Ледяные пальцы впивались в предплечье, запах тлена усиливался.
— Посмотри на меня, Люциус, — шептало оно. — Взгляни мне в лицо, ну же…
И он понимал, что голос звучит глухо из-за земли или червей, сыплющихся изо рта, и не хотел, не хотел смотреть, но знал, что должен…
Он проснулся, резко сел на кровати. Оглядевшись, с облегчением откинулся на простыни и вдруг понял, что запах тлена не исчез. Осветив комнату, увидел, что кровать — это гигантский кусок гниющей плоти, а укрыт он мёртвой кожей. И тогда Люциус закричал и проснулся — на этот раз по-настоящему. Вскочив с постели, бросился в ванную и больше часа просидел в горячей воде. Оставшееся до утра время он потратил на подготовку к визиту в министерство, втайне надеясь отделаться малой кровью и отвязаться от них побыстрее. Наивный. Какие-то «специальные эксперты» задали множество хорошо знакомых вопросов о Лорде и Пожирателях, и он еле сдержался, чтобы не посоветовать им заглянуть в протоколы допросов, коих в аврорате скопился не один десяток. Мерлин, неужели это никогда не закончится? Как ни странно, Андромеду, также упомянутую в завещании, допрашивали ещё дольше. Идиоты. В Гринготсе всё прошло гладко, но процедура оказалась такой долгой и беспощадно нудной, что Люциус засомневался, что же хуже: идиоты или бюрократы. В результате к вечеру он был абсолютно выжат. А тут ещё Билл — пожалеть вздумал…
Люциус вздохнул, поставил на тумбочку осточертевшую рюмку и опустился на софу. Надо быть объективным: жалость не в стиле Билла. Он хотел проявить сочувствие. Быть может, поддержать. И не его вина, что Люциус Малфой просто не умеет принимать такие подарки. Да, этому ни отец, ни дед не учили. Только Нарцисса могла, но…
— Её больше нет, — вполголоса произнёс он. — А ты выместил на нём злость.
Поправка: попытался выместить. Потому что то, что сейчас случилось, явно вышло за пределы маленькой мести. Хотелось уколоть, унизить — и алкоголем, и поцелуем, но в результате он получил куда больше, чем мог рассчитывать, о да. Люциус судорожно сцепил руки в замок, припоминая подробности. Когда он утратил контроль? Возможно, когда почувствовал запах, перекрывший тяжёлый аромат ликёра. От Билла пахло опавшими листьями, дымом и дождём — прохладный запах, а сам он был таким горячим под тонкой тканью рубашки, и его губы двигались так чувственно, отвечая на поцелуй…
Люциус вскочил с софы и принялся расхаживать по кабинету. Да что же это такое, чёрт подери? Билл согласился помочь, хотя был вовсе не обязан, а он… Глупо, очень глупо. Следует извиниться, немедленно. Нет, уже поздно, придётся ждать до завтра. А сейчас самым разумным было бы отправиться в заведение мадам Бриджит и провести пару часов с послушным и понятливым юношей. Да только не хотелось. Вернее, хотелось, но не этого. Значит, спать. От одной мысли о кровати в спальне Люциуса бросило в дрожь, и он, поразмыслив, наколдовал себе плед и пару подушек и улёгся всё на ту же софу. Закрыв глаза, попытался отвлечься от мысли о том, кому же из них принадлежал приглушённый стон, прозвучавший недавно в этой комнате. Он действительно не знал.
Как ни странно, заснул он почти мгновенно, и во сне видел осенний парк, укрытый пеленой дождя.
*****
За завтраком они избегали смотреть друг на друга, но потом направились в кабинет — утренние «военные советы» уже вошли у обоих в привычку. Люциус, усевшись за стол, нервно барабанил пальцами по крышке, но смотрел прямо.
— Я должен извиниться перед вами. Вчера я позволил себе…
— Я думал, мы теперь на «ты», — перебил Билл, невозмутимо встретив его взгляд.
Пауза.
— Да, конечно. Что ты собираешься делать сегодня? Как я понял, осмотр комнат ничего не дал?
Билл покачал головой.
— Нет. Будем рыться в архивной пыли.
— То есть всё-таки проклятие рода? — нахмурился Люциус.
— Ну, не обязательно. Возможно, что-то не так с этим местом. Просто я ставлю на древнее проклятие.
— Почему же?
— Хотя бы потому, что мы не нашли никаких следов. Абсолютное большинство современных проклятий несложно обнаружить, даже самые изощрённые. Они оставляют чёткий свежий след. Если знаешь, как искать, конечно. Обычно я трачу два-три дня на самые трудные случаи. А здесь — ничего.
— Ладно, но я по-прежнему не понимаю, как поколения Малфоев могли не заметить проклятие.
— Совсем ничего? Никаких преданий, семейных суеверий?
— Нет. Я думал об этом, но нет.
Билл поднялся и, по привычке, принялся расхаживать по кабинету.
— Возможно, оно было здесь ещё до вас. Или было наложено уже непосредственно на ваш род, но оставалось активным недолго. Бывают ведь и «спящие» проклятия.
— Крайне редко.
— Но бывают. Их могут вновь пробудить магические катаклизмы — война, например. Или какое-то немасштабное, но значимое для рода событие. Ну, кровосмешение там. Осквернение фамильного склепа. Пропажа или уничтожение артефакта.
— К примеру, родовой палочки, — Люциус внимательно разглядывал своё отражение в полированной поверхности стола.
Билл остановился.
— Да, об этом я подумал в первую очередь, — осторожно сказал он. — Но не факт. У вас ведь практически жил самый сильный тёмный маг столетия, и…
— Он здесь не жил, — перебил Люциус, уколов его взглядом. — Но… ты прав, — неохотно признал он, — всё это кажется вполне логичным. Сейчас, я полагаю, тебе нужна наша библиотека?
В гигантской полутёмной комнате царил идеальный порядок, несмотря на недавний обыск, — видимо, эльфы постарались.
— Потайные полки ты уже видел, но я их открою — может, найдёшь что-то полезное, — Люциус кружил по комнате, постукивая палочкой по стеллажам, и те раздвигались с тихим скрипом. — Книги по истории здесь, — он указал на ряд полок. — Что именно тебе нужно?
— Для начала всё, что есть об этой земле.
Люциус подумал немного и призвал пару толстенных томов.
— Вот. И я сразу дам тебе летопись рода, — он подошёл в солидному дубовому столу, стоящему в центре комнаты, и постучал по нему палочкой, пробормотав что-то. На столешнице возникла огромная книга в тёмной обложке, украшенной изображением серебристого дерева. «Герб», — догадался Билл.
— Я сегодня буду занят, — продолжал Люциус. — Решил привести в порядок все дела, касающиеся наследования, а то мало ли, — он невесело усмехнулся. — Не знаю, на сколько это затянется. Перья и пергамент в том шкафу, если что-то понадобится — зови эльфов.
— Хорошо, — кивнул Билл.
Тот тоже кивнул и вышел. Билл смотрел ему вслед, чувствуя одновременно и облегчение, и разочарование. Отогнав неуместные мысли, принялся за чтение. Одна из книг была написана на странной смеси латыни и староанглийского, но он упрямо продирался сквозь текст, делая пометки на пергаменте, и не заметил, как подошло время обеда. Люциуса за столом не было. Билл наспех перекусил и, извинившись перед Асторией и Драко, вернулся в библиотеку. Работы ему хватило до вечера, а результатом явился исчёрканный вдоль и поперёк пергамент. Голова трещала от мешанины ненужных фактов и давно позабытых имён. Он с тоской поглядывал на летопись, представляя, сколько же дней ему придётся изучать многовековую историю рода. Надо выработать какую-то систему… Завтра. Сейчас он способен вырабатывать только углекислый газ. Прихватив пергамент, Билл отправился ужинать. На этот раз за столом собрались все. Люциус рассказал о своих бюрократических мытарствах, и они посочувствовали ему, заодно обсудив последние министерские назначения. Из-за стола тоже поднялись вместе. Люциус с Биллом шли впереди.
— Кое-что нашёл, — сказал Билл, не дожидаясь вопроса. — Но надо проверить. Я могу забирать книги из библиотеки?
— Ну разумеется. Или, если хочешь, можешь работать прямо там — хоть до утра. Я велю эльфам принести свечи.
Билл поблагодарил, подумав про себя, что чёрта-с-два он будет сидеть в библиотеке ночью. Малфой-Мэнор, конечно, был невероятно красив, но ему не давало покоя какое-то зловещее напряжение, разлитое в воздухе. Дурные предчувствия усиливались под вечер, и даже собственная комната казалась… неуютной. Билл привык доверять своей интуиции — она не раз выручала его. Но сейчас оснований для беспокойства как будто не было — цветы не вянут, люстры на месте. Да и остальные, похоже, ничего такого не ощущали. «Это всё из-за бессонницы», — решил Билл, поднимаясь по лестнице вслед за Люциусом. На втором этаже Драко с Асторией пожелали им доброй ночи и удалились, обнимаясь и смеясь над чем-то своим. — Ты сейчас в библиотеку? — спросил Люциус.
— Нет, поработаю у себя.
— А. Ну… хорошо.
— Хорошо.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Они зачем-то постояли ещё немного, а потом, развернувшись, разошлись в разные стороны.
*****
Придя к себе, Билл обложился принесёнными из дома книгами и принялся разбирать факты, вынесенные сегодня на пергамент. Через несколько часов, ещё раз всё перепроверив, он отправился в душ. Почистил зубы. Освежил в памяти пару глав из любимого руководства по ликвидации проклятий. А когда часы весомо пробили один раз, понял: грядёт очередная бессонная ночь. Отложив книгу, Билл поднялся и подошёл к окну. Думать о проклятиях он уже просто не мог, и мысли вернулись к тому, что произошло вчера.
Поцелуй, Билл. Это называется поцелуй.
Конечно же, это было шуткой. Не самой тонкой, но всё же шуткой. Наверняка в трезвом состоянии Люциус бы не позволил себе такого. Кроме того, он пытался извиниться сегодня, хотя Билл и не сердился. Сам виноват — нечего лезть с сочувствием, когда тебя не просят. А вот убегать в панике было вовсе не обязательно. Также как и прижиматься к Люциусу, потеряв на мгновение голову, отчаянно прося ласки. Наверное, ему потом было очень смешно. А может, и не очень. Билл прижался пылающим лбом к холодному стеклу, старательно не думая о том, как нежно пальцы Люциуса вплетались в его волосы, как один из них — кто? - глухо застонал. Однажды Билла занесло в какой-то второсортный паб. И там вертлявый юнец в пёстрых шмотках плюхнулся ему на колени и поцеловал. Хотя Билл и был мертвецки пьян, но точно помнил, что тот мокрый, отдающий дешёвым парфюмом поцелуй ему не понравился. Он отшвырнул парня в угол и больше в тот паб не ходил. А с Люциусом, наверное, могло бы быть совсем по-другому. Как? Тут он мог только догадываться. Вообще-то Билл не был ханжой, равно как и ярым защитником секс-меньшинств. Просто он искренне не понимал тех, кому небезразлично, с кем и как спят абсолютно посторонние им люди. Но и всерьёз о таких отношениях не задумывался. До вчерашнего вечера.
Ты не о том думаешь.
Точно. Он расследует гибель человека и пока ни черта не нашёл — вот о чём следует беспокоиться в первую очередь. А то, что случилось… Просто крепкая алкогольная дрянь ударила в голову.
Билл отлепился наконец от стекла, поплотнее запахнув пижамную куртку. Ужасно хотелось чая — свежего, горячего, ароматного. Лучше с бергамотом, чтобы смыть навязчивый апельсиновый вкус, преследующий его сегодня. Эльфов вызывать не хотелось — в Норе их никогда не было, и Билл так к ним и не привык. А уж после гибели Добби и вовсе не мог заставить себя помыкать этими безответными глазастиками. Интересно, насколько неприличным будет бродить по чужому дому во втором часу ночи? Промаявшись ещё с полчаса, Билл всё-таки решился и выскользнул в недружелюбную темноту коридора. Ночной Мэнор казался ему не спящим, а затаившимся. Он непроизвольно ускорил бесшумные шаги. Кажется, кухня должна быть где-то здесь… Толкнув тяжёлую дверь, Билл увидел Асторию, которая пыталась разрезать огромный кусок копчёной грудинки, лежащий на столе. Дверь предательски скрипнула, и Астория испуганно вскинула голову.
— Билл, — она явно была смущена, но старалась спрятать растерянность за улыбкой. — Вам тоже не спится?
— На чай зашёл, — он аккуратно притворил за собой дверь. — А вы?..
— А я проголодалась, — она вновь обезоруживающе улыбнулась. — Эта беременность мне нелегко даётся, и Драко следит за моим питанием. Так что по ночам даже у эльфов ничего не допросишься, кроме… — она скривилась, — йогурта и фруктов. А мне вот захотелось… знаю, что вредно, но…
Свободная шёлковая пижама скрывала чуть раздавшуюся талию Астории, но подчёркивала худенькие плечи. Взлохмаченная и бледная со сна, она казалась совсем юной. «А ведь она ровесница Джинни», — подумал Билл, наблюдая, как Астория, повертев в руках здоровенный нож для мяса, безошибочно повернула его тупой стороной вниз и вновь атаковала грудинку. Билл, пытаясь сдержать смех, подошёл ближе.
— Мэм, немедленно сдайте холодное оружие.
— А в чём меня обвиняют, мистер Уизли, сэр?
— В издевательстве над говядиной и попытке изощрённого суицида.
— О, — забравшись на высокий табурет, Астория азартно наблюдала, как Билл роется в кухонном шкафу. — И что мне за это будет?
— Боюсь, что поздний ужин. Или ранний завтрак.
Через некоторое время Астория, дважды опустошив свою тарелку, блаженно вздохнула и потянулась за салфеткой.
— Билл, это просто божественно.
— Всего лишь яичница с грудинкой, — он, улыбнувшись, налил себе ещё чая.
— Но самая лучшая на свете, — уверенно заявила Астория, возвращая улыбку. — А можно и мне чашечку?
Они сидели в уютной тишине, прихлёбывая чай.
— Послушай, Астория, — решился наконец Билл, — на самом деле я здесь не из-за коллекции артефактов.
— Мы догадались, — вежливо кивнула та, — и старались вам не мешать. А ты… нашёл что-нибудь?
Билл покачал головой.
— Ты не замечала в поведении Нарциссы чего-нибудь странного? Что угодно?
— Я думала об этом, — серьёзно сказала Астория. — Полагаю, мы все думали. Но — нет. Только вот одна мелочь…
— Какая?
— Да глупость, наверно, — она смущённо водила ложечкой по столешнице. — Ну, в общем, я думаю, что Нарцисса боялась находиться в доме. То есть, не то чтобы она выбегала оттуда с криками, но ей как будто было неуютно там одной. Она всегда старалась быть с кем-то — так мне казалось, или по полдня проводила в саду, занималась своими розами. По-моему, она даже говорила что-то такое, — Астория нахмурилась, вспоминая. — Мы тогда решили, что это всё нервы, — оно и понятно, после войны. Она ещё жаловалась, что плохо спит.
— Кошмары?
— Нет. То есть, про кошмары она не говорила. Но ты же, наверно, знаешь, что в тот вечер она выпила зелье Сна-без-сновидений.
— Но я не мог знать, принимала ли она его постоянно. Выходит — да.
Билл внимательно посмотрел на неё.
— Скажи, а ты нормально спишь?
— Ну да. Если только не проголодаюсь.
— Дурные сны?
— Нет. Вообще, кстати, снов теперь не вижу. Хотя раньше снились каждую ночь, такие яркие, — она встревоженно посмотрела на Билла. — Думаешь, есть опасность?
— Похоже, что нет. Но если заметишь или почувствуешь что-нибудь…
— Сразу доложу! — шутливо козырнула Астория. — Я тоже хотела кое-что сказать, — она поёрзала на стуле. — Не знаю, представляешь ли ты, что тут происходило во время войны…
— Представляю. Мист… Люциус рассказывал.
— Надо же, — она окинула его пытливым взглядом. — В общем, никто из нас не верит, что Нарцисса могла совершить самоубийство. Но Люциус, по-моему, в глубине души сомневается. Учитывая всё, что ей довелось пережить… Словом, он думает, что она и впрямь могла, и… винит себя в этом. Конечно, он с нами не откровенничает, но так мне кажется.
Билл молча смотрел на неё. Он и забыл, какими проницательными бывают эти девчонки.
— И он не самый простой человек, прямо скажем, — продолжала Астория, смущённо теребя рукав пижамы. — То есть, я-то, конечно, от него только заботу видела, но допускаю, что иногда он может…
— Всё нормально, мы отлично сработались, — уверил её Билл, надеясь, что ему удалось не покраснеть.
— Да? Нам, в общем-то, тоже показалось, что вы поладили, — она вновь взялась за чашку. — А у нас есть что-нибудь к чаю?
Билл закатил глаза.
— А ты не лопнешь?
— Лопну, — счастливо улыбнулась Астория. — Но оно того стоит!
В результате они усугубили «поздний ужин» лимонным кексом и, довольные жизнью и друг другом, разошлись по комнатам. На этот раз Биллу удалось заснуть.
========== Глава 8 ==========
За завтраком Билл ограничился чаем — после ночного пиршества он на еду смотреть не мог. Астория же играючи расправилась с огромной порцией взбитого творога и потянулась за добавкой.
— А где Люциус? — она обернулась к мужу. — Разве он сегодня собирался в министерство?
— Нет, — тот аппетитно хрустнул тостом. — Просто велел завтракать без него.