, какой сейчас, у меня бы не было в голове мыслей о самоубийстве!
Как бы я не пыталась не рыдать, но ничего не получалось. Теплые, атакующие глаза слезы бесконечно стекали вниз, оставляя после себя на коже мокрые следы от внутренней боли, раздирающие на мелкие кусочки мое сердце.
— Селия, — осторожно прошептал Кенай, — во всем произошедшем нет твоей вины.
Сказал, прям как моя тетя недавно.
И сказал неправду…
— Ты же не знала, что случится пожар, верно? — Когда я отрицательно покачала головой, парень продолжил ровным тоном: — Значит, ты не виновата. О том, что дом окутает пламя, тем более не знал никто в тот день. Это был лишь несчастный случай, пойми.
— Не верю, — прозвенела я, пряча лицо в ладонях.
Порез на внутренней стороне запястья неожиданно заныл, и я простонала, поправляю окровавленную тряпочку.
— Пойдем, — произнес Кенай, вставая с дивана и подавая мне ладонь.
— Куда? — всхлипнув, поинтересовалась я.
— Жить.
Глава 7.
Взяв протянутую кисть после нескольких секунд раздумья, я поднялась на шатающихся ногах с помощью шатена, потом последовала за ним к раковине.
И зачем я только это сделала?
Я ведь не передумала, верно?
Нет.
Я до сих пор хочу умереть, а сейчас…
Что сейчас?..
Иду с парнем (которого практически не знаю) в кухню, скорее всего, промывать порез, вместо того, чтобы продолжать проводить опасно-острым лезвием по коже и тихо уходить на тот свет где-то в уголке, истекая кровью…
Н-да…
Даже если я на данный момент попробую вырваться, сбежать или еще что-нибудь, то у меня не получится.
Кенай…
Он меня остановит.
Вновь.
Боже, и кто этот парень? Почему он вообще появился в моей жизни?
Черт его знает…
Обработав порез и убедившись, что из него не течет никакая красная жидкость, Кенай с горем пополам и великим трудом нашел аптечку в одном из Богом забытых шкафчиков. Достав бинты, непонятную мазь и ножницы, он принялся обрабатывать мою руку, когда мы рухнули на диван. Закончив, парень жестом руки продемонстрировал сделанную работу, показывая на мое аккуратно обмотанное запястье.
— Где ты всему этому научился: останавливать кровотечение и так далее? — вопросила я, смотря, как он убирает предметы обратно в аптечку.
Шоколадного цвета глаза воззрились на меня.
— Я рос в таких районах, где многим требовалась медицинская помощь да и не только, - объяснил он, пожав плечами. — С течением обстоятельств всему научился. Умения пришли сами собой. И… — шатен опустил взгляд, и мне на секунду показалось, что он стал печальнее. — В общем, не буду об этом. Я не хочу вспоминать прошлое.
Я осторожно кивнула, задумавшись. Оказывается, вчера, когда Кенай говорил тем парням, что когда-то не раз сталкивался с подобными им ошибками природы, то не врал. Плюс сегодня он сказал, как давние обстоятельства заставили его овладеть навыками медицины.
И у меня возникает такой вопрос: где на самом деле рос Кенай, и почему ему приходилось быть в таких ситуациях?
Я могу лишь сделать вывод, опираясь на недавно узнанное: у парня была далеко не сладкая жизнь. Без понятия, как приходилось ему тяжко, но я хочу знать это.
Знать его историю.
Да, звучит странно, не спорю. Я ведь собираюсь снова попытаться совершить суицид, а не слушать чьи-то рассказы о нелегкой судьбе.
Но… Кенай.
Я поделилась с ним тем, о чем не хотела рассказывать никому, теперь его очередь. Так будет правильнее, если он посвятит меня в то, какие ужасы, сложные ситуации и трудности испытывал. Пусть расскажет о них. Сейчас или потом.
Хотя… боюсь, я не доживу до «потом».
— Что произошло, Кенай? — осторожно поинтересовалась я, накинув на щеки волосы.
Парень резко встал и начал осматриваться.
— Ты живешь здесь с тетей?
Быстро же он перевел тему. Видимо, действительно не желает говорить о былом.
Ладно. Я потерплю. Возможно, и дотяну до того момента, когда он решится открыть мне завесу своего прошлого.
— Как бы да, но ты… — вставая, начала говорить я.
Кенай сразу же перебил меня:
— Везде кровь. Ее нужно вытереть, пока не пришла твоя тетя. Ведь та же не знает, что ты планировала сегодня совершить суицид?
— Конечно, нет, — я отрицательно покачала головой, приближаясь к шатену. — Кенай…
— Где я могу найти моющее средство и тряпку?
Он с наигранной заинтересованностью начал бегать глазами по находящимся в гостиной предметам, установив ладони на талии.
— Кенай, это лишнее, — призналась я и неуверенно положила руку на его плечо.
Парень посмотрел на меня.
— Правда, лишнее. Лучше… лучше уходи, ладно? Не пытаясь даже ничего делать для меня. Я не хочу, чтобы твоя жизнь стала ужасной из-за такой, как я.
Мой знакомый добро улыбнулся.
— А кто сказал, что сейчас она у меня прекрасная?
Я убрала свою руку, когда наполненный теплом взор Кеная прокатился по ней, затем опустила голову.
— Со мной у тебя появятся трудности.
— Я люблю трудности.
— И ты уже не будешь таким, как прежде.
— Что ж, всегда мечтал измениться.
— И у тебя поменяется мировоззрение, — не сдавалась я.
— Прекрасно.
Я измученно выдохнула, переведя взгляд на него. Кенай пялился на меня так, словно впервые увидел. Не знаю, заметил ли он мои ужасные следы на лице, оставленные пламенем, но на всякий случай я накинула (по моему мнению) самые длинные пряди, достигающие где-то пятнадцати сантиметров на щеки и лоб, которые и так были немного закрыты волосами.
— Пока ты не сделал ошибку, покинь этот дом, — попросила я соскакивающим голосом. Мои ногти больно впились в ладони. — Я скоро вновь попробую совершить самоубийство, так что, не привязывайся ко мне. Ты не должен знать меня. Я сглупила, когда рассказала тебе о той трагедии. Не нужно было мне этого делать. — Слезы накрыли глаза пленкой, и все вокруг расплылось да задрожало, пока я их не сморгнула. — Уходи, Кенай.
Неожиданно, прям вообще неожиданно, парень притянул меня к себе и заключил в объятия.
— Ты глубоко ошибаешься насчет жизни, — прошептал он мне на ухо. — Я понимаю, что тебе сейчас сложно. А кому легко? У каждого человека имеются проблемы, с которыми он учится справляться со временем, у каждого были и взлеты и падения, слезы, переживания, чертовское желание прекратить все страдания одним щелчком. Но каждый должен помнить, что нужен этому миру. Нужен кому-то. — Кенай отстранился, посмотрел в мои глаза. – Это ты делаешь ошибку, Селия. Ты не должна умирать. Ты просто обязана дальше жить! Ведь всегда есть другой путь. Просто нужно осмелиться по нему пойти.
— Я не смогу жить с вечной виной в сердце, — призналась я, отведя взор в сторону.
— С виной, которую ты выдумала? — ухмыльнулся он, причем ни к месту. — Как ты не понимаешь, что не имеешь никакого отношения к тому пожару? Никто. Не. Знал. Что. Он. Случится. НИКТО, Селия.
— Но отец закурил, так как держал обиду на меня!
Его рука робко прикоснулась к моему плечу.
— Ты предполагала, что он закурит, но не подозревала, что из-за какой-то выпавшей или не затушенной сигареты дом охватит пламя.
Я еле заметно кивнула, обратив внимание на своего собеседника.
— Твои родители не желали бы для тебя такой страшной участи. Они любили тебя. И хотели бы сейчас, чтобы ты жила. За себя и за них. И тем более, когда ты пыталась уйти на тот свет, подумала о тете? Ты нужна ей. Как и мне…
Я смущенно улыбнулась, и набрала в легкие больше воздуха.
— Ты же меня практически не знаешь.
Ладонь Кеная скользнула к моему локтю.
— Но хочу узнать.
Я невольно дернулась, пораженная сказанным.
Эм, вау.
Какое громкое заявление.
И глупое причем…
По крайней мере, для меня.
— И с этой секунды ты подписал себе смертный приговор.
Кенай убрал руку, затем мягко засмеялся, чем заставил меня микроскопически улыбнуться.
— Не правда, — отрезал он, покачав головой в стороны. — Ты сказала так, словно ты бомба, которая может уничтожить меня в любой миг.
— Так и есть. — Я ткнула пальцем в грудь парня. — Только я могу уничтожить изнутри.
Лицо шатена стало немного серьезнее, губы почти не составляли полноценную улыбку.
— Это мы еще посмотрим.
— Да ладно, — ухмыльнулась я. — Хочешь проверить?
Кенай поднял взгляд вверх, почесал театрально подбородок, как бы задумавшись, потом вновь обратил на меня свой взор, просияв тридцатью двумя белоснежными зубами.
— Не откажусь.
Я смущенно опустила голову, чувствуя, как щеки охватывает румянец. Я не понимала, откуда у Кеная появилось такое желание узнать меня, но от одной мысли, что он хочет связываться со мной – девушкой, имеющей странное желание – умереть и темное прошлое, на душе становилось тепло.
— Серьезно, Кенай, — начала я, отворачиваясь от него, — почему ты здесь?
Я услышала шум, парень шелохнулся.
— Я хотел проведать тебя, после того вчерашнего инцидента.
— Хм. Только скажи честно, ты сюда пришел только из-за жалости ко мне? — поинтересовалась я, осматривая валяющееся кровавое лезвие неподалеку.
— Ей тут даже и не пахло, — выдал шатен. — И с чего бы вдруг такой вопрос? Я наоборот волновался за твое состояние, а когда вошел… ну, точнее, ворвался в комнату и увидел тебя с раненой рукой, то очень сильно испугался.
Я горько хмыкнула, поворачиваясь к Кенаю. Встретившись с его темными глазами, я замерла и лишь одними губами прозвенела:
— А я уже думала, что умру сегодня.
Парень поджал губы, затем пробежался пятерней по волосам.
— Назови свое полное имя.
Я в недопонимании наклонила голову чуть в бок.
— Что?
— Я жду.
И он сложил руки на груди. На его лице поселилась озорная улыбка.
Черт, до чего же «необычный» этот Кенай.
Быстро меняет тему.
— Селия Джессика Фрай, — выдала я с неким смущением. Раньше, несколько месяцев назад, я могла произносить эти три слова с восхищением и гордостью. Естественно, тогда можно было понять, для какого лешего я так делала.
Я являлась популярной стервой, которую ненавидели все особи женского пола, за то, что меня обожал каждый второй парень, но по каким-то принципам продолжали дружить с моей персоной. Чисто из-за бешеного авторитета. Вот и объяснение.